OUTLAST: ВОССТАНИЕ УБИЙЦ

23:20 - Элен, быстро беги в погреб и возьми мой револьвер! - бегло прокричал Джон, полковник в отставке. Раздувая щеки и пыхтя, он двигал пыльный комод к входной двери, пытаясь сделать из этого прочную баррикаду. - Джон, что происходит? - из комнаты в ночнушке в горошек вышла женщина с всклокоченными от долгого сна волосами. Ее гладкие ноги, обнаженные до колен, облизывал скромный лучик лунного света, пожаловавшего из окошка. - Быстро! - рявкнул мужчина. От натуги его лицо багровело, но он продолжал упорно двигать тяжелую мебель к деревянной двери. На его накачанных руках кривыми зелеными веточками вздулись жилки. - В ящике, на второй полке. Патроны там же! - Джон, я не... Мужчина рыкнул от злости, почти как дикое животное. Он души не чаял в своей любимой жене, с которой он уже благополучно живет вот почти двадцать лет, но только не сейчас. Всю его любовь, ласку и заботу о своей любимой из головы как ветром сдуло и теперь всё, что его больше заботило, так это обеспечение безопасности собственного дома. - Руперт! РУПЕРТ ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ, ПРОСЫПАЙСЯ И ПОМОГИ!!! - заорал Джон, громкой походкой зашагав к комнате своего сына, по дороге случайно пихнув свою жену. Он этого не заметил, а Элен от такого грузного мешка с усами кое-как удержалась на ногах, испуганно ойкнув. В ее голове крутилась мысль о том, что Джон со своей армией уже потихоньку начинает сходить с ума. Мужчина несколько раз потрепал ручку, но дверь, ведущая в комнату не открывалась. Какого хрена его собственный сын стал запираться в комнате? У Джона были недвусмысленные предположения, но сейчас в расчет он их не брал. Ручка громко щелкала, а мужчина все настойчивей рвался к Руперту. У него было желание поскорее вырвать эту чертову дверь и не хило навалять его единственному чаду, что тот в последнее время стал сильно наглеть и не впускать в комнату своих родителей. Да еще и в такой ситуации. - Открывай! - Джон своим медвежьим кулаком вмазал в дверь, отчего та в какой-то своей точке издала жалобный треск. Через несколько секунд послышался щелчок замочной скважины и в проеме появилось заспавшееся лицо Руперта, всё в подростковых угрях. Джон не церемонясь толкнул дверь и сын попятился назад, ощущая на своем лице волны горячего дыхания отца, который с уже с трудом хватал драгоценный для него воздух. - Хватит спать, сынок, иди и помоги матери закрыть окна! - с тяжелым сопением выгрузил мужчина. Он нащупал выключатель и в старенькой подвешенной на потолке лампе накаливания вспыхнул масляный свет. От непривычки Руперт зажмурил глаза и прикрылся руками. Джон схватил сына за плечо и силой вытолкнул его из комнаты. От непонимания, что вообще происходит и что задумал папенька, Руперт затоптался на месте и краем глаза увидел свою маму, тоже потерянную и ошеломленную. - Джон. Что. Мать его. Происходит? - сорвалась на крик жена, размахивая руками, но мужчина и бровью не повел. - Ренкин звонил, - буркнул Джон, уже роясь на ближайшей полке. На пол с шелестом падали книги и журналы. И только потом, как мужчина развел беспорядок, он нашел шкатулку, из которой выудил серый ключ. - Говорил, что некий программист слил информацию для правительства штата. И сейчас мы все в полном дерьме, Элен, - твердо сказал Джон, указывая на жену железным предметом, блеснувшим от света. - Апокалипсис? - просипел Руперт, но как только Джон посмотрел на сына своим выжигающим взглядом, тот сразу же сомкнул свой рот. - Сейчас военные и полиция прочесывают окраины психиатрической больницы, где-то в горах, хрен его знает что это за жопа мира. Так вот, все эти больные на голову психи, которые там обитали теперь на свободе. И возможно, что эти твари уже в городе. У мужчины уже не хватало терпения нести весь этот словесный сумбур и устремился в погреб, с коей задачей должна была справиться его жена. - Живо закройте окна! - бросил он жене и сыну, после чего его фигура скрылась в черном зеве подвала. Элен проглотила подступивший к горлу комок. Что, простите? Психически больные люди сбежали с клиники и орудуют в Рапфорде? Элен с тщательностью переваривала поступившую информацию от мужа, перемешивала ее и снова складывала в правильную мозаику. Она непроизвольно моргнула и тупо взглянула на оторопевшего сына. - Сынок, давай! -бросила женщина и засеменила в спальню и поспешила к окну. Потянув за цепочку, каждая ламель жалюзи потянулась в сторону комнаты, обрывая поступающий в комнату тусклые лунные зарева, обращая его в вертикальные ребристые лучики. Через пару секунд полумрак окутал комнату. Женщина вышла и стала искать Руперта. Она нашла его на кухне, когда тот закрывал окна на железные ставни. - Мам, что происходит? Какие психи? - запинаясь, спрашивал Руперт, чувствуя, как его сердце колотилось медленно, но мощно, как мембрана литавра, вибрирующая от постоянных ударов толстой палочки. - Не знаю, сынок... - обреченно ответила Элен. Ее губы задрожали и она отвела взгляд. Вести себя спокойно она не могла, взирая на поведение Джона. Он никогда таким не был. Нет. Были конечно всплески и застывшие девианты, но Джон был человеком очень устойчивым в своем крепком, как орешек характере и никогда не позволял себе вот так вот срываться. Что за муха его укусила, что теперь он стал таким до чертиков озабоченным? Даже ядерная война его бы так не забеспокоила, как страшная новость от его сослуживца Рональда Ренкина, впоследствии ставшим начальником управления МОГ ГТ (Мобильно-оперативной группы, непосредственно относящийся к главному штабу окружной полиции города Рапфорд). Перед тем, как Джон устроил дома всю эту суматоху, что даже до Элен не сразу дошло, что он творит, Ренкин в самых углубленных подробностях рассказал ему про человека, представившимся программистом, чье имя становится засекреченным. Неизвестный выложил местным властям, якобы в некой психиатрической клинике под названием Маунт-Мэссив происходили самые страшные и уму непостижимые вещи. Ренкин даже опирался на предоставленные факты из заснятых материалов на видеокамеру тем самым незнакомцем, являющиеся прямым доказательством к причастности одной корпорации ко всем зверствам и массовым убийствам. В трубке Ренкин впопыхах лепетал не только о том, сколько трупов они нашли в заброшенной клинике... "- Мать его, Джон, тут даже словами не передать, что тут бл*ть творится! Озера крови, головы валяются по комнатам, как надгрызанные сгнившие фрукты. Черт! И это еще херня собачья! Когда мы осматривали спортзал, там были подвешены десятки трупов. ДЕСЯТКИ ТРУПОВ, ДЖОН! Я ума не приложу, что все это сделал один человек! КАК?! Как мать его человек на такое способен? Накачать чем-то мужские груди так, что потом они становятся похожи на женские! Какой то е*нутый на всю голову маньячина отрезал бедным пациентам гениталии, которых он ловил. И делал из них женщин! Несколько моих людей чуть не наделали в штаны, они уже хотели написать заявление об увольнении, увидев такое. Органы тоже не хотят оглашать имя этого безбашенного урода, известно только то, что он уже давно погиб от того, кто его кто-то насадил на висящую арматурину. А прикинь: еще известно, что мол таким беспощадным животным его сделали те самые люди из корпорации, проводившим над ним какие-то эксперименты! И поверь, садюга он такой здесь был не один! - с треском в телефонной трубке ронял слова Ренкин" Джон тогда с обалдевшим выражением лица слушал, как его сослуживец продолжал молоть губами, как ускоренный комбайн про какие-то протоколы и приказы, относящиеся к больнице, но мужчину больше всего затронуло новость, что огромной куче безумцев удалось дать стрекача и теперь их везде ищет полиция, включая военные силовые структуры. И все же было понятно, что Джон всегда ВЕРИЛ Ренкину и понимал, что начальник управления так просто звонить никогда не станет. Да как же в ТАКОЕ не поверить? Джон с яростной серьезностью воспринял все новости сослуживца и его словно овихрила густая пучина, острой иглой проткнувшая его сердце. Теперь он выглядел, как съехавший с катушек зверь, который учуял, что где-то у какой-то самки поблизости началась течка. Элен с изумлением всасывала в свои уши приказы Джона, которые менялись с каждой минутой. Сначала то за пистолетом сходи, то окна закрой. Он даже забыл сказать ей о том, что подвал заперт на замок, а ключ лежит на книжной полке. А она сама была далеко не в курсе, где ключ этот находится, пока Джон не развел бардак. Она случайно взглянула на обрамленную фотографию, скромно висящую на тоненькой ниточке, которую удерживал на половину всаженный в стену шуруп. На ней Элен видела, как они вместе с Джоном и его пятилетним сыном сидят на природе и с широкими улыбками смотрят в объектив. Это было около пятнадцати лет назад, когда они всей своей дружной семьей выезжали на природу и по крайней мере это был один из случаев, когда они вот так хорошо вместе проводили время. Но вскоре все в корне начало меняться не в лучшую сторону. Джон, будучи сержантом был пинком отправлен на войну в Ирак, Руперт уже поступил в школу и одной Элен приходилось на своем горбу нести знамя поддержания жизни в их скромном одноэтажном домике. Каждый день ей давался с усилием - она не спала ночами, постоянно просыпалась, шла в ванную и умывала свое лицо от засохших слез, с оскалом смотрела в зеркало и сквозь злобную улыбку, в которой не было ни капли радости, презирала армию и политику в том числе. До чертиков на коже ей было больно осознавать, что ее муж пошел на такое, ведь уйти на войну, да еще и в страну, находящуюся за пять Америк - это тоже самое что прямо возле военной комиссии попросить пистолет и пустить себе пулю в висок. В Ираке Джон пробыл четыре месяца, вскоре тяжело ранен в ногу и на следующий же день был списан и отправлен домой со всеми почестями. Руперт тем временем сообщил матери о том, что его отца уже нет как минимум минут десять, и Элен это насторожило. - Руперт, закрой на замок наш черный вход, - попросила женщина, имевшая в виду дверь в самом конце дома. - Я пойду к Джону. Руперт шмыгнул носом и через несколько секунд упорхал из кухни. Элен тяжело выпустила воздух из легких и, захватив фонарик, пошла к тому самому погребу, куда спускался ее муж. Подойдя к черному, как рот смерти, входу этого злополучного подвала, женщина не сразу решилась спускаться. Уж сильно от него веяло чем-то нехорошим, чем-то омерзительным и отталкивающим. Элен больше встревожило гробовое молчание, холодной экструзией исходящей из этого мрачного жерла, а ступеньки, ведущие вниз, больше напоминали высунутый язык из огромной пасти монстра, который так и желал отведать свой пришедший ужин. Женщина неуверенно вытянула свою стройную ножку и подушечкой большого пальца коснулась первой ступеньки. Вскоре Элен полностью оперлась ногой и бетонная поверхность приятно охладила стопу до самого края пяточки. Элен даже позабыла надеть тапки, оставленные в комнате, но ее это волновало теперь меньше всего. Она щелкнула кнопкой на фонарике и молочный свет поглотил темноту, захватывая в своем ограниченном кружке осклизлые серые стены, блещущие хрустальным конденсатом. Элен спускалась, все больше предвещая себе в своих собственных мыслях, что эти самые ступеньки ведут в вырытую могилу, у изголовья которой уже маячила глыба в виде высеченного памятника, указывающего чернилом дату рождения женщины и ее дату смерти. "- Что за идиотские мысли, Элен?" - вкрадчиво прошептал ее внутренний голос. "- Наверное, дорогая, тебе уже пора завязывать с просмотром фильмов ужасов по ночам". Оно и верно. Элен в последнее время стала больше уделять времени мистикам и триллерам, но сама не осознавала последствий от их просмотров. Ее мнительный мозг и так творил чудотворные фантазии и двигал перед девушкой не самыми приятными иллюзиями в виде словесных предположений: "- Если я сейчас пойду посреди ночи выпить воды, то за углом меня может поджидать какой-нибудь монстр с длинными когтями." Но тогда женщина стерпеть не могла сухость во рту и ходила на кухню, пересекая свои страхи и кошмарные иллюзии, воссозданные ей самой. И ей было куда спокойней, когда в это время Джон не спал - курил кубинскую сигару через открытое окно или к примеру смотрел по ящику неинтересные телепередачи. Когда нагрянула последняя ступенька, перед женщиной показались железные стеллажи, набитые пыльными коробками, а серые стены сменились красной кирпичной укладкой. Пройдя на метр вперед, Элен почувствовала на себе неприятный холод, тысячами невидимых иголок атакующий ее песочную кожу. Она зябко повела плечом и на ее руках набрякли первые мурашки. - Джон?.. - в темноту пискнула женщина, из угла в угол водя лучиком света от заряженного фонарика. Молчание ее мужа уже порядком всполошило женщину. Она поджала свои губки, обращая их в кривые тоненькие ниточки и теперь она почувствовала, как откуда-то из под пола уже веяло морозом. - Джон?.. Где ты?.. Элен медленно покрадывалась, дабы не нарушить тишину, обнаружила выключатель. Худым пальчиком она прислонилась к пластиковой поверхности и с фаланги на фалангу она покачала кнопку, как "качели-балансир". Осечное щелканье. Лампочка не загоралась. Темнота продолжала царствовать, обгладывая своей голодной мглой не засеченные лучиком фонарика углы комнаты. Элен внезапно услышала какие-то странные недвусмысленные звуки - поначалу что-то приглушенно и как-то вакуумно хлопнуло, а потом чмокнуло. Женщина нервно сглотнула и пройдя первый сектор этого незамысловатого подвала, вышла в короткий коридор, по пути пригнувшись, дабы не задеть слепленную на низком потолке полупрозрачную паутину. Войдя в комнату, где кочевали картонные коробки, от влаги блистающие своими коричневыми боками, женщина навела кружок света на источник звука. С этого момента Элен будто впала в некий густой омут, который вместе с головой готов был засосать ее хрупкое и беззащитное тело. Перед собой она видела ее мужа. В позе натянутой струнки, он неестественно стоял на носочках, будто вот-вот готов был взлететь с холодного бетона и вспорхнуть, как свободная бабочка. Его руки дергались, он не мог выронить не единого слова, а лишь клокотал, выдувая кровавые пузыри из своего рта. Его глаза сделались широкими, как монетки, и видя перед собой свою любимую жену, он влажно захрипел и задергался сильнее. По его подбородку кривой багровой дорожкой потекла гема. Дальше весь пол словно стал ускользать у Элен из под ног, а где-то внутри ее органы сжались до такой степени, что женщина вообще забыла, как дышать. Преподнеся луч света к его горестному лицу с открытым ртом, она взирала, как меж его губ изнутри вылезло нечто металлическое, важно блеснув яркой звездочкой. Затем оно куда-то на момент исчезло и спустя недолгую паузу мощно, с хлопающим треском вышло меж глаз. Серебристая и наточенная арматурина застряла в черепе и тело Джона обмякло. Его взгляд, выражающий ужас и страдание завис на его любимой Элен. Рот так и остался открытым... Женщина затряслась, видя этот кошмар и луч фонаря мелко запрыгал на теле Джона. Она почувствовала, как липкой пленкой прохладного пота покрылась ее спина и руки. Где-то внизу живота у Элен скопился горячий комок и словно не выдержавший нагрузки беззвучно лопнул, распространяя влажное тепло по бедрам, а затем - на коленки и щиколотки. Желтые ручейки окатывали ноги и до женщины не дошло того, что она только что обмочилась. Тело ее уже мертвого мужа с грохотом свалилось на пол и последнее что увидела Элен - медленно отступающее существо, своим чернильным силуэтом напоминающее человеческую фигуру. Фонарь слабо доливал свой свет до неизвестного убийцы, лишь размытым белым обручем касаясь его глаз, отчего вдали те больше напоминали два скромно блистающих алмазика, как у голодной пантеры, вышедшей на охоту. А дальше, когда неизвестный скрылся из виду, женщина, получив дозу сердечного трепета, выронила светило и единственный предмет с лязгом упал. На защитном стеклышке образовалась трещинка в виде молнии. Элен готова была кричать, срывать свою глотку, выплевывая с кровью свои голосовые связки, но нет. Ее крик отчаяния и страха застрял где-то посреди горла, словно толстый и шершавый булыжник, который из-за своих размеров был просто не в состоянии пройти дальше по гладкой и влажной полости. На ее рот мягко легла чья-то теплая и грубая ладонь. Элен не слышала, что сзади к ней успел кто-то подкрасться, пока она в своей прямой трансляции смотрела на жестокую смерть своего любимого. Как только она стала вырываться и реветь, дергая своим тазом, мясистая ладонь сжалась крепче. На ее затылке гладкой бритвой легла вторая ладонь и скрючилась, как лапки паука. Сильные и мощные руки, недосягаемые глазом в темноте совершили резкое движение и голова женщины с хрустом дернулась в сторону... Револьвер остался одиноко лежать в своем укромном железном ящичке так и не дождавшись прихода своего верного владельца.