Ошибка твоей родословной

      — Мерлин, в жизни больше не трону портал! Столетие назад было изобретено прекрасное средство перемещения — летучий порох. Но нет, на грандиознейшее мероприятие нас заставляют прибывать с помощью консервной банки… Воистину британское свинство… Мне было плохо. Нет, мне было отвратительно, из-за чего, спешно перебирая ногами по траве, я буквально повисла на любезно предоставленном мне локте брата. Привыкшая к удобствам каминной сети или, в крайнем случае, метлы, до этого я ни разу не пробовала более «уникальный» и «старинный» способ перемещения — портал, принимающий вид какой-либо неприметной вещи. Рано утром отец получил письмо с его координатами, час ушел на поиск жестянки из-под томатной пасты, а потом… это было так, словно плюшевого зайца выпотрошили, пожевали наполнитель и засунули обратно, наскоро заштопав. Только этим зайцем была я. Хоть мы были на свежем воздухе уже полчаса, перед глазами по-прежнему плыло, а само тело отзывалось непонятной тяжестью. К счастью, мои недовольные фразы утопали в гомоне разгоряченных фанатов, расставляющих палатки направо и налево прямо на дороге, а тонны пудры наравне с помадой вишнёвого цвета скрывали болезненный цвет лица, которым, уверена, я могла порадовать разве что вурдалака. Во всей этой ситуации радовали только два факта: мы прибыли на Чемпионат по квиддичу, в котором участвовали невероятно крутые команды, и мне позволили заменить вычурный наряд джинсами, тёмной клетчатой рубашкой и полусапожками! Ничего удобнее в жизни не носила! Хорошо, что действо происходит неподалеку от не-магов. Брат, последовав моему примеру, нацепил похожий наряд, так что мы даже смотрелись гармонично и практически вписывались в здешнюю тусовку. Правда, всё равно наша семья привлекала многовато внимания — мать осталась в элегантном платье, а отец пестрел смокингом. Что поделать, аристократия… Совсем рядом бабахнуло. Среагировав первым, Эр резко затормозил и рывком завел меня себе за спину, поэтому нам удалось избежать столкновения с вылетевшим из ближайшей палатки мужиком. Всклоченный и явно пьяный в хлам, он пробежал мимо нас и скрылся в шатре напротив, словно глюк.  — Отсталые, — процедил брат, покосившись на выползающий из палатки сизый дымок, а я только угукнула, уже представляя, как врежутся в мою память белоснежные трусы в сердечко, стремительно мелькнувшие перед глазами. И такие ещё носят! Видно, чувство вкуса у здешнего контингента там же, где продуманность в средствах передвижения. Хотя в целом происходящее мне понравилось. Шумно, весело и просто. Палатки, шатры, навесы выстроились нестройными рядами прямо под открытым небом, и было их столько, что, уверена, с высоты мы не увидели бы края этому морю. Бедные семьи разбивали свой малый быт прямо на траве, что-то готовили, общались друг с другом и пели гимны своих любимых команд. Тут же, не отходя далеко, женщины с помощью волшебства мыли посуду в тазах, на натянутых меж палаток веревках развевалось постиранное белье. Пришпиленные прищепками яркие футболки стали словно бы флагами. То и дело дети с хохотом взрывали хлопушки, конфетти радужным дождем оседало на одежде, волосах. Искрящиеся вихри проносились рядом, заряжая настроением. Даже таким букам как мы, явно выделяющимся на их фоне, какие-то добряки предложили выпить и поболтать, но тут уж отец был категорически против, и в этом мы его поддержали.  — Идем сразу на трибуны. — Мать обернулась и выразительно приподняла бровь, глядя на нас. — Наши места находятся рядом с семьей Малфоев и Министром, это он прислал нам приглашения на Чемпионат…  — Так вот кого стоит благодарить за тёплый приём, — не удержалась я. Над ухом усмехнулся Эр, чуть похлопывая по руке в знак одобрения, и снова подставил локоть.  — Неподалеку должна сидеть делегация из… дорогой?  — Из Индии, — подсказал отец. И опять этот выразительный взгляд. — Так что никаких шуточек рядом с представительными людьми! Только посмейте выкинуть очередной фокус, клянусь, ваше пребывание на празднике превратится в ад. Нам не нужны проблемы. Эригон, я предупредил. Этель…  — …Мистер Фадж милостиво предоставил нам возможность сблизиться с чистокровными родами великих волшебников Великобритании, полагаю, ты понимаешь, что хотел сказать отец, — закончила наставления матушка. О, конечно, как не понять. Уверена, если бы не выдрессированная за годы сдержанность, я бы не удержалась от кислой физиономии и пары веских словечек. Но сегодня Этель приличная девочка, сегодня она знает, что означает намек в карих глазах — праздник стал отличным поводом для поиска жениха, поэтому придется миленько улыбаться сыновьям влиятельных людей и делать заинтересованный вид. Смотрины, так скажем. И никакого наслаждения событиями.  — Уже чувствуешь себя игрушкой на витрине? — склонился к моему уху Эр, невесомо поддерживая при подъеме по неудобной лестнице, да и в целом играя роль заботливого братца. Его помощь пришлась очень кстати, как не стыдно признавать: внутри трибун оказалось столько интересно наряженных людей, что я не с первого раза попала ногой на ступеньку, а после едва не ударилась локтем о перила, заглядевшись на испанца в блестящем костюме тореадора. Ух! А ради такого можно и потерпеть неудобства! Конечно, это не отменяет того, что в любой миг я могу подвернуть лодыжку, едва оступлюсь.  — Скорее, новой моделью «Нимбуса» на презентации новинок. Слышала, обустройством занималось пятьсот человек ежедневно, в таком случае могли бы сделать лестницу пригодной для ходьбы, — пробормотала ворчливо, впрочем, с трудом отрывая взгляд от мужчины и тут же переключаясь на шикарного в своей шипастой косухе болгара. Вот это мышцы… Не один косяк проектировщиков только что оказался на заднем плане, стоило мне окунуться в бездонно-чёрные глаза прекрасного незнакомца, так же заметившего мою скромную персону. В моем окружении никогда не было иностранцев, потому сейчас каждый вызывал вихрь эмоций.  — Хорош, — снисходительно фыркнул брат. Впрочем, это не помешало ему дернуть меня за руку дальше, и мне пришлось отказаться от идеи залипания на красавчиков, потому как чем выше мы поднимались, тем сильнее становилось недоверие к хлипкой конструкции под ногами. Лестницы на стадионе были выстланы ярко-пурпур­ными коврами, но сами железяки, увы, праздничное настроение никак не внушали. Пролете так на двенадцатом, когда даже отец, шедший впереди, бормотал что-то про недальновидность и неуважение Министерства, Эр внезапно толкнул меня в бок и кивнул куда-то за спины родителей.  — Серьёзно, пап, далеко нам ещё? — пропыхтели над головами. Я привстала на цыпочки как раз вовремя, чтобы разглядеть презрительную усмешку светловолосого юноши и комментарий его не менее высокомерного отца, задравшего голову, чтобы ответить мужчине на пролет выше:  — Скажем так, если пойдет дождь, вы узнаете первыми. Ой, и голос больно противный, и внешность… Бр-р. Светлые длинные волосы у мужчин ещё в моде или это личный стиль? Сомневаюсь, что отрастить гриву ему посоветовал парикмахер, либо же весьма и весьма дешевый. Мерзкий тип, да и его, как понимаю, сын, хоть и симпатичный, но лицо, искривленное презрением — худшее украшение. Он лимон проглотил или вечно ходит на праздники с высокомерной миной? Я как раз хотела прошептать об этом брату, но не успела. Внезапно спина отца перед моим носом выпрямилась, и его голос бодро зарокотал над лестницей:  — Люциус, ради всего святого, неужели я вновь вижу тебя? Спустя столько лет и помыслить не мог, что мы столкнемся так, на Чемпионате по квиддичу, оба с семьями и статусом. Приятный сюрприз. Люциус… Пальцы сами собой невольно сжали рукав Эра, который сохранил большую невозмутимость, но едва ощутимо напрягся. Люциус Малфой? Тот самый Малфой, с чьей семьей мы должны хранить дружественные отношения? Крупная шишка среди аристократии Великобритании, старый сокурсник и друг мамы, значимое лицо в Министерстве — вот что говорили о нем информаторы. «Высокомерный ублюдок, но чертовски талантливый и изворотливый», — сообщил перед путешествием отец. Когда-то они учились втроём на одном курсе в Хогвартсе и даже состояли в некоторых… организациях. Глаза мужчины, прерванного в начале ядовитой тирады, на миг отразили искреннее удивление, однако, стоит отдать должное, на его высокородной морде быстро появилась привычная в нашей среде вежливая улыбка. Он сделал шаг навстречу и пожал отцу руку, после чего кивнул матери:  — Орон, рад видеть тебя в наших краях. Арья, мое почтение, ты восхитительна. Какие ветры привели вас сюда? Каюсь, я думал, что Америка привлекла вас куда сильнее, нежели старая добрая Великобритания. Выходит, ошибался?  — Мы думали об этом, о новых возможностях для потомков, но английские корни — вот наша опора. Мы там, откуда произошли, наше место в Лондоне.  — Какой редкий патриотизм, — приподнял бровь мужчина. — Но как же ваши дети? Я слышал, они посещали лучшую школу во всей Америке, разве стоят корни прекрасного образования?  — Говорил им то же самое целый год, — тихо буркнул брат, который, как и я, был просто в бешенстве от новости о переезде. Но тут, как назло, семейство вспомнило о нас: родители посторонились, открывая старшему гаду вид на нашу парочку. Мы как по команде натянули вежливые доброжелательные улыбки, Эр выпрямился, а я, наоборот, потупила взгляд, как милая и скромная девушка.  — О, разумеется, образование для нас в приоритете. Однако после долгих дум мы с супругой пришли к выводу, что Хогвартс ничуть не хуже любой знаменитой школы чародейства. К слову, позволь представить: Эригон, гордость семьи, бессменный староста своего факультета со второго курса и по сей учебный год. Бесспорный лидер команды по квиддичу, между прочим. И Этель, точная копия дорогой Арьи. Мы возлагаем большие надежды на её талант в зельеварении и чарах. Сам директор Ильверморни просил нас не уезжать! Ему нужны талантливые волшебники, но какие уступки в наше время? Ты должен понять. Хогвартс и только Хогвартс.  — Вот как. Признаться, от цепкого оценивающего взгляда Малфоя мне стало не по себе, а уж странный блеск во взоре его сына и вовсе холодок по коже пустил. Ох, что-то нехорошее у меня предчувствие на их счёт. Ни о какой дружбе, понятно, и речи быть не может. Позади загомонили застопорившиеся болельщики, призывавшие топать и не мешаться на дороге, поэтому нам, теперь всем шестерым, пришлось в молчании преодолеть оставшийся путь и оказаться на небольшой трибуне. Так же тихо расселись по своим местам. Кресла здесь, как и всё вокруг, полыхали изобилием пурпурного и золотого. Выглянув из-за ограждения, мы с братом, не сговариваясь, восторженно переглянулись. Там, внизу, сотни тысяч колдуний и волшебников занимали места, расположенные ярусами, поднимающимися вокруг длинной овальной арены. Всё вокруг было залито таинственным золотым светом, который, казалось, излучал сам стадион. С поля, казавшегося идеально гладким, стремились ввысь на шестах кольца для квиддича, а прямо перед нашими глазами раскинулось огромное чёрное табло. Ва-а-ау… Невероятно масштабно! Даже я, далекая от спорта, согласилась бы сыграть на таком стадионе, а уж коротко выдохнувший рядом братец, судя по заблестевшим глазам, едва сдерживался, чтобы не умчаться за метлой. Грандиозность мероприятия и помпезность оформления просто поражали. Масла в огонь добавляла атмосфера, царившая среди болельщиков, и это казалось ещё более круто, чем массовое веселье в палаточном городке. Просто вау! Тем временем взрослые, оказавшись на местах, активно возобновили обсуждение наших достижений. Послушать отца, так он души в нас не чает, как и каждый преподаватель в Ильверморни. Последние так и вовсе чуть ли не падали нам в ноги, когда матушка забирала документы из школы. Ах, если бы. Конечно же, на наш уход обратили внимания не больше, чем на первокурсников — какое-то шевеление, да и пусть. Сэр Дамион, директор, лишь посетовал, что придется уделить время поискам капитана сборной и старосты факультета. На том и распрощались.  — Нарцисса настояла, что нашему сыну будет лучше в Хогвартсе. В конце концов, мы имеет влияние над этими людьми и входим в Попечительный Совет, однако изначально я подумывал о Дурмстранге. Что скажешь, Орон, разве не в суровом северном климате должны воспитать настоящего лорда? Наслышан, Каркаров уважает Тёмные Искусства — истинную ценность магии. Волшебники сейчас должны уметь постоять за себя, если вы понимаете, о чём я.  — Чужие земли — гиблое место, Люциус. Подумать не могу, чтобы мои мои дети учились в этом рассаднике убийц! Орон сам научит их всему, что нужно, крайние меры ни к чему, — не согласилась матушка. Неожиданно, но я искренне порадовалась, что ей не пришла в голову идея отправить нас в эту жуткую школу, потому что слухи о ней ходили самые кошмарные, и смена уютной Ильверморни на ледяной Дурмстранг стала бы трагедией. Не говоря уже о том, что я не переношу холод. К счастью, выбор родителей основывался на их теплых воспоминаниях о другом, более дружелюбном замке. После недолгой беседы об образовании и приоритете надомного обучения для магглорожденых, чтобы они не лезли в школы чародейства, нас с Драко, наконец, представили друг другу и радостно сообщили, что мы будем учиться вместе. Ага, счастье-то какое. Парень пожал руку Эру и поцеловал мне, как требовали нормы приличия, но задержавшись губами на запястье чуть дольше. Мы даже сели рядом.  — Поттер, — вдруг выплюнул младший Малфой. Проследив за его взглядом, я увидела тех, в кого «плевался ядом» его отец на лестнице. Большая рыжая семья, весело что-то обсуждающая, расселась неподалеку от нас. Из происходящего поняла, что миленькая русоволосая девочка и взъерошенный темноволосый паренек в очках, хоть и не похожи, но тоже с ними. Симпатичный, между прочим… Стоп.  — Поттер? Гарри Поттер? — я оглянулась на Драко, подозревая того в глупом чувстве юмора, но он был серьезнее некуда. Во взгляде серо-голубых глаз отразилась непередаваемая злость, такая, что я всерьез забеспокоилась, не кинет ли он в недруга чем-нибудь увесистым вроде Бомбардо или Даклифорс. Слизеринец скривился.  — Ты тоже сейчас завизжишь от восторга? «О, Поттер то, Поттер сё… Гарри, поцелуй меня!» Эр, слышавший наш разговор, рассмеялся и потрепал меня по волосам, получив уничтожающий взгляд от матери. Вот зараза, прическу убил! Шикнув на него, полезла в сумочку за расческой и принялась заново изображать ровную укладку, а не произведение — «утро добрым не бывает».  — Не-ет, — пояснил он, отсмеявшись, на вопросительное молчание Малфоя, — симпатичные герои не в её вкусе! Как-то на третьем курсе Тель спас первый красавчик школы…  — Чудовище, хватит.  — …потому что это создание умудрилось чуть не утонуть в бассейне. Не шипи, только ты могла захлебнуться в детском бассейне…  — Немедленно заткнись, пока не получил за оглашение конфиденциальных сведений. И вообще, я тогда болела и должна была лежать с температурой в больничном крыле! Это ты вытащил меня «проветриться».  — …так он потом полгода перед ней вился, букетики-конфетки дарил, мышцами играл на публику, а ей хоть бы что!  — Он трижды за перемену проходил мимо меня, улыбаясь настолько нелепо, словно ему заплатили за рекламу зубной пасты, — я поёжилась. — Позер.  — Может, ты разбила ему сердце своим равнодушием?  — Ну, конечно, — не сдержавшись, закатила глаза, повторив любимый жест матушки. — Или нежеланием рассказывать код от семейного банковского счета. Делиться с этим идиотом кровными галлеонами? Никогда! С этими словами я сделала самое невозмутимое выражение лица из своей коллекции, показывая, что мне не до всяких придурков с горой мышц. Ну, не признавать же, что спустя год он нашел мне замену в виде богатой и по уши в него влюбленной младшекурсницы? Да, мы были детьми, но, уверена, намерения его были далеки от светлых чувств. Таких с пеленок воспитывают брать от жизни всё.  — В общем, золотой мальчик пролетает, — закончил братец. Губы Драко тронула улыбка, он посмотрел на меня с куда большим интересом и, кажется, сделал какие-то выводы. Наверняка порадовался, что его враг не вызывает у меня восхищения, а значит, не все тащатся от доброго героя. А в этом он… ошибся. Увы, но и неприязни к Гарри я тоже не испытывала, лишь любопытство и уважение. Я просто знаю, что мы не найдем общих интересов и тем для разговоров, у каждого своя судьба, но это не отменяет того, что парень воистину крут. Между тем трибуны начали заполняться, вокруг поднялась возня и громкие разговоры. К Министру часто подходили иностранцы, жали руку ему и мужчине, видимо, отцу большого рыжего семейства рядом с Поттером. Были среди них азиаты, индусы, и даже болгарский министр магии покинул свое кресло ради того, чтобы вежливо улыбнуться Фаджу и заглянуть в глаза явно смущенного ситуацией Гарри. По виду парня было отчетливо видно, что такое внимание ему не по душе, поэтому он часто поворачивался к своему другу или утыкался взглядом в пол, когда особо активные мчались через все трибуны здороваться. Мы с братом, да и родители, скорее всего, тоже наблюдали за происходящим как за шоу. Не могу представить себе ситуацию, в которой я хоть раз бы позволила себе так унизиться! Должна же быть элементарная гордость! Но иные представители общества прямо-таки стелились перед Мальчиком-Который-Выжил. Отчасти мне даже стало жаль паренька. Внезапно сбоку завозились, и мимо нас, как раз к месту действа, прошествовал вежливо-ядовитый Люциус. Кивком головы он позвал сына, и тот подскочил со своего места, устремившись за отцом. Мы с Эром переглянулись и навострили уши: отсюда нам был отлично слышен диалог.  — А, Фадж! — произнес мистер Малфой, подходя к министру и протягивая руку. — Как дела? По-моему, вы ещё не знаете моего сына Драко?  — Добрый вечер, добрый вечер! — Фадж улыбнулся слащаво, словно кто-то потянул его щеки в разные стороны. — С Артуром Уизли вы знакомы, я полагаю? Артур, Люциус на днях сделал очень щедрое пожертвование больнице святого Мунго, так что здесь он в качестве почетного гостя.  — Как… как мило! — промолвил, видимо, мистер Уизли с натя­нутой улыбкой. На этом церемония знакомства закончилась, и парочка змеев… прошу прощения, друзей нашей семьи, вернулась к нам. От меня не укрылось, как младший Малфой шепнул что-то отцу, и они оба заговорщически улыбнулись. Интересно, что за тайны? В жизни не поверю, что блондинистый тип рассказал анекдот или нечто подобное. Стоило всем рассесться, как на трибуну ворвался странный, отчаянно жестикулирующий мужчина. —Все готовы? — пророкотал он. — Министр, начинать?  — По твоей команде, Людо, — с запредельно довольным выражением лица ответил министр, похожий на переевшего сметаны кота. И шоу началось. При представлении болгарской сборной поднявшийся было настороженный ропот в один миг сменился восхищенными и недоверчивыми вздохами, и если изначально я была настроена нейтрально, то при взгляде на поле сильнее стиснула лежащую на коленях сумочку и едва успела поймать себя на желании изумленно распахнуть рот и глаза протереть. Там, внизу, пестрой гурьбой под взоры тысячи глаз выбежали… нет, я абсолютно уверена, что это были вейлы! Даже учитывая интерес исключительно к мужскому полу, в данную секунду меня привлекла молочно-белая кожа чудесных нифм, а чудесные золотые локоны, струящиеся по хрупким плечам, вызвали в душе самые теплые чувства. Ими невозможно было не восхититься! Грянула музыка, девушки принялись кружить по арене. В какой-то миг очарование достигло пика, настроение поднялось на невообразимого уровня… Меня спасло то, что матушка родила меня девочкой. Мысль — воспоминание — о том, кто такие вейлы, разогнала появившийся туман перед глазами: они же зрителей зачаровывают! Их особая природная магия! На меня словно ушат воды вылили. Пф, и ничего у них не шикарные волосы, просто шампунь хороший, дорогие модистки и везение родиться волшебным существом. А кожа… аристократичная бледность и мне присуща. Тряхнув головой, уже более осмысленно огляделась по сторонам. Брат вжался в кресло, стиснул зубы и замер с ледяным взглядом. С учетом, что глаза у нас обоих чёрные, без единого светлого пятнышка, смотрелось жутковато. Таким только убивать. Но Эр держался, он вообще у нас молодец. Иногда я даже им горжусь. Драко же выглядел откровенно плохо: парень рвался выпрыгнуть из ложи, что-то бормотал о «невиданных красавицах», и только ловко удерживающий его Люциус спас уважаемый род от позора. Представляю заголовки газет, если бы младшему Малфою удалось добраться до танцующих: «Потомок знатного рода отплясывает с болгарскими танцовщицами!» и «Сын влиятельного чиновника прыгает на головы иностранной делегации!», потому что на трибуне ниже этажом я как раз заметила, вроде, русских послов. Перестав любоваться размахивающим руками, словно крыльями, Драко, посмотрела в сторону семейства Уизли. У них творилось примерно то же. Пока взрослые снисходительно поглядывали на молодежь, Поттер с открытым ртом пялился на вейл, его друг и вся рыжая компания обрывали клевер со своих фанатских шляп и ерзали в креслах, видимо, собираясь последовать за слизеринцем. Похоже, что только подруга Гарри растерялась от происходящего и попыталась растормошить ребят. Почувствовав мой взгляд, девочка посмотрела на меня. Пришлось ободряюще улыбнуться, мол, не беспокойся о них, и отвернуться. И чего я пялюсь? К счастью, вейлы вскоре прекратили свое… сногсшибательное выступление. Тихо выдохнул Эр, все это время усиленно державший себя в руках. Самоконтроль при влиянии чар — его крутая фишка, но, судя по всему, природная магия работает сложнее. Я потянулась и коснулась его плеча:  — Растёшь, братец. — На это брат только скривился и прикрыл глаза. На и так бледном лице пролегли тени, губы сжались в тонкую линию, а на лбу проявилась испарина. Грустное зрелище. Кажется, в новом учебном году кто-то будет тренироваться ещё усерднее, пока не напомнит самому себе загнанного домовика. — У меня в сумочке термос с кофе, встряхнешься, когда все отвлекутся. Дышать можешь? Сумка в итоге перекочевала на подлокотник, соединяющий наши кресла, а я обратила внимание на соседа справа. Драко выглядел откровенно растерянным и раздраженным, на поле смотрел исподлобья и явно чувствовал себя неуютно после случившегося. Ага, если бы я, растеряв весь лоск, аки сумасшедшая рвалась выпрыгнуть из ложи на виду у серьёзных людей, сгорела бы уже от стыда. Едкая мысль «ненавязчиво» неотрывно смотреть на парня, чтобы ему стало ещё противнее от ситуации, отбило только желание посмотреть на представление. Надеюсь, сейчас не выведут похитителей женских сердец, а то у меня лишнего нет! —А теперь, — загрохотал голос Людо, — в знак приветствия поднимем наши волшебные палочки… Перед нами талисманы сборной Ирландии! В следующую секунду нечто, похожее на громадную зелено-золотую комету, влетело на стадион. Сделав круг, это чудо распалось на два шарика, каждый из которых со свистом рванул к голевым шестам. Связывая два пылающих шара, над полем неожиданно аркой встала самая настоящая, полыхающая красками, ра­дуга. Ух… Радуга угасла, светящиеся шары вновь соединились и слились, образовав на этот раз исполинский мерцающий трилистник, который взмыл в небо, завис над стадионом, и из него хлынуло нечто наподобие золотого дождя. Народ восторженно захлопал, некоторые повскакивали с мест и подбросили ввысь свои шляпы. По трибунам прокатилось слаженное «ах!»  — Класс! Вау! — донеслось со всех сторон, когда прямо нам на головы, звеня и отскакивая от кресел, посыпались золотые кругляши. Взрослые и молодые с азартом кинулись их поднимать, не заботясь о том, как выглядят со стороны, и громко перекрикиваться между собой. Прямо у моих ног прополз седовласый мужчина в остроконечной шляпе; задев ногу младшего Малфоя, он, не поднимая головы, звонким голосом попросил «простить его милостиво» и ринулся на четвереньках дальше, провожаемый нашими взглядами. Миленько. Нет, я слышала про людскую жадность, но как надо не уважать себя! Проползти мимо аристократов, изображая в лучшем случае букашку… Здравствуй, Великобритания.  — Отсталое общество, — едва слышно процедил Эригон, с недовольством косясь на копошащихся на полу волшебников.  — Они просто веселятся, нудный ты чурбан, — ответила шепотом, хотя отчасти была с ним согласна. Просто поспорить сейчас показалось очень кстати.  — Моль, ты меня разочаровываешь… ещё кинься подбирать монетки, покажи всем, что мы продали дом ради билетов. Будто у нас денег нет. Ты видела свидетельство о рождении? Бумага об усыновлении не прилагалась? — едко прокомментировал брат, а на мой тычок в плечо только усмехнулся. Каким же он иногда бывает пафосным придурком! Ни дать ни взять отпрыск нашей семейки, копия отца. Величественный трилистник в воздухе распался, лепреконы опустились на поле, на противоположную сторону от вейл.  — А теперь, леди и джентльмены, поприветствуем — болгарская национальная сборная по квиддичу! Пред­ставляю вам — Димитров! Фигура в красных одеждах вылетела на поле из дальнего нижнего входа под сумасшедшие аплодисменты болгарских болельщиков.  — Иванова! Подлетел второй игрок в красной мантии. Увы, пока я видела их как красные точки.  — Зогров! Левски! Волчанов! Волков! И-и-и-и — Крам! На последней фамилии толпа взорвалась бурными аплодисментами, все вокруг засвистели и едва не повыпрыгивали из штанов, лишь бы любимчик публики их заметил. Я и сама как-то внутренне подобралась, стоило новой фигуре стремительно взлететь ввысь. Крам… Говорят, этот суровый северный парень невероятно горяч! Но проверять это мне, конечно, неинтересно. Вот ни капельки. Совсем. Хитрый взгляд Эра ничуть не смутил, в ответ я ослепительно улыбнулась и сложила руки на груди. Что-что, а позориться, выкрикивая имя красавца, как это делают какие-то дурочки сзади, я не стану под угрозой смерти. Усмехнувшись, брат вытащил из кармана два омнинокля и один протянул мне. Надо же, какие мы заботливые, а так и не скажешь, что этот симпатичный мерзавец будит меня водой по утрам как последний гад! Подкрутив омнинокль, наконец, смогла насладиться хищным лицом Виктора Крама. Ах! Божественные мускулы, одну из причин визга девчонок всех возрастов, форма для квиддича совсем не скрывала. Наоборот, он ясно показал всем, что получил своё место в команде заслуженно! Нет, Мерлин, какая фигура…  — А сейчас, прошу вас, встречаем ирландскую национальную сборную! — орал Бэгмен. — Представ­ляю: Конолли! Райан! Трой! Маллет! Моран! Куигли! И-и-и — Линч! Семь зеленых вихрей вырвались на поле дружным клином. Крама команда не переплюнула, но, судя по шикарному телосложению каждого спортсмена и голливудским улыбкам, господа реально старались. Что я там говорила про лишнее сердце? Вот оно, пытается проломить ребра и взмыть к господам на метлах! Где-то на грани сознания надрывался Людо, представляя судью, и этот судья в итоге что-то говорил, но я уже не слышала. Я наслаждалась игрой мускулов под обтягивающей формой игроков. А что, должна же уважающая себя леди получить удовольствие от мероприятия? Эру — квиддич, мне — остальное! Такого квиддича мы с братом ещё не видели, а я искренне пожалела, что не ходила на межнациональные матчи раньше. Оказывается, даже сама игра бывает невероятно увлекательной! В какой-то миг мне показалось, что я перестаю дышать от переполнившего душу волнения. Напряжение чувствовалось каждой клеточкой. Скорость игроков была невероятной — охот­ники перебрасывали друг другу квоффл так быстро, что Бэгмен едва успевал комментировать. Даже будучи увеличенными с помощью омнинокля, они всё равно почти что превращались в смазанные силуэты, а рев трибун оглушал сильнее утреннего горна — средства пробудки в Ильверморни. Не знаю, что в это время делал Эригон, но наверняка сидел с горящим азартом и восторженными глазами, и отслеживал каждый жест. Как талантливый игрок в квиддич, он не мог не оценить мастерство команд! А вот я не особо в этом разбиралась, выкрикиваемые комментатором названия тактик не говорили вообще ни о чем, но даже мне было видно, что ирландские охотники действо­вали как единое целое и, похоже, читали мысли друг дру­га, перестраиваясь в воздухе. Довольно быстро они забили три гола, а Людо чуть не сорвал голос, крича имена героев! Мужчину охватило невиданное волнение, он метался на своем месте и прямо-таки задыхался от эмоций. Вот это я понимаю — самоотдача! Игра пошла ещё быстрее, но стала жестче. Волков и Волчанов, болгарские загонщики, били по бладжером со всей злостью, целясь в ирландских охотников. Два раза болгары были отброшены, но вот, наконец, Иванова сумела прорвать оборону противника, обыгра­ла вратаря Райана и забила первый болгарский гол.  — Димитров! Левски! Димитров! Иванова! Вот это да! — кричал Бэгмен. Все буквально затаили дыхание, когда двое ловцов — Крам и Линч — спикировали прямо через кучу охотников на такой скорости, что, казалось, они просто спрыгнули с небес без парашютов. Вот только талантливый Виктор в последний момент выровнял метлу и взмыл вверх, а ирландский ловец затормозить не успел. Стук, с которым его метла встретилась с полем, был слышен на весь стадион. С ситуацией быстро разобрались, игра возобновилась. Потеряв долю интереса, попросту выдохнувшись, я откинулась на спинку кресла и положила омнинокль на колени. Да, действо действительно захватывало дух, но азарт медленно утек в никуда, потому как я не болела ни за одну из команд. Всё равно, помимо Крама ни о ком не слышала. На поле вновь начались какие-то разборки, засуетились лепреконы…  — Мустафа разбирается с болгарским вратарем отно­сительно нанесения удара — запрещенный толчок лок­тем! — сообщил Бэгмен. — Так… Да, Ирландия пробьет пенальти! Я бы не обратила на происходящее внимания, если бы не какое-то движение в стороне вейл… Припав глазами к омниноклю, поняла, что да — девушки снова пустились в пляс, яростно глядя на лепреконов и всё ускоряясь, ускоряясь… Матч стал интересным, когда к ним побежал судья и принялся накручивать усы и поигрывать мускулами. Какая картинность и непристойность! Зато забавно.  — Ты был прав, Эр, — весело улыбнулась опять заледеневшему брату, — сюда стоило приходить ради такого зрелища! Брат бросил на меня испепеляющий взгляд: совсем не из-за этого он неделю промывал мне мозги одами квиддичу. А я разве виновата в том, что спорт мне до лампады? Вот рисующийся перед вейлами судья — это да, это шоу! Где ещё на такое посмотришь? Но наш комментатор был не согласен.  — Кто-нибудь, встряхните судью! — громогласно потребовал он. Врач-волшебник, заткнув пальцами уши, стремглав промчался через поле и с силой пнул Мустафу в голень. Судья как будто пришел в себя, тут же принявшись орать на искусительниц. И орать крайне возмущенно, судя по тому, что его крики были слышны даже с наших мест без усилителя.  — Если я не слишком ошибаюсь, Мустафа пытается удалить с поля талисманы болгарской команды! — ком­ментировал Бэгмен. — Такого мы еще не видели… Ох, это может принять плохой оборот… Действительно, быстро среагировав, Волков и Волчанов приземлились по обе стороны от Мустафы. Затеялся ожесточенный спор. Болгарские аргументы, однако, не произвели впе­чатления на судью, он указал на небо, куда им следовало вернуться. Реакция на отказ была неожиданной — послышались два коротких свистка.  — Ирландия пробивает уже два пенальти! — гаркнул Бэгмен, и болгарские трибуны отчаянно взвыли.— А Вол­кову и Волчанову лучше бы вернуться к своим метлам… Да… они улетают… а Трой берет квоффл… Когда после очередного нарушения раздался свисток, лепреконы образовали неприличный жест и раздразнили с воплями кинувшихся на них вейл, я поняла, что происходящее в воздухе и даже сам Крам идут лесом! Больше прелестницы на богинь не походили, весь блеск сошел, уступая перьям и клювам! В ирландские талисманы полетело что-то огненное. Ух, какие страсти! Волшебники Министерства высыпали на арену, что­бы разнять сцепившихся вейл и лепреконов, но куда там. Когда в дело вступают эмоции и жгучая ярость, власть бессильна. Уверена, во взгляде моём отразилось-таки искреннее восхищение, потому как мне немедленно прилетело локтем в бок, а после брат негодующе прошептал:  — Тель, ты работу чиновников первый раз видишь?  — Я битву вейл с лепреконами впервые вижу! Легендарное событие! — отмахнулась от брата. — И вообще, отстань, я любуюсь!  — Моль… — моё прозвище в очередной раз прозвучало как ругательство, но отвечать не стала. А то ещё подумает, что хочу с ним разговаривать. Тем временем страсти накалялись. Кто-то в воздухе забил гол. Однако ликующие возгласы ирландских болельщи­ков были едва слышны за воплями вейл, которых теперь бомбили из своих волшебных палочек сотрудники Ми­нистерства, и криками разъярённых болгар. У меня дыхание сбилось от волнения, да что дыхание, сердце колотилось как бешеное.  — Крам!  — Судья! — выдохнула одновременно с братом, вот только в его голосе сквозил испуг, а вот в моем — восторг. Видимо, мы на разные события смотрели, поэтому уточнила: — Там вейла в Мустафу огнем пальнула, у него так мантия и метла загорелись! Воу, какие у него глаза перепуганные… Что у игроков?  — Краму сломали нос, — буркнул в ответ Эр. — Гоблинова голова, из-за твоего судьи никто и не заметил, здесь же обязаны объявить тайм-аут… Оу, нос. Крам. А вот это уже серьезно. Что интересно, тут я была согласна на сто процентов, что судью можно оставить догорать, а вот позволить ловцу летать с кошмарной видимостью, тем более продолжить игру, это уже варварство! Это же Чемпионат, в конце концов, они отвечают за честность! Но народ во все времена одинаковый: все смотрели, как медики тушат орущего судью, и никто не смотрел на подбитого Виктора. Вот вам, господа иностранные спортсмены, и защита, и помощь. С этой минуты потасовка внизу меня больше не волновала, и я встревоженно уставилась на игроков, продолжающих сражение за кроффл и снитч.  — Взгляни на Линча! — внезапно закричал Поттер, его вопль едва не оглушил рядом сидящих. Фраза явно была адресована не мне, но я перевела взгляд на Линча: тот резко ушел в пике, и это точно не было обманным маневром. Следом за ним устремился Крам. Надо отдать ему должное, сломанный нос не помешал ловцу набрать скорость и начать преследование, хотя смотрелось его окровавленное лицо откровенно жутко. Спустя долгие секунды он поравнялся с ирландцем, оба ломанулись к земле… С ужасным грохотом Линч встретился с поверхностью поля, где на него кинулись разъяренными фуриями вейлы. А вот Крам с ухмылкой взмыл над поверженным противником, и в руке его сверкнуло золото. До зрителей, разрывавшихся между боями на земле и в воздухе, не сразу дошло, что произошло. Но вскоре гул голосов перешел в радостные вопли.  — Ирландия победила! — взвыл Бэгмен, ко­торый, как и ирландцы, был захвачен врасплох неожи­данным окончанием матча. — Крам ловит снитч, но побеждает Ирландия! Бог ты мой, кто мог такое ожи­дать!  — Сильно, — оценил Эр, наблюдая, как Виктор опускается на покрытие и попадает в окружение медиков. Наконец-то они заметили, что с ним «что-то не так».  — На кой ему понадобилось ловить снитч? Исход был ясен, — шепотом обратился к нам Драко. Он уже отошел от влияния вейл (ещё бы, к чешуйчатым фуриям теперь не рвался никто!) и выглядел достаточно сносно, чтобы вновь примерить маску холодного аристократа.  — Он хотел закончить достойно. Очень мужественно, — так же тихо отозвался брат, после чего с прищуром посмотрел на Малфоя. — Ты играешь в квиддич? — Перед тобой ловец сборной Слизерина, — не без гордости сообщил парень. Тонкие бледные губы растянулись в усмешке. — Мой отец снабдил команду новейшими метлами, нашему факультету нет равных.  — Вот даже как, — неизвестно чему улыбнулся Эригон. — Если попаду в Слизерин, встретимся на первой тренировке. Интересно, отличается ли британский подход к полетам от нашего. Что скажешь, Тель, придешь посмотреть?  — Делать мне больше нечего, — закатить глаза получилось очень натурально, прямо как у матери. — Словно я не видела, как ты всех уделываешь одним присутствием! Не хочу опять ловить девушек у раздевалки, знаю же, чего ты от меня ждешь. Так вот — не дождешься!  — Ловить девушек? — заинтересовался Драко. Мы с братом переглянулись, на моих губах заиграла предвкушающая улыбка, в его глазах блеснула угроза.  — О, это долгая история…  — Которую мы расскажем при следующей встрече! Моль, сейчас же умолкни, иначе ты мне не сестра.  — Каков подарок, братец!  — Ясно. Тогда, если сдашь, признаю в тебе родню, — Эр всегда умел выход найти. Я фыркнула и показательно отодвинулась от него. Правда, вышло так, что из-за этого я будто бы к Малфою придвинулась под его пристальным взглядом, но выбирать не приходилось. Больно-то надо тайнами раскидываться! Тоже мне, нашлась история века: там просто однажды три фанатки в раздевалку пробрались и его рубашку утянули на сувениры, и после этого братец просил приглядывать за вещами, ибо «не хватало наследнику рода Торчвуд полуголым зимой бегать!» Мы могли бы препираться дальше и до бесконечности, но вдруг Людо пригласил сборные в нашу ложу, и нам стало не до разборок. В глаза ударил ослепляющий белый свет, осветивший ложу так, чтобы с любого места трибун было видно происходящее здесь. Оглянувшись как раз вовремя, я увидела, как двое волшебников тащат к министру увесистую золотую чашу. Взмокшие, жадно хватающие ртами воздух, они выглядели откровенно жалко.  — В Министерстве перевелись сильные мужчины? — ехидно озвучил мои мысли Драко, мы с Эром одновременно усмехнулись, словно не переругивались минуту назад. И правда, уверена, в магической Англии нашлись бы двое сильных мужчин, способных не обливаться потом перед почетными гостями и игроками сборных. Опять же, что за кошмарная организация! Приём в нашем доме пройдет лучше, а он уровнем определенно ниже. В общем, минус балл министру за Чемпионат. Мой настрой быстро улетучился, стоило загреметь аплодисментам, под которые к нам поднялись болгары. Они прошли совсем рядом, скользнув по нам снисходительно теплыми взглядами и дежурно улыбаясь во все тридцать два — так знаменитые игроки смотрели на всех болельщиков, воспринимая горящие взгляды как данность. Каждого из семерки Людо называл, а министр бодро жал руки и улыбался, улыбался… До чего противная у него улыбка! Театрально до безобразия, ни одной настоящей эмоции. Смотреть не могу. Но отвернуться и уставиться на маникюр мне не дали: под шепот недовольного запахом пота Малфоя в ложе появились ирландцы. Я выдохнула от накрывшей меня волны их чувств. Уставшие, пошатывающиеся, они буквально светились радостью победы! Взор каждого сиял, как золотая монетка на солнце, и на разгоряченных лицах застыли гордые улыбки. Эйдана Лин­ча вели под руки Моран и Конолли, второе падение на скорость его явно подкосило, но даже едва держащийся на ногах, он широко и счастливо улыбнулся, когда двое из его команды высоко подняли кубок. Трибуны взревели. На этом всё, собственно, и закончилось. Я ждала ещё какую-нибудь пафосную речь комментатора или министра, но те занялись своими делами, о чём-то заговорили. Министр Фадж вообще, насколько я заметила, игрой не особо интересовался, зато активно с Уизли общался. Что за наплевательское отношение? Ирландская сборная отправилась совершать ещё один круг почета на метлах, но большинство зрителей уже начали потихоньку вставать и двигаться к выходу, поднялся шум, хохот, началось бурное обсуждение прошедшего матча. Я с сомнением посмотрела на огромную толпу, теснящуюся на лестничном пролете и медленно ползущую вниз. Стадо… Затопчут и не заметят! Для себя решила, что точно туда не сунусь, пока народа меньше не станет.  — Этель, Эригон, мы ждем вас у портала, — а вот отцу правила не писаны, ничто не писано, он сам себе закон и логика. Гордо выпрямившись, он приобнял жену за плечи и вместе с Люциусом двинулся к лестнице. Было в его уверенной фигуре что-то, заставлявшее волшебников расступаться и ускоряться, словно ледокол через Ледовитый океан шел. Спустя минуту спины наших сопровождающих скрылись в толпе. А мы с Эром и Драко так и остались сидеть. Перед нами никто бы расступаться не стал, задавили бы и ещё плюнули сверху. Отпустив, наконец, эмоции, расслабленно откинулась на спинку кресла и лениво осмотрела пустеющие трибуны. Отдала брату омнинокль. Не сказать, чтобы я этого не ожидала, но Чемпионат вытянул из меня все силы, поэтому теперь я лишь ждала момента, чтобы упорхнуть скорее в особняк, забраться в нагретую домовиком постель и забыться сладким сном. Дни после переезда обещают быть напряженными.  — Так, значит, вы из Америки? Каково там? — после недолгих раздумий поинтересовался Малфой, всем корпусом поворачиваясь к нам и не сводя с нас любопытствующего взгляда. В отсутствие отца и прочих лишних глаз он растерял всю свою напыщенность и холодность, и сейчас, как бы ни старался держать лицо, перед нами сидел обычный мальчишка с платинового цвета волосами и излишне строгим костюмом. Просто чистокровный волшебник, вот и все плюшки жизни.  — Мы родились здесь, но в младенчестве вместе с родителями перекочевали в штат Массачусетс, — поправил Эр, подобно мне закидывая ногу на ногу и рассеянно барабаня пальцами по подлокотнику. В этом перестуке я не без удивления узнала припев гимна Ильверморни, который, по утверждению дражайшего братца, является «олицетворением безвкусицы». Да-да, говори-не говори, а мы прожили там лучшие годы… И ты не можешь этого отрицать, потому что всё это — часть тебя самого. Наше светлое прошлое.  — Америка отличается от Англии? — кажется, парню реально стало интересно. По крайней мере, на бледном лице появился неподдельный интерес, а не более привычная скучающая вежливость. Я медленно улыбнулась, подкручивая прядку волос на пальце, а Чудовище важно кивнул.  — Бесспорно. В основном отношением с не-магами… вы, кажется, зовете их muggles? Нам запрещалось даже заговаривать с лишенными волшебства, тогда как, насколько мне известно, вам позволено вступать с ними в брак. Магическая Англия поразительно демократична! Я подумать не мог, что между государствами может быть огромная разница в мировосприятии.  — Это всё происки магглолюбов, — скривился Драко, чем явно выразил свою позицию. В его взгляде мелькнуло презрение, причём настолько искреннее и сильное, что у меня холодок пробежал по коже. — Мой дядя говорил, что с маглами общаются только неумелые волшебники, чтобы компенсировать свою слабость. Я же считаю, что друг маглов не уважает себя и свой род, раз позволяет… — быстрый взгляд на министра и жестокий шепот, — всяким портить чистую кровь. Да-а, а парень от предков не отстает… Надо же, такое убеждение в собственной исключительности перед не-магами! Интереснее только то, что наши родственники, буквально все по пятое колено, уверены в том же самом. Одной метлы прутики. И Драко, судя по тону, считает, что мы согласны с его позицией, иначе бы говорил совсем по-другому. Но в его тоне явно сквозило доверие и желание поделиться мыслями с единомышленниками. Из-под опущенных ресниц я посмотрела на Эра: на губах брата растянулась искусственная вежливая улыбка, а пальцы не перестали выстукивать знакомую мелодию, словно ничего не произошло. Да, Чудовище всегда умел держать лицо, чем бесконечно радовал отца. И слушать чужие мнения.  — Ясно, любопытное мнение, — он склонил голову к левому плечу и словно бы невзначай посмотрел на лестницу. — Предлагаю перенести наш разговор в Хогвартс, время позднее, нас ждут. Мы обязательно поговорим об этом в более… интимной обстановке. Мои брови медленно, но верно поползли вверх. Какой-какой обстановке? Я ослышалась?  — Ты хотел сказать?..  — Я сказал то, что собирался. На лице Малфоя отразился тяжелый умственный труд, выраженный таким же непониманием формулировки, но не желающий объяснять Эригон уже встал и протянул мне руку. Пришлось мысленно выделить пунктик «спросить позже» и с вежливым кивком принять помощь, а после позволить утащить себя вниз по лестнице. С удивительной (на самом деле ожидаемой) проворностью он, будто змея, лавировал между спускающимися болельщиками, виновато улыбался случайно задетым личностям и уверенно вел меня за руку, придерживая каждый раз, когда моя нога из-за быстрого передвижения соскальзывала со ступеней. Не без его вмешательства до земли добрались без происшествий. Позади пыхтел Драко, который кучу ступеней преодолел без видимых трудностей, но дыхание сбил. Как самая выдохшаяся, я недовольно посмотрела на обоих парней и поджала губы. Спортсмены, чтоб их! Не люблю чувствовать себя слабой, но и противопоставить натренированным ребятам нечего — мои мышцы тренируются только ходьбой на каблуках. До портала добрались за минут пятнадцать. Меня заранее замутило от мысли о новом перемещении, поэтому я жалобно всхлипнула и вцепилась в предложенный братом локоть как в спасательный круг.  — Ненавижу порталы, — пояснила в ответ на вопросительный взгляд Драко. Он шёл рядом, едва касаясь рукой моей, и выглядел не то задумчивым, не то усталым. Величественной троицей, в которой особенно выделялись высокомерно зыркающий на всех слизеринец и, наоборот, с любопытством вертящая головой во все стороны я, прошествовали мимо веселящихся, хохочущих болельщиков. Многие из них остались с палатками на ночь и теперь вовсю праздновали, бегая вокруг шатров, поздравляя всех и каждого и распевая лозунги команды-победителя. То тут, то там вспыхивали салюты, выпущенные из волшебных палочек: с грохотом в темнеющем небе снопы искр преобразовывались в изумрудный клевер. Под ноги периодически бросались малыши, разряженные в фанатскую атрибутику. Мистер-ненавижу-магглов-и-веселье посматривал на них с неодобрением, будто сам никогда не отпускал себя, чтобы просто насладиться моментом. Или, может, так и было? Малфой совсем не похож на человека, знающего смысл слова «веселиться». Зато мне всё было интересно! Эр тоже заинтересовался, однако не показывал это так явно. Но сестринский взгляд всё замечает, и я точно могла сказать — брат не прочь присоединиться к празднику, если бы не глупые «долг и честь». Ну, и ещё дисциплина и уважение, потому что с мнением семьи таки стоит считаться. У портала мы распрощались. Появившийся перед нами домовик Рикки оборвал затянувшийся разговор взрослых, как раз начавших обсуждать возможную встречу в Косой Аллее. Отлично, никаких порталов! Даешь магию домовых эльфов — по-настоящему полезных существ. У меня прямо от сердца отлегло. Отец и мать тепло раскланялись с Малфоями, отвесили пару дежурных комплиментов Драко. Люциус ответил обещанием присматривать за нашими с братом успехами в Хогвартсе и, в случае чего, помочь. Честно говоря, не поняла, чем и как лорд способен оказать помощь, и для себя решила, что точно никогда к нему не обращусь. Умирать буду под грудой домашки, но в Малфой-мэнор ни ногой! Ну, не выглядит он как добрый дядечка, хоть тресни. Рикки протянул к нам худенькие руки, и мы трансгрессировали, оставляя блондинчиков дожидаться своего эльфа.

***

      Родовое поместье, некогда названное «Древесным замком», разительно отличалось от милого, даже уютного особняка в Америке. Не было окрашенных в цвет кленового сиропа стен, тёплые оттенки сменили тяжёлый камень и красное дерево. Вместо двух этажей, которых нам было бы достаточно, под крышей разместились все четыре, с огромным количеством кабинетов, библиотек и пустых комнат, когда-то бывших гостевыми. Не говоря уже о потайных зонах, о которых отец намекнул, но ни одну не показал. В каждом из помещений гулял сквозняк, и это ощущалось даже в теплый летний вечер.       Старая широкая лестница, уходящая из просторного холла, увешанного портретами знаменитых волшебников рода, скрипела и гнулась под ногами. В какой-то момент мне показалось, что я вот-вот полечу вниз, как та Алиса в нору, поэтому я изо всех сил вцепилась в ладонь Эра и тихонько попросила ускориться, чтобы добраться до ровного пола. Половицы ехидно скрипели при каждом шаге. Впервые за шестнадцать лет их побеспокоили. Но главной достопримечательностью был, безусловно, парк. Величественные старые деревья шелестели могучими кронами перед окнами, куда ни глянь — меж каждого ствола вились узкие, вымощенные потрескавшейся плиткой тропинки, убегающие в густые заросли. В их концах прятались беседки, которые нам еще предстояло вернуть к изысканному виду, сняв добрую порцию плюща и мха. В комнатах расположилась старая, явно антикварная мебель, выполняющая больше декоративную функцию. Бархатная обивка диванчиков, резные ножки громоздких шкафов и прогнувшиеся толстые полки книжных стеллажей… Каждый дюйм в этом доме дышал пафосом и роскошью. Но нечто другое вызвало во мне трепет — около пяти минут я продержала брата у одной из множества белоснежных статуй, расставленных вдоль коридоров и холла. До того искусственные белоснежные лица были прекрасны, так к ним было желанно и страшно прикоснуться. В этих утонченных чертах крылась история. Оторваться пришлось не без влияния заскучавшего Эригона, который с едкой улыбочкой нарёк самого красивого здесь каменного мага моим «новым тайным любовником» и утащил меня дальше. Рикки перенес нас на ухоженную площадку между крыльцом и стеной деревьев с редкими фонарями. Родители, не дожидаясь нас, устремились внутрь. Поежившись от налетевшего ветра, я несколько нервно хмыкнула и поспешила приникнуть к братскому плечу, огляделась… Увиденное не впечатлило. Вокруг привычный для этих мест пейзаж из огромного мрачного парка, начавшего потихоньку сбрасывать листья, и заслонённого тучами неба. Вполне впору этому отвратительному месту. Явно не мой день, да что уж там говорить, не моё лето, раз волей судьбы меня угораздило очутиться здесь. Где моё любимое озеро у прошлого, такого родного дома? Где ухоженные дорожки среди узорно остриженных кустов, ведущие к забытым всеми зарослям ежевики, в которой испачкалось не одно детское платье? Осталось там, за сотни миль, проданное неизвестно кому. В целом дом произвел на меня не лучшее впечатление. Он был просто огромный, остроконечные башни резко выделялись на фоне темнеющего неба. Свет из окон заливал потрескавшуюся и поросшую мхом плитку вдоль клумб, больше смахивающих на проплешины. Почему сад не восстановили к нашему переезду? Сюда не то что гостей, домовика пускать опасно для репутации. После уюта небольшого домика в штатах эта громадина казалась слишком внушительной и отталкивающей, всё вокруг дышало тёмной магией. Над лестницей хмурые портреты предков в золотых рамах, чуть поодаль — габелен с семейным древом. Мы с Эром в самом низу, так как еще не продолжили род. Мне всё мерещилось, что прадеды в пафосных мантиях смотрят на меня с картин с презрением, а не любопытством. В холле сладковато пахло плесенью. Тени от канделябров и растений паутиной затягивали стены. Сам дом, со своими скрипами и хлопающими где-то ставнями, живет собственной жизнью и вовсе не рад заселенцам. Пусть мы и законные владельцы.  — Жуткое место, — я настороженно огляделась по сторонам. Родители первыми пошли изучать территорию, вслух вспоминая, какие защитные заклинания стоит деактивировать в первую очередь. Переезд произошел в кратчайшие сроки, поэтому они сами ступили за порог дома впервые за лето. Под пальцами дрогнула рука брата. Ему нахождение здесь доставляло удовольствия не больше, чем мне.       — Запах, конечно, просто ужасный. — сказал Эригон и протянул мне спасительный платок, надушенный его парфюмом. Незамедлительно прижала его к лицу. Мрак. — Держу пари, здесь не проветривали вечность. Придется спать с открытыми окнами, что скажешь?       — Для начала приму ванну с маслами, вдруг они хоть немного помогут… О, смотри, это наша бабушка. А вот и крёстный! — Я встрепенулась, увидел среди всех угрюмых стариков знакомые лица. Мы вежливо поздоровались, на всякий случай выделив каждого знакомого родственника поименно, но портреты только сухо покивали и всем видом продемонстрировали, как нам не рады. Настроение, может, плохое?..  — Когда-то наши прадеды гордились тем, что выстроили такую махину… Проводили здесь каждый день, радовались, влюблялись… — Эр легонько потянул за локоть, направляя дальше по этажу. Малая гостиная в нежно-зеленых тонах, с зеркалами и фортепиано. Руки так и потянулись к инструменту, но слой пыли на нем заставил отказаться от игры.  — Думаешь, это сейчас должно было вдохновить?  — Хотя бы утешить. Честно постаралась представить, как какая-нибудь надушенная барышня в пышном платье радостно сбегает по ступеням к замершему с букетом избраннику, они счастливо кружат прямо по этому паркету, дробь каблучков эхом расходится в стенах… Уставший мужчина в плаще распахивает вот эту дубовую дверь, за его спиной грохочет ливень, и он закрывает зонт с мыслью: «Наконец, я дома»… Не получилось. Вот едва перебирающие ногами жильцы с грустными или озлобленными минами — вполне себе вписываются, а счастливые… «Древесный замок» больше походит на место, лишающее людей радости. Этакий дом ужасов. А ещё прекрасно могу представить, как «хорошо» я буду здесь высыпаться! Прямо вижу, как заворачиваюсь в два одеяла и утыкаюсь в подушку, пока мои волосы шевелит сквозняк из деревянного окна, а где-то за стеной, в коридоре, то ли мышка бежит, то ли ходит кто. С такими половицами не поймешь. Кота, что ли, завести? Слышала, они отлично ладят с обитающей в домах нечистью и хозяев защищают! А что, попрошу у дяди на день рождения, всяко лучше очередного чудо-зонта или спиритической доски, купленной ради забавы на аукционе. В дверях библиотеки у меня перехватило дыхание, и я восхищенно замерла, не веря своим глазам. В давно одичавшем доме повсюду царит дух разрухи и запустения, но его цепкие лапки не коснулись этого места. Застекленные книжные шкафы, уходящие далеко вглубь просторной комнаты, мебель из красного дерева, переливы защитных заклинаний на полках с редкими книг отражались в зеркальном потолке, к которому ползли узоры из лепнины и панно. В глубине виднелся широкий мраморный камин.       — Она великолепна, — прошептала на выдохе, боясь спугнуть момент. Пальцы осторожно провели по стене. Я повернулась к Чудовищу, и он ответил понимающим взглядом. Вот оно, место, где мы станем проводить всё свободное время.       — Здесь должны быть коллекции запрещенных книг за все века, — взор темных глаз переметнулся с меня на стеллажи с защитой. Брат облизнул губы, подался вперед, опираясь на створку двери. — Всё, чего нам недоставало раньше, Моль. Оно всё здесь.       — И у нас будет возможность сюда вернуться. — Мне и самой не терпелось зарыться в редкие книги, которых не было с нами в Америке. Великолепный фонд редчайшей литературы, бережно хранимый не одним поколением Торчвуд, при переезде никто не стал переправлять в небольшой — по сравнению с этим — дом в штатах, поэтому здесь у нас открылся целый новый мир. Я с трудом сдержалась, чтобы не нырнуть туда прямо сейчас, и нерешительно потянула Эра назад. — Пойдем смотреть дальше, пока не застряли тут на всю ночь. Рука об руку мы обошли весь первый этаж. Одна из дверей привела нас в просторную, но абсолютно пустую и холодную кухню. Там суетился наш одинокий Рикки вместо команды молодцов-домовиков: по мановению его указательного пальца вспыхнул огонь в печи, зажглась пара свечей и поплыли по воздуху кастрюли. Малыш готовил нам ужин. От мысли о еде на душе потеплело, и стены перестали давить. Вот бы еще молока с печеньем… С широкой улыбкой Рикки поклонился мне, и на столе появились стакан молока и упаковка крекеров. Хоть что-то хорошее.  — Малфой с тебя глаз не сводил, — сменил тему Эригон, на миг ухмыльнувшись, и покосился на меня. Щеки мгновенно вспыхнули, но смутиться я себе не дала, тут же ответив:  — Разве? А мне показалось, его очень заинтересовали ваши подружки вейлы. Прямо… окрылили! — я захихикала, вспоминая размахивающего руками парня и удерживающего его Люциуса. До чего любопытная картина! Надо запомнить и использовать при удобном случае. Подхватила с блюдца печенье и закинула в рот, пока Эр не покусился мою же еду.  — Да, эмоциональный паренек, хотя по виду — гусь гусем, — он тоже улыбнулся, не удержавшись от шутки.  — Гусь? — я уже откровенно смеялась, прижавшись к его плечу. Широкая арка прямо посреди коллекции портретов оказалась проходом в бальный зал. Огромное помещение пустовало, запыленные зеркала, заменившие стены, отражали выцветший паркет и пару деревянных круглых столиков в окружении толпы стульев в дальнем углу. Унылое зрелище. Праздник словно покинул эту залу. Бр-р…  — Почему нет? Самый настоящий напыщенный гусь — разве что перьев нет… — запнувшись на секунду, брат вдруг просветлел и хитро подмигнул возмущенно ахнувшей полной леди в раме, до того с интересом выглянувшей, чтобы подслушать беседу. — Перья можно устроить! Что думаешь?  — Ты всегда так друзей заводишь, Мистер-взбешу-всех-при-знакомстве? — фыркнула, отмечая про себя, что не прочь посмотреть на пернатого Драко.  — Дорогая сестрица, смею заметить, что с логикой у тебя всё так же плохо, — ехидно ответил Эр и потянул меня прочь из залы. Мы выбрались обратно в холл и медленно двинулись к лестнице, а затем по ней к спальням. Наши комнаты оказались напротив друг друга, но, к несчастью, единственными жилыми на длинный коридор. — Первая встреча состоялась сегодня на Чемпионате, и я был сама сдержанность! Наш гусёныш признал во мне хорошего собеседника и ни разу не разозлился, так что никого я не бесил, это вообще наглая ложь и провокация. Я обиделся. Постыдись. Стыдно? — он заглянул мне в лицо.  — Надейся!  — Никакого уважения в этом доме. Как он тебе?  — Платина волос привлекает, не могу не признать. Для аристократа, да с хорошим вкусом в одежде — красиво. — Я прикусила губу, проматывая в голове каждое впечатление, оставленное тем или иным словом, жестом. — А так, ничего, чем можно удивить. Красив? Мы тоже. Умён? Мерлин видит, в споре я бы ставила на тебя. Он обычный чистокровный с промытыми мозгами. Сколько мы таких встречали? Ненавидят весь мир, кроме себя любимых и пары близких друзей. Сливки общества.  — Тебе не понравился.  — Ну почему сразу не понравился? Не зацепил, вот и всё. Я вроде пока не обязана восторгаться каждым встречным чистокровным. Симпатичный, да и неплохой вроде… И мать… — огляделась по сторонам, не дай Мерлин, родители услышат, — уже нацелилась на задушевное общение с Малфоями. Думаю, ради них весь цирк с походом на Чемпионат и устраивался.  — Ха. Ни за что не поверю, что отец вдруг заинтересовался квиддичем или по министру соскучился.  — К тому же ты слышал мнением гус… тьфу, в смысле, Драко! Прицепилось-то. Ты слышал его мнение насчет не-магов… Знаешь же, как я к этому отношусь.  — Не быть ему дипломатом, — усмехнулся Эр, — парой фраз двух потенциальных друзей оттолкнул — талант! Нет, я видел разных дураков, но этот полный гоблин… Как таких земля плодит, не представляю, это ж такой удар по чьим-то нервам! Хорошо, что мы с тобой мозги не растеряли, иначе, представь, сидели бы такие же пни и про не-магов шипели, парселтанг нам в помощь.  — Удивлена, что ты его на месте не прибил, — в тон ему ответила я. Мы дошли до спален и остановились под тускло мерцающим светильником.  — Стоило ради этого тренировать выдержку, — в тёмных глазах сверкнула гордость. Я положила ладонь на ручку двери, нажала и, уже занеся ногу для следующего шага, таки решилась спросить:  — А что за интимную обстановку ты имел в виду? Эригон по-птичьи склонил голову, хитро улыбнулся и подмигнул мне.  — Узнаешь в Хогвартсе. Дам подсказку: «уважающие себя лорды так не шутят»! А теперь топай переодеваться, нас ждет много интересного.