TWO BANDITOS

      Дженна Джозеф суетилась на кухне. Молодая решила приготовить на ужин чипотле в маринаде адабо. Блондинка полезла в кухонный шкафчик за специями, но, увы, её ждало разочарование — баночка оказалась пуста. Девушка расстроилась, ведь она почти приготовила чипотле, но не есть же их пресными! Удручённая миссис Джозеф вернулась в гостиную. На всю комнату шумит телевизор, два великовозрастных оболтуса режутся в приставку. Азарт витает в воздухе, ребята не замечают синеглазой, которая смотрит на их счастливые лица, следящие за тем, как человечек в красном комбинезоне разбивает кирпичные стены. Увлекательное действо поглотило обоих с головой. — Тай, так нечестно! — возмущается красноволосый паренёк. — Ты мухлюешь! — отбросив джойстик, Дан насупился. — Учись с достоинством проигрывать, — кареглазый юноша разминает ладошки. Дженна приподняла бровь и, сложив руки на груди, закачала головой. У неё в голове проносится: «Божечки мой, ну что за детский сад!» — красотка закатила свои прекрасные глазки. Вдруг Джошуа становится на колени перед Тайлером и снимает бейсболку. Шатен смачно отвешивает леща, да так, что лоб приобретает общий оттенок с волосами. — Братишка, запомни, я — профи, а ты — аматор, смирись, — сложив губки трубочкой, целует в покрасневший лобик. — Хм-хм, я вам не мешаю? — молодая особа с укоризной смотрит на музыкантов. — Нет, дорогая, мы уже кончили, — муженёк заразительно хохочет. — Я за тебя рада, не смею мешать творческому процессу, — с сарказмом процедила златокудрая девушка. — Но... Хьюстон, Хьюстон, приём, у нас проблемы, — машет ладошкой перед лицом. — У-у-у, что случилось? — с сокрушением в голосе интересуется певец. — Ужин отменяется, — девушка пожимает плечами. — Или ты готов жевать пресные чипотлы? — Настроение испортилось, ведь она не любила свои неудачные ужины и сейчас собирается отправить готовое блюдо в мусорное ведро — как тут, блин, не злиться? А он сидит весёлый, довольный! — Дженна, я не хочу ехать в ресторан, ты же знаешь, налетят фанаты — и весь ужин испорчен, — счастливая улыбка сошла с лица, захныкавший Тай поджал губки и состроил недовольную гримасу. — Предлагаю поехать в Донатс Бейкерс, там в это время немного посетителей, отделаешься малой кровью, — золотоволосая пошла на компромисс. — Будет вечер по-английски — чай и пончики. Почувствую себя королевской особой, — мечтательно вздохнула она. — Может, Джош съездит сам, — Тайлер обращается к другу. — Бро, ну сгоняй, а? — строит бровки домиком. — О, нет-нет, Джозефина, я уже не ведусь на эти приёмчики, — Дан открещивается от товарища и отрицательно качает головой. — Давай сыграем, — кураж возвращается и глазки светятся азартным огнём. — Кто проиграет, тот и поедет! — с задором кареглазый сжимает кулак. — Повторяй за мной:камень, ножницы, бумага; раз, два, три, — разжимает кулак и выставляет два пальца. — Запомни: камень сильнее ножниц, а ножницы режут бумагу, окей? Дженна на пределе, ей надоел этот маленький мальчик. В Париже она видела молодого симпатичного паренька, который стоял перед ней на коленях, обещал достать с неба луну и все звёзды бросить к её ногам, но после его словно подменили. Тай стал вести себя как маменькин сынок. Ему не жена нужна была, а мамка! Девушка вышла к гардеробной, достала красную штормовку «Адидас» и светло-бежевое худи с надписью «Люблю твою маму» и вернулась в гостиную к дивану. Молодая швырнула одежду в лица парней. — Подрываете свои пятые точки оба! и едете в лавку за донатсами, — на повышенных тонах проговорила синеглазка. — Ах, да, без пончиков не возвращайтесь, — направляясь в сторону кухни прокричала девушка. Охламоны отправились в гараж, где красовался Додж Чарджер тёмно-изумрудного цвета. — Господи, Тай, где ты откопал эту развалюху! — красноволосый с презрением рассматривает машину. — Сам, ты развалюха, — оскорблённый Джозеф даёт Дану подзатыльник. — Это, вообще-то, раритет! — Парень с трепетом проводит по, до блеска начищенному, крылу. — Я её у Майки одолжил, — дышит на фару и протирает манжетой куртки. — Друг, где логика, что-то ты тупишь в последнее время, — Дан садится в просторный салон. — Ммм… да…а…а, на этой машине нас точно не заметят фанаты. Шатен ничего не отвечает, забираясь на кожаное кресло водителя, которое приятно холодит кожу, и, зажмурившись, вдыхает. — М-м-м, какой запах, — смотрит на барабанщика. — Какой запах? Ты испортил воздух? — шутит Джош, прикрывая нос. — Проваливай, красное мудило, — заводит движок. — Ты только послушай, как этот жеребчик урчит. — Не знаю, не знаю, но у «жеребчика» Джишвы уже урчит в животике, так что поехали поскорее, а то моя гуманность проявится и я тебя съем, — облизывает с наслаждением щечку юноши. — Пристегните ремни, господа, следующая остановка — Донатс Бейкерс! — продекламировал младший и с диким рёвом помчал по улицам Коламбуса. Дженна оказалась права — в лавке довольно-таки пусто, если не считать двух сморщенных бабулек, затесавшихся в углу у полки с лакомствами. Кареглазый надеялся, что это не его буйные фанатки, хотя... В голове появились жуткие образы: бабульки замирают, охая-ахая, начинают визжать: «Тайлер! Тайлер!», опрокидывают полку с пирожными и лезут к нему с лобзаниями, клацая своими вставными челюстями... Он готов везде видеть подвох. Джозеф вернулся из мира грёз и передёрнул плечами. «Вот к чему приводит агорафобия!» — шептал Мегамозг. Джошуа со скептицизмом посмотрел на друга и поинтересовался: — Тай, что с тобой? Давай, не гони беса, всё хорошо, я рядом, — приобнимает младшего. Шатен ничего не ответил, его взгляд остановился на стенде с броской вывеской «АКЦИЯ!», которая манила его, словно свет мотылька. Полки доверху заставлены жестянками с Ред Буллом. Певец поперхнулся — столько ему ещё видеть не доводилось, казалось он сейчас проглотит язык, в глазах загорелся алчный огонь. Мамин любимый математик Тайлуша принялся считать, сколько ж баночек любимого напитка он сможет купить, при этом сэкономив кровно заработанные средства... Исполнитель и не заметил, как вернулся Дан с картонкой пончиков в руках. — Бро, пошли, я нашёл последнюю коробку с любимыми донатсами Дженны, нам крупно повезло, — трясет пачкой перед лицом друга, но у того ноль реакции. — Подожди, Джоши, я соображаю, — загибает пальцы на руках. — Ага-ага… ох, нихуя ж себе! — на эмоциях выкрикивает юноша. Коллега косо поглядывает на старушенций, которые, раскрыв рты, замерли в проходе. — Ах, простите-простите, великодушные барышни, у моего друга синдром Туретта, — с тоской вздыхает крашеный. — Это не лечится. Пожилые дамы покрутили пальцем у виска и, показывая парням средний палец, скрылись из поля зрения… — Ты идиот! — возмущается барабанщик. — Нахуя ты берёшь это говно, — начинает выхватывать банки и ставить на место. — Не ведись на дешёвый развод, они уже давно просрочены, думаешь просто так такая халява, Тай? Я говорю, ты в последнее время тупишь! Долговязый, прогнувшись под тяжестью жестянок, тащится к кассам… Но кареглазого не переубедить. Расплатившись за товар, он схватил жадными трясущимися ручонками энергетик и поплёлся к Доджу. Дан шёл следом за другом. — Фасолинка, ну прости меня, я был не прав, этот Рэд Булл не говно, — извинялся перед приятелем музыкант. Джозеф упрел, пока дотащил ящик к парковке, и ему жутко захотелось пить. Открыв банку и хильнув пойла, он смачно отрыгнул. — Вот видишь, а ты говоришь дешёвый развод, — протягивает другу. — Попробуй сам. Джош, чтобы не обидеть коллегу по группе, соглашается отпить. Глотнув, возвращает жестянку товарищу. Паренёк начинает читать. — Вот ты говоришь, что он просроченный или какое-то говно, ты только послушай, — начинает зачитывать речитатив. — диметилбутенпентинэтилциклогексанпропанэтилпропион таурин, йоу, братишка! — Это, что, заклятие такое? — красноволосый выхватывает банку и, смеясь, тоже читает, — диметилбутенпентинэтилциклогексанпропанэтил таурин! Господи можно язык сломать! Вдруг налетел шквалистый ветер, принялся срывать листву с деревьев и швырять в лица ребят. Серый туман обволакивает клочьями всю округу. Сизая мгла поглотила молодежь, но вдруг ветер затих и туман неожиданно рассеялся... Перед музыкантами оказался колоритный старичок в костюме индейца. Его домотканая рубашка нежно-оливкового цвета расшита красно-чёрными геометрическими узорами, из-под длинного подола сорочки торчат полусогнутые ноги в кожаных штанах. Чудак подпоясан ремнём из сыровяленой кожи, точно такая же кожаная лента стягивает его седые волосы, заплетённые в две тугие косички, ниспадающие до самых плеч, на ногах — мокасины, расшитые незатейливым орнаментом. Лицо испещрено бороздами глубоких морщин, на щеках и подбородке нанесены татуировки непонятных символов. Орлиный нос придаёт ему схожести с хищной птицей. Контрастом выделяется его кожа медноватого оттенка, завершая этот жутковатый образ. Индеец сжимает в сухонькой руке бубен с изображением животного. Рисунок довольно-таки примитивен — то ли это кошка, то ли собака, не понятно. Но одно ясно точно — вокруг животного нашкрябаны языки пламени. — Тай, что это? — лицо Дана перекосилось кислой гримасой, он округлил глаза и, не моргая, смотрит на старика. — Ты его тоже видишь? — Бля, как же меня торкнуло, — Тай вновь отрыгивает, — челюсть отвисла. На мгновение старик оцепенел, но услышав звук, изданный юнцом, вздрогнул и принялся стучать в бубен, тараторя угрожающим голосом непонятные фразы. Молодые люди захохотали, всё это выглядело нелепо и комично, словно какой-то придурок сбежал с карнавала или из дурки. Для повседневной жизни этот костюм явно не уместен, что и привело в замешательство ребят. Шаман разгневался и интенсивнее забряцал бубном, и, шамкая беззубым ртом, выплёвывал свои непонятные проклятия. И вдруг... Всё закружилось, завертелось, и мальчишки полетели в тартарары.