*** «Одиночество»
— Шинтаро, — прозвучало тихо, и зелёные глаза зло метнулись к знакомой точке; Сейджуро был полностью уверен, что нелюдимый мальчишка давно закончил стадию дырки и теперь усердно сверлит в его голове дупло. Для знакомой белки. В отместку за просьбу напялить свежеукраденные штаны. Парень даже представлять боялся, сколько этот сноб будет уничтожающе на него пялиться, если дать ему сандалии. Да за какие грехи их нелёгкая свела-то??? — И я отсюда не пойду. — Пойдёшь. — Раскомандовался. — Как я исполню своё обещание, если ты так сопротивляешься? — Я отпускаю твои грехи. Иди с миром. — Вот только не надо меня в последний путь провожать! Шинтаро моргнул. — А что не так? Узумаки испустил обречённый вздох, уронив голову на грудь. По словам зеленоглазого, последний раз он контактировал с людьми, когда был «ниже вон того кустика»: одежду носить не умел, разговаривал с лягушками и обожал есть траву. При этом умудрялся знать о системе шиноби, мастерски применять чакру в повседневной жизни и хамить с совершенно обыденным выражением лица. А ещё — лечить. Этот чудик выходил его всего за неделю после полного истощения, дюжины ран от кунаев и тысячи мозолей на ногах; Сейджуро, конечно, пообещал отплатить. Показать ему внешний мир. А тут на тебе. — Тебе разве не интересно повидать другие деревья? Тишина. Красноволосый безутешно сел прямо на землю, игнорируя уже вполне привычную многоножку (что была длиною с собаку) и принялся рисовать на земле незатейливые узоры. Он правда не знал, что делать. Шинтаро был первым, с кем он смог наладить настоящую связь, первым, неповторимым лучшим другом. Он был чудаком в набедренной повязке из листьев, с забавной манерой речи и удивительными способностями, был непредсказуемым букой с переменчивым настроением, но Сейджуро никогда не встречал кого-то более реального, более живого. — Я не могу остаться тут навсегда, — сказал он открыто, — и ты тоже не можешь. Мы люди, а не бурундуки. — Тебе не к кому возвращаться, вообще-то. И хотя парень ожидал подобной реплики, от безграничного одиночества ему вновь перекрыло дыхание. — Я же просил… такие вещи в лоб не говорят. — Ты снова будешь протекать? — Не буду, — вздохнул тот. Он действительно больше не собирался проте… тьфу ты, плакать, как бы ни было паршиво на душе. На это не было времени, не теперь, когда первой необходимостью стало выживание в этом проклятом мире наряду с бесплодными попытками вытащить друга на люди. — Но именно поэтому я хочу чтобы ты пошёл со мной. Шинтаро… пожалуйста. Зелёные глаза то и дело расширились от изумления. Юношу перед собой он различал едва ли как размытое красное пятно, но это не мешало парню изучать через него внешний мир. Сухие слова вроде «война», «боль» и «смерть», известные ему издавна, преобразились, сливаясь с ранее неизвестным ему «страхом». Отчаяние. Печаль, одиночество и тоска. Но это была лишь одна из многочисленных граней личности Сейджуро. Сострадание, доброта и тепло. Смех. Упорство и выдержка, что привели юного Узумаки в саму страну Леса, несгибаемость и воля, что не позволяли стонать от боли или рыдать, страдая от лихорадки. Из общеизвестных человеческих чувств Шинтаро мог понять только «гордость», коей был преисполнен всегда, хоть и не имел кому демонстрировать, а Сейджуро умолял. Этого он понять не мог, но голос парню словно отняло, стоило услышать простые два слова. — Одному… страшно? — задал он вопрос, не успев и подумать: это тоже было ново. Слишком. — Как раньше уже не будет, да? — добавил он ни с того ни с сего. И, конечно, не видел ни сжатых от безысходности кулаков красноволосого, ни грустного тепла в не менее красных глазах. Сейджуро догадывался, что перевернул мир Шинтаро одним своим появлением, но не мог извиниться, эгоистично радуясь тому, как всё сложилось… — Страшно. Поэтому я никогда тебя не отпущу. — Ты что, в любви мне признаёшься? От того, как легко их серьёзный разговор превратился в полный бред, Узумаки впервые за долгие годы захотелось расхохотаться.*** «Молодость»
В полумраке серого коридора без окон и с далекой мигающей лампой на низкой скамейке сидел молодой парень. Светлые волосы, спадая, закрывали его лицо, голова была склонена, а пальцы — сплетены в замок. Со стороны — совсем как картина полной безысходности, но красивые карие глаза то и дело горели, разубеждая в этом любого прохожего. Их, кстати, было крайне мало, да и те — укутаны в маски и плащи. Это был полу подземный штаб АНБУ, отдел кадров, куда юного Яманаку, успешно сдавшего экзамен, позавчера направили старейшины Конохи. Хокаге ещё не был избран, селение тяжело отходило от недавнего нападения Орочимару, а гибель третьего и локальная война заставили очень многих молодых повзрослеть в одно мгновение. Включая его милую сестренку Ино, а ведь ей было всего тринадцать… — Ты — фоткаться? — спросили лениво откуда-то сверху. Задумавшийся Рета далеко не сразу осознал, что обращаются к нему. И голову поднял не сразу, но нежданный собеседник, оказалось, обладал невиданным терпением, ибо в ожидании ответа не сдвинулся с места. Чтобы на него взглянуть, Рете, кстати, пришлось потрудиться: роста парень был просто огроменного, да и выглядел он жутко. Особенно с этим своим беспристрастным взглядом сверху вниз и при этом криповом освещении. И, наверное, лучше бы Рета всё-таки не на скамеечке сидел в этой ситуации… — А… ага. — Ты унылый. — Чего?! — Мне папа сказал, раз тебя взяли в АНБУ, радоваться надо. Огроменная тушка незнакомца тяжело уселась рядом на скамейку. Рета даже прислушался, не трещит ли под ним несчастное дерево, но, кажется, пронесло. — Ты и сам не особо счастливым выглядишь, — отозвался он с некоторой опаской, но почти сразу же улыбнулся. Враждебности в незнакомце не было ни капли. — Меня сюда запихнули. Сказали, на нормального шиноби не гожусь. От непонимания Яманака сначала сдвинул брови, а затем изогнул левую дугой. Беспристрастный незнакомец поглядывал на это хмуро: столь живая мимика собеседника ему была неприятна. — Разве в АНБУ не поступают те, кто владеет исключительными навыками? — Я убил двух товарищей по команде, — ответил он просто, возвращаясь к чипсам, которые всё это время держал в руке. Рассказывать подробнее он явно не собирался, и в полной тишине Рета пригляделся к его лицу. Непрошибаемое и безразличное ко всему происходящему, оно не выражало ни радости, ни грусти, не позволяя себя прочесть. Но, прислушавшись к своей интуиции, Яманака улыбнулся ему снова. Захочет — расскажет сам. — Как тебя зовут? — В АНБУ такое не спрашивают. — Ну, нас ведь ещё не зачислили, — бодро отозвался блондин, и фиалковые глаза вяло попытались его испепелить. — Акимичи Ацуши. — Яманака Рета, — подал руку парень. Ацуши же любезничать не спешил, но в итоге эту самую руку ему, хоть и с трудом, по-дружески закинули на плечи. — Слезь с меня. — Не-а. — Мы не друзья. — Но сослуживцы. — Нас ещё не зачислили. — Почему ты такой бука? — Заткнись. Я всё равно не отдам тебе чипсы. — Не нужны мне твои чипсы! — Заткнулись оба! — рявкнули на них и ближайшего кабинета. Рета аж подпрыгнул, чудом не выбив чипсы из рук Ацуши. И слава богу, наверное, а то в Конохе было бы одним трупом больше. Дверь тем временем открыли с ноги, и в проеме, в ореоле яркого искусственного света из комнаты, нарисовалась взъерошенная мальчишеская фигура, рассмотреть которую парням с непривычки к ослепляющему освещению не представлялось возможным. — Казунари! — рявкнули снова, и мальчишка в проеме согнулся вдвое от крепкого подзатыльника. Я тебя взял с собой не для того чтобы ты орал на весь штаб. — Ну-у-у, ни-ча-ан… — А вы заходите. Ох уж задолбался я, задолбался… Рета прыснул, но послушно прошел в кабинет, где ему должны были сейчас сделать фотку в картотеку. За спиной что-то глухо шмякнулось о дверной косяк, за чем посыпались тихие проклятья. Оборачиваться блондин не рискнул. И так было понятно, что поздоровался с косяком твердый лоб Ацуши, но, увидь это Рета своими глазами, точно бы заржал. И Ацуши отправил бы его на небеса. Если не в метафорическом смысле, то в буквальном тоже, наверное, мог… взять и закинуть… о, Господи, боже упаси… — Ого-о-о! А ты чего такой огромный? — Казунари-и-и… — Он из клана Акимичи, — поделился Рета вместо него, сверкая улыбкой. Ацуши уже дулся на него, как не перед добром. — Прикольно, — мальчуган сверкнул улыбкой в ответ. Рета сразу отметил, насколько похожи были братья: чуть взъерошенные волосы угольно-черного цвета, светлая кожа, а глаза до того прозрачные, что почти белые. — Да, мы — Хьюга, — смягчился старший. — Казунари четырнадцать. Я — Шюн, мне семнадцать. Вообще, у нас много молодых. Чуть позже к вам заглянет ваш новый капитан, Юкио Нара, ему только недавно стукнуло девятнадцать. — У-у-у, — протянул Казунари, перебив брата на полуслове. — Это что же получается, Ино-Шика-Чо, версия АНБУ? — Типа того. — Хм-м-м-м, — балабол юлой вертелся вокруг Ацуши, который стоял, как истукан, пялясь в верхний плинтус, и медленно поедал чипсы. До абсурда угарная картина. — Тебя, я слышал где-то, Рета зовут, оке-ей… Рета-Юкио-Ацуши… без понятия, как вас соединить, звучит ужасно. Ре-Ю-Ацу, не, Ацу-Рета-Ю, не, ещё хуже… вот же ж блин, а… Этого Рета уже не выдержал и, наконец, звонко расхохотался.*** «Слабость»
— Пять о-данго и чай. Дайки флегматично покосился на подсевшую к нему куноичи и оторопел. Это была одетая под шиноби хилая милашка. Персиковые длинные волосы, распущенные до полного счастья, взгляд пристальный, но не серьёзный. На лице она напоминала ребенка. А чуть пониже… — Что? — вопросила она, заметив его внимание. Тихим мягким голосом, но в глазах промелькнули стальные искорки. Вариант с ребенком отметался. Дайки вернулся к распитию сакэ. — Ничего. Ты бы прикрылась, не все мужики такие адекватные как я. — Тело это тоже оружие шиноби, — выдала девчонка, и Дайки чуть не поперхнулся. Надо же, так извратить одну из прописных истин. — Как женщина, я вполне могу использовать свои особенные привилегии. — Ого, у нас тут кто-то умный, — Дайки смерили презрительным взглядом, Дайки не впечатлился. — Тц. Так куда ты идешь воевать с таким оружием? — Не твоего ума дело. — Как скажешь. Так нукэнин потерял к ней интерес, и больше они не разговаривали, поглощенные каждый своими тревогами. Они находились на пограничной территории, где все еще велись непрерывные бои, при чем даже не было понятно, кто сражался, с кем и зачем. Истощенные войной селения часто брали в наймы мелких отступников и бандитов, обещая золотые горы и посылая на смерть; кто-то велся, кто-то был Дайки. Он в этом не участвовал, но вертелся поблизости, всегда действуя по ситуации и извлекая любую возможную выгоду. Как в этом баре, например. Потерянные для общества шиноби выпивали здесь, разбалтывая всякую важную информацию, чтобы похвастаться перед другими отбросами своей, несомненно, огромной важностью в проходящих боевых действиях. Из всех удовольствий в жизни им только это и осталось. Ну, кроме секса. Которого недоставало тоже, ибо… — Прочь от меня. Дайки наблюдал спокойно, не намеренный вмешиваться. Хотя не помешало бы. Девчонку с розовыми волосами окружили сразу несколько амбалов, не скрывая намерения разложить прямо посреди бара, и никто не шевелил ни пальцем, будучи не прочь понаблюдать за шоу. Дайки в их число не входил, но и спасать ее не собирался — чем эта самоуверенная курица была лучше тысяч других женщин, которым никто не помог? Девчонка выглядела спокойной, даже голоса не повысила, но сжатые кулаки ее выдавали. — Эй, инструмент шиноби, — окликнул ее парень, не сдержавшись. Сам не понимал, зачем пытается ее поддеть. — Где твои пафосные речи? — Не лезь. Я сестра одного из сильнейших шиноби в мире — Хидана из Акацуки! Я сама способна справиться с этим отрепьем. Но впечатления её слова не произвели — мужики переглянулись и попросту заржали. — И какой такой деревни, интересно, твой братец?! — Горячих источников. Теперь уже заржал весь бар, а девчонка зло нахмурилась. Будто этот смех досадил ей больше, чем пьяные поползновения, и Дайки прищурился. — Мы — чуунины скрытого Дождя! Рядом с нами твой братец должен будет полы лизать! Из Горячих источников и сильнейший, насмешила… Этого она уже не стерпела, точным ударом сломав обидчику нос, но… Дайки чуть глаза не выпали. Она издевается?! Да в этих её кулачках силы было с гулькин нос, какого хрена она вообще сюда приперлась??? Иметь такой уровень сил с такой идеальной техникой… Продолжать цепочку мыслей он себе запретил. Это было его единственное слабое место, последнее, что осталось от его человечности после побега из деревни, где он оставил… — Эй-эй, такой толпой на одну бабу? Может, подберете кого своего размера? Черт. Черт. Черт. Черт. Обещал же больше никогда не воскрешать в себе те крохи человечности, но, видимо, он слишком себя переоценил. Не так то просто было вытравить из сердца… — Баба ведь сказала тебе не лезть?! Кулак нападавшего Дайки остановил легко, будучи без преувеличения сильнейшим шиноби на десятки километров вокруг, и амбалы с ревом набросились уже на него, лишь чуть сдвинувшего брови и ничуть не удивленного такой реакцией. Скорее он был поглощен разочарованием в себе, поддавшемся далеким воспоминаниям. Чертов Тецу, хоть и вырос в Кровавом Тумане, нахватался был откуда-то много странных принципов. Он не ратовал за честь и справедливость, не показывал эмоций и не руководствовался ими, но если считал, что так быть не должно, то просто начинал действовать. Никому ничего не говорил. Зачастую огребал. Но не менялся… — Зачем ты мне помогаешь?! — похоже, девчонка не смирилась с участью слабачки, которую надо спасать, и Дайки бы фыркнул, не отвлеки его новая, более важная мысль. Точно. Не только Тецу. Была еще одна причина… — Делаю тебя своим должником. Разговор есть. — Кто сказал что я буду считать себя обязанной?! — Если ты не сможешь мне отплатить, значит, ты слабачка, — он криво ухмыльнулся, проверяя свое предположение, и попал прямо в точку. — Хуже заурядного нукэнина из Тумана. Ну что? Детское лицо исказилось от злости. — Черт. Твоя взяла! И она отступила к стене, а Дайки оскалился, больше не заставляя себя сдерживаться.*** «Море крови»
Они некоторое время летели сквозь ветви, но в какой-то момент Сацуки дернула Дайки на себя, вынуждая остановиться. — Теперь говори. Зачем ты мне помог? — Встречный вопрос. Ты действительно сестра одного из Акацуки? Она, естественно, насторожилась. — Зачем тебе это? — Просто отвечай. Это допрос, а не разговор. Я не собираюсь водить с тобой дружбу. — И не надо! — задрала нос девушка. — Можно подумать, ты мне больно нужен. Но, — ее тон вдруг изменился, — это я нужна тебе. — С чего ты взяла? — Они тебя интересуют, — она сощурилась, чуть улыбаясь. Дралась она весьма слабо, но ум явно имела острый. — Я видела, как ты чуть было не повернулся в мою сторону, когда я сказала, что связана с ними. Так что все карты на моих руках, и тебе стоит вести себя со мной повежли- Он с силой прижал ее к дереву, выбив из легких весь воздух. Еще бы немного и к горлу подкатила бы кровь. По жилам девушки растекся страх — в последний раз с кем-то настолько сильным она дралась больше трех лет назад… И это был Хидан. Отличалось одно — ленивый негромкий говор, в котором тем не менее ощущалась не меньшая угроза, чем то, что слетало с губ брата. — На твоих руках карты? А на моих — море крови. Улавливаешь разницу? — к шее, больно надавливая, прикоснулось что-то холодное и Сацуки послушно застыла. — Ты знаешь, где найти этих людей? — Я знаю, где искать людей, которые могут к ним вывести. Не все так просто, как тебе кажется. — Я и не надеялся, что будет просто, — он наконец отпустил ее и лениво оперся на соседнее дерево. — У меня вообще цель не простая. И только Акацуки могут мне с этим помочь. «И что же у тебя за цель?» — хотела спросить Сацуки но удержалась. Ведь почти сразу сообразила, куда дальше повернет разговор. — Ты хочешь к ним присоединиться. Это был почти не вопрос, так что Дайки не стал тратить воздух на ответ. Девушка заговорила сама. — Нам немного не по пути. Потому что я хочу их уничтожить. Такого поворота Дайки не ожидал. — Даже своего брата? — Его в первую очередь. Он бросил меня среди кучи трупов, а я брошу его в ад. — А остальных? — Просто за компанию. Пускай все сдохнут. Дайки хищно ухмыльнулся. Они с этой девчонкой имели столько противоположного, но вот это одно общее… — Да ты маньяк. — А тебе это нравится, — отбрила девчонка и ухмылка парня стала ещё шире. — Я слышал, у них только девять постоянных членов, — сказал он, отлипнув от ствола. — Помогу тебе его пришить и займу его место. А потом, когда достигну своей цели, а ты отыщешь все их слабые места, уничтожим остальных. Неплохая сделка как по мне. Она улыбнулась, но соглашаться не спешила. — Сколько времени это займёт? Эта твоя цель. — Много — если бы я придерживался первоначальной. — А нынешняя? — Ты вроде не глупая, так сама подсчитай, за сколько можно перерезать глотки всем жителям Скрытого Облака.