Криминальные гонки

Следующий день, на удивление, ничем не отличается от предыдущих. Я все ждала, когда же мисс Тэмпл спросит «что это за шум был сегодня ночью» или, убираясь на кухне, я пропустила пятнышко крови. Но ничего из этого не произошло. А за завтраком мисс Тэмпл оповестила меня, что гостям пришлось срочно покинуть нас. – Что-то с работой, я точно не знаю… Ведь мистер Бибер очень влиятельный человек… – Болтала она, перетирая тарелки. – В общем, они остались довольны визитом. Только вот… – она заговорщицки наклонилась ко мне, будто не была уверена, можно ли мне рассказывать, – я слышала, что не больно уж они рады, что у хозяина девушки-то нет. Да и согласна я с ними: в его возрасте… Я ошеломленно слушала, как мисс Тэмплтон трещала без умолку, и не верила своим ушам. Кто бы мог подумать? Она – и сплетничает! Да еще и оглядываясь по сторонам в страхе, что ее услышат. – Надо же… – пробормотала я, вставая из-за стола, все еще в состоянии легкого шока. – Спасибо за завтрак, пойду работать. Но мисс Тэмпл будто даже не слышала, что я говорю, продолжая щебетать что-то себе под нос. – Мистер Бибер? – Я дважды постучала по двери костяшками пальцев, боясь разбудить ее владельца. Почему-то в том, что Джастин до сих пор отдыхал после этой тяжелой ночи, у меня не было сомнений. Ответа так и не последовало – Я захожу. Но зайдя внутрь, я обнаружила, что там никого не было. Кровать была смятая после сна, а подле нее валялись запачканные кровью вещи. Но их хозяина я не наблюдала. Я проверила примыкающую к комнате ванную, но кроме меня здесь не было ни одной живой души. Куда он мог уйти? Ему в таком состоянии даже с кровати вставать нельзя. Внутри зародилась крупица волнения. Если ему станет плохо? Или вчера я занесла ему инфекцию в рану? А вдруг, те люди, которые ранили его, пришли за ним? Я презрительно хмыкнула. Не глупи, Селена. Он взрослый мужчина, сможет позаботиться о себе. Но глубоко внутри я понимала, что после сегодняшней ночи ничего не будет прежним. Границы «начальник-подчиненный» стерлись еще немного. Поднимая с пола грязную рубашку (точнее то, что осталось от нее), я вспоминала, как ночью разрезала ее, оголяя крепкий торс, покрытый кровью. Я вспоминала, как от малейшего прикосновения лицо Джастина морщилось от боли, а внутри у меня все холодело. Я никогда еще не испытывала такого страха. Ледяного, отчаянного, панического. Крепко сжимая в руках ткань, я будто снова переживала эту ночь. – Хотите забрать ее, как сувенир? Боюсь, свою ценность она уже потеряла. Я вздрогнула и обернулась. Мистер Бибер стоял, облокотившись о дверной проем. В памяти всплыл фрагмент из его кабинета, когда в такой же позе и с такой же лукавой улыбкой он наблюдал за мной. – Где вы были? Вам нельзя вставать с постели, – возмущенно воскликнула я, а затем прикусила язык. – Я имею в виду… Доброе утро. Как ваше самочувствие? Я никогда не научусь правильно разговаривать с этим человеком. – На удивление, жив-здоров, – он прошел мимо меня в гардеробную. – И все благодаря вам. Вы спасли мне жизнь, мисс Гомез. Сказано это было его обычным насмешливым тоном, лишь с каплей серьезности. Джастин опять стал безразличным и закрытым человеком, будто всего пару часов назад он не корчился от боли на кухонном столе и не умолял ему помочь. Я нахмурилась. – Но могу я узнать причину, по которой пришлось спасать вам жизнь? – Я неуверенно переступила с ноги на ногу, так как внутри что-то мне подсказывало, что я лезу не в свое дело, но, так же мне казалось, что я имею право знать, раз уж столкнулась с последствиями этого дела. – А вот это, увы, останется секретом, – он вышел с гардеробной, переодетый в домашнюю одежду. – Для вас, разумеется. Но хорошие новости: после отъезда родителей я посетил своего врача, и он похвалил вашу работу. Сказал, цитирую: «швы наложены довольно-таки неплохо». Весь его монолог сопровождался хождением от одного конца комнаты в другой, и только под конец я обратила внимание, что он достал чемодан и теперь сбрасывает на кровать вещи. – Куда-то собираетесь? – Совершенно обескуражено спросила я. Его шуточный тон сбивал с толку. Все это было похоже на то, что он издевается надо мной. – О, до этого, мисс Гомез, мы еще дойдем. У меня есть для вас еще один сюрприз. Позвольте мне для начала присесть, поскольку рана еще слишком свежа для постоянного движения, и рассказать вам немного о себе. Он сел на край кровати с совершенно невозмутимым лицом, а я осталась стоять перед ним, уставившись как дура, до сих пор держа его окровавленную рубашку. – Не буду ходить вокруг да около, а скажу прямо. Я богат. Могу предположить, что у меня чуть больше денег, чем имеют «среднестатистические богачи». Думаю, вы догадываетесь, что добыты они не совсем праведным путем, но не суть. Мои родители, которых вам посчастливилось увидеть некоторое время назад, считают, что все это не имеет значения, если в моем возрасте, а это 28 лет, мне не с кем это разделить и не с кем подарить им внуков. И мне, говоря откровенно, раз уж я так пообещал, было бы абсолютно наплевать на это, если вчера за ужином у меня хватило бы ума не сказать, что я уже состою в серьезных отношениях, лишь бы тема была закрыта. Еще никогда я не слышала от Джастина таких длинных речей, что заставляло меня ловить каждое его слово. – Но я не принял во внимание тот факт, что родители захотят встретиться с моей избранницей. И теперь я в невыгодном положении, так как, вы сами понимаете, никакой избранницы у меня нет. И теперь подходит время для моего сюрприза вам, мисс Гомез. Точнее, предложения. Я хочу предложить вам стать моей девушкой на недлительное количество времени и провести уик-энд с моей семьей в нашем доме на озере. За отдельную плату, разумеется. Закончив свой монолог, он спокойно улыбнулся мне и поерзал на кровати, устраиваясь поудобней. Я тупо уставилась на него. Если раньше у меня были сомнения, то теперь я не сомневалась, что он издевается надо мной. – Правильно ли я понимаю: ночью вы подвергли меня самому большому стрессу в моей жизни, заставили без подготовки зашить вам открытую рану, а теперь считаете уместным шутить вот так? Я сердито скрестила руки на груди и наградила его испепеляющим взглядом. Мне было наплевать, что это переходит рамки дозволенного. Если он не ведет себя как босс, то и я не буду вести себя как подчиненная. – Дорогая моя, я в жизни не был так серьезен. – Он, казалось, не видел в этой ситуации ничего странного. – Почему тогда вы не попросите кого-нибудь из своих… подруг? – Все мои подруги редкостные шлюхи и суки, и раз уж преподносить родителям то, что они хотели, то и сделать это нужно хорошо. Это было что-то похожее на комплимент? – Но что будет, например, если они захотят приехать к вам в гости, а здесь я, хожу в наряде горничной? – Можно сказать, что они застали нас во время ролевых игр, – он похабно улыбнулся, и это стало последней каплей. Резко развернувшись, я бросилась вон из комнаты. – Не понимаю, почему я до сих пор стою здесь, выслушивая эти унижения. Напоследок гневно сверкнув глазами, я вышла, превозмогая желание хлопнуть дверью. – Хотя бы подумай, – услышала я его, едва сдерживающийся от смеха, голос вдогонку.