Hunter

      Сто пятьдесят лет назад поместье принадлежало главе рода Эргард.       Дом Эргардов был в то время весьма прославленным и состоятельным среди других аристократических семей. Но несмотря на свое высокое положение в обществе лорд Эргард женился на женщине не из бедной, но и далеко не перспективной семьи.       Жена лорда была слаба здоровьем с самого рождения и умерла молодой, успев родить мужу первого наследника. Спустя три года лорд Эргард снова женился. На этот раз его женой стала аристократка, родившая лорду еще двух детей. Но даже после этого единственным и любимым ребенком для лорда был сын его первой жены. Мальчик был так же слаб здоровьем, как и его мать, и с рождения не покидал пределов поместья, поэтому никто толком не видел первого сына лорда и не знал, как он выглядит. Некоторые даже считали, что первого сына не существовало вовсе, и что лорд просто сошел с ума от горя и тоски по первой жене.       Когда же мальчику исполнилось семь лет, в поместье стали появляться его первые портреты. Люди, знавшие погибшую жену лорда в лицо, отмечали, что ребенок, изображенный на картинах, действительно был похож на нее. Однако сам первый наследник на публике так и не показался. Состояние первого сына сильно ухудшилось, когда ему исполнилось одиннадцать. Врачи выявили те же симптомы болезни, что и у его покойной матери, и сообщили лорду ужасную весть: его сыну осталось жить не более года. Это вынудило лорда Эргарда пойти на крайние меры...       В надежде спасти своего сына от смерти, лорд Эргард разослал по всей стране и за ее пределы просьбу о помощи. Казалось, что у первого наследника семьи не будет и шанса, но спустя месяц, после многочисленных отказов, на просьбу лорда стали откликаться люди самых разных областей деятельности, от врачей и ученых до алхимиков. Исследование болезни и попытки найти способ ее излечить длились несколько месяцев, но когда сыну лорда внезапно стало еще хуже, лорд высказал просьбу сохранить жизнь сына любой ценой. Он велел перестать искать способы исцеления от болезни и хотел, чтобы ученые нашли способ продления его жизни. После его просьбы некоторые из ученых отказались заниматься дальнейшим исследованием, ссылаясь на то, что лорд требует от них невозможного и запредельного. Примерно в это же время к лорду пришел один алхимик с востока, уверивший лорда и остальных оставшихся, что такой способ есть, но его реализация будет стоить больших жертв.       В столице и за ее пределами началась череда таинственных исчезновений, но это не слишком беспокоило военных. Исчезнувшие люди были в основном бездомными, пожизненно заключенными и приговоренными к казни, их исчезновения толком никто и не заметил бы, если бы из школы для одаренных не пропало два ребенка. Но, как выяснилось позже, исчезновение этих двух детей никак не было связано с пропажей заключенных и бездомных бродяг. Казалось, исчезновения пошли на благо. В столице резко снизился уровень преступности. Люди просто боялись совершить какой-либо проступок и исчезнуть так же, как и другие заключенные.       Спустя некоторое время по столице разошлась молва, что первый сын лорда жив и исцелен от болезни...       Еще через шесть лет лорд Эргард внезапно умер таинственной смертью, а родовой особняк по приказу жены лорда начали перестраивать. Таинственные исчезновения людей продолжались еще какое-то время.       Следующим главой семьи Эргардов стал другой сын лорда, родившийся от его второй супруги. Жена лорда прожила жизнь чуть длиннее его самого, храня секреты своего мужа, и только перед смертью она призналась, сказав: «Мой муж в надежде сохранить сына создал демона». Однако истинный смысл этих слов был никому не ясен.       Со смертью женщины тут же прекратились и странные слухи, ходившие вокруг их особняка. Таинственные исчезновения в столице давно прекратились, алхимики, что были тогда приглашены в дом, отрицали свою причастность к этому делу, влияние семьи Эргардов несколько поубавилось. Что же касается первого сына лорда, то его за всю историю так и никто и не видел. Люди стали считать его мифом, проклятьем, которое было наслано первой женой лорда на своего супруга и его новую жену. Обоих супругов посчитали сумасшедшими. Все как один говорили, что лорд пытался спасти своего несуществовавшего сына. Портреты этого несуществующего наследника считали не более чем больной фантазией мужчины. Так же люди не сомневались, что лорд сам покончил с собой, видимо опомнившись и осознав всю реальность. Вторая жена же сошла с ума под влиянием безумия своего мужа, и всю жизнь боялась «демона» в лице первого сына, который якобы продолжал существовать. Ее же собственный сын, следующий глава семьи Эргардов, предпочел умолчать об этой истории. Но со смертью матери нынешний глава рода покинул поместье, построив себе новый дом. Так поместье лорда Эргарда было надолго забыто до определенного момента...       Шестьдесят лет назад текущий глава рода Эргардов, узнав об этой истории, решил вернуться в забытое поместье. Исследовав особняк, он заявил, что никаких демонов и привидений в нем нет, и решил переехать в него обратно со всей своей семьей. Но не прошло и года, как во время одного из светских приемов в особняке пропал ребенок. Правда чуть позже его все же нашли живым в одной из потайных комнат особняка. И хотя это происшествие закончилось лишь испугом, как семьи пострадавших, так и самого ребенка, глава рода Эргардов внезапно прекратил проводить вечера в своем особняке и не пускал на порог дома даже близких знакомых. Подобную выходку хозяин особняка объяснял тем, что дом нуждался в реконструкции: во время поисков ребенка они обнаружили, что в некоторых местах особняк не безопасен. И после этого глава рода действительно пригласил к себе рабочих, чтобы те занялись перестройкой здания. Тогда-то и начались несчастные случаи и пропажи рабочих на местах. Хозяин поместья не желал верить в рассказы рабочих, мол дом этот был очень странным и временами рабочие не знали, как из него выбраться. Смерти во время строительства списывали на несчастные случаи, пропавших работников считали за обычных беглецов. Свое мнение глава семьи внезапно изменил, когда пострадала гувернантка, а следом и его молодая жена. Последней каплей стала внезапная смерть его младшего сына. В итоге текущий глава рода сбежал из особняка так же, как это сделал и его предшественник. Дальнейшая судьба семьи Эргардов была уже неизвестна: те уехали из страны. А следующим владельцем особняка стала семья Грэмов.       Грэмы, в отличие от Эргардов, жили в особняке спокойно почти двадцать лет. Не известно, что произошло дальше, но глава семьи внезапно начал разыскивать наследников и последователей алхимиков, что якобы провели таинственный эксперимент в этом доме почти сотню лет назад. Ему удалось отыскать и привести лишь нескольких из них. После того, как Грэм собрал внутри особняка других алхимиков, все они исчезли.       Помимо главы Грэмов, жены и его детей в особняке было еще девять приглашенных алхимиков. С тех пор-то каждые пять лет среди жителей столицы и начали пропадать люди. Каждый раз их было десять. Они попадали в особняк, играя в настоящую игру на выживание с Охотником, и только одного из них, изувеченного и неспособного даже говорить нормально, находили на улице.       Так армия узнала об этом деле, и началось расследование. Дело попало Рою в руки, а Эдвард в него вмешался и закрыл десятку последних похищенных. И теперь они находятся здесь, складывая всю информацию по крупицам. Часть ее Эдвард разузнал сам, исходя из собственных наблюдений и записей в дневниках его предшественников. Схемы и прочие формулы, доказывающие участие алхимиков во всем этом, нашлись в подвале. А теперь он узнал и саму историю этого особняка из документов, что они нашли в потайной комнате, к которой случайно вывел Джек. Эдвард был в замешательстве...       Тяжело выдохнув, Стальной откинулся на спинку кресла, бегло осматривая свою комнату, словно в поисках чего-то. На самом деле он просто перебирал в памяти весь материал, что им удалось найти. Разумеется, никто оттуда ничего не забрал в целях безопасности. Общий настрой в их маленькой команде и так был сильно подорван в последнее время. Эдвард не хотел лишний раз вызывать волнения, не разобравшись во всем окончательно. Рой был с ним согласен и все это время тоже молчал, думая о чем-то своем. Больше всего сомнений у Элрика вызывал Джек, потому что Эд не был уверен, что мужчина с его характером будет держать язык за зубами после увиденного. Но Мустанг обещал с ним разобраться, и Джек действительно замолчал, будто бы и не видел того, что пришлось увидеть в той комнате, хотя Эд временами ловил его выжидающий взгляд, словно мужчина говорил ему: «Что нам делать?». Эдвард лишь едва заметно качал головой, словно отвечал ему: «Ждать».       Как и сказал Джек тогда в подвале, Крис на общем собрании попросил повременить с обыскиванием особняка до тех пор, пока все не успокоятся. Он запретил выходить из их зоны даже Эду. Стальной согласился с его просьбой, подумав, что так у него появится время хорошо все обдумать и понаблюдать со стороны. Правда Крис, удивившись, что Элрик так легко согласился с его просьбой, какое-то время продолжал тайно следить за Эдвардом. Но убедившись, что Стальной действительно прислушался к его словам, прекратил слежку. Тем более все внимание к себе привлекла внезапно заболевшая Сью. У девочки был жар, который они никак не могли сбить. К сожалению, врачей среди них не было. Поэтому Крис не замечал ни того, как глубоко задумался Элрик, ни резко вздрагивающего на ровном месте Джека, ни Роя, который тоже выглядел напряженным в последнее время, словно готовился к чему-то неприятному. Эдвард как-то недавно заметил, что мужчина стал меньше спать, временами и вовсе не ложился, а сидел рядом с ним на кровати и смотрел в одну точку в стене. Стальной понимал почему мужчина вдруг начал себя так вести. Мустанг тоже был человеком, и он тоже мог переживать. Поэтому Эдвард старался не показывать мужчине, что беспокоился о нем. А когда просыпался ночью и видел сидящего рядом Мустанга, делал вид, что спит, на самом деле поддерживая мужчину взаимным молчанием, потому что больше не мог уснуть.       Взгляд Эдварда снова прошелся по стене перед ним, словно он мог видеть вместо нее ту самую комнату со всеми записями. У Элрика была хорошая память, он помнил все, что когда-либо прочитал, поэтому ему не составило труда вспомнить те записи снова, проходясь мысленно по строчкам и именам.       — Винсент Эргард... — почти шепотом задумчиво произнес Эд и даже не осознал, что произнес это имя вслух. Однако в комнате было очень тихо, и его услышали.       Рой сидел за спиной Эдварда у изголовья кровати, читая книгу, которую нашел на полке среди прочих книг. Мужчина был как никогда расслаблен, но, услышав приглушенный голос Эда, замер. Его пальцы так и застыли, не перевернув до конца страницу, и если бы Эд сидел лицом к мужчине, то он бы заметил, как напряглись плечи и спина Роя.       — Что ты сказал? — услышав голос мужчины, Эд обернулся к нему лицом, вопросительно посмотрев в ответ. Мустанг сразу понял, что дело все было в одной, временами вредной, привычке Эдварда. Стальной мог так глубоко погрузиться в свои мысли, что не замечал ничего вокруг и даже не слышал. Иногда в такие моменты он даже мог рассуждать вслух с сам с собой. Порой подобная концентрация восхищала мужчину, а порой раздражала, потому что говорить с Эдвардом в эти минуты действительно было невозможно, он был глух. Поняв, что сейчас был очередной такой мыслительный процесс, Рой пояснил ему причину своего вопроса.       — Ты только что назвал имя.       — Чье имя?       — Ты назвал имя первого сына лорда Эргарда, того самого, в существование которого никто не верил. — Рой закрыл книгу и отложил ее в сторону, интерес к чтению пропал сразу же, стоило заметить вдумчивость в глазах Стального.       — Да, возможно...       — С чего ты вдруг его вспомнил?       Эдвард глубоко вздохнул, покосившись в сторону двери, явно прислушиваясь к тому, что было за ней.       Двери в свои комнаты никто из них никогда не закрывал полностью. Это было правило, которое они установили сразу же, как обнаружили странность, происходящую с домом. И тем не менее Эд иногда позволял себе ненадолго закрывать дверь в свою комнату.       По звукам, а точнее по их отсутствию, Эд понял, что в гостиной, которая была сразу же за его дверью, никого не было. Поэтому раздумывая не больше пяти секунд, Эдвард поднялся с кресла и тихо закрыл дверь до конца, пока та не щелкнула. Только тогда Эд, словно немного расслабившись, смог облегченно выдохнуть. После Элрик быстро пересек комнату, садясь на кровать к Рою, и придвинулся к нему максимально близко. Мужчине даже пришлось чуть подвинуть ноги, чтобы дать парню возможность приблизиться к нему. Рой выглядел спокойно и выжидающе смотрел на Стального. Тем временем сам Эдвард был будто немного возбужден, его мысли явно не давали ему покоя.       — Винсент Эргард не миф, придуманный людьми, — вдруг заявил вполголоса Стальной, при этом его голос немного дрожал из-за того, что парень так резко сменил темп и не успел толком отдышаться.       — Эд, подожди... Чтобы заявлять такое, у тебя должны быть...       — Я знаю это, — Стальной вдруг уверенно прервал мужчину и продолжил говорить. — И могу объяснить, что здесь произошло. Выслушай меня, а потом можешь высказать все что угодно, согласен ли ты со мной или нет. Но мы оба знаем, что я редко ошибаюсь, и что возможно я буду прав.       Чистая правда. Элрик был весьма одаренным и умным даже когда был еще ребенком. С годами он приобрел чутье и опыт, и теперь мог разобраться с абсолютно любой тайной, даже нерешаемой. Это было лишь вопросом времени. Ничего удивительного, что он разгадал и эту тайну, просто взглянув на факты.       Мустанг согласно кивнул, выказывая всем своим видом, что готов слушать.       — Лорд Эргард желал сохранить жизнь Винсенту любой ценой. Он собрал самых лучших врачей, ученых, даже обратился за помощью к алхимикам, чьи способности некоторые люди до сих пор приравнивают к божественным. Медицина была не в силах помочь ему. К сожалению, в наше время мы не способны лечить все болезни. И в этот момент к нему пришел алхимик с востока, который сказал ему, что существует способ, который сохранит жизнь его сыну. За этим следуют исчезновения. Рой, мы с тобой прошли через все это. Использование людей в качестве сырья. Я не удивлюсь, что тот алхимик предложил лорду создать из сына философский камень. Именно поэтому некоторые из алхимиков отказались продолжать исследование, потому что не каждый может пойти на подобное. Убивать сотни ради одного. Другого способа нет, и мне это хорошо известно. Поэтому Винсент Эргард выжил в ту ночь, но не факт, что он остался таким, каким был прежде... Я не знаю, что произошло на самом деле с отцом Винсента, но очевидно об этом знала его вторая жена. Я даже рискну предположить, что именно она замешана во всем этом. Со смертью мужа мадам Эргард внезапно занялась перестройкой особняка. Иначе каким образом в доме появились потайные комнаты? А через семьдесят лет, когда наследник дома Эргардов вернулся в особняк и стал ремонтировать дом, рабочие начали говорить, что с домом что-то не то и что в нем можно заблудиться, как в лабиринте. Сразу же становится ясно, что лабиринт, созданный из целой системы алхимических кругов, был сделан задолго до того, как начались нынешние пропажи людей. Именно по приказу второй жены лорда Эргарда было создано это место, после чего она закрыла рты всем алхимикам, что принимали в этом участие. Она боялась и пыталась спрятать что-то в этом особняке. «Демон», — так она говорит перед смертью, называя первого сына лорда, который действительно больше не является человеком. «Похоронить и оставить забытым». Она жила в последние годы именно с этой мыслью, и ее сын, повинуясь последнему желанию матери, обратил все в миф, покинув особняк. И возможно, эта история действительно была бы забыта, если бы однажды потомок рода Эргардов не захотел убедиться в ее правдивости. Он просто хотел удовлетворить свое любопытство, и его выходка закончилась тем, что его родные чуть не погибли в этом доме. После чего семья Эргардов не просто бежала из особняка, она бежала из страны, чтобы не быть связанной с историей этого дома. После чего появилась семья Грэмов, и явно не просто так. Почему? Потому что они потомственные алхимики. Они пришли в этот дом, желая узнать правду, и узнали ее. Опять же, мне не известно, что именно напугало Грэма, что именно он увидел. Но он пришел к такому же решению, что и мадам Эргард в свое время. Закрыть и спрятать, похоронить навечно. С этой целью он собрал потомков алхимиков тех времен, и они выполнили задуманное, заперли Винсента внутри особняка. Тот подвал, что мы нашли и круг преобразования. Это место было тюрьмой Винсента до сих пор, пока Софи случайно не открыла ее...       Упоминание девушки всегда вызывало болезненные ощущения у Эдварда. Этот раз не был исключением. Стоило ему заговорить об этом, как грудь сдавило неприятное чувство вины, и Эд отвел взгляд в сторону, словно переводя дыхание. Мустанг же все это время молчал, обдумывая слова Стального алхимика.       — А случайно ли? — вдруг произнес Рой, и Эдвард вновь обратил на него свое внимание, понимая к чему клонит мужчина. — Ты говорил, что дверь в холле, ведущая в тот подвал, долгое время была заперта, и ты не знал, как ее открыть. А тут всего лишь молодая девушка, которая ничего не знала об алхимии, оказалась там внизу и открыла тюрьму. Кроме того, возникает очень много несовпадений и вопросов. Если, как ты говоришь, алхимикам удалось провести преобразование, почему они пропали вместе с семьей Грэмов, и откуда взялся Охотник?       — В подвале был не один круг преобразования, — начал рассуждать Элрик, и Рой стал внимательно наблюдать за ним, а точнее за его мыслительным процессом. — Предположим, что во время преобразования что-то пошло не так, и после они не смогли выбраться.       — Значит, им кто-то помешал, — предположил Рой, и Эд согласно кивнул.       — Среди них был предатель. В том круге преобразования находилось девять приглашенных алхимиков и глава семьи Грэмов, кроме того, его жена и дети так же находились внутри дома. Это был кто-то из них. По его вине появилась первая десятка, исключая невиновных жену и детей Грэма, которых наверняка принесли в жертву ради другого преобразования.       — А что же из себя тогда представляет Охотник?       — Когда я столкнулся с этим словом впервые, я подумал, что это какой-то зверь. Может быть химера или еще что-нибудь... — пожал плечами Эд. — Но чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что никакого зверя нет. Все это время я спокойно в одиночку разгуливал по особняку и не встретил никакого чудовища, более того, на меня никто за это время ни разу не напал. Поэтому я думаю, что во всей этой истории именно Охотник является мифом. Если так подумать... Мы находимся в замкнутом пространстве на протяжении долгого времени. Постоянные стрессы, подозрения, паранойя... Люди просто все это время сходили с ума. Они выдумали чудовище, которое заманивало их в этот дом, а потом медленно убивало. На самом же деле люди просто терялись и умирали, потому что не знали, какие опасности таит в себе этот дом. Многие комнаты до сих пор остаются загадками, и даже я не знаю, что еще можно ожидать от этого дома. Поэтому нет. Охотника здесь нет.       Рой молчал, задумчиво смотря на парня перед собой, и его глаза выглядели в тот момент несколько иначе, чем обычно. Эдвард привык, что Мустанг всегда пристально смотрел на него, словно пытался понять или на крайний случай предсказать, что выкинет Стальной в следующую секунду. Рядом с ним мужчина всегда находился в напряжении, и этот взгляд стал даже своего рода традицией.       Эдвард привык, что Мустанг уже заранее прощупывает его взглядом, словно ограждает и предупреждает об опасности, о которой тот в большинстве случаев не думает. Потому что он переживает за мальчишку, хотя тот уже далеко не ребенок. Потому что боится, что бесстрашие и порой чрезмерная уверенность сыграют с Эдом злую шутку. Впрочем они уже отыгрались на нем, ведь Элрик не просто так оказался здесь, втянув в это дело и самого Роя. Мустанг уже давно привык приглядывать за ним и оказывать всякую поддержку, еще с тех времен, как Эдвард искал себе разного рода неприятности в попытках вернуть младшему брату утерянное тело. И вернул же! Но какой ценой... Он до сих пор боится посмотреть в глаза брата, избегая встреч с младшим. Альфонс, наверное, так бы и не узнал о том, что его старший брат жив, если бы Лиза с Роем как-то случайно не проболтались. Но помимо этого Мустанг так же боялся, что однажды просто не успеет ему помочь, не успеет его защитить, и молодого алхимика Эдварда Элрика не станет. Эд знал все об этом и давно прекратил злиться и заводиться из-за того, что местами надоедливый полковник Мустанг слишком сильно его опекает. В такие минуты он просто отвечал ему на этот взгляд, что с ним все в порядке.       Подобравшись к разгадке этого запутанного дела, Эдвард впервые за долгое время почувствовал утраченную уверенность и даже чуточку нахальства. Что-то, а свои способности Эдвард никогда не принижал, и если что-то приходило ему в голову, он был уверен в своей правоте до конца. Поэтому, разговаривая с Роем, он был уверен, что Мустанг снова начнет сверлить его обеспокоенным взглядом. Но этого взгляда больше не было. В темно-синих почти черных глазах стояло твердое намерение. Чего именно не ясно, но смотря в них Эдвард не испытывал мук совести, и не заставлял себя пересчитывать ходы. Взгляд Мустанга все так же удерживал его, словно в крепких руках, но не для того, чтобы удержать от опасности, а для того, чтобы поймать, если тот будет падать, вдруг ошибившись. Именно... В его глазах было намерение сохранить, отразить опасность в случае ее возникновения, но не препятствовать. Тогда Эдвард действительно задумался о том, что пришлось пережить этому человеку. Что пришлось пережить Рою на той стороне, пока Эдвард был здесь.       Все это время Эд мог думать только о том, что очень хотел выбраться из этого места, вернуться туда, где его ждали, и жить прежней жизнью, что была до того, как он попал в этот лабиринт. Но Эдвард не задумывался о том, что жить как прежде уже не получится. Да, Элрик не был настолько беззаботным, чтобы не понимать, что люди, любящие и знающие его, действительно очень переживали за него все это время, как и он — за них. Но между их переживаниями была огромная разница. Он знал, что они живы, и это давало ему сил жить дальше. Они уже давно не были уверены в целости Стального алхимика и потеряли всякую надежду, начиная потихоньку свыкаться с жизнью, в которой не было парня невысокого роста с необычными, словно золото, волосами и честным открытым взглядом таких же золотых глаз, что менялись от мягкого теплого оттенка, когда он был счастлив, до холодного металлического блеска, когда он был в гневе.       Подумав об этом, Эдвард потерял дар речи. Рой действительно все это время мог думать, что его уже нет в живых, а Эдвард с их встречи вел себя так, словно и не было этих нескольких лет заключения. Стало неловко и даже стыдно, потому что Элрик действительно не мог даже представить себе, что чувствовал в данным момент мужчина, смотря на него. Наверное надо было что-то сказать... Может быть, сказать, как он рад снова видеть его рядом. Но слова никак не слетали с языка. Он видел порой с какой болью и сожалением на него смотрит Мустанг. Своими словами он мог напомнить ему обо всем и сделать больно. А больно больше делать не хотелось. Но подумать об этом как следует Эдварду не дали. Рой, словно уловив внезапное изменение в настроении партнера, вновь задал свой вопрос, возвращая его мысли к прежней обсуждаемой теме.       — Но ты ведь не отрицаешь того факта, что люди каким-то образом попадают сюда, и что кто-то привел Софи в тот подвал?       — Да... — кивнул Эд и тут же замолчал, чуть обернувшись назад. Рой проследил направление взгляда Элрика и посмотрел на закрытую дверь. В соседней комнате послышались чьи-то шаги, очевидно, что кто-то пришел в гостиную. Хотя дверь в их комнату была закрыта, и они все это время говорили достаточно тихо, чтобы слышать друг друга могли лишь они вдвоем, Эдвард понизил свой голос еще больше, переходя практически на шепот. — Кто-то определенно заманил Софи в ту комнату. А она, боясь, что столкнется с монстром, изуродовала свое лицо, как на тех картинах, после чего открыла комнату и выпустила того, кто был там заключен.       — Винсента...       — Именно его. Подробности дальнейшей смерти Софи нам не известны, но это определенно сделал кто-то из них. Либо тот, кто привел Софи в это место, либо тот, кто вышел из той темницы. Таким образом мы имеем двух реальных людей, которые прячутся где-то внутри этого особняка.       — И что ты намерен делать? — задал Рой очевидный вопрос, который мучал всех в этом особняке на протяжении уже долгого времени.       — Как я и сказал, я в одиночку разгуливал по этому особняку. Если бы нас собирали здесь с целью перебить всех, то шансов убить меня у них было предостаточно, но они этого не делали. Значит мы все преследуем одну и ту же цель. Мы все хотим отсюда выбраться. Все погибшие здесь были убиты либо случайно, либо намеренно. Например Софи была убита потому, что она была единственной, кто видела настоящее лицо Винсента. Другой пример — те люди, которых смогла отыскать армия. Тот, кто калечил их, делал это намеренно, чтобы привлечь как можно больше внимания. Разумеется, это никак не оправдывает их действия. Все, что произошло здесь, является преступлением. Это убийство многих невинных людей. А я не могу позволить себе выпустить на свободу убийцу...       — Так что ты намерен делать? — мужчина снова повторил свой вопрос, и Эд поднял на него свой взгляд.       — Я скажу им, что нашел выход из этого особняка и мы пойдем к нему.       — А что потом? Ты ведь не собираешься так просто их всех отпустить, верно?       — Разумеется нет. Я заведу нас в другое место, где попытаюсь вывести всех на чистую воду. Один из них заманил и убил Софи, именно его теперь я буду называть Охотником. Я считаю он и есть тот предатель из первых десяти. Он убил всех остальных и продолжал заманивать людей в этот особняк. Я хочу найти его и узнать его истинные мотивы. Кроме того, нам не известно, где сейчас находится Винсент. Это точно не может быть кто-то из нас, потому что мы знаем друг друга в лицо, а появление нового человека в компании вызвало бы неминуемые подозрения, поэтому он продолжает скрываться от всех. Я буду держать нас здесь до тех пор, пока вся правда не вскроется. А так как я единственный, кто знает выход отсюда, они не посмеют меня убить.       — Почему ты так в этом уверен?       Эдвард тихо усмехнулся, будто бы это было очевидно.       — Я не знаю, как все это время Охотнику удавалось заманивать сюда людей, но если бы он мог, он бы уже давно выбрался из этого особняка. То же касается и Винсента. Если бы он мог, он бы выбрался еще задолго до появления здесь семьи Грэма. Но никто из них этого не сделал. Значит напрашивается логичный ответ: они не знают как, — после этих слов Эдвард начал подниматься с кровати. В соседней комнате было уже шумно, нужно было открыть дверь, чтобы не вызвать подозрения или лишнее беспокойство окружающих. Дойдя до двери, Эдвард произнес:        — Сегодня ночью я выйду из комнаты через потайные ходы в стенах и приготовлю все к нашему отбытию. Я постараюсь вернуться к утру, пока все спят, но если я задержусь, прикрой меня перед Крисом, он не должен понять, что я что-то задумал. Если у меня все получится, то завтра же днем я сообщу всем, что нашел выход, и мы начнем осуществлять наш план.       Ответа от Мустанга Эдвард не ждал, он и так знал, что с ним целиком и полностью согласны. В такие моменты они с Мустангом думали удивительно одинаково. Поэтому Эдвард не сомневался, что его услышали и поняли. Но он никак не ожидал, что мужчина вдруг заговорит. Рука Стального замерла на ручке двери, так и не опустив ее.       — А что если он не хотел уходить? — не поняв к кому именно относится этот вопрос, Эдвард обернулся к мужчине, но дверную ручку так и не отпустил. Мустанг все так же расслаблено сидел на своем месте, задумчиво смотря в стену. Почувствовав на себе взгляд, мужчина в ответ пристально посмотрел на Эда и произнес:        — Что если Винсент мог уйти, но не стал этого делать, потому что не хотел?        — Почему? — задал Эдвард логичный по его мнению вопрос. — Разве запертый человек не желает получить свободу?       Это была истина, понятная всем, даже ребенку. Когда тебя в чем-то ограничивают и делают это постоянно, ты невольно хочешь снять ограничения и сделать все наперекор, несмотря на последствия. В случае Винсента все было предельно ясно. Он был заперт в пределах этого особняка с самого рождения, и, разумеется, у него не могло не возникнуть желания хоть раз покинуть его, будучи маленьким мальчиком. Но если в детстве его ограничивал беспокойный отец, который переживал, что с сыном что-то случится в силу его слабого здоровья, то потом мачеха велела построить для него и вовсе нескончаемый лабиринт, чтобы он не вышел наружу. Как ни посмотри, а его явно удерживали здесь силой, а в конце и вовсе заперли в одном единственном подвале. Если у него была возможность уйти, и он не ушел... Значит у него не было причины хотеть этой свободы, и она ему была просто не нужна.       Эд понял, что сам же ответил на свой вопрос. Рой же только пожал плечами.       — Кто знает... Мне нынешнему этого не понять.       Сказав это мужчина откинулся спиной назад и лег на кровать полностью, забрасывая руки за голову.       Сперва слова Мустанга показались Эдварду странными, но потом он вспомнил, что Рой уже долгое время служил армейским псом и стал им окончательно и бесповоротно. Быть армейским псом означало беспрекословно выполнять приказы своего хозяина. По сути это было то же лишение выбора, то же лишение свободы.       Наконец обернувшись обратно, Эдвард опустил дверную ручку вниз и открыл дверь. Привычно темную спальную комнату заполнил свет гостиной.