Дикая.

Целую неделю я пыталась определиться со своими дальнейшими действиями. Возвращаться не хотелось. И не потому что в этом лагере лучше, нет. Как это не по детски звучит, мне обидно. Вот так запросто бросить человека умирать, не предприняв ни единой попытки помочь, казалось кощунством даже для таких людей как Мерл и Адам. Я конечно не ожидала, что они закроют меня своей грудью, но ведь есть столько других вариантов. Тем более что я оказалась в ловушке по их вине. Ну ладно ещё Мерл. Его крошечный мозг постоянно затуманен наркотой, так чему тут удивляться? Но Адам? Мне казалось что я его просчитала. Потерявший беременную супругу мужчина, отчаянно метался в поисках смерти. Не знаю что останавливало его от суицида.... Вера? Обещание покойной? Или моральные принципы? Так или иначе, он держался. Нарывался на конфликты, врезался в толпу ходячих с голыми руками, употреблял сомнительные продукты, но держался. Свою боль он отчаянно заливал алкоголем, грубил, матерился и отталкивал всех своим хамством. Но была и другая сторона: замечая отбежавшего от лагеря ребёнка, тот возвращал его; с ворчанием помогал таскать тяжести Тае; узнав о непростой ситуации в семье Пелетье, относился к Кэрол и Софии более мягко. Просто умереть он не мог и я была уверена что Адам ждёт лишь подходящий случай, что-бы его смерть не была напрасной. Я ошиблась. Возможно это правильно, я получила ещё один урок. Несколько дней температура продолжала лихорадить всё тело, меня рвало непонятной слизью с кровью, а на ожоге появился гной, но я заставляла себя подниматься и расхаживаться. Я упивалась этой болью, заставляя себя почувствовать всю прелесть доверия другим людям. Латиноамериканцы продолжали колоть антибиотики, поддерживая мои попытки подняться. Охрану так и не поставили и даже не думали сдерживать мои перемещения по лагерю. Ну что за наивность? Однажды мне удалось подсмотреть за встречей с враждующей бандой через щель в заваренном окне. Около двадцати человек увешанные оружием, с громкими выкриками и свистом подъехали на джипах к воротам. Уже по одному виду стало понятно, что вся компания представители явно не интеллектуального слоя общества. Добытая новая одежда украшалась дырами, пятнами и пылью. Эти люди явно только начали наслаждаться вседозволенностью. Бутылки с алкоголем, затуманенные взгляды от наркоты и позерски торчащая сигара у одного из мужчин. Курить он её явно не умел, да и удовольствия не получал. Но реальное опасение у меня вызывал их главарь. Крупный мужчина сорока лет, с небольшим пузиком и залысиной. Было что-то отталкивающее в нём. В противовес вспыльчивым латиноамериканцам, тот говорил тихим вкрадчивым голосом. А уж его обещающая ухмылочка в конце дискуссии, заставила пробежаться холодку у меня по спине. Требование было выдвинуто одно, свалить с его территории. На что Гильермо довольно экспрессивно их послал. Большая ошибка. С отсутствующим запасом оружия и толпой стариков, женщин и детей за спиной, нужно быть более покладистым. Полностью прогибаться перед такими нельзя, налетят как стая стервятников. Но раз они сразу не напали, значит дают латиноамериканцам шанс закончить все миром. В отличие от толпы своих шакалов, их лидер соображает ясно и с ним можно было договориться. Но Гильермо снова поступил как неразумный ребёнок. Новые угрозы не вызвали какого либо ажиотажа и лишь послужили поводом для новых шуток. Я ничего не могу с этим сделать. Здесь к моему мнению не прислушиваются, да и врятли когда будут. Несмотря на громкие выкрики о расизме, бытовой дискриминации и сегрегации в отношении латиноамериканского населения, они сами никогда не примут белого. Сейчас я слабая, молодая девчонка, которую они опекают со слоганом: мол свои же её кинули, а мы такие хорошие что спасли ей жизнь. Но неосознанное пренебрежение окружающих чувствуется постоянно. Только я порадовалась что более или менее могу объясняться по английски, как попала в лагерь где в основном говорят на испанском. Причём делалось это уж слишком демонстративно. Я не смогу смириться с подобным отношением. Значит придётся уйти, но сначала мне нужно помочь им выбраться из города, это будет достаточной платой за спасение. Я не настолько благородна, что-бы из чувства благодарности жертвовать собой. Скажем так, помогая я избавляюсь от некого внутреннего дискомфорта, заодно решу куда же мне податься после. С каждым днём Мигель напрягает меня все больше. Да, могу честно признаться что я использовала его для получения информации и вливания в коллектив, но он похоже воспринял моё внимание как заинтересованность. Несмотря на мои иногда жёсткие одергивания, тот продолжает с упорством барана добиваться взаимности. Цветочки и шоколадки на тумбочке, собственноручно приготовленный завтрак в постель и даже спетая ломающимся голосом песня. А уж когда он с красным лицом знакомил меня со своей бабушкой Абуэлой, мне захотелось побиться головой об стену. Старушка плохо воспринимает реальность и кажется совсем не понимает, что наступил апокалипсис. Её мир сузился до этого дома и она сосредоточившись на себе, своих внуках и проблемах других стариков. Потому наше знакомство та восприняла всерьёз, сетуя как быстро вырос её мальчик и конечно же как ей жаль что он выбрал в спутници жизни белую. Хм... Весь этот цирк с подростковыми эмоциями, привлекал слишком много нежелательного внимания. Раненую девушку латиносы согласны опекать, но никак не впускать в свою семью. Тем более что в лагере, по Мигелю страдает шестнадцатилетняя Сиента. Сестра Хуго, одного из бойцов лагеря. Невысокая, черноглазая и черноволосая девушка, с фигурой песочных часов и взрывным характером, яростно пыталась выжить меня из лагеря. Делала она это уж слишком импульсивно и необдуманно. Сиента ревновала и злилась всё больше, а я уже просто устала удивляться этой Санта Барбаре. В этом все латиносы. Подумаешь апокалипсис за окном, здесь же Карлите бросил Паулу и снова сошёлся с Бенитой... Любовные страсти затмевали для них все реальные проблемы и это не могло не напрягать, тем более такого эмоционального инвалида как я. Встав на ноги, первым делом планировала изучить окружающую местность. Для этого я уже наметила неприметный выход из лагеря, а точнее сваленный хлам около забора, по которому я и смогу выбраться. Но мои планы пришлось резко поменять, после подслушанного разговора латиноамериканцев. По улице скачет сумасшедший коп на коне. Новость несомненно ободряющая. Это значит что пока я валялась в отключке сериальные события ещё не проскочили и у меня есть быстрый и лёгкий способ добыть оружие. Предупреждать о своём уходе, никого не собиралась. Я не ребёнок что-бы отпрашиваться. Правда пришлось позаимствовать у Мигеля его одежду. Моя, кроме кожаной куртки и ботинок, вся пришла в негодность. Спрыгнув с забора, поморщилась от прострелившей бок боли. Наверное нужно было выпить обезболивающее. Тихо шагая по улице, осматривала припаркованные автомобили, надеясь найти хоть в одной из них ключи в зажигании. Долго искать не пришлось. В зелёном вольво сидел мужчина со следами укуса на щеке и жадно тянул руки в открытое окно. Выбраться полностью ему мешал ремень безопасности, который мертвец не мог расстегнуть. Оказалось, довольно сложно пробить топором зомби голову в столь замкнутом пространстве. Мне пришлось зажать его челюсть, расстегнуть ремень и дождаться когда эта неповоротливая туша выберется из салона и только потом проломить ему череп. Салон невыносимо провонял мертвечиной, ещё и мухи облепили все стекла, радовал лишь полный бак бензина. Через полчаса, я затормозила у торгового центра. Заметив беснующую толпу зомби отрывающих куски от мертвой лошади, я наконец выдохнула. В Атланте тысячи крупных супермаркетов, да и брошенной военной техники полно, а вот подыхающая лошадь, довольно редкое явление. Ещё одна толпа рвалась в сам магазин. Стеклянные двери уже не выдерживали натиска и пошли трещинами. Сумка с торчащим автоматом валялась на асфальте и притягивала мой взгляд к себе. Ходячие спотыкались об неё, падали и продолжали ползти. Через какое-то время на вертикальной лестнице показались два человека в балахонах. Перемазанные кровью и развешенными человеческими потрохами. В одном из этих людей я узнала Глена, а второй по видимому был Рик Граймс. Высокий мужчина, шатен, с короткими, кудрявыми волосами. В отличие от сериальной версии, по внешнему виду этого мужчины можно поверить что он находился долгое время в коме. Слишком худой, с синяками под глазами и бледным лицом, но не смотря на всё это, он твёрдо сжимал пожарный топор и уверенно проходил сквозь толпу мертвецов. Неожиданно поливший дождь, заставил его сжать губы и упрямо шагать дальше. А вот у Гленна, смывающаяся "маскировка" вызвала настоящую панику. Он застыл на месте, затравленно озираясь на зомби. Рик остановился, развернувшись к Гленну и похоже старался его убедить продолжить путь. Кореец все больше нервничал, резко оглядываясь. Отвечая копу, он неосознанно повысил голос. Закономерный итогом стало нападение ходячих. Возможно это и к лучшему. Гленн наконец взял себя в руки и ускорился, по пути вырубая ходячих. Вскоре они зашли на стройку и пропали из моей зоны видимости. А уже через двадцать минут мимо меня пронёсся Гленн на красном, спортивном додже, с включенной сигнализацией. Обогнул здание торгового центра и сбив парочку ходячих он поехал дальше. Мертвецы привлеченные шумом, направились следом. К сожалению не все. Некоторые проводив машину мутным взглядом, продолжили борьбу за остатки лошади. Следом к универмагу подъехал белый фургон с Риком Граймсом. Андреа, Джеки, Моралес и Ти-Дог спешно спустились по той же лестнице и сели в фургон. Дождавшись когда машина скроется за углом, уводя за собой ещё несколько ходячих, я завела мотор и нажала на газ. Остановившись рядом с сумкой, я открыла дверь и втащила её внутрь. По машине тут же заелозили подгнивающие руки. Вдавив педаль газа, я сделала несколько кругов по кварталам, отрываясь от преследователей. Вернувшись на свое место, вытащила пистолет и вставила полную обойму. Столь долгожданный адреналин мягко играл в крови, голова оставалась ясной, а движения уверенными. Проломив головы заинтересовавшимся мной ходячим, я также спокойно поднялась на крышу супермаркета. — Будьте все прокляты, конченные ублюдки. Вы сдохните. Все сдохните и будете гореть в аду. - орал Диксон старший с разбитым лицом, остервенело дёргая за наручники. Заметив движение он посмотрел на меня и снова отвернулся. — Тебя здесь только не хватало. Ты сама подставилась, ясно? Я не виноват что ты сдохла. - прорычал он. Похоже Мерл принял меня за очередную галлюцинацию. Конченный нарик. — Какое жалкое зрелище. Давно пора было посадить тебя на цепь. - сказала я, брезгливо рассматривая мужчину. — Ания? — Мерл замер, резко повернулся и впился в меня напряжённым взглядом. — Аня. Когда ты уже научишься, правильно произносить моё имя? - я поморщилась. Ненавижу когда американцы коверкают моё имя. — Как ты выбралась? Нет, ты не подумай. Я рад. Вас, русских наверно даже зомби брезг… ээ не могут съесть.  — Ты как всегда очарователен.- сев напротив него на бордюр, я с ухмылкой продолжила его осматривать.  — Не хочешь помочь мне? — он подёргал рукой в наручнике. — Не хочу.