Под крылом птицы обломинго. Год четвертый

На платформе 9 и ¾ мяукали книзлы, ухали совы и квакала одна очень возмущенная жаба. Вроде бы звучали и радостные крики, и взволнованный шепот, и крепкие хлопки, которыми награждали друг друга члены квидитчных команд. Но в паре метров от меня Леон Даббридж, староста Слизерина, собирал мелочь в зеленых галстуках и тихо направлял в вагон, около которого немного слишком непринужденно стояла вторая староста Джилл Рутер. Стайка хаффлпаффцев долго косилась на шумную компанию слизеринцев-старшеклассников. В результате Желтые сделали вид, что вагон через два от того, куда вошли Зеленые, намного привлекательнее. Зеленые, конечно, заметили их маневр и начали преувеличенно громко смеяться. «Сомненье по своей природе — яд: едва он различим на вкус сначала, но, в кровь впитавшись, он ее сжигает.»(1) Любезно кивнув Даббриджу, который, скотина такая, приветствие проигнорировал, я пошла на кваканье и закономерно обнаружила Тревора, а с ним и Невилла. Не успели мы устроиться в купе, как на перроне загремел хохот. Блэк. Ничего-то он не делает наполовину. Сириус искрился, как шампанское, на его фоне другие провожающие казались еле движущимися колдографиями. Миссис Уизли и Гермиона раскраснелись, близнецы смотрели на Мародера с восторгом. Надеюсь, они не слишком тесно общались на каникулах, иначе жизнь в замке станет невыносимой. Я отодвинулась подальше от окна, сделала глубокий вдох, затем выдох и достала из сумки спицы и шерсть. — Что это? — попятился Рон, устроив затор в дверях. Остальные из-за его спины уставились на… Ну, если то, что печет Хагрид, можно называть кексами, то пусть будет «вязание». Объективно это был фрагмент материи цыплячьего цвета, стремящейся разрастись в нескольких направлениях одновременно. Где-то полотно набухало шишками, где-то его поверхность взрывали гребни, намекающие, что «тут водятся драконы» (2) — о, я ни в чем не собиралась себя ограничивать. — Упражнение для концентрации. Профессор Флитвик посоветовал после экзаменов. Сказал, что я быстрее думаю, чем соображаю, и мне это может помешать на его занятиях. Кстати, привет. — Привет, Корделия, привет Невилл, — отозвался Гарри. — Я сразу полюбил все свои рождественские свитера, пусть они и бордового цвета, но хотя бы у них нет щупалец и… о, да ладно… — закатил глаза Рон, закончив устраивать на верхней полке свои вещи. — Миленько, — с сомнением произнесла Гермиона, устраиваясь на сиденье рядом. — Ничего подобного! — возмутилась я. — И в этом-то вся соль. — Вы же были на чемпионате и видели… Темную метку? — почти шепотом спросил Невилл. Под щелканье спиц Золотое Трио, перебивая друг друга, рассказало нам о дне матча и о ночи после него. — …финт Вронского! — …весь в крови! — …они держали маглов в воздухе… — …мистер Уизли сказал, чтобы мы спрятались в лесу; он, Сириус и другие пытались помочь... — …некоторые взрослые волшебники просто сбежали! Мы видели, как аппарировал мистер Бэгмен, весь зеленый от страха, а ведь он отвечал за организацию Чемпионата… — …еще мы видели в лесу Малфоя, и он очень странно себя вел… — …мистер Крауч так кричал на бедняжку Винки, она была напугана до смерти… — …и палочка оказалась моей, ну чьей же еще! —…готов спорить, под одной из масок был его отец! — …а все волшебники стояли, как будто так и надо, и мистер Диггори, и мистер Бэгмен, и … даже мистер Уизли ничего не сделал, а Перси так вообще сказал потом, что… — …а Билл считает, что это могли сделать и для того, чтобы напугать Пожирателей, потому что они вряд ли обрадуются, если сами-знаете-кто вернется и узнает, как они выкручивались на судах, уверяя, что их околдовали. — В сто двадцать два раза. — Что? — В 1981–1983 году было в сто двадцать два раза больше заявлений о воздействии Империо, чем за весь ХХ век до этого. — Бесполезные цифры на все случаи жизни, Блетчли? К дверному косяку приклеился лопатками Малфой: руки сложены на груди (в подражание любимому декану), подбородок презрительно задран, а глаза он быстро перевел от нашего с Грейнджер угла на мальчишек. Ясно-понятно. Гермиона мало того, что старше нас на год, так еще и хроноворотом накрутила себе несколько месяцев. Рядом с ней особенно остро чувствовалось, что я-то с покупкой лифчика могла и не торопиться. Гермиона нахмурилась, в купе повисла нехорошая тишина. На удивление, не Рон, а Невилл встал и сделал шаг к дверям. Малфой еще сильнее задрал подбородок. — Как поживает Клювокрыл? — поинтересовалась я, вплетая в полотно особенно заковыристый зигзаг. — Стал вожаком в загоне. — Так это ты тогда его увёл?! — потрясенно уточнил Рон. Невилл расслабил напряженные плечи и, вернувшись на место, уставился в окно. — Это же тот самый тип, который полез с нами к церберу, тащил на башню дракона, спасал Философский камень и всё такое,  — напомнила я. Пункт «подарил Гарри домашнего эльфа» упоминать сейчас было неблагоразумно. Гермиона слегка покраснела. Щелкнули спицы. Подбородок Малфоя обрел привычное положение в пространстве. — Ты бы не мог уже определиться и закрыть дверь с какой-нибудь из сторон? Сквозняк, — уточнила я, не отрывая глаз от вязания. Некоторое время было слышно только мои спицы. Первым молчания не выдержал Рон. — В этом году учителем Защиты от Темных искусств будет сам Грозный Глаз Хмури! Он — легенда, когда был аврором, поймал десятки темных магов! — Откуда ты знаешь? — в глазах Гермионы зажглось любопытство. — Папа обсуждал это с Чарли. — Он почти помешался, поэтому его отправили в отставку, — проявил осведомленность Малфой, перестав изображать из себя диванную подушку. — Говорят, в прошлом году превратил в открывашку ведьму, которая первого апреля пыталась его разыграть. Всего лишь сказала ему «Буу», даже не доставала палочку. Пикировка, к счастью, уже не напоминала истерическую демонстрацию «я не буду ждать, пока вы от меня отвернетесь, я с вами первый поссорюсь». Мы препирались, ели бутерброды и пили чай из термосов, выпустили Живоглота размяться, угомонили несколько второкурсников, носившихся по коридору. Второкурсники, естественно, оказались гриффиндорские. Похоже, старосты у нас в этом году выдающиеся… своей непригодностью к этой должности. Первые впечатления полностью подтвердились, когда мы прибыли. Организованные слизеринцы, сгруппировавшиеся компаниями хаффлапаффцы, незаметно, но эффективно направляемые старостами рейвенкловцы — и стая гриффиндорских бладжеров, сеющих хаос и разрушения. Полить шотландским дождем до полного размокания. Наконец мы оказались в карете, запряженной невидимо кем, которая тут же наполнилась паром от многочисленных заклинаний просушки. Если чертова школа находится в чертовой мокрой Шотландии, какого черта все школьные мантии не делают изначально непромокаемыми? Вот что спросил бы нормальный человек. «Тренируем у деток бытовые чары непромокаемости до автоматизма?» — злобно осведомилась внутренняя ведьма. И вместе с «нормальным человеком» припечатала: «сволочи». «Кто умеет говорить god-dam, тот в Англии не пропадет.»(3) Увы, в холле замка было ничуть не суше, чем за дверями: Пивз завис у люстры и сбрасывал на учеников водяные бомбочки. Полное безобразие, но трансфигурация зонтика из шарфа у меня получилась качественнее и быстрее, чем все упражнения на уроках в предыдущие три года. Жаль, деканша не могла оценить: она как раз поскользнулась на залитом водой каменном полу и ухватилась за Гермиону, чтобы не упасть. Пока они с МакКошкой расцеплялись, у меня возникла идея получше, и следующую бомбочку я отправила обратно банальным Вингардиум Левиоса. Трюк очень понравился младшекурсникам, так что минут через пять полтергейст позорно бежал. Я почти уверена, что на прощание он мне подмигнул. Чудесный потолок Большого зала был затянут тучами. В этот раз искусство могло бы не так крепко «держать зеркало перед природой» (4). Единственной радостью вечера можно считать то, что я пропустила героическую забастовку Гермионы, отказавшейся есть «плоды рабского труда». Я в это время шипела на наконец-то явивших себя миру старост. Эндрю Миллс и Аврил Киттинг изволили обсуждать расписание, пока за столом от холода и волнения после встречи с Распределительной шляпой тряслись мокрые первачки. Я шепотом предложила старостам проявить инициативу и гуманизм. В качестве альтернативы фигурировали то ли фурункуловый сглаз, то ли крапивное проклятье, не помню точно. Да уж, даже Рон будет лучше, чем эта парочка разинь. Только я собралась сесть и уставиться на Снейпа, пафосного и великолепного, как «завыла буря, грянул гром, вскипела бездна под котлом»(5), и в зал шагнул новый преподаватель ЗОТИ. Подволакивая деревянную ногу и вращая волшебным глазом, он занял место за столом справа от директора. Когда Дамблдор представлял Хмури, никто, кроме Дамблдора и Хагрида, не хлопал. Слизеринцы сидели за своим столом так прямо, как будто каждый проглотил по крепкой портновской линейке (а их декан, наверное, целую охапку).