10 способов вывести капитана из себя

Попытка номер два порефлексировать у костра. - Я – Куроко. - Я сейчас как будто мангу открыл на первой главе, - Кисе поделился вслух своими ощущениями. - Ки-чан! – Момои предупреждающе на него посмотрела. – Продолжай, Тецу-кун. Куроко коротко кивнул. - Сегодняшний день я провел в кругу друзей. - Мы не друзья! – поспешил запротестовать Мидорима. - Мы – семья, - напомнил Дайки, едва сдерживая смех. – Сейчас же извинись перед мамой! - Извините, - Тецуя даже поклонился, вызвав у Шинтаро фейспалм. – Сегодняшний день я провел в кругу семьи. Особенно много я общался с Мидоримой-куном, потому что Акаши-кун заставил меня быть его талисманом на удачу. - Что значит заставил? – недобро сверкнул глазами Акаши. - Дал ответственное задание, - поправил себя Куроко. - Ты плохо с ним справился! – начал сокрушаться зеленоволосый. - То, что тебе пришлось готовить для нас ужин – не проклятие судьбы, Мидорима-ччи! – вставил Кисе. – Была твоя очередь. - И скорее это нас настигло проклятье, - пожаловался Мурасакибара. – Твоя еда была несъедобной. - Овощи тоже еда! – не согласился Мидорима, на что Атсуши демонстративно отплевался в сторону. - Ты приготовил их весьма специфично, Мидорин, - как можно более вежливо заметила Момои. Аомине чуть ли не загоготал в голос, давясь смехом, а потом он уже, казалось, рыдал: - Завтра очередь Сацуки, верно? Фиолетововолосый нервно сглотнул: - Мы все умрем. - Что за бред! – возмутилась девушка, ударяя гиганта по спине. - Акаши-ччи, я даже готов заменить малышку Момои, - добровольно вызвался Кисе, кривясь от мысли о еде, приготовленной менеджером. - Принято, - констатировал капитан, и никто не понял, что он вздохнул от облегчения, предотвращая перспективу массового отравления. - И ты туда же, Акаши-кун! – Сацуки демонстративно надула губы и повернулась к Куроко, ища поддержки, но бесстрастное выражение на лице фантома ни на йоту не изменилось. - У нас рефлексия идет, - напомнил Сейджуро и посмотрел на Аомине. - Ах, да! – спохватился тот. – Я – Аомине Дайки. Этот день разбил мои наивные представления о жизни. - Видели Ками, он пытался быть серьезным. - Отец и мать подрались. Гребаный маменькин сынок, Тецу, прицепившись к мамкиной юбке, все время ходил за ней. - Эпичная пауза была прервана Мидоримой, метнувшим яблоком в парня. – Прости, мамуля. Я оскорбил твоего любимчика. – Дайки ловко увернулся и от первого и от второго плода. – Гребаный извращенец, Кисе, пытался меня завалить… - Но я ведь уже извинился, Аомине-ччи! – заныл блондин. - Кисе-кун не специально на тебя упал и поцеловал, Аомине-кун. – серьезным тоном заступился Куроко, на самом деле хохоча в душе. – Вот именно! – поддержал его Рёта. – И вообще, в каком смысле «завалить»? То есть у тебя тогда «такие» мысли были в голове? И кто после этого извращенец? Капитан жестом руки оборвал начинающуюся склоку. - Когда произошел инцест, и почему я об этом ничего не знаю?! – с ноткой досады задал вопросы Акаши и взглянул на Мидориму. - Я тоже не в курсе, - покачал тот головой. - Полчаса в лесу наедине до добра не доводят, - заржал Аомине. - Шинтаро, дай мне пару яблок, - спокойно произнес капитан, не сводя взгляда с тяжелого форварда. - Воу, воу, полегче! – смуглый парень поднял руки, словно сдаваясь, когда увидел, что снайпер протянул Акаши метательное оружие. – У меня психологическая травма, между прочим. - Идиотия – психическая болезнь, - тоном всезнайки заметил Мидорима. - Я читал, что в этом виноваты родители, - неожиданно для всех заявил Мурасакибара, закидывая в рот шоколадное драже. - Читал? – во второй раз за эту неделю удивился Шинтаро, быстрым движением поправляя очки. - Ага, - кивнул тот. - Братишка! - воскликнул Дайки с воодушевлением. – Мы с тобой единственные нормальные в этой семейке. - Похоже, дурной пример заразителен, - задумчиво произнес Сейджуро, глядя по очереди на Аомине и Мурасакибару. – Атсуши, оставшиеся дни живешь в палатке с Куроко. - Нет! – вскрикнули одновременно два форварда. - Да, - холодно уведомил их красноволосый. - Кисе будет покушаться на мою девственность! – Дайки решительно отстаивал свое право на проживание в палатке, где не будет блондина. - Ты вроде говорил, что уже опытный альфач, - ехидным тоном поддел его Кисе. - Я имел в виду свою гомосексуальную девственность, - выкрутился тот. - Ты очень часто Кисе-куна «блондинкой» называешь. - Тецуя будто невзначай подливал масло в огонь. - Тецу – зараза, это здесь причем!? - Я имею в виду, что для тебя наверно большой разницы не будет. - Куроко-ччи! - Куроко! Рёта с обидой, а Мидорима с брезгливостью покосились на фантома. Тот сидел, как ни в чем не бывало – все с той же безэмоциональной миной. Аомине спохватился от изумления и дал своей тени подзатыльник. - Больно, Аомине-кун, - пожаловался он. - Тецу-кун, - несмело произнесла Момои, наконец, плюнув на свой игнор. – А откуда ты знаешь, что не будет большой разницы? Шесть пар глаз, молча, уставились на парня в упор. Мурасакибара даже жевать перестал. - В книжке, которую мне дал в автобусе Акаши-кун, лежала додзинси. – Светлый взгляд Тецуи чуть заискрился, встречаясь с бьющим молнии взглядом капитана. – Оттуда и узнал, Момои-сан. Акаши превратился в пулемет. Град из яблок полетел в Куроко, оставляя ушибы на теле. - Беги, Куроко-ччи!!! – заверещал Рёта, бросаясь вслед за остальными в укромное место. Фантом прислушался к совету и дал деру, петляя между деревьев. Сейджуро медленно пошел за ним, по пути выхватывая из коробки нож. - Извращенец-отец – горе семье, - вздохнул Аомине, утыкаясь лицом в плечо блондина и беззвучно хохоча.