***
— Сегодня классный час, посвященный выпускникам, поэтому попрошу всех не разбегаться после седьмого урока, — без энтузиазма отчеканил историк. — Но это же получается восьмой урок?! — разочарованно воскликнул одиннадцатиклассник с задней парты. — Точилин, — злобно прошипел учитель, — для тебя могу сделать и девятый урок. Класс резко замолчал. — Что ж, — выпрямился казах, — жду всех здесь и без опозданий.***
— Пойдёшь на классный час к Оралбековичу после химии? — Саш, если честно, то без понятия. Я планировала с девочками в кафе посидеть, — грустно отвечает девушка. — Слушай, — тихо произносит парень, — а может смотаемся с этого классного часа… Ну его в пень, Насть, а сами посидим в кафе? Ну… Без девочек, вдвоём, — краснея, спрашивает Точилин. — Не знаю, — смущённо отвечает девушка, — посмотрим.***
Тихонько пристроившись за дверью, Жалелов невольно слушает план «А», как его назвали нерадивые ученики, о том, как уйти с его классного часа. — Короче, после химии тихо валим домой, главное, чтоб из вахтерши не домотались, ведь историк по-любому их предупредил, — слышится девичий голос. — А вдруг спалят? Вдруг к директору поведут за прогул? — слышится другой, но уже более взволнованный. — Да ничего нам не будет, — говорит парень, — он вообще не имеет никакого права задерживать нас после школьных занятий. «Вот придурки, — проносится в голове у Адиля, — размышляют о побеге у дверей учительской.»***
Когда прозвенел звонок с последнего урока, и надоедливая училка вышла из кабинета, самые активные бунтари стали сильно колебаться, стоит всё-таки уходить или нет. За первую четверть дети поняли, что с историком шутки плохи. — Ну что? Уходим? Вдруг дверь кабинета химии резко открылась. В дверях стоял казах со списком учащихся. — Я решил не дожидаться вашего визита к себе в кабинет и провести классный час здесь, — ухмыляясь сказал он. Дети сразу поняли, что их план раскусили. Жалелов вальяжно прошел к учительскому столу, но что-то привлекло его внимание и он остановился. — Вас же было с утра двадцать три человека, — дети стали переглядываться, — почему сейчас двадцать один? — Извините, Адиль Оралбекович, — подняла руку Мастерко, — Настя просила передать, что она себя стала плохо чувствовать и ушла домой после пятого урока. — А Точилину срочно нужно было отойти, поэтому он ушёл, — добавил Кудимов, немного ухмыляясь. Жалелов резко отвёл взгляд к окну. Внутри его распирала злость, но внешне он казался непробиваемым. — И он тоже ушёл после пятого? — заранее зная ответ, спрашивает казах. — Да, — отвечает ученик. Присев за стол, Адиль что-то отмечает у себя на бумажке, криво улыбаясь, а позже переводит взгляд на притихнувший класс. — Начинаем классный час, дети.***
— Слушай, думаешь у нас точно не будет проблем? — немного замявшись, спрашивает девушка, доедая растаявшую шоколадку. — Блин, Потапова, да какие проблемы? Думаю, что историк даже не заметил нашего отсутствия. Молодые люди весело проводили время, пока у Насти не зазвонил телефон. — Да, мама. — Настя, срочно домой! — грозно сказала мама. — Мам, ты чего? Что случилось? — волнительно спросила девушка. — Это нужно у тебя спросить! Сейчас звонил директор твоему отцу и сказал, что ты и ещё какой-то мальчик из твоего класса прогуляли уроки! Уму непостижимо! Позорище! — ругалась мама девочки. — Ма… — у девушки стали наворачиваться слезы, — я не прогуливала, — хотела оправдаться она. — Всё! Ничего не хочу слышать! Дома поговорим!***
Следующий день начался также не с приятной ноты. Двоих провинившихся учеников отчитали у директора, а позже пригрозили отчислением, если подобная выходка ещё раз повторится. Настю родители посадили под домашний арест, а Точилину просто отец дал подзатыльник. Как назло, русичка заболела и вместо её урока поставили историю.***
— Добрый день. Думаю, что вчерашняя ситуации послужит для всех уроком. А теперь открываем тетради и записываем тему урока. Класс грустно вздохнул и приготовился к сорокапятиминутной лекции.***
— Адиль, пожалуйста, не надо, вдруг нас кто-нибудь увидит. — Тшш, никого здесь нет. Только мы с тобой вдвоём, — крепко обнимает, целуя ученицу куда-то в шею. Наверное, обжиматься вечером на лавочке в парке — это не самая лучшая идея, но ему так хочется этой острой романтики. — Погоди, — вырывает из цепких рук, — помнишь случай, когда три месяца назад я не пошла на твой классный час, уйдя с пятого урока, а потом меня вызвали к директору? — на что казах кивает, — так вот, это ты написал докладную? Хриплый смех разрезал вечернюю тишину парка. — Я, — отвечает мужчина. — Зачем? — дует губки девушка, — Меня потом неделю под домашним арестом держали. — Ты ушла вместе со своим одноклассником, — напрягается казах, — я разозлился. — Ладно, Диль, не ревнуй, — уже сама лезет к нему в объятия. Запретные отношения всегда самые острые и страстные. Хотя всё уже не такие уж и запретные, всё было бы гораздо легче, если бы Жалелов не был бы таким ревнивым и не мотал девочке нервы. — Слушай, а ты можешь меня завтра отмазать в школе? — делая невинные глазки, спрашивает девушка. — Зачем? — удивляется мужчина, прерывая поцелуй. — Просто хотела завтра отдохнуть, — гладит Адиля по щеке, — я бы «пошла бы в школу», а на самом деле, пришла бы к тебе домой, мм? — Потапова, а Вы понимайте, на что подталкиваете учителя истории? — игриво спрашивает Жалелов, уткнувшись в девичью шейку, оставляя мокрый поцелуй. — Ой, Диль, да брось. Останься завтра дома, — морщась от колючей щетины, просит девушка. — Уговорила, — легонько шлёпает по ляшке и заключает в свои объятия.***
— Чёрт, Марин, я очень боюсь, приходи ко мне. Девушка сидит на холодном полу в ванной и тихо плачет, умоляя подругу, чтобы та ушла с уроков и пришла к ней. — Насть, не паникуй, успокойся. — Я не могу не паниковать, если родители узнают, то меня убьют… А что в школе скажут? Как я буду экзамены сдавать? — срывается на крик. — Может ничего и нет, я скоро буду. — Задержка уже пятый день, — вытирает слёзы, — давай, я тебя жду.