Непарнокопытная любовь

С момента судьбоносной встречи, перевернувшей его мир с ног на голову, прошло несколько мучительно долгих дней. Антон освоился на новом месте, нашел несколько кормушек, успел прогуляться по внушительной территории и ещё раз встретил Арсения. Того выезжали на корде. Жираф как раз обнаружил закреплённую невысоко кормушку и, чуть наклонившись, лениво тянул мягкие ветки сквозь прутья, зацепив их языком, когда увидел чуть дальше загон, а в нём жеребца. Антон по-быстрому сжевал то, что уже успел запихнуть в рот, проглотил тут же вставшие комом в горле листья и хватанул ещё, уже не глядя на кормушку, а всё своё внимание отдавая красавцу, перешедшему с шага на лёгкую рысь. Сейчас, потряхивая гривой, Арсений выглядел как воплощённая мечта. Легко перебирая стройными ногами, рысак бежал, под одобрительные возгласы тренера. Антон захватил ветки языком и потянул резче, чем собирался. Что-то затрещало и кормушка с грохотом навернулась с высоты, вызвав недоумение у Антона. Она рухнула прямо к его ногам, неприятно ударив по коленям. Арсений, перепугавшийся грохота, оступился и, кувыркнувшись через голову, свалился в пыль. Конь брыкнул копытами, чудом не задев подбежавшего к нему конюха и пронзительно заржал. Антон, увидев причинённые неудобства, рванул к нему, чтобы убедиться, что с рысаком всё в порядке, но сам запнулся о кормушку и с ещё большим грохотом, чем раньше повалился на землю, больно ударившись коленями и грудью. Когда он открыл глаза, нервно трясущего головой коня уже уводили с площадки, а к самому Антону бежали двое работников зоопарка. Едва не плача от досады, жираф попытался подняться, но передними ногами запутался в клетке кормушки и только подёргался беспомощно. — Тшшш, Антон, тихо, — Девушка присела рядом и осмотрела морду. — С лицом всё в порядке, глаза не повредил, — крикнула она напарнику и, погладив совершенно несчастного Антона по морде, исчезла из поля зрения. Вскоре подтянулись ещё люди. Потом пригнали погрузчик и жирафа удалось поставить на ноги. При осмотре оказалось, что он содрал кожу на колене до костей, а также поранил грудь в нескольких местах. Сам Антон был так расстроен всем произошедшим, что едва мог стоять. Он смотрел как суетятся вокруг люди, как они пытаются что-то сделать, помочь ему. Двуногие, однако, занимали его не более, чем слепни, а потому он решительно направился в сторону конюшни. Но дойти не успел — ему в ляжку что-то воткнули и мир как-то странно поблёк, силы враз оставили и так захотелось спать, что он прямо там и лёг, где был.

*

Антон открыл глаза. Вокруг него было уже знакомое пространство. Сквозь стеклянную крышу смотрели звёзды, а он сам был накрыт чем-то вроде пледа. Жираф поднялся и ткань сползла на пол. Он прошёлся по помещению, осматриваясь. Здесь ничего не было. Ни перегородок, ни каких-либо элементов упряжи, которую он видел на Арсении, ничего. Антон быстро заскучал и отправился прогуляться и поесть. Приключение нисколько не притупило чувство голода, скорее напротив усилило. Его ноги были плотно забинтованы, на груди так же виднелись какие-то марлевые компрессы, которые он тут же обнюхал и даже лизнул, но пластырь держался крепко, оторвать не получилось, так что пришлось проигнорировать факт их наличия. По опустевшему парку гулко разносился звук шагов. Жираф осматривался, топая вперёд, когда заметил в загоне коня. Обрадованный неожиданной компанией, прибавил шагу, желая познакомиться, а когда почти подбежал к ограде, чуть через неё не навернулся от неожиданности — конь, которого он поначалу не узнал, был тот самый Арсений! Антон тут же натянул на морду самое приличное выражение, какое только было в арсенале, замедлился и попытался сделать вид, что это не он сейчас галопом нёсся сюда, а какой-то другой жираф. Сам же Антон совершал неспешный променад, глядя на звёзды и думая о прекрасном. Рысак на эту пантомиму не купился. Он опасливо отошёл от огромной недозебры и фыркнул, оповещая о тотальном нежелании продолжения знакомства. Для верности даже повернулся спиной, чтобы в случае чего от души приложить копытами. Чего Арсений не ожидал, так это появления донельзя довольной физиономии прямо рядом со своей мордой. Для него, ранее близко не знакомого с жирафами, такой поворот оказался максимально неожиданным и, выпучив глаза, рысак пронзительно заржал и сиганул с места в сторону, противоположную страшной рогатой роже. Рожа тут же обиженно исчезла из поля зрения и конь, от греха подальше, пустился в галоп, преодолевая расстояние до противоположного края загона за рекордное время. Там он остановился, прядая ушами и бешено озираясь. Рядом никого не было, рогатая рожа не пыталась нарушить личное пространство и шаткое душевное равновесие рысака. Всё ещё прядая ушами, Арсений прошёлся вдоль ограды и опасливо покосился на длинного новенького. Тот стоял неподвижно и пах опасностью. Сам конь не мог сказать чем именно, но определённо этот запах заставлял держаться вдалеке, и кто он такой, чтобы попирать инстинкты? Животных здесь было немного и все без исключения были травоядными. Кроме коня Арсения была ещё индийская кобылка Ира, верблюд Дима, однажды плюнувший ещё молоденькому Арсению прямо в лицо и не заслуживший с тех пор доверия (впрочем двугорбый не сильно-то и пытался), а так же был вороной арабский жеребец Стас, лучший друг Арсения. После ветеринара Сергея, приезжающего периодически, конечно. Рысак вообще предпочитал общество двуногих и тяготел к ним гораздо сильнее тех, кто составлял ему компанию по передвижению на всех четырёх. Он знал Павла и Ляйсан и всегда вёл себя с ними учтиво. Антон, грустно поглядев вслед ускакавшему счастью, облизнул гибким языком морду и поплёлся прочь. Гулять в ночи и смотреть на всё с высоты собственного роста было лучше, чем сталкерить недотрогу Арсения. Впрочем, терпения и выдержки Антона хватило ровно на три круга по окрестностям. Несмотря на то, что пройтись тут было где, ноги сами принесли его обратно к загону и, переминаясь, он уставился на круп коня. Тот повернул уши назад, став похож на кота (о чем Антон, конечно же, не догадывался, поскольку котов никогда не видел) и махнул хвостом, наивно полагая, что эта мера сможет отпугнуть назойливого ухажера. Не тут-то было. Жираф на этот манёвр не отреагировал просто никак. Он посмотрел какой роскошный вычесанный хвост у коня и влюбился ещё сильнее, хотя был уверен, что и так очарован до предела. Тогда рысак, опасливо позволивший себе покоситься на животное, медленно двинулся вдоль ограды. Боком. Это немало смутило впечатлительного жирафа, но его пыл не остудило ни на градус. Так что он просто двинулся следом, топая параллельно коню, с противоположной стороны загона. Конь был лишен возможности оборачиваться, поскольку шёл всё так же повернувшись филеем к наглецу, нарушившему его ночной покой, так что дошёл до угла загона и озадаченно замер, глядя в него. Жираф тоже замер, озадаченный внезапной остановкой фаворита. Если бы лошади умели хмуриться, Арсений бы непременно нахмурился. А пока оставалось недовольно заржать, потрясти головой и, удивившись собственной недальновидности, признать поражение. Он с царственным видом повернулся и проследовал прямо к Пятнистому ужасу. Если тот так настаивает, то можно и познакомиться. Тем более, что сейчас это выглядело как допущение со стороны самого рысака, а не как следование в поводу у этой полузебры. Конь подошёл достаточно близко и, вытянув шею, обнюхал ногу жирафа. До груди он не доставал, стоя достаточно далеко, так что ограничился пока поверхностным знакомством. Рожа тут же наклонилась, оказавшись в опасной близости от его морды и, двигая ноздрями, обнюхала его. К огромному удивлению Арса у жирафа оказались прекрасные карие глаза в обрамлении длинных чёрных ресниц. Он сразу обзавидовался со всей силы. Ну что за прекрасные глаза! А сейчас, находясь до странного близко к напугавшей его роже, он разглядел и то, какие милые на самом деле ноздри у жирафа и какая узкая, благородной формы морда. Он потянулся навстречу, обнюхал бархатные губы и тихонько фыркнул, заставив жирафа отпрянуть. Антон чуть на задницу не сел от удивления. Его сейчас что, чуть не поцеловали?! А он! Вот же олух, нельзя было рожу убирать свою глупую! Ну вот когда ещё прекрасный решится на поцелуй? А как он к нему тянулся! Это воспоминание теперь будет греть его огромное (без каких-либо преувеличений вообще) сердечко. На всякий случай Антон снова наклонился, но Арсений не пытался целовать его, только понюхал любопытно щёку и ржанул, куда дружелюбнее, чем раньше. Антон счёл это за хороший знак и, ещё немного посмотрев на своего обожаемого коня, убрал от него голову на недосягаемую высоту. Он видел, что рысаку любопытно почему он так сделал, но сказать жираф ничего не мог. Постояли. Нагнав интригу, Антон тихонько фыркнул на прощание и пошёл ободрать пару деревьев — есть хотелось просто зверски. А красавец пусть стоит там и думает о нём.