Спустя четыре года. Святая Империя. Камикото. Храм вознесения. Тайное собрание
Это был большой, просторный зал. Там не было окон и лишь блёклый, мерцающий свет тающих свечей озарял комнату. На стенах едва были различимы старые росписи, напоминающие о былых временах. Царила мёртвая тишина, десятки людей стояли в ожидании, и только чей-то кашель нарушал тишину. Все они ждали и пристально смотрели на жрицу. Изабелла медленно водила рукой по книге, пытаясь понять, что-же там написано. Это было безуспешно, и она захлопнула книгу, подняв голову. В свете свечей её изумрудные волосы переливались золотистым оттенком, на лице, закрывая глаза, была повязана алая лента, но её цвет не мог скрыть кровавых пятен. Весь её вид был спокойным и безразличным. — Возрадуйтесь же, мы близки к своей цели! — Всплеснув руками, сказала она так громко, что её голос достиг каждого уголка комнаты и распространился эхом. После этих слов все находившиеся опустились на колени и, словно в молитве, сложили руки. — Я должна объявить несколько новостей: вассал, возглавлявший неудачное восстание знати в Цукино покорно сдался, и все виновные были преданы суду, также в знак покорности ко двору вскоре прибудет дочь лорда, дабы стать удачной партией Амори. Что касается нашего глупого короля, возомнившего себя всемогущим, он почти готов к явлению Истинного короля, — говорила она с долей радости в голосе. Неожиданно Изабелла вздрогнула, взмахнув рукой перед собой, из которой появился ослепляющий сгусток света, метнувшийся в к стене. С мерзким звуком, напоминающим визг, со стены под потолком упал сгорающий паук довольно больших размеров. Упав вверх тормашками, начал размахивать своими лапками, попутно разбрызгивая слизь и сваливая свечи вокруг. Брызги, попав на мантию рядом стаявших, начали разъедать её, фанатики, поддавшись панике, начали отбегать в другую часть комнаты. Через пару минут он затих и словно вместе со светом свечей растворился во тьме. «Вот чёрт! После того, как лишилась зрения, я стала беспомощной! И больше даже жалкую сошку увидеть не могу, не говоря о том, что не дозволено видеть смертным. Будь ты проклят, глупый мальчишка!» — Думала про себя Изабелла, радуясь, что самую главную новость она припасла напоследок. <tab Паника в зале успокоилась и служители храма снова пали на колени, но на этот раз никто не осмелился подойти туда, где лежали останки паука. — И свершилось то, чего мы так долго ждали. Скоро должен появиться оракул. Но, к сожалению, его рождение было предопределено на проклятой земле. И в обязательном порядке мы должны собрать священный поход и отправиться, дабы забрать дитя, — молвила она с добродушной улыбкой. — А что делать с его родителями? И с жителями поселения? — Раздался чей-то голос. — Не забывайтесь, они не люди, а тёмные твари. Всех, кроме оракула, уничтожить, — беспристрастно сказала Изабелла. — Но его родители, разве они не люди? — Прозвучал следующий вопрос. — Люди? Они предали всё, что делало их людьми. Жалость к подобным не уместна, — холодно, почти гневаясь, ответила она.Проклятые земли. Генгис. Гостиница.
— Хммм, как интересно, старая ведьма потеряла глазки, — смеясь, прозвучал женский голос. — Да, но даже так она поджарила твою букашку, — насмешливо ответил мужской. — Интересно, будешь ли ты так шутить, если она поджарит одну из твоих шлюх? — Обернулась и злобно посмотрела на него. Это была молодая девушка, её волосы были пострижены под каре, волосы были тонкие, больше напоминали шелковистые прозрачные лески, сквозь которые было видно большое количество глаз. В них не было зрачков, и они были черны, как бездна. Но нельзя было не отдать должное её фигуре. Обтягивающее шёлковое платье идеально подчёркивало её женственность. — Я смею предположить, что ты узнала что-то интересное? — Спросил парень. Это был красивый, высокий парень, явно знавший, как пользоваться своим обаянием. Его нежно-голубые глаза были тёплые и ласковые, но в то же время пылкие и страстные, смотревшие словно насквозь и заставлявшие краснеть любую. А его улыбка была способна заставить сделать всё. Одна только его внешность была соблазнительна, не говоря о его способностях как инкуба. — Нет, ничего, всё также грезят о возвращение «своего короля». — Как глупо, сестрица сделала всё, чтобы этот ублюдок больше никогда не вернулся. — Я скучаю по ней. После того, как её не стало, мы разбежались кто куда, и по сути не изменили ничего… — Тоскливо дрожащим голосом говорила она. — Я тоже, но даже так мы смогли прогнать всех святош. Если честно, я тоже не вижу смысла в чём-то без неё, — он хлопнул по плечу девушку и уселся на диван, запракинув голову и прикрыв глаза. — Ох, это всё вы, мужчины, виноваты. Слышала бы она тебя, прибила бы, — улыбаясь сказала она с влажными от слёз глазами. — Да уж, ты иногда несёшь такую чушь, что смешно, — засмеялся он.Проклятая земля. Безымянная деревушка. Приют.
Это была жестокая зима, уже неделю беспрерывно шёл снег. Запасы еды в приюте заканчивались, и еды едва хватило бы на несколько дней. Несколько детей заболело, и шансов, что им станет лучше, становилось всё меньше. Дабы не заразить других, их перенесли в кладовую, но даже оттуда слышался кашель и стоны. — Сестрица! — Побежал по комнате мальчик лет десяти, споткнувшись о тряпьё на полу, громко упал. Девочка в страхе, что тот опять заплачет, подбежала к нему. Но он поднялся и счастливо улыбнулся. — Сестрица! Знаешь, что я придумал? — Радостно прокричал мальчишка. — Что опять? — Вздыхая, спросила близняшка. — Все дети называют друг друга по кличкам, мне не нравится, как они называют нас! Давай придумаем друг другу имена? Как у взрослых! Или возьмём их из историй, что ты рассказывала мне? — Всё также весело говорил он, потирая красный лоб. — Зачем? Мы можем не пережить зиму, либо нас продадут за мешок зерна, к чему лишние трудности? — Подняв одну бровь, спросила малышка. — Нет! Тётя Вивьен не такая! Она сделает всё, чтобы мы были счастливы! Ну давай, придумай нам имена! Мне не нравится, как нас называют! — Обиженно провизжал мальчик. «Тётя Вивьен обращается к нам на «ей ты» и не думаю, что её волнует, если на парочку голодных ртов станет меньше», — подумала девочка и тяжело вздохнула. — Нуу ты придумала? — Смотрел он на неё щенячьими глазами. — Хорошо, ну допустим… Думаю, тебе подойдёт Малес. Ну, а моё пусть будет Алиссия, — эти имена словно возникли у неё в голове сразу, но несмотря на это она произносила их медленно и вдумчиво, словно сама не понимала, почему именно они. — Мне нравится! Я должен рассказать остальным! — Вскрикнул мальчишка и словно испарился. Алиссия хоть и считала его глупаватым и недалёким мальчишкой, но так или иначе была рада, что он наконец смог нати общий язык с некоторыми детьми. Да и местные хулиганы задирали его уже не так сильно. Алис тяжело вздохнула и села на край кровати. За эти четыре года, по слухам и разговорам местных она поняла что тот «сон» был скорее воспоминанием. Многого ей узнать не удалось, люди здесь были не особо разговорчивы, и, по сути, вся полученная информация исходила от бродяг и пьяниц. В целом история проклятой земли не особо отличалась от истории Святой империи, а точнее, при сравнении можно было заметить явное сходство. Тут люди были жестокие, развращённые и ради своей выгоды не брезгали никакими способами для выживания. Ну, по крайней мере, так можно было судить по крестьянам. Они были готовы продать родного ребёнка за провиант, но даже так могли найтись те, кто забрал бы всё силой. В городах и деревнях царило самоуправление местных богачей, беззаконие, взяточничество, различные подкупы чиновников. Но несмотря на всю плачевность жизни людей, все они, от богатых до бедных, восхваляли и чуть ли не молились на Матерь всех отвергнутых (Вспоминая историю Святой империи, можно было заявить, что она является безымянной из третей пары), которая вместе со своими братьями и сёстрами (следовательно, другие пять безымянных) изгнала Чистых (здесь их называли по-разному: святоши, белые ублюдки, святые душегубы, это было похоже на жалкую попытку обидеть или задеть Чистых), избавив проклятые земли и его жителей от вечного гонения, угнетения, и жизни хуже убогого раба. Безымянные представлялись здесь совсем в другом свете, но также делились по парам, только счёт был в обратном порядке. О них было известно немного, не сохранилось записей, а истории, ходившие среди народа, больше походили на сказки и часто противоречили друг другу. Давно было позабыто, либо же скрыто местонахождение их резиденции, но некоторые их последователи проживали жизни в поисках. Единственное, что было схоже с версией Святой империи, так это то, что в финальной битве «Матери» и " Истинного императора» оба погибли, и тогда святые решили отступить. Но в то же время исчезли все безымянные, и в конечном итоге жизнь людей на проклятых землях не поменялась кардинально. Из холла раздался голос Вивьен, оповещающий о собрании всех детей. Собравшись большой оравой, дети шумели выкрикивали, толкались. Вивьен раздражающе похлопала в ладони и своим скрипучим старческим голосом начала говорить. — Дети, у меня для вас замечательная новость. Сегодня к нам прибыл слуга одного знатного господина, чтобы взять одного из вас на воспитание, — сказала она и показала своей костлявой рукой на рядом стоявшего мужчину. На вид это был мужчина лет сорока, полный, не бедно, но и не богата одет. Лицо было словно припухшее и переливалось жирным блеском. Каштановые волосы были зачёсаны назад, выглядели так, словно были смазаны маслом. Его лиловые глаза, скрытые за толстыми очками, жадно разглядывали детей. — Но ему нужен особенный ребёнок, поэтому вы все сейчас пройдёте тест, который определит ваши способности, — проговорила она, её лицо растянулось в широкой улыбке, оголив полусгнившие зубы. Дети взбудоражились, и снова Алис наблюдала картину надежды и веры. Она не надеялась, что в этот раз ей повезёт больше, но рискнув, она также ничего не теряла, и на этот раз тестирование не вызывало у неё никаких эмоций. Дети один за одним проходили, но ни у кого не находилось тех способностей, что заинтересовали бы того мужчину. Он смотрел свысока, словно на мусор, постоянно возмущался и шептал что-то себе под нос. Очередь дошла да Малеса, он, дрожа, медленно подошёл к ним. Алис было абсолютно не интересно, и она безэмоционально смотрела в окно. Но вдруг её задумчивость развеял выкрик того мужчины. — Да быть того не может! Такой талант и в этой свалке! Кто бы мог подумать, что какой-то выродок унаследует силы высших лисьих демонов?! — Кричал он, восторженно схватив Малеса за лицо и оглядывая, будто желая найти изъян. — Не хотите проверить других детей? Или же вы сделали свой выбор? — Хитро спросила Вивьен. Мужчина улыбнулся ей в ответ и будто случайно выронил из кармана мешочек с монетами, и поспешил удалиться, грубо волоча Малиса за собой. Алиссия находилась в шоке, она не могла поверить. На секунду в ней проснулась зависть, ведь ей никогда не быть талантливой, как Эйко или Малес. Но вспомнив, какая судьба постигла Эйко, и ещё не известно, что за хозяин и для чего ему Малес. Он может быть сумасшедшим магом, ищущим для своих ритуалов материал получше, сектантом и тому подобным. Так что Алис даже посочувствовала ему. И только через некоторое время, когда осталась снова совсем одна, она поняла, что правда любила его, хоть и считала глупым и раздражающим. Но в глубине души она любила Малеса.Два года спустя. Проклятые земли. Приют.
Снова пришла суровая зима, она была даже хуже, чем все остальные. Денег и продуктов уже сосем не осталось, примерно пятеро погибло от болезни и голода, их тела покоились в погребе. Даже дети были переполнены чувством безнадёжности. И казалось для них не было никакой надежды. Это была глубокая ночь. Луна светила в окно спальни сквозь потрескавшееся, заледеневшее окно. Царила мертвая тишина, лишь изредка были слышны стоны и лёгкое шебуршание. Вдруг Алис коснулась холодная шершавая рука. Она открыла глаза и увидела перед собой старую, сморщенную женщину, одетую в тряпьё. Она сразу узнала в ней Вивьен. — Дитя, подымайся и ступай за мной, — тихо прошептала она. Она направилась в выходу из комнаты и отварила скрипучую дверь, ведущую к лестнице. Алис покорно в полусонном состояни без лишних вопросов последовала за ней. Выйдя, она увидела несколько детей, одетых также в сорочки. Среди них был и тот хулиган, которого в приюте прозвали «рыбой». Все они направились к холлу, и только когда Вивьен отворила входную дверь и морозный ветер ударил лицо Алис, девочка почувствовала что-то неладное. Но было уже поздно менять своё решение. Дверь на улицу полностью распахнулась. На улице было светло не хуже дня, полная луна бросала свои лучи на снег, и он блестел и переливался. Этот вид был прекрасен и напоминал зимнюю сказку, но также луна озаряла повозку в упряжке с чёрными конями, которые гневно выпускали клубы пара и били копытами, вороша снег. Там были люди в чёрных плащах, а их лица скрыты под капюшонами. Они о чём-то договаривались с Вивьен и в конечном итоге передали ей увесистый кошель, набитый монетами. «Дело дрянь, я уверена, что это работорговцы», — подумала Алис. Люди быстрым шагом направились к детям и, схватив их как попало, направились к повозке. Лис опешила от такой скорости разворота событий и замерла, не двигаясь. Худощавый мужчина подошёл к ней и схватил за предплечье мальчика рядом, а Алис за кисть и силой потащил к повозке. Лис не могла прийти в себя до того момента, пока не оказалась в повозке. Они ехали несколько часов, и уже начинало светать. Впервые за долгое время Алис почувствовала себя беспомощным ребёнком. Стах и холод сковал её настолько, что та не могла пошевелиться и тихо ждала, слушая всхлипы и шёпот остальных детей. Резко остановилась повозка, она услышала, как те люди спешили и закричали. Она поняла, что пришло время действовать. Выглянув из повозки, она увидела примерно двухметрового монстра, покрытого серо-грязной шерстью, его морда была словно приплюснута и расползалась в диком оскале. Алис окаменела от ужаса. Зверь накинулся на человека, стоявшего около выхода из повозки, и начала с рыком рвать его плоть. Алиссия поняла — вот шанс сбежать. Совсем не думая, она выпрыгнула из повозки и побежала в самую чащу леса. Она бежала и бежала. Остановившись, почувствовала, как горят от холода её босые ноги. Она обернулась и увидела того самого хулигана, он бежал за ней. Несколько минут они стояли и безмолвно смотрели друг на друга, после чего он решился подойти к ней. Не увидев корень дерева, он запнулся и упал. Она первый раз видела его таким. Он был весь в слезах и трясся всем телом, держась за ногу. Ей стало его жаль. Хоть и понимая, что он станет обузой, она не могла его бросить. Она прекрасно знала, в каком находится положении. Умри она от голода и стань кормом крысам в погребе или замёрзни насмерть — всё было бы лучше, чем погибнуть в адских муках рабыней. Чуть отдышавшись и придя в себя, она огляделась и увидела ближе к дороге, среди ледяных деревьев, какое-то здание. Впервые за долгое время она подумала, что ей повезло. Через несколько минут, помогая хулигану, она подошла к дому. Это была небольшая избушка. Было видно, что стоит она здесь уже давно и, казалось, пережила не одно поколение своих жильцов. Со стен сыпалась краска, в некоторых местах дом уже начал разрушаться, и были видны голые кирпичи. Крыша местами проваливалась, и казалось, что она вот-вот совсем рухнет. Оконные рамы, когда-то выкрашенные в белый цвет, облезли, в некоторых местах не хватало стёкол, потому те окна были наглухо заколочены. Дверь не закрывалась и жалобно скрипела на ветру. Было не ясно: живёт тут кто-то или нет. Однако, так или иначе, на улице остаться они не могли. Войдя в прихожую, дети поняли, что там было не теплее, чем на улице. В маленькое заколоченное окно почти не проникал лунный свет, и ничего не было видно. Прихожая была маленького размера, на стенах были полки со всяким хламом и одеждой, на полу в ряд стояла поношенная обувь, впереди виднелась дверь, кроме этого ничего разглядеть не удавалось. И только они собирались подойти к двери, ведущей в глубь дома, как та распахнулась и в дверях появилась женщина с свечой. Мальчишка, засуетившись, оттолкнул Алис и хотел было рвануть на выход, но его нога не выдержала, и он с грохотом рухнул. Алис в свою очередь от толчка облокотилась на полку и упала вместе с ней, отчего женщина нервно вздрогнула и прикрыла рот рукой. — С вами всё хорошо? — Тихо спросила та. — Всё просто отлично, — раздраженно ответила Лис, подымаясь с пола, бросая гневные взгляды на мальчика-рыбу. — Ох, вы, наверно, очень устали… Проходите, я вас накормлю, — сказала она и поманила их рукой в глубь дома. Дети недоверчиво пошли за ней, войдя в зал, они увидели камин. Там было тепло и уютно, но они направились дальше за женщиной и по возможности разглядывали её. Это была женщина лет сорока, укутанная в теплую потрёпанную шаль, волосы её собраны в небрежный хвост, из которого торчали коричнево-зеленоватые волосы. И вот они оказались на кухне, а по совместительству и столовой. Тихо потрескивала печка, возле неё стоял массивный дубовый стол. Рядом с ним стояли дубовые стулья, выглядевшие большими и несуразными. Также там были кухонные тумбы, на них стояло большое количество баночек с травами, над столешницами висели шкафчики со стеклянными потрескавшимися дверцами, в которых стояла посуда и прочие. Также там была ещё одна дверь. Вероятнее всего, эта дверь вела в кладовую. Женщина поднесла свечу к канделябру и медленно зажгла одну свечу за другой. Очертания комнаты стали яснее, она нежно поманила их рукой и пригласила к столу. Женщина, стараясь не шуметь, достала тарелки с верхних шкафчиков, но дверцы жалобно заскрипели и нарушили неловкую тишину. — Спасибо вам, но, боюсь, мы не сможем ничем вас отблагодарить, — робко сказала Алис. — Ох, девочка не переживай, я бы не простила себе, оставь я умирать детей на морозе, — ласково промолвила она и направилась в возможную кладовую. — Ты думаешь, ей можно доверят?.. — Не успела договорить Алис, как та уже вернулась с большой кастрюлей и хлебом. Женщина поставила кастрюли на печь и дала им тарелку с уже нарезанным хлебом. — Моё имя Саманта Белип, а как зовут вас? — Сказала женщина, сев за стол и скрестив руки. — Моё имя Алиссия, а у него его нет, — сказала Лис, рассматривая её руки. — Ох, как же так?! — Воскликнула она, заметив взгляд Лис, она положила руки на колени, прикрыв их фартуком. — Мы сироты, у нас ничего нет. У нас в приюте начался голод, потому нас и ещё нескольких детей продали работорговцам, но на нашу повозку напали, и мы смогли сбежать, — выпалил мальчишка, не отрываясь глядя на хлеб. Морщинистое лицо Саманты расползлось в улыбке, при свете свечей больше напоминающей оскал. Она медленно подвинула хлеб к ним ближе и поднялась, направляясь к печи. Алис пнула под столом ногу мальчишки и подумала: «Вот же простодушный дурак, не нравится мне это». На это он лишь непонимающе взглянул на неё и принялся с жадностью поедать хлеб. Алис решила, что восстановить силы будет неплохой идеей, и тоже принялась есть. — Вам очень повезло. Знаете, мы живём тут втроём. Мой брат совсем обленился, а помощи от сына недостаточно… Как вам переложение побыть здесь некоторое время? — Говорила женщина, наливая суп в тарелки, от которого на всю кухню расходился аппетитный запах домашней стряпни. — Но для начала покушайте, — проговорила она и поставила им тарелки с супом. Как бы не хотелось Лис есть, она успела перекусить хлебом, а есть еду у незнакомой женщины ей не очень хотелось, так как мальчик-рыба уплетал за обе щёки. — Что-то не так? — Встревоженно спросила Саманта. — Нет, всё в порядке, я, кажется, перебила аппетит хлебом, — неловко улыбнулась Лис. — Да без проблем, не волнуйся, я всё съем, — сказал пацан, резко подвинув к себе тарелку, и принялся так же дико поедать вторую порцию. — Ох, малыш, не спеши я могу налить тебе ещё, — смущённо промолвила женщина. «Что за идиот, совсем на морозе голову застудил. Нельзя же быть таким простодушным!» — Ругалась про себя Алис, стараясь внешне оставаться равнодушной. После еды женщина предложила им переночевать в свободной комнате, которая когда-то принадлежала её родителям. Покорно согласившись и поблагодарив её, они направились в спальню. Проводя их до двери, Саманта пожелала им спокойной ночи и удалилась по коридору, растворившись во тьме. Комната была обставлена старой, потрёпанной мебелью. Когда-то эта комната выглядела довольно богато, но теперь была мрачной и угнетающей. Посеревшие плотные шторы прикрывали треснувшее окно. На коричневом узорчатом ковре виднелись небольшие пятна. Комод и кровать из тёмного дерева были покрыты лаком, который давно потрескался и облупился. Большая кровать с двумя подушками была застелена красноватым покрывалом с рюшечками, в некоторых местах было порвано. У окна стояло бордовое кресло, подлокотники которого были прожженные от сигарет, рядом с ним стоял маленький узорчатый, но такой же потрёпанный столик, на котором стояла чистая пепельница. Но несмотря на всё это тут было чисто и в какой-то степени даже уютно. — Я не хочу спать с тобой на одной кровати! — Воскликнул мальчик, краснея. — И почему же? — Я не хочу спать с мерзкими девчонками! — Если бы не я, ты бы спал сейчас на улице, — холодно сказала она. Мальчик всплеснул руками и лег на край кровати, целиком укутавшись в одеяло. Лис аккуратно прилегла на другой край. Она не могла уснуть. Мысли и тревоги не оставляли её в покое. «Что это за семья? Саманта не выглядела обычной женщиной. Было в ней что-то особенное, что я не видела прежде. Да и с чего ей помогать нам? Сейчас я не живу в том мире, где люди пытаются выслужиться за счёт хороших поступков, но если не брать в счёт этой наигранной доброты, люди здесь не лицемерны и не притворяются в своих желаниях… Ими движет нужда, а не страх праведной кары храмовников. Так что же ей нужно?» — Рассуждала она, вспоминая странные отметины на её руках. Усталость брала верх над ясностью её сознания, и она медленно погружалась в пучины сна.Далёкие воспоминания
Серый туман, а за ним лишь беспросветная тьма. Неожиданно яркая вспышка. Она видит в своих руках длинный меч, а перед собой мальчика не старше четырнадцати лет. Он выглядел потрёпанно, из его плеча стекала кровь и капала на сухую земл. Он тяжело дышал и чуть не падал. На нём был чёрный балахон, лицо словно размыто, в его руках был точно такой же меч. Несмотря на то, что еле стоял, чуть не падая, он быстрым рывком замахивается на неё мечом, целясь в шею с очевидным намерением обезглавить. Её тело тело будто непроизвольно отражает атаку, и она с ноги наносит удар в грудь, отчего тот падает на землю, жадно хватая воздух. Не испытывая никаких чувств, кроме усталости, она опускает оружие и замирает, будто ожидая чего-то. Из-за спины слышатся чьи-то хлопки. — Неплохо, совсем недурно… И вы говорите, что это лучшие усемерённые, которые у вас есть? — Восторженно говорил чей-то хриплый голос. — Да, мой лорд. Они ещё молоды и не до конца обучены, но эти зверьки явно станут прекрасной защитой любого господина, — услужливо говорил голос. — Защита — это хорошо, но было бы славно, если бы у одного из них мордашка хоть немного походила на тех тварей, что заводят для красоты. — Эй, повернись к нам лицом! — Воскликнул второй голос. Она медленно повернулась и покорно поклонившись, подняла свой взор на господ. — Это невозможно… Ни единой царапины, а какое личико! — Проговорил толстый по богатому одетый господин. — Кроме того, совсем забыл добавить, эта малышка обладает высокой регенерацией, так что вы можете вытворять с ней всё, что вам угодно, это её не попортит. Её корни идут от лисьих тварей, так что ничего удивительного в симпатичной мордашке нет, — хитро отвечал тощий мужичок. Ха, кому из вас пришло в голову учить её боевому искусству вместо женского? — Спросил господин, пошло улыбаясь. — В этом есть свой шарм. Как только она будет готова, вы сами сможете её обучить всему, чему захотите. Она лучшее, что у нас есть, посему не удивляйтесь её цене, — ответил мужичок, потирая ладошки.Следующее утро
Алис вскрикнула и вскочила с постели, чем напугала мальчика-рыбу, и тот кубарем свалился с кровати. — Ты… Ты что, одурела?! — Резко вскочил и закричал он, указывая на неё дрожащим пальцем. — Извини, я в порядке, — ответила она, вытирая со лба холодный пот.По прошествии месяца. Святая империя. Камикото. Храм вознесение. Покои жрицы.
Изабелла сидела в кресле, проводя пальцами по строкам книги, она пыталась с помощью магии понять написанное, но заменить глаза ей не могла ни одна магия. Она могла бы использовать высшее заклинание исцеления и восстановить хоть сотню глаз, но это приговор, вынесенный императором, и унижаться перед ним она не собиралась. Она отшвырнула книгу. Тут же в дверь постучали. — Войдите, — ответила она властным голосом. — У меня важные донесения, моя госпожа, — дрожащий звонкий голос прозвучал в комнате. — Так не медли! — Теряя терпение, отвечала Изабелла. — Беда! Императрица она… Сегодня вечером её нашли в своих покоях — она мертва! Повесилась! Но это не самое ужасное! Она мертва уже примерно двое суток! За это время никто её не обнаружил! Кроме того, всё это время там был первый принц! Я не знаю, как вышло так, что нянечки не волновались и не искали годовалого принца! — В панике прокричал он. — Молчать! — Жрица резко встала и прикрикнула на него. — Но вдруг это поднимет восстание, её ведь прислали ко двору в качестве уверенности мира, — тихо проговорил он. — Откуда они узнают? Нужно известить их, что осложнения после родов дали о себе знать и что я самолично займусь её похоронами. А что касается принца, думаю, я смогу взять его под свою опеку, как взяла Йори, — говорила она, крутя пальцами изумрудную прядь волос. — Госпожа Изабела, насчёт Йори… — Начал мямлить он. — Что там ещё?! Я попросила обучать и следить за этим ребёнком! Не уж то целый отряд храмовников не может справиться с двухлетним ребёнком?! — Она снова повысила голос. — Нет госпожа! Просто сегодня он спросил про его родителей, я совсем не знал, что ему ответить… — Ох, проклятье на мою голову… Скажи ему так, как есть: что его родители грязные грешники, что предали свет и были покараны за это. И что он должен быть благодарен нашему милосердию, что он, рождённый в пороке, удостоен чести воспитываться в этом благославлённом месте, — вдыхая, сказала она и направилась к двери. Пусть ничего не видя, но дорогу к покоям императора она помнила наизусть ещё до того, как Амори взошёл на престол. Подойдя к двери, она постучалась и вошла. — Вечной жизни императору, — сказала она в поклоне, ожидая ответа, вдыхая запах так ненавидимых ей цветов. — Что привело тебя сюда? — Через несколько минут ответил Амори, словно насмехаясь над ней. — Вы, должно быть, уже в курсе смерти вашей жены? Своим поведением вы совсем не боитесь обратить на себя гнев ваших вассалов? — яспрашивала она, поднявшись и проходя в глубь комнаты. — Я не давал ей клятв любви и не обязан был играть с ней в семью, — сухо ответил он, перебирая бумаги. — Но, так или иначе, это уже третья женщина, умершая по вашей вине в этом дворце, — издеваясь, ответила она. — Тупая сука! — Закричал он и кинул в неё вазу с цветами. Ваза разбилась о шкаф за ней, а один из осколков задел её щёку. Из раны выступили капли крови и маленькой струйкой стекали по белоснежной коже. Она тихо усмехнулась и попыталась стереть кровь, но лишь сильнее размазала. Коснувшись раны пальцем, кожа на порезе на мгновение словно засветилась.Через секунду раны как и не было, лишь небольшое алое пятно напоминало о недавней ране. — Надеюсь вы понимаете, что сейчас принц — единственное, что сдерживает Цукино, чтоб снова не начать, — беззаботно добавила она и собиралась уходить. — Если я узнаю, что ты виновата в смерти Авон, я клянусь: ты лишишься не только глаз, — на прощание сказал Амори. Изабела погрузилась в свои мысли. Она думала о Йори и о том, что он станет клюём к её успеху в будущем. Не будь она главой Храма вознесения, этот ребёнок без сомнений стал бы более важной фигурой, чем сам император. Так же, как и её сестра однажды, но это было так давно, что Изабела давно бы забыла её лицо, если бы не смотрелась в зеркало. Но Изабелла верила, что она достойна занять её место. Её не могла погубить ни любовь, ни сострадание: она утратила всё это вместе со своей сестрой.Проклятые земли. Одинокий домик в лесу
Холода отступали. Близилась весна. Солнце ярко светило, сугробы помаленьку исчезали, но не было той ужасной слякоти как в Хаиме. Дом был расположен на пригорке, и вся воды стекала вниз. Алис стояла на улице и развешивала бельё, теплый ветер развеивал её белоснежные кудри. Пусть всё ещё было довольно прохладно, но казалось, что уже всё живое предвкушает обновление природы и жизнь начинает играть новыми красками. Вдруг неожиданно с крыши дома упала доска, Алис невольно вздрогнула и чуть не уронила корзину с бельём. — Ответь мне честно, у тебя откуда руки растут, Виатор? — Закричала Лис, смотря на растерянного мальчика-рыбу на крыше. — Оу, ты жива, — смеясь, заметил он, после чего снова принялся за ремонт крыши. Много чего произошло за этот месяц, семья приняла их почти как равных. Они во всём помогали хозяевам дома, и по сути они были как одна семья, Виатор — имя, данное мальчику-рыбе. Всё было бы идеально, если бы не пара странностей: им запрещалось заходить в кладовую на кухне и есть вместе с ними. Но Алис так и не смогла проникнуться к ним доверием, в отличие от Виатора. Он был безумно счастлив и совсем перестал вести себя заносчиво, даже наоборот стал услужливой подлизой. Зайдя в дом, Лис поставила на тумбу корзину. Лениво потянувшись, она оглядела комнату. Царила мёртвая, безмятежная тишина. И только монотонное постукивание сверху и редкие шаги по крыше нарушали её. Казалось, время вот-вот остановится и всё погрузится в сон. Сонно зевнув, она направилась в кухню. Но там она никого не обнаружила. На печи стоял старый, почерневший котелок, крышка которого подпрыгивала от пара. Вода в нём давно закипела, взяв полотенце, она аккуратно сняла его. Казалось бы, стало снова тихо, но Алис услышала странное шуршание за дверью кладовой. Медленно, напряжённо она подошла к двери. Протягивая руку к ней, она уже не слышала звуков оттуда, лишь стук своего сердца. Из-за облезлой, прогнившей двери исходил странный неприятный запах. Коснувшись холодной дверной ручки, она замерла, не решаясь повернуть её. Ручка резко повернулась, Алис в испуге откинула руку и отошла до того, как дверь настежь распахнулась. В дверях стояла Саманта, в её руках был, вероятнее всего, кусок мяса, обёрнутый в окровавленную ткань. По телу Лис гурьбой побежали мурашки, она сжалась всем телом. — Милая, разве мы не договаривались, что входить в кладовую нельзя? — Ласково сказала Саманта, быстро толкнув за собой дверь ногой и пройдя глубже в кухню. — Да, я просто искала вас, — неловко ответила Алис. — В следующий раз просто позови меня, — говорила женщина, подойдя к тумбе и положив на неё свёрток. — Я поняла. Бельё повешено, я могу ещё чем-то помочь? — Вежливо спросила Лис. — Ох, ты такая шустрая с утра пораньше, я думаю, что после обеда было бы неплохо прогуляться и собрать кое-какие травы. А пока отдохни немного, ты слишком бледная, вот-вот упадёшь, — говорила Саманта, продолжая стоять спиной. Размотав свёрток, плюхнула кусок мяса в котелок. Алиссия хотела было что-то ответить, но в итоге просто развернулась и ушла. Идя по коридору, она заметила, что дверь в ванную приоткрыта и оттуда исходит свет, слышатся звуки воды. Она не смогла сдержать любопытства и приоткрыла дверь. Там стоял сын Саманты, умывшись, он вытирал лицо полотенцем. Заметил он её только посмотрев в зеркало, она стыдливо отвела взгляд. — Мы почти закончили, что там с обедом? — Холодно спросил он. — А, в процессе, — растерянно ответила она. Он медленно направился к ней, она отошла с его пути, давая выйти из ванной. На секунду рядом с ней он остановился. — Ты красивая, — так же безэмоционально сказал он, даже не посмотрев на неё. «Оу, ну, спасибо, последний раз, когда мне это говорили, всё закончилось ну очень плохо», — думала она, направляясь в свою комнату. Войдя в комнату, она наконец почувствовала себя спокойно. Тяжело вздохнув, упала на кровать. Ни о чём не думая, она погрузилась в сон. — Цветочек, я не хочу с тобой расставаться. Почему ты слушаешь чьи-то приказы, помимо моих? — Жалобно проговорил голос. — Так решила Императрица, я должна возглавить поход и выяснить, что случилось с прошлой группой разведки. — Мм-мм, я переживаю, — жалостно протянул он, повернувшись к ней. Несмотря на то, что всех тех, кого она видела в своих снах, она не могла разглядеть лица, словно затуманенные силуэты, его лицо она видела отчётливо. Его золотистые длинные прямые волосы, нежные черты лица, глаза изумрудного цвета, словно были наполнены светом. Одет он был в белую и зелёную одежду, так подходившую под цвет его глаз. Присмотреться к вышивке на его одежде, можно было заметить солнце, изображение которого было везде в Хаиме. Всё в его внешнем виде, вплоть до последнего волоса, было до неприличия идеально, кроме того, нельзя было не заметить его сходство с Амори, и всё же это был не он. — Обними меня, — ласково и с улыбкой сказал он, потянув к ней руки. Не думая, она подошла к нему и легонько приобняла его. На её объятия он отреагировал бурно, одним движением он переместил её себе на колени и крепко обнял. Он приблизился к ней с явным желанием поцеловать, на что она лишь холодно отвернулась, избегая его поцелуя. — Господин, это неправильно как по отношению к Императрице, так и по отношению ко мне, я не достойна подобного, я всего лишь ваш инструмент и преданный слуга, — тихо и размеренно сказала она. Медленно, словно в тумане, девушка приоткрыла свои глаза, этот сон на удивление оставил в ней странное чувство отвращение. Но она не могла понять, с чем это вызвано, это не самый странный сон, приснившийся ей за последнее время, но самый чёткий с момента, как она ударилась головой. Был уже вечер, скорее всего, её не стали будить, так как в последнее время та стала нервной и раздражённой. Да и, на самом деле, ей не хотелось есть, каждый приём пищи давался ей нелегко. Она чувствовала свою бесполезность, и её тяготила её зависимость от чужих людей. Но её мучала жажда, да к тому же спать в повседневной одежде ей было непривычно, и она, поборов своё нежелание, поднялась с кровати. Заглянув под свою подушку, достала длинную серо-белую неприятную на ощупь, словно бумажную, сорочку. Обычно по утру она переодевалась за небольшой ширмой, но сейчас, огледев комнату, увидела, как её товарищ мирно похрапывает, решила, что ей нет нужды ютиться за ширмой. Лис тихо подошла ко окну и отодвинула шторкутак, чтобы лунный свет осветил комнату. Положив одежду на подоконник, она начала раздеваться. Медленно растёгивая пуговицы старой, облезлой рубашечки, она смотрела в даль, то в лес, то на звёзды… И уже растегнув и оголив свои плечи так, что по ним, сквозь её серебристые волосы, проливались нежные лунные лучи, она заметила странный силуэт, выходящий из чащи. Это были две фигуры, высокий мужчина и парниша ниже его, они тащили что-то вроде небольшой тележки, создавалось впечатление, что там было наваленно тряпьё, но воображение Алис рисовало там что-то ужасное. Не дожидаясь, пока те выйдут к дому, так, чтобы лунный свет развеял все её страхи, она резко поняла, что выглядывает в окно в неподобающе для невинной девы виде. Она резко схватила ночную рубаху и задёрнула шторку, и всё так же лицом к окну продолжила уже более торопясь передеваться. Всё это не выходило из её головы, в ней начинало играть любопытство. Мысли Алис прервала непривычная тишина для этой комнаты, будто испугавшись, она полностью повернулась и оглядела комнату. Увидев всё так же мирно спящего Виотора, ей стало намного спокойнее. Она тихо подошла к стулу, на который та обычно кидала свою одежду, так как не видела смысла убирать её в шкаф. — Пойти, посмотреть или не стоит? — Думала она, стоя неподвижно, словно оцепенела. На этот раз с несвойственной аккуратностью она положила вещи на стол и медленно побрела к двери. Перед тем, как открыть её, она, словно прощаясь, осмотрела комнату, возможно лишь для того, чтобы успокоить своё сердцебиение. Тихо плятясь к кухне, туда где ей слышались голоса, девчонка дрожала то ли от холода, то ли от страха. Недойдя до кухни, она остановилась и начала прослушивать разговоры, прислушивалась. На удивление, их голоса будто слились воедино. «У нас же осталось ещё мясо? Неплохие брюки… Вкусно пахнет… Почему торговые повозки ходят реже… Эх, красивая девка была…» Лис не могла разобрать конкретнее, что же они говорят, но этот запах… Он был ей знаком очень хорошо. Она решила подойти ближе и по возможности заглянуть на кухню, чтобы понять, в чём дело. Медленно идя босыми ногами по ледяному полу, она остановилась у кухни и готова была заглянуть туда, как вдруг поняла, что наступила на что-то мокрое и мягкое. Она медленно опустила свой взгляд вниз и увидела шмоток мяса, оно не выглядело аппетитно, несмотря на весь тот голод, что пережила Алис. Оно выглядело иначе странно и обезабраженно, но Лис не хотела в это верить… И тогда она заглянула на кухню.Проклятие земли. Бедное поместье.
Ветхое, серое, почти заброшенное поместье находилось совсем недалеко от деревни. Такой жалкий и запущенный вид, оно приобрело относительно недавно, всё это произошло из-за недавних вторжений Империи. Люди покидали эти края, оставались в основном либо люди верующие в местную власть, либо те, которыене верили ни во что. Старый баронет и в принципе весь его род, всегда старались для своего пусть и не многочисленного местного населения, но явно очень для них значимого, сделать их жизнь лучше чём она есть у кого либо другого в других землях. Плодородная почва этого края и пересечения множество торговых путей, дали графу эту возможность. Этот край никогда не был богат, но люди здесь были по своему счастливы и никто из них не желал другой жизни. Каждый трудился во имя общего блага, и следовал общим обычиям. В этой деревушке так же как и в соседних занимались сельским хозяйством, на каждую деревню приходился свой господин, но междоусобиц не было. Всё шло в своём медленном ритме, люди жили не зная бандитства и войн. Но теперь всё изменилось. Холодный ветер, покинутые дома, пустые улицы, всё это негативно влияло даже на тех кто не верил в опасность нападения, и наводить их на мысль о том чтобы поискать другое место для проживания. Так же не спокойная атмосфера царила и в поместье. Баронет, почти рвя на себе волосы, пытался решить проблему с нехваткой рук, угрожал голод, но и найти решение было не просто. Констан — баронет, рано овдавел, а желания и возможности найти подходящую партию, которая не испортила своим происхождением родословную, у него не было. Но к несчастью от брака у него не осталось наследника, только дочь, которой на данный момент было одиннадцать. Ему так же в ближайшем будущем предстояло найти ей пару. Он был уже слишком стар и нетерпелив, явно боявшийся умереть и оставить свои скудные владения без должной уверенности в их будущем. Сейчас когда его время подходило к концу и он прожил достаточно что бы понимать что искать супруга своей единственной малышке у «соседей» было глупо. Они обладали такой же скромной территорией и были не прочь прибавить свои владения. Он бы хотел что бы его заслуги и старания на этой земле не приписывали другому роду. По старым связям и долгим подлизываниям к тем у кого «связи более обширны» и «методы своеобразны» ему удалось найти ей неплохую партию. Пусть ему и пришлось в итоге и очень растратиться, ему достался настоящий необработаный алмаз. Маленький мальчик с неплохими способностями и потанциалом, воспитав которого он надеялся что тот не только сможет привнести процветание в его владения, но возможно даже расширить их. И более мальчишка уже обладал гордостью не присущей простолюдинам, хоть и было видно что ему приходиться тяжело он не похоронили ни слезинки и держался молотцом. Он даже настоял на том что он сам выберет себе имя. Малес пробыл с ними чуть больше двух лет, он неплохо подружился с Элен — его дочерью. И сам баронет полюбил его как родного сына, видев день за днём как он сближаеться с его малышкой, как он усердно учился и старался быть уже настоящим мужчиной.Во дворе этого поместья.
— Малес, поиграй со мной! — Весело хихикая, сказала Элен. — Прости мне сейчас некогда, я должен идти в библиотеку, — сказал он и коснулся рукой её головы. — Но ты ведь и так всеми днями занимаешься, с каждым днём ты всё меньше времени проводишь со мной, — сказала она, и капризно топнула ножкой. Он посмотрел в её глаза, их цвет напоминал теплый маленький огонёк, тёмно рыжеватого оттенка. Он не знал что ей сказать и как успокоить, он нежно улыбнулся и одним движением руки, взёрошил её каштановые волосы. И ушел прочь. Пусть и не часто и всего минутно он думал о ней, вспоминал ее не длинные волнистые каштановые волосы, то как она своими темно янтарными глазами смотрела на него, по детскому смеялись и улыбалась рядом с ним, как маленькая собачка бегала за ним. Он не считал ее надоедливой, скорее маленьким мотыльком, который никогда не видел холодов и счастливо и беззаботно проживает в своем маленьком раю. Все его мысли занимали мысли о сестре, он хотел набраться достаточно сил, возможностей что бы отыскать ее и подарить ей тоже что всегда было у Элен, лишь по праву рождения. Именно по этому он занимался фехтованием, изучал магию, учился этикетку, познавал науки. Он, увидев другую жизнь, не хотел жить иначе и уж тем более что бы его единственный член семьи жил где то в трущобах и грязи. Для Элен всё было иначе, пусть она и была совсем ребёнком, но была уверена что чувства которые она к нему испытывает не как иначе как самая настоящая любовь. Она восхищалась им, и считала что он делает все это для того что бы быть с ней. Она прихорашивалась, даже выбирала часами платья, но он в отличие от всех в поместье никогда не говорил ей комплименты. И вот сейчас она смотрела как он, красивый, для своего возраста высокий, мальчик с белыми прямыми волосами подстрежеными под короткое каре, с большими пусть и разноцветными глазами, уходил. В её глазах он выглядит не просто красавцом, но и самым волшебным и желанным. Она опустила голову и схватилась за юбку платья. Слезы покатились из её глаз большими каплями, она не понимала почему если он так стараеться стать идеальной кандидатурой для неё, не может быть с ней более ласковым и откровенным в своих чувствах.Проклятые земли. Одинокий домик в лесу
Алис аккуратно выгляннула из-за угла и посмотрела. Не поверев своим глазам она вышла и замерла посреди прохода. Посреди кухни было накидано окрававленное трепьё, а на нём были сложенны кучей без разбору части человеческих тел, они были разорваны и погрызаны, скорее всего, тем самым зверем который дал ей возможность сбежать от работорговцев. Все это выглядело несвежо, кровь местами подсохла, в блеклом свете была похожа на какую-то грязь, с наполовину обгрызанного тела молодой, на вид, девушки капала густая словно смола кровь, её внутренние органы были на виду, было похоже будто они вот вот вываляться целиком, чьято нога лежала под этой тушкой, в коричневом окрававленном гольфе и в большим кожаном сапоге, так же там было наваленно множество мелких частей тела, ошметков, все это выглядело не столько кроваво и ужасающе, как склизко и мерзко. Алис не успела разглядеть многого, как была уже замечена. Женщина с не человеческой скоростью повернула голову в её сторону, казалось будто та даже свернула себе шею, и через пару мгновений уже нависла над девочкой. Она рухнула на колени перед Алис, взяла ее руки и сжала. — Милая, почему ты не спишь? Девочка ничего ей не ответила, только затаив дыхание смотрела ей прямо в лицо. — Давай, поговорим в другом месте, мальчики тут и сами справятся, — сказала она неловко улыбнувшись, и повела ее в свою спальню. Очутившись в спальне хозяйке дома, Алиссия пришла в себя и уже понимала относительно что к чему. — Милая, выслушай, — кротко сказала она. Ничего не ответив Лис присела на край кровати. — Ты умная девочка, понимаешь что жизнь обычных людей тяжела, голод болезни. Особенно если они из своеобразного рода, когда то мы жили хорошо и наша семья процветала, мы жили на границе с империей и весь наш клан кочевал. Пусть мы и существовали как беглые крысы, но это было единственный шанс на наше выживание. — Вы из клана гулей, падальшиков которым для жизни пожирают плоть? — Уже догадываясь об ответе, спросила девочка. — Да, так оно и есть. Наша семья захотела спокойствия и мы пару лет назад приехали сюда. Сначала мы хотели поселиться в рядом стоящем городке, но таких как мы нигде не жалают. И мы нашли этот домик, — продолжила женщина. — А что стало с прошлыми жильцами дома? Ответа не последовало, вацарилось удущающее молчание. Милая ты только не пугайся, если тебе отвратительна мысль о том что бы есть плоть людей, то мы можем что то придумать. Как только я тебя увидела я поняла, что ты должна стать членом семьи, со временем ты привыкнешь, остепенишся.- говоря это она присела к ней и нежно, по матински обняла.Следующее утро.
Далёкое прошлое снова звало её. Она вспоминала те тяжелые уроки фехтования, то как поначалу садины, гематомы и мозоли проходили невыносимо долго и мучительно. Но потом, со временем ее тело привыкало, и приобретало немыслемую регенерацию, но быстрое заживление ран, не отрицало боли, от их получения.Тяжёлые тренировки, люди святой империи которые относились к ней как к скоту, а позже как к товару. Она вспомнила, как она даже без имени, была идеальной марионеткой готовой выполнять всё что ей будет, сказанно. Помнит как она вместе с тысячами такими как она была подарена императору. Она медленно проснулась, её больше не шокировали и не пугали ее сны. Все эти ведения медленно востонавливали и сплетали в ней другую личность. Все эти воспоминания создавали по кусочкам единую картину, ее прошлого, другого, ещё того что было до Авон. Она поняла как подавлять эмоции, поняла что такое фехтование и регенерация, но ясно даже ребёнку, что ей нужно приложить множество усилий что бы овладеть всем этим. Размышляя и анализируя сегодняшнее видение, она совсем забыла о вчерашние столкновении. Она понимала и не осуждала эту семью, у них не было никакого выбора, все это было ради выживания. Они никого не убивали, просто пользовались возможностью, наоборот она прониклась к ним даже некой жалостью, ее печалило их положение. Но даже испытывая к ним такие тёплые чувства, она не хотела оставаться, жизнь которую они могли ей предложить казалась ей абсолютно чужой и ненужной. На этот раз в отличие от прошлых жизней, ей хотелось жить, понять себя, дышать спокойно и свободно. Свобода — ее мечта, первая и осмысленная, выращенная не столько из нынешнего её положения сколько из опыта прошлой жизни. Ведь Алис никогда этого не видела, будучи Авон вечно запертой сначала в родном доме, а позже и в императорском дворце, а про жизнь безымяной и говорить нечего. Её так же паражало что каждая ее жизнь все теснее и теснее связана с властью Святой Империи. Возможно это судьба и ей и в этой жизни предстоит снова столкнуться с Императором? Тем не менее ей пора было уже собираться и начинать свои повседневные занятия. Рассказать своему другу о происходящем? Попытаться сбежать? Что делать дальше? Куда идти? Уходить одной? Что будет если ее не отпустят и поймают? На все эти вопросы она пыталась найти ответы. К вечеру поднялся ветер, сильный и холодный казалось что скоро начнётся ливень. Женщина в старой шали седела перед окном и вглядывалась в лес. Ветер гудел и свистел, безжалостно трепал листву деревьев и обламовал сухие ветви. — Так значит, вокруг дома, по небольшому радиусу развешанны амулеты отпугивающие монстров? — Спросила Алис. — Да, так как сейчас сильный ветер я боюсь что их могло сорвать, и круг может быть нарушен. Это может быть опасно, учитывая что к нам ведут свежие следы. Но наши мальчики должны скоро всё проверить и вернуться, — сказала женщина и взволновано улыбнулась. Молчание царило, ещё некоторое время. Прерывая молчание в дом почти буквально влетел Виатор. Он запыхался, махал руками, но из-за отдышки не мог ничего сказать. — Тттам эттти ччудища, — ели вымолвил он. — Именно этого я и боялась, рано или поздно это должно было случиться, мы были слишком самонадеянны. — Сказала женщина. — Что теперь делать?! — Воскликнула Лис. — Ничего, идите в комнату и сидите тихо, а я пойду за ними. — Пожалуйста не уходите, — уже плача, схаватив её за одежду шептал мальчик. — Простите мои милые, но там остались мой брат и сын, я за свою жизнь пережила множества смертей своих близких из-за того что кого-то бросила, — сказала она и отвернулась. Сжав зубы, Лис схватила мальчика за руку и потащила в комнату. Она хлопнула дверью и они вместе сели на пол, в угол комнаты. Неясно сколько времени они просидели так, по началу мальчик прижимался к Лис и тихо плакал, но потом кажется заснул. Она же был-то ничего не слышала и не чувствовала, а лишь глубже погружалась в свои мысли. Устав обвинять саму себя в своей беспомошности и других в своих бедах, так же задремала.Поклятые земли. Северные границы с Святой Импереей
Недавно, здесь была нарушена граница, и небольшой отряд вторгся в эту деревушку. Всех её жителей от стариков до детей, истребили как паразитов. И все было бы хорошо, они бы грабили и жги это селение, но увы им не повезло. На старой крыше, с потрепанным временем шифером сидёл мужчина. Его глаза горели бело-синим цветом, светло голубоватые волосы развевались от ветра, в них путались маленькие хлопья снега. Его пёстрая одежда на этом белоснежном фоне сильно выделялись. В руках его был обнажён меч, но без единой капли крови на нём. Длинный плоский мечь, напоминающий катану лежал рядом, пока мужчина смотрел вниз и улыбался. Внизу словно плюшевые игрушки, весело и неловко сражались насмерть, и только их лица переполненные агонией и мучениям выдавали их истенное желание. Было понятно, что все они сейчас были готовы сбежать обратно и забыть про этот поход как про страшный сон, но у они были в плену у илюзии и их разум не принадлежал им. Все они видели свои ужаснейшие кошмары и не могли избежать своих самых сокровенных страхов. Легким шагом, почти бесшумный подошла девочка, на вид лет пятнадцати, длинные шелковистые, черные как смоль волосы опускались до её поястници, алые большие глаза и тонкие губы делали её похожую на куклу. Шёлковое обтягивающие китайское красное платье до пола, на ногах черные чешки. Это платье не придавало ей «взрослого очарования» скорее более хрупкого. В руках она держала черный, с рисунком розовых пионов, веер. — Развлекаешься братец? — Смешливо сказала она прикрывая нижнию часть лица. — Это единственное что мне осталось, я как видишь пришел позновато, — уже скучающе ответил он и поднялся. — До нас дошли странные слухи, что ты что-то знаешь о сестричке, — сказала она серьёзно, подойдя к его спине и ложив веер легонько коснулась его плеча. — Ха, слухи в нашей семье распространяются быстро, да я кое что знаю о первой сестре, — он рассмеялся и повернулся. — И что же ты узнал? — С раздражением спросила она и по привычке прикрылась веером. — Я ещё ни в чём не уверен, так что и говорить не буду, но я бы рекомендовал тебе найти остальных и держаться вместе, — сказал он предёльно серьезно. Там внизу, звуки боя затихли так же как и звуки какой либо жизни. Девушка недоумиваеще смотрела на него, он в свою очередь отвел свой взгляд и убрал мечь в ножны. Начиналась метель. — Я никогда не сомневалась в тебе, но что бы там не было я надеюсь что это не твоя смесь надежд и фантазий, — грустно сказала она, вздыхая. — Что ты скажешь, если она вернеться к нам? — Будто в шутку спросил он. — Даже не знаю, я буду слишком счастлива и печальна что бы что-то говорить, — сказала она и пошла к краю крыши, вспорхнула как бабочка и ичезла в метели.