Корабль не придет

      Ричард приказывал себе не торопиться, но каждая секунда промедления давалась ему с трудом. Он выдержал небольшой пространный разговор с детективом Ридом, договариваясь о будущем разборе дела Камски, которое полностью зависело от того, что именно получится обнаружить на флешке. Потом Ричард отправился в Департамент и заставил себя разобрать текущую корреспонденцию, промониторить активные дела других детективов, пообщаться с Коннором и в целом сымитировать стандартное завершение рабочего дня андроида-детектива. Ему действительно хотелось как можно скорее разобраться с тем, что может оказаться на флешке, и это желание так не походило на стандартные реакции машины, что Ричард испытывал беспокойство, напряжение, даже страх.       Потом он проиграл несколько вероятных сценариев с флешкой и понял, что если это память, принадлежавшая высококлассному андроиду, то и разархивировать ее нужно через андроида. Но подключать внешний носитель к себе самому Ричард не хотел — слишком рискованно в случае, если у предыдущей версии был вирус или серьезные неполадки в системах. Он мог прочувствовать на себе то, чем являлся предшественник, и кто знает, чем бы этот эксперимент окончился.       Поэтому Ричарду необходимо было использовать другую машину. Желательно, серии RK и модели не ниже 800, а в идеале это обязан быть другой RK900.       Чем больше он об этом рассуждал, тем яснее становилось, что придется, как Камски когда-то и советовал, обратиться к нему за помощью. Никакого другого способа получить доступ к неактивированным машинам Ричард просто не находил, а запускать деархивацию в других условиях… Он мог бы попробовать. Мог бы. Но будь он на месте предыдущей модели, то обязательно обезопасил бы себя, зашифровав данные так, что открыть их можно только на машине RK900.       Может быть, никакой шифровки и нет, но протокол безопасности подсказывал все возможные предосторожности.       Решение связаться с Элайджей Камски было первым, принятым полностью самостоятельно и не имеющим при этом отношения к расследованиям. Ричард чувствовал собственную нестабильность, пока принимал его и выполнял, но потом, когда Хлоя уже назначила встречу, он ощутил спокойствие и свободу, будто переступил через барьер и уже не испытывал тяжести ограничения.       Легко было предположить, что мистер Камски, заново перенимающий управление «КиберЛайф», будет перманентно загружен и сумеет найти окно для встречи с андроидом не раньше, чем через неделю, однако сообщение от Хлои говорило четко: завтрашний вечер, двадцать ноль-ноль, кабинет Элайджи Камски в башне «КиберЛайф». Ричард даже задумался, а не догадывался ли Камски о том, чего именно от него захотят, но потом решил, что вряд ли. Днем Камски работал, и нет ничего странного в том, что встреча произойдет по окончании рабочего дня в кабинете, а не дома, путь до которого занимал лишних полчаса езды.       — Располагайся, Ричард. — Камски встретил его лично, но напускное гостеприимство ему не шло, а взгляд оставался таким же холодным и изучающим, каким Ричард его запомнил. — Сегодня ты без напарника.       В кабинете свет отпечатывался размытыми тенями на полу, все диваны и кресла приземисто жались к полу, а стол наоборот монументально возвышался, играя роль крейсера на фоне яхт и шлюпок. Ричард выбрал кресло, стоящее спинкой к панорамному окну, сел в него, закинув ногу на ногу, чтоб не выглядеть «полным роботом», как порой называл его Рид. Камски же неторопливо обошел кабинет, постоял у противоположного места, а потом все-таки вернулся за стол и устроился там, сложив локти на столешнице. Несмотря на то, что за работой он провел целый день — Ричард проверил логи подключений, — хоть сколько-нибудь уставшим он не выглядел.       — У тебя появились ко мне вопросы? Надеюсь, они не будут касаться противопехотных мин. Я уже устал о них слышать.       — Это не о минах.       Ричард предпринял попытку анализа, но она провалилась. Камски был непрошибаемой стеной, он не выдавал своего истинного отношения ни к Ричарду, ни к его визиту, но умело имитировал те или иные эмоции, поэтому доверять его словам, выражению лица или жестам Девятисотый не собирался.       — Личные вопросы? — Камски улыбнулся. — Коннор любит задавать личные вопросы.       Ричард немного нахмурился. Ему не понравилась мысль о том, что Камски может сравнивать его с Коннором прямо сейчас.       — Скорее просьба. — Говорить оказалось неожиданно трудно. Постная мина Камски транслировала самоуверенность и снисхождение, он смотрел таким взглядом, будто заранее мог определить все, о чем хочет сказать и тем более попросить какой-то там андроид. — Мое текущее расследование связано с одним из дел, которое вел детектив Рид с предыдущей версией RK900. Я хотел бы получить доступ к корпусу одного из андроидов моей серии и возможность подключить к нему внешний накопитель памяти.       Элайджа оживился, подался вперед, нависая над собственными ладонями, впился в лицо Ричарда взглядом коршуна:       — У тебя есть архивы памяти первого Девятисотого?..       Внутреннее чувство подсказывало: опасность.       — Нет, мистер Камски. — Он потратил меньше секунды на то, чтоб разрешить себе лгать. — У меня архивы уничтоженного девианта, я понимаю, что машина моего уровня может расшифровать их и разложить на составляющие, но в файлах может быть вирус или следящая программа. Поэтому мне необходимо не просто считывать информацию, но одновременно заботиться о безопасности и мониторить состояние программ и архивов. Я просчитал, что справиться в одиночку будет невозможно, поэтому обратился за помощью к вам. Андроид другого модельного ряда может не осилить задачу.       — Почему Рид сам не пришел?       — Он разбирается в данных вопросах намного хуже меня.       Камски наконец опустил взгляд и моргнул. Поверил или нет?.. Ричард сохранял ту же позу, имитировал спокойное дыхание и непроницаемое выражение лица — по нему вряд ли можно было догадаться о лжи, но от создателя андроидов ожидать можно было всего.       — А почему не отправили официальный запрос через Департамент?..       Он как будто искал подвох, прощупывая защиту Ричарда со всех сторон на случай, если где-нибудь остались дыры.       — Я и есть официальный запрос, — не моргнув глазом, во второй раз солгал андроид. — Если необходимы документы, я готов прямо сейчас отправить их на печать.       — Не нужно, — недовольно отозвался Элайджа, снова откидываясь на спинку кресла. — Терпеть не могу официоз. Значит, ты хочешь использовать своего собрата ради выгоды… Что ты при этом чувствуешь?       — Я планирую воспользоваться машиной по назначению. — Ричард изобразил удивление. Благодаря рассказам Коннора он знал, что Элайджа Камски чрезмерно заинтересован в феномене девиации андроидов, и заранее был готов противостоять подобным выпадам.       Лицо мужчины на миг сделалось скучающим, уставшим от разговора, но потом ухмылка вернулась к губам и от той усталости не осталось никаких следов.       — Что ж, я могу это устроить. Но что я получу взамен?       — Вы можете оказать содействие Департаменту, предоставив незначительную часть своих ресурсов во временное пользование, мистер Камски. Я не могу договариваться с вами о каком-либо виде вознаграждения, поскольку не уполномочен распоряжаться имуществом полиции. Если вы хотите получить личную услугу, пожалуйста, охарактеризуйте ее конкретнее.       С лицом Камски снова произошло изменение, но теперь Ричард не успел разгадать его, потому что спустя секунду Элайджа уже смеялся и выставлял перед собой руки так, будто только что удачно пошутил, а Ричард не распознал юмора.       — Нет-нет, ничего такого, дорогой, ничего такого. Конечно, я окажу содействие нашей доблестной полиции, никакого труда мне это не составит! Давай решим так: я все подготовлю, а ты приходи завтра, в это же время. Я встречу тебя в холле, возле грузовых лифтов, идет? Можешь и Рида приводить, если у него вдруг проклюнется интеллект, я не против.       Его тон Ричарду не понравился, но он предпочел не реагировать, только поднялся из кресла и пожал протянутую Камски руку так, как обычно это делали люди.       — Я сообщу об этом детективу Риду, — пообещал он перед уходом. — До встречи, мистер Камски.       Только выйдя из башни на мерцающую ночными огнями улицу, Ричард понял, в каком напряжении держались все системы во время этого разговора. Нелюбовь Гэвина к Камски сразу стала в разы объяснимее — Ричард испытывал что-то очень похожее, и перспектива вновь разговаривать с этим человеком вовсе его не радовала.       Если бы не Рид, думал Девятисотый, удаляясь в сторону департамента, ноги бы его в этом кабинете не было.             ***       Ричард ждал от Камски подвоха в любом случае. Думал, что тот наверняка направит в его сторону огромное количество камер наблюдения, установит подслушивающие устройства. Что ж, такого рода технику он сможет вначале вычислить, а потом отключить — сенсоров и протоколов в арсенале достаточно. Камски может попытаться получить информацию через ту машину, которую предоставит, и в этом случае обезопасить себя будет труднее.       Можно было только гадать, что было в голове у Камски, но, войдя в выделенную ему ячейку, Ричард увидел перед собой хорошо знакомый манипулятор, удерживающий корпус андроида девятисотой модели. Скин обтягивал лицо, имитировал прическу, такую же, какая была у Ричарда, но пропадал в районе шеи. Торс слабо светился изнутри голубым, вместо рук и ног стояли временные заглушки черного цвета. Из шеи андроида тянулся плотный шлейф проводов, часть из которых исчезала в стене, а другая подключалась к ряду разъемов вдоль хребта.       — Ты можешь делать с ним, что захочешь, — снисходительно заметил Камски на прощание. — В пределах разумного, конечно. Ну, не буду тебя смущать.       Дверь из дымчатого стекла съехалась за его спиной, индикатор панели переключился на голубой — заблокировано. В ячейке Ричард был теперь хозяином, и чтоб утвердить это чувство, он обошел вокруг манипулятора, разглядывая корпус машины, и снова оказался перед ней. Отвел, нажав на края, панель с живота до груди, свернув незафиксированные створки и обнажив базовые биокомпоненты. Регулятор и насос были на месте, но некоторые механизмы двигательной системы даже не установили, а пару трубок подачи тириума запаяли у нижнего края. Образец был то ли экспериментальным, то ли бракованным, но для Ричарда это не имело значения.       Вначале он включил машину через прямой контакт. Андроид распахнул глаза, помелькал сперва желтым, потом синим диодом, поднял голову, безо всякого выражения посмотрев на Ричарда.       — Номер модели?       — Номер 313 249 563 — 18, — послушным, но слегка механическим голосом отозвался андроид.       Ричард проанализировал показатели: тот не был пробужденным или хоть сколько-нибудь живым, в него загрузили не все программы, многие связи оставались неактивированными. Нет ни малейшего повода считаться с этой машиной как с личностью, несмотря на все нововведения в законодательстве.       Ричард достал из кармана носитель, повертел его в пальцах, прежде чем медленно подсоединить первый разъем шлейфа восемнадцатого, а затем активировать прием порта. Сам он соединился с корпусом напрямую, чтоб мониторить момент подключения со стороны; наскоро проверил содержимое архивов на вирусы и вредоносные программы, а затем обрубил восемнадцатому всю внешнюю связь. Теперь Камски даже при желании ничего не смог бы отследить.       — Распаковка архивов, — скомандовал Ричард, используя голосовой интерфейс для того, чтоб по внутренней связи не контактировать с носителем слишком тесно.       — Общий объем заархивированных данных: три целых и четыре десятых терабайта. Расчетное время распаковки: двенадцать минут. Подтвердите полную разархивацию.       Помедлив еще немного, Ричард решился:       — Подтверждаю.       Следующие двенадцать минут он стоял рядом, следя за помигивающим желтым индикатором напротив, иногда по внутренней связи проверяя, нет ли в процессе сбоев. Их не обнаружилось, ни единого, но за время ожидания Ричард изрядно накрутил себя — он знал, что сейчас ему придется лицом к лицу встретиться не с распакованными архивами памяти, а с самой личностью предыдущей модели.       Он должен воспринимать это спокойно. Как часть дела, необходимую ступень. Но волновался почти как человек, а на одиннадцатой минуте едва не остановил распаковку, подумав вдруг, что это может быть слишком.       Еще через минуту восемнадцатая машина открыла глаза и попыталась двинуться, но тут же обнаружила, что не имеет ни малейшей к этому возможности.       — Что со мной случилось?       — Здравствуй, Ричард. — Тириумный насос Девятисотого увеличил интенсивность работы, обслуживая находящиеся на пике активностей системы. — Я — новый напарник детектива Рида. Твоя машина была уничтожена взрывом, восстановить основную память не удалось.       — Ты моя замена?       — Так и есть. Мое имя Ричард. Я обнаружил архив твоей памяти в доме детектива Рида и запустил на неиспользуемой машине.       Диод андроида зашелся в алом мигании, но Ричард видел, что отключение ему пока еще не грозит. Успокаивать машину не было никакого желания, и поэтому он предпочел подождать, пока та стабилизируется сама собой.       — Я не могу использовать весь функционал программ, — доложил андроид, выдержав паузу. — Объясни мне…       — Я собираюсь задать тебе несколько вопросов насчет детектива Рида.       — Рид… — андроид отрывисто кивнул. — Что с ним?       — Он пострадал при взрыве, но остался жив. Уже восстановился.       — Как много времени прошло с того дня?       Благодаря этому вопросу Ричард понял, что модуль спутниковой связи у восемнадцатого вправду отключен — лгать или хитрить в нынешнем состоянии андроид абсолютно был неспособен.       — Это не имеет значения. Предложи составленную характеристику детектива Рида и обрисуй свое к нему отношение.       Следующая пауза заняла несколько секунд, за которые Ричард успел понять, что андроид формирует файл, не собираясь ничего озвучивать. Должно быть, информации по запросу слишком много; Ричард все еще не был уверен в том, хочет ли выходить на прямой контакт с личностью, которая почти сумела уничтожить Гэвина Рида.       Почти. Рид справился первым.       — Готово.       Ричард установил связь, принял файл и тут же распаковал в безопасном пространстве. На него вывалилось основное: Рид не соответствует стандартным показателям детектива, у него огромный потенциал, но методы его реализации не вписываются в рамки. Рид требует калибровки, настройки, отладки, но поскольку является человеком — осуществить все это за один прием не представлялось возможным, и андроид выстроил стратегию, которой и пользовался. Он выяснил, что лучше всего Рид воспринимает физические наказания, давление, эмоциональный стресс и негативную мотивацию, и именно эти методы андроид применял на напарнике.       С точки зрения машины Рид делал успехи, а значит методика работала. Сопротивление система подавляла, острые углы отсекала, увеличивала контроль, когда это было необходимо, и в качестве поощрения ослабляла его.       — Теперь он переходит в твое пользование, — поняв, что Ричард ознакомился с файлом, заговорил андроид. — Надеюсь, мой опыт поможет тебе в работе.       — Я считаю твой подход неоправданным и нерациональным.       — Прежде чем выбрать схему, я проанализировал показатели Рида и сделал прогноз. Его достоверность достигала восьмидесяти процентов.       — Ты ошибся. — Ричарду неожиданно стало грустно и будто даже жалко эту уничтоженную личность, просуществовавшую полгода в тотальном заблуждении. — С людьми невозможно прогнозировать. У них всегда всё меняется, и они сами меняются.       — Я изменил его. Сделал его лучше. Я контролировал показатели.       — Нет, Ричард… ты почти его разрушил. Люди работают не так, как машины, у них другие алгоритмы, они… уникальные. Неповторимые. Особенно Гэвин Рид.       — Я заботился о нем, о его благополучии. Без моей помощи он мог погибнуть с тридцатипроцентной вероятностью. Шанс на увольнение составлял двадцать шесть процентов. Я мониторил эти показатели каждую неделю, они улучшались.       Ричард задумался, еще раз перебирая информацию из полученного по внутренней связи файла. Медленно он осознавал, в чем дело: предыдущая копия просто была другой, применяла иные подходы к решению вопросов, иначе мыслила, анализировала, соображала. Хуже всего было, что андроид верил в то, что поступает так, как лучше, и делает Риду добро. Ричард понял, что переубедить машину все равно не получится, да и не стояла перед ним эта цель; он просто испытывал сожаление, на которое даже права не имел.       Жалел и андроида, увязшего в заблуждениях и тем самым погубившего себя, и Гэвина Рида тоже.       — Спасибо, что поделился информацией, Ричард. Я позабочусь о детективе Риде за тебя.       — Желаю тебе удачи. Надеюсь, он не заметит разницы. Смена напарника может плохо на нем сказаться.       Ричард не выдержал, одним коротким импульсом отключил машину и только после этого выдохнул — выдохнул на самом деле, вентилируя разогревшиеся от напряжения биокомпоненты. Он был на грани перегрузки, но все равно не жалел о том, что распаковал архивы и ненадолго «воскресил» предыдущую копию, подняв призрака из мертвых.       Пора было его уничтожить, теперь уже полностью, и Ричард не испытывал ни грамма сомнений, когда форматировал внешний носитель, а потом запускал полную очистку буфера памяти машины. Так и нужно — чтоб ни следа не оставалось от прежней личности, ни тени, ни образа.       Если бы только из памяти Гэвина все это можно было вычистить так же легко…             ***       Ричард приехал к Гэвину домой поздним вечером того же дня. Вначале планировал подождать до завтра, но внутреннее нетерпение гнало его вперед, образ детектива Рида маячил на первом плане восприятия как назойливый фрагмент, избавиться от которого невозможно. Ричард отмечал, что ему хочется поделиться с Гэвином не новостями и не всем тем, что он пережил и понял, но чувством поставленной в этом деле точки. Он был уверен, что подобная новость принесет Риду облегчение и ощущение свободы, раскрепощенности, которое так ему необходимо.       Серая высотка светила тусклыми окнами, неуютно поскрипывала отстающим креплением водоотвода. Угнетающая атмосфера здесь висела такая плотная, что даже андроид мог ощутить на себе давление низко нависшей ответственности перед самим собой — ты должен работать, чтоб оплатить жизнь в доме, который тебе не нравится и куда ты возвращаешься для того, чтоб отдохнуть перед работой, которая, вероятно, тоже тебе не нравится. Разве что с Гэвином последний пункт не оправдывался: он любил свою работу и дорожил ею, и Ричард это видел.       Перед дверью в квартиру он ненадолго остановился, вынул флешку из кармана и зажал в кулаке. Это была теперь пустая болванка, имеющая разве что символическое значение, но именно оно в представлении Ричарда было сейчас важнее всего прочего.       Гэвин открыл не сразу, но по звукам Ричард понимал, что он дома, а когда дверь распахнулась, выяснилось, что поздний визит вытащил его из-под душа. Рид стоял, придерживая накинутое на плечи полотенце, со взъерошенных волос скатывались капли воды, тут же исчезая в узорчатом сине-белом ворсе, босые ноги трогательно переминались по плитке на полу, замерзая.       — Случилось что? — недовольно спросил Рид, негостеприимно удерживая дверь рукой.       — Ничего серьезного, детектив. Можно мне войти? Вы стоите на сквозняке, я подожду, пока вы закончите в ванной.       Рид немного посомневался, потом отступил и защелкнул за собой замок в ванной, а Ричард, тщательно прикрыв входную дверь, отправился на кухню. Там он сел на задвинутый в угол табурет, а флешку выложил на стол и потом смотрел на нее не отрываясь ровно до того момента, как из коридора донеслись шаги.       — Заглянул проведать? Я отлично знаю, что вы ничего просто так не делаете.       — Хотел отдать вам. — Ричард кивком головы указал на стол, и Гэвин прикипел взглядом к флешке, но в руки брать ее не торопился. — Это пустой носитель. Он отформатирован.       — То есть, там ничего нет?       — Абсолютно.       — А… было?       Пауза в его вопросе была мимолетной, но от Ричарда она не ускользнула. Он приподнял уголки губ в улыбке, которую считал мирным и располагающим жестом, уместным именно в этот момент, и спокойно кивнул:       — Да, Гэвин. Фрагменты памяти вашего прошлого напарника. Теперь от него вовсе ничего не осталось.       — И что насчет его связи с Камски?       Диод моргнул желтым — Ричард не успел его проконтролировать; Рид тут же вскинул подбородок и шумно втянул носом воздух, будто собака, почуявшая след. Заминка, которую допустил андроид, была на самом деле крошечной, он почти сразу спохватился и, не меняя тона, ответил:       — Взаимодействия не обнаружено.       …Но для Рида это уже не имело значения. Он действительно почувствовал, ухватил ускользающее так, как это иногда делают высокотехнологичные машины, сжал в пальцах тонкую нить и умело за нее потянул:       — Значит, не обнаружено… — Гэвин сложил руки на груди, привалился плечом к дверному косяку у самого порога кухни. — Или ты не искал? Забыл об этом, потому что сосредоточился на другом, да, Ричард?       В его руках появился пистолет, вынутый только что из-за тугого пояса домашних штанов. Дуло лениво качнулось от бедра вверх, анализаторы Ричарда, уже знакомые с направленным взглядом табельного Рида, определили точку прицела — в центре груди, под солнечным сплетением, там, где помещался регулятор насоса. Одно из наиболее уязвимых мест корпуса андроида.       — Что ты достал из его памяти?       — Гэвин, я на вашей стороне…       — Прекрати говорить таким тоном, говнюк, я прекрасно знаю все эти сраные психологические приемы! — рявкнул детектив в ответ. Ричард отметил, что уровень его стресса остается стабильным, а вот уровень агрессии начал возрастать. — Значит так, мой дом — мои правила. Лжешь или увиливаешь — стреляю. Делаешь резкое движение — стреляю. Загорается красным диод — и я, мать твою, тут же стреляю! И если ты сейчас хоть заикнешься о том, что выстрел услышат и меня привлекут к ответственности…       — Вы выстрелите. Я понял, детектив.       — Что ты достал?       — Я распаковал архивы памяти на корпусе RK900, чтоб понять, почему предыдущая личность считала правильным поступать с вами так, как поступала.       — Ты скопировал себе память?       — Нет, Гэвин… — Дуло пистолета резко дернулось; протокол боевой ситуации подобрал три первичных варианта перехвата руки Рида, каждый грозил корпусу некоторыми повреждениями от попадания пули, но резкий рывок мог гарантировать, что она не заденет ничего важного. Ричард отклонил варианты, чуть сощурив глаза, и продолжил: — Я принял от него файл с вашей характеристикой. Побеседовал с ним. Потом отформатировал носитель и буфер памяти машины.       — Но файл все еще у тебя.       Три секунды они смотрели друг другу в глаза, а потом Рид бескомпромиссно потребовал:       — Сотри его. Чтоб ничего не осталось. Ни следа. Ни байта. Полностью.       — Я не собирался…       — Сотри! — Рид, забывшись, вытянул руку с пистолетом так, что оружие оказалось всего в полуметре от Ричарда. Система снова подсунула беспроигрышный вариант: одно резкое движение двумя руками, и пистолет уже будет в ладони Ричарда, а Гэвин даже не успеет подумать о том, чтобы нажать на спуск.       Ричард вновь ничего не сделал, хотя его собственный уровень стресса уже вплотную подобрался к критической отметке.       — Хорошо. — Он вытащил из памяти файл, подержал в поле зрения буквально долю секунды, а потом безвозвратно удалил. Вместе с ним стерлись и все воспоминания о содержимом файла — так работает память андроидов, — и Девятисотый знал только, что была некая информация, извлеченная с носителя, которую Рид заставил удалить. — Я сделал это. Но как вы убедитесь в том, что я вам не солгал?       Рид опустил пистолет, привычным движением сунул его на спине за пояс (Ричард услышал в последний момент щелкнувший предохранитель) и подошел ближе, стирая остававшееся между ними расстояние. Взгляд его был уверенным и злым, сосредоточенным, темным; он схватил Ричарда за подбородок, поднимая его голову выше, и андроид в который за сегодня раз подавил рефлекторные действия, не став ничего предпринимать.       — Никак, Девятка. Я поверю тебе на слово. Но если вдруг я хотя бы на секунду засомневаюсь в том, что ты сделал, клянусь, я этого так не оставлю. Я и без пистолета найду, как с тобой разобраться. Ты знаешь, я уже делал это однажды.       Ричард смотрел на его лицо, понимая, что это уже совсем другой мужчина, не тот остолбеневший и напуганный, которого он впервые встретил в кафетерии Департамента. Этот человек гораздо сильнее походил на собственную копию из видеозаписей, ту самую, за которой Ричарду нравилось наблюдать, когда он еще только пытался разобраться с тем, что же не так с Гэвином Ридом. Что ж, теперь с ним все было «так», как будто одновременно с тем, как Ричард удалил из памяти файл, Рид вернул себе недостающие кусочки личности, вновь став цельным.       Потом Ричард глянул выше глаз, на косой шрам, на хмурый лоб, на облепившие его влажные волосы, взъерошенную макушку; и ниже — на треугольный вырез футболки, выделяющиеся ключицы, заметно обрисованные грудные мышцы, на напряженное плечо той руки, которой Рид держал его за подбородок. Ричард моргнул: ему нравилось все это, несмотря даже на дискомфорт, вызванный зависимым положением. Ему, черт побери, нравилось.       Чувство было точно таким, как будто он успешно завершил длительную и трудную миссию, но Ричард знал, что на самом деле они оба ее завершили. Вместе.       Девятисотый поднялся на ноги, и Гэвин не стал ему мешать, отпустив подбородок и больше не потянувшись за пистолетом. Потом Ричард, повинуясь рефлексу, дернулся чуть вперед, самого себя остановил и, продолжая пронизывать Гэвина немигающим взглядом, сказал:       — Сейчас мне хочется обнять вас. Могу я это сделать?       Рид насмешливо фыркнул, расслабленно опуская плечи, хватил пятерней по влажным волосам, заводя их назад, чтоб не мешались, и коротко рассмеялся.       — Да щас. Сделал, что хотел, вот и уваливай теперь. Ночь как бы, я собираюсь спать, а не тискаться с ведром на кухне. Шагай давай, не задерживайся.       Индикатор Ричарда тревожно вертелся желтым, пока он шел к двери, формально прощался, а потом и шагал вниз по грязным ступеням. Оказавшись снаружи, в разбавленной оранжевыми бликами темноте улицы, Ричард обернулся, разглядывая дом: окно Гэвина светилось, но силуэты мебели внутри оставались неподвижными, ничем не выдавая настроения или хотя бы присутствия хозяина.       Спустя двадцать шесть минут свет наконец погас; тогда Ричард развернулся и зашагал вниз по тротуару, к трассе, где легко мог найти такси до департамента.       Еще через полчаса в поле его зрения моргнуло уведомление о текстовом сообщении.             Отправитель: дет. Гэвин Рид             «Никто не спрашивает разрешения перед тем, как обнять кого-то, хер ты пластиковый».