Охотник на агелов

Утро выдалось тяжёлым из-за того, что я уже являюсь совершеннолетним молодым человеком, и мне позволено выпить парочку (ну или чуть больше) бокалов, наполненных алкоголем. В момент празднования я, конечно, и не думал о будущем, так что не был готов к ужасающей головной боли. Как будто сам дьявол взял своими невидимыми руками мою черепушку и начал со всей своей силы ее сжимать. Тело меня не слушалось ровно до того момента, как к моему горлу подступила рвота и я, все же, заставил свое бренное тело подняться и как можно скорее добраться до белого товарища. — Генри? Ты уже проснулся? Я бы ответил своей маме, не будь у меня немного занят рот… Закончив утренние процедуры, я зашёл на кухню и слегка кивнул маме вместо приветствия. От нее не скрылось мое тяжёлое состояние и она дала мне две белые таблеточки, которые должны были магическим способом мне помочь. Вкуса я не различал, так что проглотил их без особого отвращения. Чудо эффекта не произошло. Как неожиданно! Я решил немного поесть, но смог впихнуть в себя только кусок хлеба, после чего пошел в свою комнату, где надеялся встретить любовь и покой… Кровать встретила меня с распростёртыми объятиями! Это была любовь с первого прикосновения. Только моя голова коснулась подушки, как я сразу погрузился в мир счастливых грез… — Вставай! Вставай! Да почему же меня пытаются разбудить таким варварским способом?! Я открываю глаза и вижу на себе темноволосую кудрявую девочку пяти лет. Моя сестрёнка Молли скачет по мне, в надежде, что я отвечу своей реакцией на ее игру. Сопротивляться бесполезно, я поджидаю подходящий момент и хватаю ее двумя руками. — Ага! Маленькая разбойница попала в лапы жёсткого монстра! Каждое движение давалось мне с трудом, но я всем своим видом пытался показать сестре, что со мной все в порядке. Молли сползла с кровати и попыталась поднять меня своими силами, но ее маленькие ручки даже взяться за меня крепко не могут. Однако я решаю ей поддаться и все-таки встаю со своей милой, теплой, мягкой, прекрасной кроватки. Родители сидят в своей комнате и смотрят какое-то кино по телевизору, не задавая себе вопрос о том, где же сейчас их драгоценная маленькая дочь. Молли ведёт меня по коридору в сторону кухни, и я успеваю заметить в отражении зеркала свое лицо. Волосы цвета соломы спутаны, ярко выраженные синяки под большими голубыми глазами, большая футболка с уже практически стертым рисунком котика, худое тело, которое, кажется, может в любой момент сломаться от груза проблем, свалившихся на долю обыкновенного старшеклассника. Да уж, такому виду не позавидуешь, хотя, этого следовало ожидать после веселой ночи. На кухне моя сестра начала просить меня достать ей шоколадку, что лежала на верхней полке кухонного шкафчика. Я не могу похвастаться высоким ростом, но и коротышкой тоже не являюсь, так что сумел, все-таки, преодолеть это препятствие. Наливаю себе и Молли чай, она в два глотка справляется с ним и убегает в комнату к родителям, а я ещё остаюсь за столом и смотрю в глубину черного чая. После того, как я закончил свой второй завтрак, то пошел наконец-то поздороваться с отцом. — Доброе утро, — говорю я, заходя к ним в комнату — Привет, Генри, — отец поворачивает на меня свою голову, — слушай, сможешь сходить сейчас в квартиру к дяде Оливеру? Надо покормить его мейн-куна, пока твой дядя отдыхает на Мадагаскаре. — У меня же нет выбора? — Именно, — говорит отец и указывает пальцем на полочку у телевизора, — вон там ключи. Я обречённо вздыхаю и беру бренчащую связку. Переодевшись в первое, что выпало из шкафа, я натягиваю куртку, обуваюсь и выхожу из дома. Как только я оказываюсь на улице, то понимаю, что ещё не отошёл от похмелья, так как от солнца и снега я резко зажмуриваюсь и хватаюсь за голову. Неожиданная боль заставляет меня присесть на корточки и я нахожусь в таком положении некоторое время. Становится полегче, и я все же встаю и, не очень уверенным шагом, начинаю идти к своей цели. Заснеженный город необычайно красив и в то же время ужасен первого января. Только дети и люди, следящие за своим здоровьем, могут действительно с наслаждением выйти в этот день из дома. Счастливые люди. Я же ещё хранил в себе капельку алкоголя и мечтал либо умереть, либо поскорее добраться до дома. Смерть, в этом случае, могла произойти быстрее. Дом дяди находился буквально в четырех остановках, но можно было легко сократить путь, пройдя через дворы и «тайные» переулки, в которых часто играли дети, думающие, что про эти места взрослые не знают. Я в детстве тоже играл там, так что знаю эти тропинки наизусть. Прохожу один дом, второй, третий, вот я уже скрылся от посторонних глаз и теперь, кажется, что кроме меня больше никого не существует, только узкая дорога вперёд. С обеих сторон возвышаются массивные стены домов, которые отбрасывают на меня тень. Прохожу ещё один дом и захожу в небольшой кабинет, созданный из четырех домов, а дверьми являются все такие же узкие тропинки, но теперь уже они ведут во все стороны света. Некий центр этого тихого мира. Только сюда попадают лучи солнца, которые дают необходимые вещества для единственного здесь дерева. Под этим самым деревом я увидел сейчас девушку в лёгком белоснежном платье, босиком. Ее черные волосы очень контрастно выглядели на фоне снега и белой кожи, которая лишь чуть-чуть отдавала румянцем, что говорило о том, что передо мной живое существо, а не гипсовая статуя. Казалось, будто это всего лишь разыгралось мое воображение, что если дотронуться до нее, то она улетит. Я даже мог разглядеть эти хрупкие, как стекло, крылья… Мда, вот это меня глючит после пьянки. Я подхожу к ней со спины, одним движением снимаю с себя куртку и кладу теплую вещь на ее узкие плечи. Она вздрагивает и резко оборачивается, пронзая меня удивлёнными голубыми глазами. Проходит буквально пара мгновений и ее лицо начинает выражать неподдельную ярость. Девушка полностью разворачивается ко мне и своими маленькими ладошками сжимает мое горло, полностью ограничив доступ к кислороду.