9/11

Это была одна из тех редких ночей, когда в Белом Доме почти не угасал свет. Время было позднее, но бумажная волокита, казалось, была нескончаемой, как и вечно отвлекающие от работы звонки и электронные письма. В кабинете Вашингтона царил хаос. Окно было настежь открыто, а с улицы веяло бодрящей ночной прохладой. Весь стол был заставлен стопками документов, а посреди этого беспорядка, согнувшись и уставившись в монитор компьютера, сидел столица. Он выпил уже пятую чашку кофе и ловил на себе очередной взволнованный взгляд Оттавы, которая вызывалась помочь ему. — Не смотри на меня так жалобно, всё нормально,— сухо и отстранённо пробормотал Ди-Си, устало потерев слезящиеся и раскрасневшиеся от напряжения глаза.— Если тебе уже тяжело работать, то можешь пойти в одну из гостевых комнат. Это в центральной части, сейчас там никого нет. Оттава не отвечала некоторое время, притуплённым взглядом смотря в документы. Было слышно лишь шуршание листов и быстрые очерки. — А как же ты, Ди-Си? — очень тихо, но беспокойно спросила девушка. — Ты ведь не успеешь до утра! И тебе тоже стоит отдохнуть... Вашингтон перестал щёлкать по клавишам клавиатуры и устало произнёс: — Сейчас не время для отдыха. Завтра экстренное совещание Совета безопасности... Вашингтон откинулся на спинку стула и на пару секунд прикрыл уставшие от яркого света глаза. Тело сильно затекло и ныло после долгих и утомительных часов работы за компьютером, а сломанную руку вновь начинало сводить от перенапряжения. Парень расправил плечи и, зевая, потянулся: — После совещания Совета Безопасности надо посетить США, а потом... — не договорив, Вашингтон резко дёрнулся и схватился за голову, прищурившись от острой боли. От недосыпа и усталости его начинали мучить мигрени и шумы в голове. Он тяжело дышал, перед глазами плыли круги, а тело бросало в дрожь. «Чёрт, и как теперь работать?! Сначала рука, а теперь это. Что дальше? Галлюцинации?! Так, главное не спать! Нельзя остановиться сейчас!» — судорожно думал Ди-Си. За спиной послышался робкий голос перепуганной Оттавы: — Вашингтон, с тобой все хорошо? Может тебе надо немного передохнуть? — взволнованно предложила союзница, отложив бумаги и приподнявшись с дивана. Вашингтон лишь покачал головой и тихо произнёс: — Я в полном порядке, Оттава. Нет никакого повода для беспокойства, — он медленно повернулся к ней и строже произнёс, — У нас ещё много работы, не отвлекайся. Долгие часы утомительной рутины сводили с ума столицу. Он погряз в бесконечном потоке информации касаемо трагедии, продолжая упорно игнорировать своё плохое самочувствие. Вашингтон стремился успеть всё до рассвета, без перерыва читая документы при тусклом освещении монитора и ставя быстрые и корявые росписи изнывающей от боли рукой, что заметно распухла без оказания должной медицинской помощи. По ходу дела в голове столицы крутились разные мысли о том, что будет дальше. «Это ведь огромная ответственность не только перед США и конгрессом, но и перед нацией, перед всем миром, поэтому тут нельзя оступиться и совершать ошибок! Понятно, что событие такого масштаба сильно изменит мир и его законы. Подобные вещи не проходят бесследно, верно? Пятая поправка устава НАТО... Мы ведь никогда не применяли её? Нападение на одну страну — нападение на всех, это факт; Мировое сообщество и Альянс не оставят это без внимания. А если ещё и власть не захочет узнать гнева разъярённой толпы и последующего за этим импичмента, то они пойдут на такой шаг как военные действия в отношении агрессоров. Будет ли это считаться местью? Хотя, всё к этому шло уже очень давно, просто трагедия станет катализатором. Ещё никто в истории не наносил сверхдержаве таких болезненных ударов. И те, кто за это ответственен, получат жестокое наказание... Войне НАТО и Аль-Каиды быть. Всю жизнь мне казалось, что нет ничего ужасней войн, но как же я ошибался! Терроризм в мирное время, средь бела дня, на глазах всего мира — вот что по настоящему страшно. В прошлом веке все думали, что если избавиться от коммунистов, капиталистов или нацистов, то наступит мир во всём мире. Какие же это были глупости! Отпадут одни проблемы - появятся новые. Замкнутый круг! Все боятся за свои жизни, никто не хочет проблем. Но сейчас мир должен сплотиться, ведь только общими усилиями можно избавиться от преступных группировок. От терроризма не защищены ни сверхдержавы, ни бессмертные. И кто знает, сколько ещё жестокости он породит... Нью, мне искренне жаль, что мы не смогли это предотвратить. США, я хочу оправдать твои надежды. Да, я буду защищать твои интересы!» Вашингтон вышел из размышлений, ощущая сильный упадок и невозможность работать дальше. Парень тяжело вздохнул и закрыл лицо руками. Он чувствовал себя виноватым, а вместе с тем и очень уязвимым. Сердце болезненно сжималось, перед глазами проносились воспоминания тяжелого дня и ярких, но ужасных образов, что надолго отпечатались в его памяти. Скопление тяготящих, смешавшихся в голове мыслей тревожило и не отпускало, и больше всего на свете Столица хотел выговориться кому-нибудь о наболевшем и надолго погрузиться в глубокий сон. «Почему нельзя закрыть глаза, а потом открыть их и узнать, что ничего ужасного не происходило? Почему этот кошмар происходит наяву, а не в моем больном воображении?!» Вашингтон ещё долго молчал, после чего пробормотал дрожащим голосом: — Оттава, ты можешь выслушать меня, пожалуйста? Он долго вслушивался в давящую тишину, боясь повернуться. Но ответа не последовало, лишь за окном щебетали ранние птахи, предупреждая о восходящем солнце. Парень тяжело вздохнул, подумав, что союзница проигнорировала столь жалкую просьбу мирового политика. Столица медленно повернулся к ней, ожидая чего угодно, но увиденное скорее ввело его в замешательство: Оттава мирно дремала на диванчике, сжавшись от утренней прохлады. На журнальном столике лежали аккуратно составленные стопки документов и стояла недопитая чашка зелёного чая. Ди-Си пару секунд находился в ступоре, глядя на спящую девушку, а после тихо вздохнул и откинулся на спинку стула. — Ладно, тебе действительно лучше не слышать этих историй. Да и о чём я думал? — столица покачал головой и перевёл взгляд на потолок. — Ты наверняка очень впечатлительная, а после рассказов о жертвах и не заснула бы… Первые солнечные лучи уже осветили стол, и с улицы повеяло утренней прохладой. Вашингтон медленно приподнялся и подошёл к большому окну. Тело болело при каждом шаге. Парень, едва стоя на ногах, прильнул к подоконнику, наблюдая за рассветом, который окрасил небо в новые краски. «Уже новый день. Люди наверняка в страхе начнут придумывать небылицы о трагедии, строить теории заговоров. Забавно, ЦРУ и властям достанется первыми!» Вашингтон горько усмехнулся своим же мыслям, а после начал прокручивать в голове начало прошлого дня. «Самолёт, сталь, столкновение, должен... Может нам кто-то всезнающий даёт намёки?»,— он озадачено оглядел безоблачное небо в холодных оттенках голубого, белого и серого цветов. Бледно-жёлтое солнце лениво выглядывало из-за горизонта. «Случайно ли всё это? Совпадения — это ведь не редкость. А значения пророчествам мы придумываем сами. Но пророчествам ли?»       Вашингтон вышел из размышлений, как только услышал тихую возню за спиной. Усталый взгляд столицы упал на Оттаву, которая ворочалась во сне. В кабинете стало слишком холодно, канадка совсем замёрзла — она отчаянно вжималась в спинку дивана, время от времени вздрагивая. Ди-Си с сочувствием посмотрел на девушку, и, подойдя к ней, присел рядом. Желая разбудить, он едва коснулся ее плеча, но в секунды замер, глядя на хрупкое тело, чуть завитые волосы, светлые пряди которых падали ей на лицо, и мягкие черты, отражающие безмятежный покой. Парень оробел и, смутившись, одернул руку, помотав головой. «Будить её будет непростительным поступком! Но оставить здесь её я тоже не могу, ведь скоро в этом кабинете будет очень шумно!». Немного поразмыслив, Ди-Си принял решение. Он медленно взял девушку на руки и аккуратно приподнял. Первые несколько шагов дались ему легко и быстро. Но как только парень вышел из кабинета, его сломанную конечность вмиг пронзила острая ломящая боль. Вашингтон прильнул к стене, едва не вскрикнув. — Чёрт, как же больно!— прошипел он, прижав голову с холодной стене и едва не выронив из дрожащих рук Оттаву. «Ладно, надо собраться с силами и донести ее как можно быстрее, надолго меня не хватит». Он глубоко вдохнул и понёс подругу в одну из ближайших спален центрального крыла. Столица несколько раз едва не споткнулся, его трясло и шатало на протяжении всего недолгого пути, а из-за сонливости он путался в коридорах и кабинетах. Спустя некоторое время он все же нашёл нужное помещение и, открыв дверь, аккуратно положил девушку на большую кровать, а после как можно быстрее покинул комнату. Да, его мутило, у него сводило руку, и было сильное головокружение, но он не мог остаться, чтобы придти в себя. «Не могу, нельзя сейчас спать! Нужно закончить дела, ведь осталось совсем немного!»,— убеждал себя Ди-Си, нехотя возвращаясь в кабинет. Всему был свой предел и спустя пару часов работы на износ Столица уснул прямо на рабочем месте.

***

— Господин столица, проснитесь! — сквозь дрёму он услышал требовательный голос Олбани, которая дёргала его за рукав пиджака. Ди-Си медленно пробудился, ощутив, как затекло тело из-за сна в неудобной позе. Он поднял на столицу штата сонный взгляд и вполголоса хрипло спросил: — Который час? Олбани глубоко вдохнула и взяла большой блокнот в руки. Неуверенные движения и дрожь в голосе выдавали её сильное волнение. — Сейчас семь утра, вылет в одиннадцать. Мне позвонили утром и попросили сообщить об этом вам лично,— она скептично оглядела бледного и замученного политика. — Думаю, у вас ещё есть время привести себя в порядок... Вашингтон, едва уловив суть слов, слабо кивнул ей. — Да, ты права, Олбани. Спасибо что предупредила! После этого он резко приподнялся, от чего в глазах начало темнеть, а голова сильно кружиться. Олбани, чувствуя, что парень сейчас упадёт, подхватила его под руку. — Сколько вы работали?! — испуганно спросила девушка. Вашингтон потупил взгляд и, присев обратно на своё место, вкрадчиво произнёс: — Много и очень долго... Олбани хотела было что-то сказать, но осеклась и отвела взгляд. После недолгого молчания она всё же набралась смелости и неуверенно начала: — Нью-Йорк говорил мне,— девушка вновь умолкла после этих слов, серьёзно посмотрела в глаза Ди-Си, и продолжила,— что вы слишком много работаете и порой мучаете себя этим, полностью отдаваясь своим обязанностям и поставленным целям. Вы совершенно не думаете о себе! А большие нагрузки и постоянные стрессы плохо сказываются на вашем физическом и психологическом состоянии! Вам нужно знать меру и немного отдыхать. Вашингтон, облокотившись на стол, задумчиво посмотрел на неё вымученным взглядом и со всей серьёзностью произнёс: — Сейчас несколько иная ситуация. Чрезвычайная! Поэтому приходится выкладываться по полной, жертвуя сном и прочими потребностями, понимаешь меня? Сейчас на нас смотрит весь мир! США и экономиста вывели из строя! — Ди-Си опустил взгляд в пол. — Один удар поставил нас на грань. Будет слишком много жертв! А живыми в обломках башен нашли только 18 человек. Сейчас не время беречь себя, нужно действовать и не допустить повторения трагедии таких масштабов! Столица штата отшатнулась к двери, кротко кивнула и опустила взгляд. — Да, я вас поняла. Извините, мне не стоило... — дрожащим и виноватым голосом пробормотала она. Вашингтон медленно подошёл к ней, положив руку на плечо. — Олбани, всё нормально,— как можно более рассудительно и спокойно начал он. — Тебе не стоит так нервничать и переживать за любое неправильно сказанное слово в мой адрес. Не бойся ты меня, будь проще! Ди-Си увидел её растерянный взгляд и слабо улыбнулся. — Нам будет сложно работать вместе, если ты будешь некомфортно себя чувствовать. Мы не сможем построить нормальный и свободный диалог, а в последствии ничего хорошего из этого не выйдет. Олбани глубоко вдохнула и, пожав плечами, кротко ответила: — Хорошо, я поняла вас. — И да, не обязательно на «Вы», и не стоит так официально ко мне обращаться. Мы не на приёме во дворце! — Ди-Си ухмыльнулся, — Да и меня это смущает, если честно. Олбани тихо посмеялась, а после вспомнила, зачем она зашла, и протянула Вашингтону стопку бумаг. — Ди-Си, я вчера изучала те документы, которые ты мне отправлял, — робко и непривычно для себя начала девушка, — По экономической системе, обороту валюты и бирже. У меня есть пара вопросов на этот счёт...

***

Настало время встретиться с мировым сообществом лицом к лицу на закрытой конференции Совета Безопасности ООН. Вашингтон опустошил очередную кружку с кофе, последний раз пролистал документы и, сложив их в папку, надел очки, скрывающие его сонные и покрасневшие от бессонной ночи глаза. Олбани удивленно наблюдала за столицей со стороны. — Так вот зачем вам нужны эти очки! Мне казалось, что это только для имиджа. Вашингтон ничего не ответил, лишь сосредоточенно огляделся по сторонам, думая о чем-то своём. — Ты сильно волнуешься насчёт собрания? — тихо поинтересовалась девушка, глядя в след столице. Ди-Си повернулся к ней у самой двери и с досадой произнёс: — Нет, просто без США идти туда непривычно. Кстати, пока меня не будет, ты не могла бы позвонить и узнать как она там? Про Нью тоже спроси, если будет возможность. Олбани быстро закивала и записала эти пункты в свой толстый блокнот. — Желаю удачи! — воодушевленно пролепетала она, проводив парня взглядом.

***

Вашингтон оказался в шумном зале. Слишком много разговоров, беспокойных метаний стран и их столиц — все со страхом и возмущением живо обсуждали последнее происшествие. Во всеобщей истерии никто и не заметил одинокую столицу сверхдержавы. Вашингтон вслушивался в обрывки разговоров и задумчиво оглядывался по сторонам, время от времени уходя в свои мысли. «Генсек НАТО уже принял решение на применение пятой статьи. Как быстро всё происходит. Я был прав, реакция администрации президента оказалась довольно быстрой и уже объявлено о мести. Вот оно, бесконечное правосудие!» В стороне стояли Российская Федерация и Москва. Страна была очень нервной, постоянно оглядывалась по сторонам и поправляла свою спадающую на глаза челку. — Когда уже начнётся? Меня вся эта ситуация очень сильно пугает! В последние годы терроризм набрал небывалые обороты! — пробормотала Федерация, прижимая к себе кейс с документами. Девушка беспокойно дёргалась из стороны в сторону, чем нервировала свою и без того раздражённую столицу. — Я конечно всё понимаю, но замахнуться на США?! В таком масштабе?! Уму непостижимо! Я до сих пор не верю в реальность произошедшего! А ведь мне надо было столько договоров подписать с ней... — с досадой пробурчала юная страна, ожидая ответа своей подопечной. Но Москва, казалось, вовсе и не слушала ее, а высматривала кого-то в толпе. — С договорами я разберусь, не переживай, — быстро и строго ответила столица, не смотря на Россию. — Но сейчас не лучшее время для этого. Федерация вздохнула и возмущённо продолжила о своём: — Поверить не могу, что США выбили из колеи! Мне ее так жаль! Помню те теракты 2000-го года, у меня потом месяца три голова болела так, что ночами спать не могла! А что с ней сейчас - страшно представить... Мы можем ее навестить? Москва, ты меня вообще слушаешь?! — девушка надулась и пихнула собеседницу в бок. Столица перевела на неё взгляд и равнодушно ответила: — Регламент не подразумевает, у нас ещё много дел. Слушай, Федерация, я отойду ненадолго. Ты справишься без меня? — Москва явно была чем-то очень обеспокоена и Россия это видела. — Да, конечно, иди...— скомкано пробормотала девушка и тяжело вздохнула пробурчав под нос. — Вечно ты куда-то уходишь! Стоило Москве скрыться из виду Федерации, как ее схватил за руку Париж. — Приветствую, — со слабой радостью сказал он, и не дав девушке сказать и слова, продолжил, — Если мы сейчас начнём беседовать, то вы пропустите всё представление! — О чем ты?! — с непониманием спросила Москва, которую француз настойчиво утягивал вглубь зала. — Что там опять произошло? Париж лишь загадочно улыбнулся и подтолкнул девушку за один из стульев. — Сейчас такое начнётся, смотри!

***

От мыслей Вашингтона отвлекли громкие разговоры совсем рядом с ним. — И что ты думаешь об этой «трагедии мировых масштабов»? — с явным преувеличением язвительно спросил Палестина у Ирака. Тот лишь откинулся на спинку стула и пожав плечами насмешливо ответил: — Тебе «для прессы» или начистоту? Палестина ближе пододвинулся к нему и всё в той же манере добавил: — О мёртвых только правду, и ничего кроме правды! — Клянусь, если бы услышала нас сейчас Америка, то тебе бы объявили войну! — Ирак тихо посмеялся. Палестина лишь усмехнулся и развёл руками, демонстративно оглядевшись по сторонам. — Но её тут нет, как ты видишь! — с азартом заявил он. — Наша «непобедимая» и «хранимая от бед» слегла от одного только сноса зданий! Слишком слабая она для сверхдержавы, не находишь, коллега? Ирак лишь покачал головой и учтиво заметил: — Ты слишком воодушевлен, а сегодня, между прочим, траурный день! Палестина на это лишь закатил глаза. — Слушай, мне вообще наплевать. Мне нравится видеть её страдания и смерти этих циничных и никчёмных людей! И да, ты так и не ответил на мой вопрос... Ирак лишь улыбнулся и пожал собеседнику руку. — Разделяю вашу позицию, коллега. Пришёл момент когда американцы пожинают плоды своих преступлений против человечности, — триумфально произнёс он. — Справедливо, не так ли? Вашингтон пару секунд наблюдал за этой сценой, находясь в полном оцепенении. — Но причём тут обычные люди? — громче обычного поинтересовался он, подойдя к компании. Завидев его, страны утихли. — Везде есть глаза и уши...— раздраженно пробормотал под нос Ирак, бросив пренебрежительный взгляд на американскую столицу. — Надо ведь вам везде вмешаться! Я думал, что вы тактичней своей страны, Вашингтон, — возмущённо пробурчал Палестина. Ди-Си лишь покачал головой и в совершенно не свойственной манере жестко ответил: — Я буду вмешиваться, пока дело касается моих людей. Более того, ваши слова касаемо теракта и США были крайне оскорбительны, — критично отозвался столица, глядя с укором на стран. — Глумление над трагедией - это кощунство! Ирак лишь усмехнулся и оценивающе оглядел американца. — Ваше поведение, коллега, тоже не является эталоном, хочу заметить, — тактично и очень спокойно начал он. — Вы вмешались в нашу личную беседу. Я понимаю, что в связи с отсутствием США у вас появилось больше полномочий, но это не повод для такой откровенной наглости! Палестина подхватил его слова, добавив колкости: — И вправду, обычно вы молчите, а что теперь? Решили из себя лидера строить? Как нелепо! И да, наш разговор в Ваших комментариях не нуждался. Вашингтон тихо вздохнул, чувствуя нарастающую злобу. Сейчас ему становилось понятней, почему Америка всегда так яро спорила со всеми. «Хотите политическую дискуссию? Я всего-то буду отстаивать свои интересы!» — И всё же, мы ушли от сути конфликта! — решительно заявил столица. — То есть, по-вашему, тысячи погибших гражданских - это справедливо? Но причём тут люди? И в чем виновато государство?! Ведь предотвратить этот теракт было практически нереально! Ирак усмехнулся и покачал головой: — Дело не только в ошибках государства и политиков, и даже не в трагедии. Тут ситуация интереснее, чем кажется на первый взгляд, — он многозначительно посмотрел на американца. — Вы сами породили то, что уничтожает вас. Все остальные наблюдали за этой дискуссией очень внимательно. — Впервые вижу как этот «молчаливый дипломат» вступает в открытый конфликт, интересный расклад! — усмехнулся Лондон, глядя на окружающих. — Чрезвычайные происшествия на него хорошо влияют! Москва закрыла лицо руками и вполголоса пробормотала: — Это же настоящая провокация, куда он полез?! Идиот...— она вновь окинула взглядом дискутирующих. — Ещё и Афганскую войну вспомнили, отлично! — Теперь Округу Колумбия могут помочь только чудеса дипломатии и демагогии... — обречённо вздохнул Париж. — Факты тут играют против него! — Может прекратить этот спор быстрее, чем произойдёт непоправимое? — встревожено предложил Берлин, обратившись к Москве. — У вас ведь есть влияние, используйте его! Разрешите этот конфликт! — Это не наше дело, поэтому и не нам с этим разбираться, не думаете? — Лондон покосился на немца. — Войне и так быть. Я-то думал, что все присутствующие осведомлены об «бесконечном правосудии». Берлин нахмурился и задумчиво ответил: — И всё же, не стоит обострять, мы ведь тут не для этого. — Такие споры бывают очень редко, — пихнув немца в бок, непринуждённо добавил Париж. — Не лишай нас этой забавы! Берлин оглядел компанию наблюдавших и, вспомнив далёкое прошлое, злостно заявил: — Я знаю, как вы любите наблюдать, бездействовать и потешаться, но чаще всего это приводит к ужасающим последствиям! Москва посмотрела на него с долей понимания, ведь это был упрёк и в ее сторону. — Ладно, поиграю в сверхдержаву! — не выдержав, уверенно начала она. — Но выйду в том случае, если это действительно понадобится. Пока ситуация в относительном равновесии... Лондон посмеялся, глядя на мнимую отвагу российской столицы. — Признай, тебе просто интересно увидеть, как он выкрутится! Ди-Си протестовал: — Даже если это и так. То, что было - это конфликт в прошлом, не имеющий никакого отношения к произошедшему недавно. И да, как погибшие в тех башнях и самолётах люди могут быть связаны с террористами или правительством!? — А чего такого сделал ваш народ, за что я могу любить и уважать твою страну? — с упрёком спросил Иран. — Ничего хорошего за всю Холодную войну, я считаю. США запустила цепочку событий, которые привели нас к теракту 11 сентября. Вы сами виноваты в своих бедах, поэтому мне вас незачем жалеть. По крайней мере, я не лицемер и имею смелость сказать в лицо всё, о чём думаю. Посмотрите на то, как китайские студенты отметили эту «трагедию», а только потом пытайтесь доказать мне что-то! Из-за ваших амбиций в мире погибло много людей, сгинули целые страны, однако их вам не жалко. Какой цинизм! Или это тоже называется той хваленой «демократией»? Вашингтон ощущал подступающую головную боль, но сейчас ему нельзя было сдаваться. — Всё сказанное вами – чистая субъективность! — яростно начал Ди-Си. — В ваших словах нет конкретики, лишь ненависть к простым гражданам, выворачивание фактов наизнанку и обесценивание трагедии мировых масштабов! Может быть, ещё начнёте покрывать террористов!? Или сделаете героями? Уж поверьте, такие провокационные заявления я не оставлю без внимания! Если вы и дальше продолжите такую враждебную риторику, то я буду вынужден... Неожиданно в диалог вмешалась Москва. Одного её появления хватило, чтобы Ирак сменил враждебную напыщенность на уважительное почтение. — Вашингтон, можно вас на минуту? — не дав ему договорить, деловито спросила российская Столица и указала взглядом куда-то в бок. По интонации было понятно, что это вовсе не просьба, а практически приказ. Вашингтон с непониманием посмотрел на девушку и коротко кивнул. — Да, конечно... Она схватила его за больную руку и увела подальше под удивлённые взгляды собравшейся публики. — Что ты творишь?! — раздражённо прошептал Ди-Си, стараясь вырвать из хватки руку. — Спасаю мир от Третьей Мировой и пытаюсь сохранить твою нервную систему,— непринуждённо ответила та. — Благодарить будешь потом. Москва отпустила его руку. — Спорить - это не твой стиль, больше не ввязывайся в это. Перед тем, как уйти, российская столица осмотрела парня, после чего серьезно произнесла: — У меня, кстати, есть к тебе личный разговор. Я зайду после заседания, хорошо? Вашингтон, всё ещё находясь в замешательстве, кивнул ей и схватившись за переломанную руку болезненно произнёс: — Да, я тебя понял, буду ждать.

***

Совещание Совета безопасности длилось достаточно долго — обсуждение теракта, борьбы с запрещёнными организациями, коллективное противостояние и нарастающее всеобщее беспокойство, выплеснувшееся по итогу множеством вопросов из зала. Вашингтон и раньше часто бывал в центре внимания мирового сообщества, но даже тогда отвечала и разводила демагогию США, не дававшая другим вставить и слова. Теперь эта участь постигла Ди-Си. Страны и столицы наперекор друг другу задавали и порой выкрикивали вопросы, а всё их внимание было устремлено к уставшему политику, который безуспешно боролся с накатившей сонливостью. — То есть вы идёте путём мести? Вам ведь известно, что возмездие приведет к гибели многих людей и будет сопровождаться встречными атаками! — воскликнула Малайзия. — Быть может, вам стоит воздержаться от таких жёстких мер? Вашингтон пододвинул к себе микрофон и сухо ответил: — Решение уже принято и направлено на рассмотрение в конгресс. Более того, возмездие направлено на то, чтобы обезопасить мир от террористической угрозы в будущем! Да и сами подумайте, вы бы просто так простили смерти тысяч своих людей?! — В чем заключается суть «Патриотического акта»? Не противоречит ли он правовым нормам? В том числе касаемо четвёртой поправки вашей конституции? — задумчиво спросил Берлин, изучая документ с главными повестками заседания. — Стоит ли ожидать подобную тенденцию в странах Европы? Вашингтон задумался, стараясь не растеряться и дать как можно более лаконичный и понятный ответ. — Этот правовой акт находится в активной разработке. Суть заключается в расширении полномочий спецслужб и полиции. У него будет несколько разделов, и в каждом будут прописаны постановления. Всё согласовано и не противоречит конституции. Однако пока рано говорить о том, будет ли он актуален для Европейской части… Вашингтон покинул совещание, будучи полностью выбитым из сил. Он неспешно шёл по коридору с папкой полной документов и договоров. Голова гудела после длительного и напряжённого дня, а рука вновь начала болеть. Парень открыл дверь в кабинет и, устало вздохнув, бросил папку на стол. — Наконец-то оно закончилось! Заскучавшая Олбани оглядела его задумчивым взглядом и с интересом спросила: — И как всё прошло? Я и не думала, что эти собрания проходят так долго! Часов шесть точно... Вашингтон откинулся на мягкое кресло. — Обычно такие заседания проходят быстрее, ведь мало кому нравится сидеть в душном зале долгие часы. В этот раз ситуация была иная, — парень тихо вздохнул и начал высказывать своё недовольство. — Каждому же надо задать мне каверзный вопрос или дать бесполезный совет! Олбани усмехнулась. — Испытание на прочность, да? — задумчиво спросила та, крутя в руках наполовину пустой пластиковый стаканчик. — Вроде того...— слабо улыбнувшись, устало ответил Ди-Си. Он потянулся к бумагам и оглядел стикеры с пометками. — Ты дозвонилась до больниц? Олбани глубоко вдохнула и расправила плечи, готовясь отчитаться в проделанной работе. — США приходила в сознание, но врачи пока оценивают ее состояние как тяжелое,— быстро протараторила она, нервно сжимая край юбки. — Касаемо Нью-Йорка... Голос её дрогнул и стал тише. Вашингтон напрягся. — Меня заверили, что операция прошла успешно. Сказали, что там было очень много переломов, и сейчас он в коме. По предварительным прогнозам так будет около месяца. Вашингтон долго не отвечал ей. — Пока всё не утихнет... Ничего хорошего, — покачав головой, всё-таки промолвил Округ Колумбия. Олбани сжалась и опустила взгляд. — Я не верю в это до сих пор... Столица медленно пролистал страницы какого-то договора. — Признаться честно, я тоже... — спустя минуты молчания, он положил на край стола документы. — Ты не могла бы отнести это Парижу на роспись? Олбани взяла бумаги и, прижав их к себе, утвердительно помотала головой. — Да, конечно, сейчас! Она быстро хлопнула дверью, даже не спросив, где находится нужный кабинет. Девушка стояла на лестнице и озадачено смотрела на множество кабинетов. «Буду выглядеть идиоткой, если вернусь обратно задавать такие вопросы, да? Нет уж, разберусь сама! Да и лучше столицу не отвлекать... И так, куда мне?», — Олбани шла по коридору, всматриваясь в каждый номер на двери. — «Окей, у меня ведь хорошо с интуицией! В любом случае, даже если открою не ту дверь, я все равно смогу задать вопрос... Ага, а потом пойдут слухи, что у американской столицы глупая подопечная! Этот мир большой политики непредсказуем до ужаса! Нет, это не моё… Ладно, постараюсь угадать с первого раза, будь что будет!» Девушка глубоко вдохнула и дрожащей рукой дёрнула ручку ближайшей двери. — Здравствуйте, извините если потревожила... — промямлила Олбани, втиснувшись в дверной проём. Её взору предстала элегантная женщина в чёрной рубашке. Она вальяжно расположилась на одном из кресел с сигаретой в руках и что-то живо рассказывала по-французски собеседнику. «Не прогадала, да! Это Франция!» — ликовала про себя Олбани. После того, как внимание страны было обращено к ней, девушка откашлялась и быстро произнесла заученную фразу. — Я от Вашингтона, передать документы для подписания. Франция с интересом оглядела ее и медленно кивнула. — Проходи, не стесняйся! — она указала взглядом в сторону стола. — Документы отдай Парижу, пусть разбирается! Столица Франции сидел за столом полным бумаг, но было видно, что тот явно не спешил заниматься какой-либо письменной работой. Он допил чашку кофе и с интересом оглядел новую подопечную Ди-Си. — Как вас зовут?— бесцеремонно взяв у неё из рук документы, спросил Париж. — Я Олбани, на время расследования – помощница Вашингтону, — чуть растерявшись, скомкано ответила девушка. Франция сочувственно посмотрела на неё, покачивая головой. — Тяжелая ноша, однако! Помогать столице, да ещё в такой тяжелый момент! — с восхищением заявила она. — Надо иметь много смелости и терпения... — Да, судьба у вас не из лёгких. И трагедия не из приятных, мягко говоря! — скорбно согласился Париж. — Да и к тому же, на вас теперь ответственность за все незаконченные дела Нью-Йорка! Французская столица листал документы и быстро ставил росписи, а между тем с позитивом добавил: — Но для вас это бесценный опыт поработать в компании столицы! — поднял на Олбани серьезный взгляд. — Вокруг Вашингтона крутится множество всяких людей, но учтите, что лишь единиц он способен подпустить к себе. Надеюсь, вам удастся понять его и поддержать в нужный момент. Олбани тихо вздохнула и присела на край дивана. — Да что вы, я просто заменяю Йорка! — возразила она,— Не стоит таких почестей. Я просто делаю свою работу и исполняю долг. Столица вообще находится в сильном стрессе и мало чем делится со мной! Франция сделала очередную затяжку. — Так значит, вы были знакомы с экономистом лично? — спросила та. — Кстати, как он? Олбани начала нервно ёрзать на кресле. Французы явно поставили перед собой цель выведать как можно больше интересной информации. —Я очень хорошая подруга Нью-Йорка! Общаемся с тех пор, как я стала столицей штата,— с теплотой вспоминая прошлое, начала лепетать девушка. Из приятных ностальгических воспоминаний Олбани быстро вернулась в суровую реальность. — Но сейчас он в коме… И вновь эта новость сопровождалась изумлением и напряженным молчанием. Франция выронила из рук сигарету. — И за что вам всё это, милая, — пробормотал Париж. Франция была менее сдержанна в своих эмоциях и, встав с кресла, быстро начала задавать вопросы: — Какой ужас! А как там США? Её недуг поддаётся лечению? — С ней всё в порядке, она приходит в сознание! — как можно более уверено и успокаивающе тараторила Олбани. — Она обязательно поправится, а под присмотром лучших врачей и с использованием качественных препаратов это произойдёт уже очень скоро! Голос девушки в этот момент звучал уж очень воодушевлённо. Париж на ее слова лишь посмеялся и поставил последнюю роспись. — Сразу видно, что не сталкивались вы с такими трагедиями. Раны заживать будут ещё очень долго, — с горечью произнёс он, — а бессмертных лечат не таблетки и не врачи, а принятие и время! Он протянул растерянной и поражённой таким заявлением Олбани папку с документами. — Готово, можете вручить ее Ди-Си. Франция, не долго думая, продолжила мысль своего подопечного. — Париж абсолютно прав, как бы ужасно это не звучало. Но поверь, после смирения будет проще воспринимать эту боль. Мне страшно представить в какой агонии сейчас находится бедная Америка... — А какой сильный будет удар для молодого Нью-Йорка, не знавшего горя и печали! — Париж посмотрел на поникшую Олбани с тревогой. — Это может его сломать, поэтому будьте аккуратней! Девушка попятилась к выходу, ощущая ком в горле. Ее сердце начало биться чаще, а ноги и вовсе стали ватные. «Не напоминайте! Я не хочу об этом думать!» — перед ее глазами всплывали образы покалеченных и истерзанных людей, которых спасатели вытаскивали из под обломков. — До свидания! Спасибо за разговор! Олбани быстро вышла из кабинета и, захлопнув двери, пробурчала себе под нос: — Никаких больше французов! Она облегчённо вздохнула и хотела было идти обратно, но за ее спиной послышался непринуждённый и шутливый ответ. — Ты просто не привыкла к ним. Они просто любят драматизировать и принимать всё близко к сердцу. Не бери в голову! Олбани напрягалась и быстро повернулась, встретившись перепуганным взглядом с Москвой. — Вы... Здравствуйте! Российская Столица подошла к ней, коротко кивнула. — Приветствую, вы ведь от Вашингтона, верно? — деловито и очень быстро спросила она, устремив взгляд на бумаги в руках девушки. Олбани выпрямилась и, нервно сжимая листы, ответила: — Да, я его новая подопечная! У вас есть ко мне какие-то вопросы? Надо что-то передать? — с дрожью в голосе спросила девушка, удивлённо глядя на спокойную и уверенную собеседницу с очень серьёзным и сосредоточенным взглядом. — У меня с Вашингтоном назначена личная встреча,— непринуждённо начала пояснять столица, — ты ведь несла ему документы, верно? Могу ли я передать их? Если там не военная тайна, конечно. Москва ухмыльнулась. Олбани озадаченно посмотрела на неё и нерешительно протянула договора. — Вы же были близкими друзьями с Вашингтоном, насколько мне известно,— вслух размышляла девушка. — Думаю, вам можно доверять... Москва быстро взяла из ее рук документы и напоследок с непониманием спросила: — Откуда тебе известны такие подробности? — Нью-Йорк упомянул об этом однажды. Столица, ничего не ответив, быстро скрылась в коридорах.

***

Без беспокойной Олбани в кабинете стало тихо. Вашингтон безуспешно боролся с головной болью и с трудом продолжал начатую работу. Шуршание бумаг и недовольное бормотание - единственные звуки, наполнявшие пыльный кабинет. «Надо было идти самому, они же ее заболтают на ближайшие несколько часов...», — с сожалением думал о подопечной столица. — « Ладно, надо работать дальше». Он продолжил заниматься утомляющей рутиной, мучаясь от боли. Неожиданно дверь в кабинет открылась, и послышался давно знакомый столице голос. — Как не зайду, а ты всё работаешь... — заявила Москва, с теплотой глядя на друга. Она подошла к нему ближе и демонстративно протянула папку. — Тебе просили передать, от французов. Вашингтон бросил безучастный взгляд на документы, устало спросил: — Ты хотела со мной поговорить, да? Москва кивнула и опустилась на кресло рядом с ним. — Вижу, что у тебя сейчас ужасное состояние,— внимательно оглядывая бледный и усталый вид политика начала Российская столица. Ди-Си хотел было протестовать, но она не дала ему и шанса на оправдания. — Нет, не говори мне, пожалуйста, что с тобой всё нормально. Я же вижу, что не в порядке. Округ Колумбия опустил взгляд и, немного помолчав, сухо промолвил: — Слишком много всего произошло в последние дни... — И эти события вновь слишком сильно расшатали и истощили тебя, верно? — сказала Москва с сочувствием, мягко коснувшись его плеча. — Я наблюдала за тобой на протяжении всего совещания. И мне кажется, что ты взял на себя слишком много. Вашингтон даже не одёрнул её и не стал протестовать. — Ты права, — подняв на неё растерянный взгляд, обречено начал Ди-Си,— но у меня нет выбора. Я уже не могу бросить начатое, да и на меня все рассчитывают. — Просто не забывай о себе. Я ведь больше не смогу помочь тебе восстановиться,— с беспокойством заявила она. — А такие нагрузки как сейчас по итогу могут обернуться ужасными последствиями... Я волнуюсь за тебя! Ди-Си лишь развёл руками. — А я волнуюсь за своих людей и их безопасность. Интересная дилемма, не так ли? Москва медленно помотала головой, а после дёрнула его за рукав пиджака и с упрёком произнесла: — У тебя уже рука вспухла! Это ведь перелом, верно? Вашингтон, потупив взгляд, недовольно пробурчал: — От тебя ничего не скрыть... — под требовательным взглядом российской столицы Ди-Си начал объяснять причины. — Да, у меня перелом. Получил, когда самолёт врезался в Пентагон, задело. Москва, услышав это, лишь вздохнула. — Вечно именно ты попадаешь в неприятности! И ведь я даже не знаю как тебя утешить! — искренне начала она, виновато глядя на друга. — Я понимаю насколько тяжело тебе сейчас. И мы оба понимаем, что в ближайшее время ничего не наладится, а проблем станет только больше. Ты сейчас практически потерял своих близких. Я не думаю, что есть хоть что-то хорошее в этой истории... Округ Колумбия посмотрел на девушку с проблеском надежды. — Ты ведь понимаешь меня, а это уже хорошо... — непринуждённо и с теплотой ответил он. — Мало кто может утешить одним лишь присутствием. Москва пару секунд молчала, а после, не мешкая, неожиданно обняла Вашингтона. — Мне жаль, что такое произошло, Ди-Си. Мне искренне жаль тебя, твою страну, Йорка и погибших людей... — шепотом бормотала она, прижавшись к растерянному и смущённому парню. — Спасибо,— единственное, что мог выговорить Ди-Си, крепко обняв девушку в ответ. Приятное ощущение тепла и понимания на секунды вытеснили из головы ужасные образы и тяготящие мысли. Спустя минуту Москва отпрянула от него и тихо спросила: — Ты не мог бы выполнить две мои просьбы? Ди-Си удивлённо посмотрел на нее. — Я весь во внимании... — нерешительно ответил тот. — Во-первых, тебе нужен гипс и правильное лечение, — она указала на больную руку,— а во-вторых, Питер хочет быть с Нью-Йорком в больнице. Ты сможешь поспособствовать? Он места себе не находит, слишком переживает. Вашингтон утвердительно кивнул и записал это на один из стикеров. — Хорошо, без проблем! И рукой я тоже займусь, но немного позже...