***
После того случая с Платтом, Рей побежала прямиком в дом. Собрала документы, вытащила триста долларов из заначки Платта, кое-какие вещи и сухпайки. Весь день она скрывалась на улице, а под покровом ночи пробралась обратно в мастерскую Платта, там он уж точно не будет её искать. Она забралась в кузов огромного грузовика, хозяин которого должен был забрать его утром и закрылась изнутри. Ночью она не сомкнула глаз, вновь переживая эмоции, испытанные во время домогательства Платта, и прислушиваясь к тишине. Рано утром в мастерскую вернулись рабочие и её так называемые «братья». Рей старалась производить как можно меньше шума до прихода хозяина грузовика. Он появился чуть позже, расплатившись с Платтом за его услуги, он завел грузовик и уехал, увозя Рей навсегда из этого проклятого места. У неё был план: на следующей остановке выбраться из кузова, а там смотреть по обстоятельствам, она понятия не имела куда держит путь грузовик. Но только девушка почувствовала, что грузовик выехал на дорогу, ведущую из города, она невольно закрыла глаза и заснула, убаюканная ездой и звуком мотора. Проснулась она от того, что кто-то открыл дверь кузова. Им оказался высокий и стройный пожилой мужчина с серебряными волосами, рядом с ним стоял просто огромный, до неприличия заросший гражданин, с длинными коричневыми волосами и длинной такого же цвета бородой. Рей поначалу сильно испугалась, но незнакомец представившийся Ханом, успокоил ее, что ни он, ни Чуи её не тронут. На вопрос, как она оказалась в его кузове, Рей разревелась впервые за долгое время прямо перед двумя незнакомыми людьми. Это тронуло с виду страшного и грубого волосатого Чуи, и он издав какой-то нечленораздельный звук, пустил слезу, стиснул Рей в объятьях, давая ей выплакаться. Позже Рей узнала, что Чуи был немой, но не глухой. Успокоившись, Рей поведала Хану и Чуи, откуда она и от кого бежит, все это время Хан внимательно ее слушал, а в его глазах читалась неподдельная печаль. Оказалось, что Хан и Чуи были дальнобойщиками, друзьями и партнерами по нелегкому делу. Они как раз ехали получать новый заказ в Форт Коллинз. Грузовик сломался и Хану пришлось пригнать его в автосервис к Платту, было решено, что Чуи поедет дальше встречаться с заказчиком и ждать на месте Хана, который должен был забрать грузовик. Хан сказал, что обязательно позаботится о бедной сироте, пообещав Рей, что Платт больше никогда не приблизится к ней, а если и приблизится, то крепко об этом пожалеет, на что Чуи достал из-за пазухи короткий дробовик, продемонстрировав его Рей. Было решено отвезти Рей в Лас Вегас, к их общей знакомой Маз, чтобы та позаботилась о ней. Почти через двенадцать часов Рей находилась в придорожном баре, по совместительству и кафе, на окраине Лас-Вегаса, перед маленькой, сухонькой пожилой женщиной с оранжевыми волосами и добрыми глазами, в которых светился лукавый ум. Эти двенадцать часов были для Рей, возможно, самыми счастливыми за последние шестнадцать лет. Хан всю дорогу рассказывал ей истории из их с Чуи жизни: о работе, о приключениях, заставляя её искренне смеяться. Они останавливались несколько раз у закусочных, в которых Хан заказывал Рей всякие вкусности и газировку, понимая что девочка была лишена таких маленьких волшебных вещей, делающих наше детство незабываемым. Последние четыре часа она спала спокойным сном в том же кузове, видя совершенно счастливые сны: где Хан Соло её отец и он берет её маленькую с собой в свои рейсы.***
Вдруг дверь в аудиторию открылась, возвращая замечтавшуюся Рей к реальности. К кафедре подходил совсем не профессор Люк. Рей моргнула, сфокусировавшись на фигуре, которая встала за кафедру. Сердце Рей упало: это был тот самый мужчина, в которого она сегодня врезалась в коридоре и перед которым её вырвало. Осознание этого заставило девушку побледнеть. Аудитория затихла, все кто в ней был с любопытством разглядывали новоприбывшего. — Добрый день, я профессор Рен. Я буду вести у вас курс «Деловой этики» и многие другие курсы вместо профессора Скайуокера. — Произнес глубокий тягучий голос. В зале прошелся ропот. — С профессором все в порядке? — Спросил кто-то с задних рядов. Рей почти физически могла почувствовать волну тревоги, которая прошла по залу после слов Рена. Многие любили Люка, как среди студентов, так среди преподавателей. — О, не сомневайтесь, с профессором все хорошо, он жив и здоров, если вы об этом, — в его тоне послышались нотки раздражения, возможно новый профессор не любил когда его перебивали. Рей обратила внимание, что мужчина, стоящий сейчас за кафедрой, значительно отличался от того, с кем она столкнулась в коридоре, и не только внешне. С момента их встречи мужчина, также как и Рей, сменил наряд на более элегантный, теперь перед ней стоял уверенный в себе человек, от которого так и веяло каким-то необъяснимым величием. Он стоял прямо, засунув руки в карманы брюк, с гордо поднятой головой, его глаза были обращены к перебившему его студенту, во взгляде уже не читалось ничего кроме власти и легкого пренебрежения. О да, он всем своим строгим видом давал понять ученикам, кто главный в этой аудитории. Тем временем, профессор продолжал таким же ровным голосом, каким начал: — Он уволился из университета две недели назад, поэтому деканат связался со мной и предложил мне занять его место как главы кафедры. После этих слов в аудитории воцарилась полная тишина. Большинство студентов были первокурсниками, как и Рей, и понятия не имели, кто такой Люк. Они, как испуганные птички, старались не двигаться и не дышать, потому что еще не знали, как себя вести. Были и те, кто учился здесь на дополнительных курсах, как и она или второкурсники, которые знали или хотя бы слышали о Люке. Последних же эта новость повергла в легкий транс, они молча переваривали услышанное. Рей часто заморгала. Люк? Уволился и уехал никому ничего не сказав, очень странно, — подумала девушка, — надо будет послать сообщение Маз, чтобы она связалась с Ханом и спросила его, что же произошло на самом деле, ведь Хан приходился Люку зятем. Профессор сделал небрежный жест рукой, оголяя левое запястье и мельком глянул на свои часы. — Сейчас 16:20 после полудня, — проговорил профессор и нахмурился, — урок начинается в 16:00, я приношу свои извинения за моё опоздание. Обещаю, в свое время я вам верну эти восемнадцать минут времени, что вы потратили, ожидая меня. По поводу опозданий хочу предупредить. Первое, по уставу университета у вас есть полное право зайти в аудиторию в течении пятнадцати минут после начала урока. Я не могу лишить вас этого, но хочу предупредить, я не люблю когда на мои уроки опаздывают, так что постарайтесь не пользоваться этим правом на моих курсах и приходите вовремя. Второе, если вы видите, что опаздываете на урок более чем на пятнадцать минут, вы не войдете в эту аудиторию до положенного вам между парами перерыва в десять минут. По поводу посещаемости, — тут профессор сделал маленькую паузу, обводя взглядом присутствующих, — по правилам университета вы имеете право пропустить до трёх уроков без уважительной на то причины. Но я считаю, что мы все здесь уже взрослые и сформировавшиеся личности, поэтому я не буду проверять ваше присутствие, учитывая что вас тут около ста пятидесяти человек, а я один, пусть это будет на вашей совести. В то время, как он говорил, его взгляд блуждал по аудитории, всматриваясь в присутствующих и как бы анализируя для себя, какой эффект производят его слова. Его взгляд остановился на Рей и чуть задержался, девушка перестала дышать: конечно, он ее узнал. Перед глазами предательски встало, возможно, самое худшее воспоминание её жизни, которое она пережила полтора часа назад. Ее щеки побагровели, а в висках неприятно застучало, Рей втянула шею, пытаясь подавить желание подорваться с места и бежать из этой аудитории, из этого университета, из этого города. Тем временем, мужчина продолжал: — На первом уроке я обычно объясняю студентам силлабус* и оглашаю правила, которым я хочу, чтобы вы подчинялись. Эти правила касаются не только дисциплины, но и выполнения домашней работы, материала с которым вы будете работать, и внеклассное чтение. Но сначала, я как следует представлю вам себя, — с этими словами мужчина подошел к кафедре и вывел через проектор на экран адрес электронной почты. Шрифт был огромен, для того, чтобы студенты с задних рядов тоже могли его увидеть. — Как я уже сказал, меня зовут профессор Рен, профессор Кайло Рен… Сердце Рей ёкнуло. Так вот, что означали эти инициалы на носовом платке. — На экране вы видите электронную почту, которую я создал специально для связи со студентами. Если у вас есть какие-либо вопросы по учебному материалу или вы не поняли тему урока, вы можете писать сюда, чтобы назначить встречу. Я проверяю эту почту трижды в день и поверьте, я отвечаю всем. Пожалуйста, воздержитесь от таких писем как, «прошу пересмотреть мою оценку» или просьб о дополнительных заданиях. Хочу предупредить сразу, я их не даю, а чтобы пересмотреть вашу оценку по той или иной работе вы можете заполнить форму на вашем учебном сайте и её рассмотрят в течение срока, указанного в уставе университета. У меня также есть емейл, который мне дает университет, как и у вас у всех, но я предпочитаю с ним не работать, из-за шифрования. Работы тоже не отправляйте по этому адресу, далее я объясню вам куда и как отправлять ваши работы. Запишите, пожалуйста, этот электронный адрес себе, он так же указан у вас в силлабусе. Рей механически записала электронный адрес себе в тетрадь. Студенты засуетились, послышался шум открывающихся пеналов и шуршащих листов. Профессор воспользовался этой паузой и перешел от кафедры к обычному письменному столу, стоящему возле неё. Отодвинул его ближе к экрану, сел посередине стола, на самый его краешек и вытянул ноги, руки же он скрестил на своей широкой груди, показывая этой позой, что он готов говорить. Рей поерзала на скамье, вся обратившись в слух. — Родом я из Чикаго, но большую часть детства и юности я прожил в Вашингтоне. Я имею степень бакалавра по «Философии истории» Стэнфордского университета. До этого я учился целый год в Государственном университете Черных холмов, на факультете Политологии, но я быстро понял, что это не мое. Вторая степень Пенсильванского университета по Этике. Честно, после получения своей второй степени я хотел оставить академическое поприще, но во время обучения я обнаружил в себе способность к преподаванию, когда был помощником одного из лекторов. Я писал докторскую и одновременно работал консультантом различных организаций в области деловой и профессиональной этики, чем я занимаюсь до сих пор. Это моя прямая специальность. Рей слушала его, затаив дыхание. Такой молодой, а уже имеет докторскую степень, интересно, сколько же ему лет, должно быть не больше тридцати. Тем временем профессор продолжал: — И вот неделю назад, декан Хакс обратился ко мне с личной просьбой занять место главы кафедры «Гуманитарных наук» вместо профессора Скайуокера, это то предложение от которого сложно было отказаться, — произнеся это мужчина и довольно улыбнулся. Это была первая эмоция, которую увидели студенты на протяжении всего монолога. Ему несомненно льстило, что в таком молодом возрасте он занял почетное место заведующего кафедрой, чего многие пожилые профессора со всем их многолетним опытом исследований и обучения не могли добиться. Рей пыталась припомнить: есть ли еще в университете молодые профессора, занимающие подобное положение. В голову приходил только Аарон Левинштейн, заместитель главы кафедры Компьютерных и прикладных наук. Но никто к нему кроме преподавательского состава так не обращался, все его знали как Vader. Бывший хакер, Vader был компьютерным гением, ему было всего двадцать восемь лет, он получил докторскую без присвоения степени магистра. Благодаря ему, университет смог запатентовать некоторые идеи, принадлежащие именно Аарону, над которыми он работал, а университет с радостью его финансировал. Да, Кайло Рену несомненно льстило, что он самый молодой заведующий кафедры в одном из лучших технологических университетов страны. Рей сразила догадка, что он, возможно, знает об этом. Все остальное время, что профессор рассказывал себе у него было самое скучающее лицо, будто он говорил о чем-то скучном и не достойном внимания. Пользуясь случаем, что в аудитории было еще около ста пятидесяти душ, Рей откровенно пялилась на профессора, рассматривая его фигуру в новом наряде, не боясь того, что он может обратить внимание на ее откровенное разглядывание, зная, что все так же сейчас смотрят на него. Тут определенно было на что посмотреть. Теперь он был одет в элегантную черную рубашку и брюки, что несомненно раскрывало его фигуру с новой стороны. «Черный ему определенно идет», — подумала Рей. На черном цвете так контрастно выделялась белизна его лица и кистей. Рубашка обтягивала и открывала взору его бицепсы, Рей закусила губу, определенно, профессор был горяч. Остаток первого урока Рен объяснял силлабус, а точнее что они будут проходить на каждом уроке и какой материал стоит читать перед этими уроками, где загружать работы, которые он будет задавать, и когда будут проходить контрольные работы по пройденному материалу. Рей нахмурилась, на сколько она знала от Финна, который был единственным среди их компании гуманитарием, на курсе по деловой этике не было проверочных работ, курс был обязательным для всех, восемьдесят процентов оценки составлял экзамен, и двадцать — работы который давал преподаватель, но как говорится, новая метла... При слове «контрольные работы», в аудитории пробежал недовольный ропот, на что профессор лишь сверкнул взглядом и все затихли. Несомненно, его методы обучения отличались от методов Люка. — И еще кое-что, — он сказал это небрежным тоном, — на своих уроках я люблю, когда идет дискуссия, а не только, когда говорю я. Поэтому, я рекомендую вам читать также дополнительную литературу, которая указана в силлабусе. Я понимаю, что я нахожусь в технологическом институте и большая часть из вас люди с рациональным складом ума, предпочитающие уравнения, но я вас заверю, вам понравится это курс, он даст вам пищу для размышлений и раскроет ваши умственные способности с новой стороны. Я требую серьезного отношения и упорного труда к моим предметам, как и от гуманитариев, так и от технарей. Прозвенел звонок, оповещающий об окончании первого урока. Все повскакивали со своих мест, на что профессор только нетерпеливо поднял руку, привлекая к себе внимание, и сообщил, что опаздывать на второй урок категорически запрещено, в связи с тем, что он еще хочет успеть объяснить первую тему этого курса. Рей встала со своего места, смотря вниз. Она испытывала жуткую потребность выйти из этой аудитории и не встретиться с ним взглядом. Теперь, когда она стояла на ногах, она чувствовала себя еще неуютней, так как была открыта для обзора. Сейчас она проклинала себя за свою любовь и отчасти необходимость сидеть на первых рядах из-за своего роста. Она бросила взгляд в сторону профессора и с ужасом для себя отметила, что он смотрел пристально прямо на неё, его лицо ничего не выражало. Рей быстро опустила взгляд к себе под ноги, семеня к выходу. Остаток урока прошел без инцидентов, профессор начал второй урок с вопроса к классу, что, по его мнению, есть мораль и этика. В дискуссии прошла большая часть урока, потом профессор дал точное определение этим двум, как казалось, одинаковым понятиям. Рей записывала всё, что Рен выводил на проектор. К её удивлению, записей было немного, в основном профессор говорил, приводя примеры, он с головой ушел в тему и теперь изредка смотрел на Рей, не акцентируя внимание на ней, впрочем как и ни на ком в аудитории. Рей посмотрела на часы, висящие на стене: пара подходила к концу. Всё это время, слушая профессора, она думала подойти ли к нему и поблагодарить за проявленную заботу или пуститься наутек со всеми. Второй вариант был соблазнительней всего, она не представляла, как останется с ним один на один после сегодняшнего происшествия. Она вспомнила, что в кармане штанов в стирке лежит его платок. Ну теперь у неё будет возможность его вернуть, хотя она не представляла, с какими словами будет возвращать принадлежащую ему вещь. Из ее раздумий ее вырвал звонок, оповещающий, что пара закончилась. Все свободно выдохнули и двинулись к выходу, почти у всех уже были собраны вещи, никто не собирался задерживаться в аудитории хоть на минуту, так как для многих, в том числе и для Рей, это была последняя пара. Рей хаотично складывала свои предметы в сумку, она кинула пенал, не убрав всех ручек в него, а закидывая их в сумку по отдельности. Её руки тряслись, аудитория заметно пустела. Профессор, тем временем выключил проектор, но все так же стоял за кафедрой и смотрел во встроенный в кафедру компьютер перед собой. Рей не обратила внимание, что большая часть её сумки была уже за краем противоположного конца стола, сила гравитации потянула ее к полу, прямо между первым рядом и к опасной близости к кафедре преподавателя. Сумка упала довольно шумно, а, так как она была открыта, из нее посыпались все пишущие принадлежности, которые Рей непредусмотрительно не сложила в пенал. Рей замерла на месте, профессор оторвался от созерцания экрана кафедрального компьютера и обратил свой взор на источник шума, а потом плавно перевел его на Рей. — Простите, — пискнула Рей. Мужество покинуло её окончательно, она не хотела оставаться с ним наедине, но, видимо, у Вселенной были определенно другие планы. Она стремительно пошла вдоль ряда, чтобы обойти его и поднять свои вещи, было немыслимо перемахнуть просто через стол. Обычно так она и поступала в таких случаях, но не в этот раз, не пред ним. Из-за своего страха и дрожи во всем теле Рей была уверена, если она это сделает, то это выйдет потом в еще какой — нибудь унизительный инцидент. Уже второй раз за день перед этим мужчиной падает либо она сама, либо ее вещи. Последний человек вышел из аудитории, оставляя их одних. Рен, казалось, не собирался возвращаться к своему делу: пока Рей неуклюже семенила вдоль своего ряда, мужчина в два шага оказался у ее сумки. Заметив, что он делает, Рей замерла, сердце совершило какой-то немыслимый кульбит и щеки опять заалели. Она быстро подошла к профессору, опустившемуся на корточки, подбиравшим рассыпавшиеся ручки, Рей тоже присела возле него, укладывая тетради. Их взгляды встретились, Рей втянула воздух и замерла, он смотрел прямо в ее глаза, улыбаясь лишь уголками губ, она лишь смогла прошептать: «спасибо», когда он вложил ручки в её ладонь, она быстро кинула их в сумку. Он поднялся первым, протягивая ей свою изящную кисть, Рей подала руку больше автоматически, чем осознанно, второй раз за день она почувствовала, будто её ударило током от его прикосновения, которое растекалось по всей ладони приятным теплом. Сердце Рей стучало как бешеное, она одернула руку сразу, как оказалась на ногах. Профессор вновь нависал над ней огромной горой, своим ростом она доходила ему лишь до линии груди. Собрав все остатки мужества, Рей произнесла предательски дрогнувшим голосом: — Спасибо вам большое, профессор, за это… — Она почувствовала, что начинает заикаться, — За все… за это, за сегодня. Я, я… Прошу п-прощения за сегодняшний инцидент в коридоре. — Рей почувствовала,что ее уши и шея горят огнем, она смотрела прямо перед собой, гипнотизируя пуговицу на рубашке профессора, не смея поднять взгляд. Пауза. — Как вы себя чувствуете? — О, этот голос, словно мёд, такой тягучий. Рей распознала в его интонации неподдельный интерес. — Уже л-лучше, спасибо. Рей стремилась покончить с этим, новая волна стыда от воспоминания накрывала ее, грозясь перерасти в паническую атаку. У нее опять появилось огромное желание бежать из MIT без оглядки. — Всего доброго, профессор. Опять пауза. Рей не выдержала и подняла взгляд на Рена. Он смотрел на нее с интересом, его глаза улыбались, а уголки губ были чуть-чуть приподняты. Рей напряглась, в этом взгляде она почувствовала что-то знакомое, профессор определенно ей кого-то напоминал. Он протянул свою руку: — Всего доброго. Мисс? Рей вложила свою ладонь в его, для рукопожатия, она просто утонула в его огромной руке. Рей отметила для себя, что кожа его рук была очень мягкая и нежная. — Ниима, Рей Ниима. — Всего доброго, мисс Ниима. — С этими словами Рен опустил свою руку, разрывая рукопожатие и вернулся к кафедре. Рей, вся пунцовая, пулей вылетела из аудитории и побежала в сторону общежития, думая о том, что ей пришлось пережить за этот день.***
Вернувшись домой, Рей застала Роуз в их маленькой гостиной на диванчике. Вид девушки говорил о том, что она, точно так же как и Рей, страдает от вчерашней попойки: она лежала на спине согнув ноги в коленях, на её лбу лежало влажное полотенце. Увидя, что кто-то вошел, девушка приподняла голову и слабо улыбнулась подруге, а затем плюхнулась обратно в исходное положение, слабо застонав и мученически прикрыв веки. Рей бросила сумку на пуф и присела возле девушки. — Ты как? — Спросила она, положив ей руку на плечо. — Плохо, — прохныкала Роуз. — Как я тебя понимаю, — грустно начала Рей, — меня сегодня вообще вырвало в коридоре при всех. Какой стыд. — Рей зажмурилась, прогоняя воспоминание. — Что?! — Воскликнула Роуз, девушка вытаращила на нее глаза, потом опять страдальчески закрыла их, морщась. — Где это случилось? — Прошептала она, — Ты, ты в порядке? — Роуз приоткрыла свои веки и посмотрела на Рей, в ее взгляде читалась грусть и вина. — Ну, как сказать, — Рей замялась, она не знала стоило ли рассказывать, что её вырвало перед самым горячим мужчиной, которого Рей встречала в своей жизни, который к тому же является её преподавателем курса «Деловой этики» и по совместительству новым главой кафедры гуманитарных наук. — Сейчас мне лучше, но мне ужасно стыдно, хорошо что мой позор никто не успел заснять на телефон, я бы этого не пережила, — от этой мысли Рей поёжилась. — Я бы им всем их телефоны в задницы бы засунула, — прорычала Роуз, — Я никому тебя в обиду не дам. И Рей знала это, она была готова сделать подобное и для Роуз. Рей искренне рассмеялась. Тревоги и ужасы сегодняшнего дня потихоньку уходили на задний план, ведь этот день подходил к концу. Вдоволь насмеявшись, Рей продолжила: — Кстати, ты знаешь, что Люк Скайуокер ушел с кафедры и вместо него теперь новый профессор, он сейчас вел у меня последнюю пару. — Да ну? — Роуз аж подскочила на месте. — Что-то случилось? Когда он ушел? Вот черт, я записалась к нему на курс дополнительной дисциплины в следующем семестре. — Профессор сказал, что две недели назад, — начала Рей, — он сказал, что Люк просто уволился, с ним ничего не случилось. Наверное, по личным причинам. — А какой он этот профессор, он строгий? Молодой, старый? — Молодой. — Красавчик? — В глазах девушки блеснул лукавый огонек. — Не то слово, — против воли вырвалось у Рей, она прикусила губу. — Ух ты, должно быть он действительно красив, раз ты это говоришь. Мне уже не терпится увидеть этого профессора, который сразил тебя. Рей покраснела от ее слов, все, кто пытался ухаживать за ней, натыкались на неприступную стену отчуждения. Все суждения Роуз о красоте того или иного парня разбивались о скептицизм Рей. Конечно, она иногда ходила на свидания, в основном её знакомила Роуз, уверяя, что ей надо развеяться и отвлечься от повседневности, ведь она желала своей подруге лишь добра. Рей шутливо называла Роуз «свахой», но все равно иногда ходила на свидания, чтобы не обижать подругу. Некоторым она отвечала отказом на второе свидание, некоторые сами пропадали сразу после первого, видя что вторая сторона не заинтересована. После случая с Платтом, у девушки были проблемы с физическим контактом с мужчинами: она категорически не терпела, когда к ней прикасались парни, даже для простого рукопожатия, не считая Чуи и Хана. Она еще ни разу не была с мужчиной, даже еще не целовала никого. С началом жизни в MIT многое поменялось: Рей впервые завела себе подругу, с которой могла поделиться сокровенными девичьими тайнами, познакомилась с Финном и По, стала ходить на тренировки по «Искусству ближнего боя», где были, в основном, парни. Пару бесед с университетским психологом, и потихоньку ее проблема начала исчезать. Рей надеялась, что возможно когда-нибудь она встретит того, кто действительно подходит ей, кто будет любить ее как человека и уважать как личность, с которым она сможет разделить постель. — Ничего он не сразил. — попыталась оправдаться Рей, предательский румянец распространился теперь и на уши, — Просто очень привлекательный и умный мужчина, учился в Стэнфорде… Ну хватит о нем, скажи, тебе нужен сейчас стол на ближайшие два-три часа, я хочу домашку сделать, мне завтра после учебы сразу на заправку ехать до ночи, в субботу я тоже работаю, и в воскресенье. — Нет, дорогая, я буду здесь, если голова пройдет может посмотрю телевизор. Можешь занимать, я не буду сегодня уже учиться. Рей и Роуз делили единственный письменный стол, который находился в их крохотной спальне помимо двух кроватей и шкафа, который они тоже делили на двоих. — Принести тебе что-нибудь? Аспирин? Мне немного помогло. — Спасибо, и принеси мне бутылку воды, пусть будет рядом со мной. Рей выполнила просьбу подруги, себе же она заварила кофе и сделала бутерброд, в надежде, что она его переварит. Голод давал о себе знать. Рей удалилась в их общую с Роуз спальню, прикрыв за собой дверь. Мысли вновь возвращали ее к профессору: Рей воскрешала в памяти его черты лица, когда он смотрел на нее в коридоре и в аудитории, пытаясь припомнить, кого же он ей напоминал. Теперь ей придется видеться с ним каждый четверг, интересно, как ей удастся пережить этот семестр, Роуз была права, он действительно зацепил ее, заставляя девичье сердце судорожно биться. Девушку одолевала гамма чувств, которые она не могла понять. Ее одолевала бурная энергия, от которой хотелось подскочить с места и начать прыгать, и, одновременно, досада, что впервые понравившийся ей мужчина, оказался ее преподавателем, а это автоматически накладывало табу на их отношения. Стоп. Рей разозлилась на себя за такие мысли. Какие у нее могут быть отношения с профессором Реном, кроме как профессиональных? С чего бы он захотел быть с сиротой, студенткой первого курса пусть и престижного университета, покупающую одежду в самых дешевых магазинах, работающую на автозаправке, при его красоте, образовании и статусе. Но, с другой стороны, никто ведь не запрещает ей мечтать. Рей открыла один из ящиков стола на котором было написано: «Рей», и достала оттуда карандаш, она почти закрыла ящик, как вдруг ее взгляд упал на небольшую черную книжку. Рей вытащила ее из ящика. Эту книжку ей когда-то отдал По, он сказал, что у него уже сотни таких книжек, поэтому ему вовсе не жалко ее отдать кому-то, тем более Рей она может пригодиться записывать всякие заметки. Черный переплет из настоящей кожи, белая бумага, книжка приятно пахла типографией. Это не был ежедневник, не было никаких дат, только белая бумага и черная шелковая закладка. Девушка уже знала, как воспользуется этим подарком. Она еще ни разу в жизни не вела личный дневник и сейчас она сделала первую запись: «Профессор Кайло Рен» и улыбнулась.