Silvermoon

      Поздней ночью в сиротском приюте стояла тишина. Было темно. Все спали. Все, кроме Ким Тэхёна. За окнами тоже была темень, лишь только бесконечно далёкие звёзды сияли на небе, Тэхён любил их разглядывать, давал им имена, следил за ними каждую ночь и расстраивался, когда они падали. Как только в коридоре слышались шаги надзирателя, он быстро спрыгивал с подоконника и забирался в постель под бок к своему лучшему другу. Нырнув под одеяло, он жался к нему, сопел в ухо и делал вид, что спит. Надзиратель уходил дальше по коридору — Тэхён вылезал из-под одеяла. Ему часто не спалось ночами, а утром его невозможно было разбудить, но так было все шестнадцать с половиной лет, что он жил, его было не переделать. — Чимин-а! — громким шёпотом позвал он в ночи. — Чимин, проснись! Тот спал, как убитый. Ему вчера пятнадцать исполнилось, и работа по дому стала более тяжелой. Вчера вместо именинного торта ему дали плуг, и он весь день провёл, вспахивая с другими, уже взрослыми ребятами, землю. А то, что он делал это в первый раз и над ним смеялись за неумелость, ещё и поводом к драке послужило. Так что Чимин отсыпался, ведь во сне его не заставляли работать. И только морщился, когда синяком на подбородке касался подушки. Тэхён не отставал, трогая его за плечи. — Чи-ми-н-а! Он и мёртвого способен был разбудить. Настырностью. — Ч-что? Очнувшись, Чим потёр глаза кулаками и повернулся к другу, являя опухшие щёки и узкие щёлочки глаз. — Что случилось, Тэ? — Мне не спится! — громко прошептал Тэхён и засунул руку под чиминовскую майку, задрал её сбоку, сжал пальцами кожу. Парень возмущенно засопел, упал обратно на постель. Тэхён вытянулся рядом. — Всего-то? — спросил Чимин, уткнувшись в его шею. У Тэхёна был очень вкусный запах. Хотелось снова сладко заснуть, даже не дождавшись ответа. Им повезло, что спали они вдвоём в комнате, ещё две кровати стояли пустыми, а третья — тэхёновская, но он в ней никогда не спал, только с Чимином рядом. — Давай поиграем, Чимин-а? — Тэхён дышал громче, чем шептал, скользя рукой по ноге младшего. — Во что? Чимин чувствовал на себе чужие руки, но его это не пугало, наоборот — успокаивало. Он обнял друга в ответ, погладил по пояснице. — В «поцелуй меня, куда захочешь», — прошептал Тэ в его ухо. Развился он рано. Уже в четырнадцать он не мог заснуть без оргазма, а потом быстро приобщил к этому делу и Чимина, с которым они всегда были вместе, все делали вместе, словно сиамские близнецы, не разлучались почти. Чимин коснулся губами нежного места на шее Тэ. — Так? — спросил он и чувствовалось, что улыбался. — Да, — довольно отозвался Тэхён и поцеловал его в ключичную ямку. — Ещё. — Вот так? — Чимин звонко поцеловал его в ухо, захихикал туда и ладонями в штаны залез. В свою очередь Тэ забрался под майку Чимина с головой, поцеловал его прямо в сосок. Затяжно и долго, пососав. Чимин везде был вкусный. Прикусив губу, парень заерзал по постели, до штанов Тэхёна он в такой позиции уже не дотягивался, но трогать в ответ очень хотелось, поэтому Чимин его рубаху наверх потянул, скатывая материал у его шеи, а затем голую спину погладил, выгибаясь. Следующий поцелуй вне очереди Тэхён подарил уже животу Чимина, сам потянул с него штаны и вот уже было собирался поцеловать кое-что поинтереснее, но они так увлеклись, что не услышали очередных шагов надзирателя. — Чем это вы опять тут занимаетесь? — раздался громкий голос и одеяло слетело на пол, а комнату озарил свет лампы. Чимин испуганно взвизгнул, подскочил. Они с Тэхёном друг в друге запутались и естественно было понятно, что они тут делали. Через секунду Чимина со спущенными штанами держали за одно ухо, а Тэхёна — за другое. Орали оба. — Ай-ай-ай, пустите! Их уже не первый раз ловили на подобных игрищах, наказывали, били, пытались разлучить, но Тэхёну всё было нипочём. Он же знал, что через пару дней они снова будут вместе, пусть побитые, но вместе. Пускай над ними опять все будут смеяться, но по-настоящему Чимина у него никто не может забрать. Сейчас он верещал и дрался с надзирателем, а потом сидел в каморке, запертый далеко от друга, обнимал собственные колени и даже жалел, что всё опять так обернулось… Но где-то там ему пришла в голову мысль о побеге. Неважно, куда. Главное, что там, вдалеке от этих надзирателей и других детей, он сможет играть с Чимином во что угодно и как угодно и никто их за это не будет бить.       Чимина выпороли за произошедшее. Он сидеть не мог на следующий день, но его всё равно в поле на работу выгнали. И Чимин сквозь слезы и насмешки работал. Он вообще был одним из самых крепких и здоровых детей. Не болел никогда и заживало на нём всё волшебным образом. — Тэ! — на обеде Чимин залез на дерево, которое росло у окна комнаты, где Тэхён так и сидел, наказанный, как старший, как виновный за двоих. Заметив его, Тэхён вцепился в прутья решетки на окне. — Чим! Ты же свалишься! С деревьев Чимин уже падал и ничего не ломал, так что он лишь фыркнул. — А я тебе еду принес, — помахал платком, связанным в узелок. Там лежал кусок хлеба и вареное яйцо. — Спасибо. Тэхён дотянулся до платка. — Меня скоро выпустят, Чимин-а. — Это хорошо. Ты там нормально? — Нормально. Жить буду, — криво улыбнулся Тэхён, раскрыл узелок и откусил половинку яйца. — Но нам надо сбежать отсюда. Вот там Чимин точно чуть не свалился. — Ты с ума сошёл? Куда нам идти? — он запыхтел. Тяжело было на дереве удерживаться и пытаться образумить старшего. — Куда-нибудь. Поговорим об этом, когда меня выпустят. Чимин знал этот взгляд, спорить тут было бесполезно. Он кивнул Тэхёну и сполз с дерева, пока его не поймали и снова не выпороли. А ночью он снова спал, как убитый, так и не дождавшись, когда Тэ выпустят.       Тот не терял времени даром. Сидя под арестом, он придумывал, что они могут взять с собой, в какое время лучше сбежать, чтобы долго не нашли и в какую сторону держать путь. До ближайшей деревни по рассказам их воспитателей было часа два пути на лошади — расстояние неблизкое, но при желании можно было и лошадь украсть. У Тэхёна была любимая кобыла, чёрная, как ворона, да и звали её так же. Им часто приходилось работать на конюшне и в поле, а с ней возиться он вообще обожал, расчесывать её гриву, кормить с рук, гладить сильные бока. Да, определённо стоило её украсть — Ворона была быстрая и слушалась Тэхёна. Об этом он и сообщил Чимину, когда его всё-таки выпустили, изложил весь свой план и пристально уставился. — Только не говори, что ты трусишь! Чимин замялся, начал губу кусать, конечно, ему было страшно. — Но что мы будем там делать? Там же война! И мы… Мы же дети! — Будем искать наших родителей! — фыркнул Тэхён. — У тебя же должны быть родители? И у меня! Может быть братья, сёстры… И может нет там никакой войны? Может нас тут обманывают? Почему нас тут так мало? Почему нам никуда нельзя уезжать? Чимин-а, давай сбежим, я больше не могу здесь… жить. — под конец своей пламенной речи он взял друга за руку. Чим выглядел так, как будто сейчас расплачется, но он всегда так выглядел, когда пугался. Может ему поэтому и доставалось обычно меньше тумаков. — Тэ… Он испуганно смотрел на старшего, но кивнул, подумав, а потом обнял его. Уходить было страшно, но остаться тут без Тэ он бы точно не хотел.       Беглецы готовились несколько дней. Что скрывать, Тэхёну тоже было немного страшно. Вдруг, надзиратель решит пойти по комнатам ещё раз после последнего, третьего обхода перед рассветом? Вдруг лошадь испугается и заартачится? Вдруг они наткнутся на какую-нибудь кухарку в коридоре, которой захочется в ночи попить воды? Вдруг… у них не получится? Как надолго их тогда запрут в каморке с решеткой и выпустят ли оттуда вообще? Он всё-таки боялся. Но действовал решительно, не позволяя страху мешать его планам. Собрав самое нужное в мешок, Тэ ещё вечером оставил его на конюшне рядом с Вороной. Разбудил прикорнувшего на его плече Чимина, прошептал: — Пора! И потащил его за собой. Они как две маленькие мышки бежали по коридору со всех лап в сторону выхода и, слава небесам, кухарка спала без задних ног у себя в комнате, да и надзиратель, позевывая, доедал свой поздний ужин в своей каморке. Чимин молчал всю дорогу, лишь дышал тяжело. А потом, когда они уже скакали на Вороне во весь опор в ночи, наконец, выдохнул и уткнулся Тэхёну лбом между лопаток. — Тэ, мы смогли! Мы сбежали! Осознавая это, Чимин засмеялся громко и весело, как никогда повышая голос. Больше не надо было шептаться, больше не надо было вставать до зари, больше нечего бояться. Он обнимал Тэхёна — и это было здорово. Чимин почти плакал от счастья и свободы, тычась старшему в плечо уже пожелтевшим после драки подбородком и крепко держался, чтобы с Вороны не слететь. Тэхён тоже улыбался. Он гнал во весь опор навстречу встающему из-за горизонта солнцу.       Он не знал, куда ехать, но главное — подальше от приюта, в котором должно было остаться всё плохое, что с ними когда-либо случалось.