«Everyone will die and I will stay*»
You're stayin alive, stayin' alive Feel the city breakin' and ev'rybody shakin' And we're stayin' alive, stayin' alive Ha, ha, ha, ha, stayin' alive, stayin' alive Ha, ha, ha, ha, stayin' alive Life goin' nowhere, somebody help me Somebody help me yeah Life goin' nowhere, somebody help me yeah We're stayin' alive**
Шерлок стоял в шаге от смерти, в одном единственном шаге, который разделял его от полнейшего, пугающего мирных людей, спокойствия. В кармане зазвонил телефон. У Шерлока не было никакого желания выслушивать истеричные нравоучения старшего брата, у Шерлока в принципе не было никакого желания что-либо предпринимать. Бездна манила, голос в голове толкал в спину, можно было почувствовать его ледяные касания. Но его ли? Внутренний голос подталкивал, но не сам ли Шерлок пришел на крышу, не сам ли принял решение подняться по лестнице, не сам ли послушал пропитанный желчью монолог собственного разума? Голова кипела от вопросов слишком долго. Слишком долго детектив боролся со всеми своими внутренними демонами, со своей болью, которая с каждым днем оставляла от него все меньше и меньше. Пока не достигла желаемого. Пока не уничтожила Шерлока изнутри. Пока он не решился сделать один шаг. Не было на этот раз никакого звонка, никакой записки, печальных слов и показательных слез. Даже если бы Шерлок захотел попрощаться с Джоном, то не мог этого сделать: Майкрофт звонил, не переставая. Возможно, даже отправил подразделение на крышу, узнав, в каком состоянии детектив на ней стоит. Тяжело сказать, что только под действием героина, который в данный момент струился по венам. Он уже не помогал. Не было больше ощущения спокойствия и умиротворения, боль не исчезала, только не в моральном плане, наоборот, она возрастала и сводила с ума. До такой степени, что сейчас Шерлок в последний раз окинул раскрывавшийся как на ладони вид на сонный, уходящий в спячку Лондон. Через два месяца Рождество. Примерно год назад объявился мистер ХХХ и свел с ума полицию Скотланд-Ярда. Свел с ума Шерлока Холмса. И что в итоге? Прошел один год. Один. Год. За каких-то двенадцать месяцев мир успел так перемениться. Не для всех. Но этот год забрал многих людей. И Шерлок собирался закончить эту цепочку. Он подошел к самому краю крыши, опасно покачиваясь и смотря на кончики туфель, которые уже попрощались с твердой поверхностью крыши и оказались, словно пираты на доске для казни, над пропастью, которая заканчивалась мокрым асфальтом. Которая заканчивалась смертью. Вдох. Выдох. Легкие отказывались уже принимать кислород, отказывались дышать. Зачем? «Зачем?» — раздалось в голове у Шерлока глухим эхом. Его колени подогнулись, тело в одно мгновение обмякло и потеряло всякую опору. Потеряло всякую надежду, всякий смысл, а сейчас теряет последние секунды жизни. Шерлок падал не впервые с этой крыши. Но на этот раз все было по-настоящему. «Всегда здесь, всегда вместе», — последняя мысль, промелькнувшая в его голове за мгновение до того, как она разбилась об асфальт. Серые глаза безжизненно смотрели перед собой и не видели ничего. Кровь растекалась над его головой, образуя багряный нимб. И в этот момент небеса лишились еще одного ангела, павшего от любви к демону.***
Майкрофт остервенело упал на удачно рядом стоящее кресло. Он во второй раз в жизни отказывался верить своим глазам. Он опоздал. Он... он потерял последнего человека, которого хотел сберечь. Спецназ уже взбежал по лестнице и сейчас смотрел с крыши на распростершееся на асфальте тело. Они опоздали. Все. Они не успели спасти Шерлока Холмса. Политик чувствовал, словно из его груди без анестезии вырывают тот самый орган, о наличии которого сомневались все люди, знакомые с ним. Не считая одного. Который использовал вместо обручального кольца пончик. Который сказал «да», а потом скончался в больнице от тяжелого ранения. И сейчас… Сейчас Майкрофт испытывал вновь это ужаснейшее чувство. — Твоя смерть разбила бы мне сердце. Леди Смолвуд тяжело опустилась на рядом стоящее кресло. Она не ожидала такого. Не ожидала, что такой человек, как Шерлок, (который иногда и человеком не был) смог совершить самоубийство. Зачем? Почему? Мы не можем узнать эмоциональный предел человека, пока не познакомимся с результатами психотерапевта или экспертизы. Шерлок свой испытал. И кто следующий? Через пару часов в пальто Шерлока нашли телефон. На разбитом экране высвечивалось последнее пришедшее сообщение: «ОН ЖИВ» Но получатель не успел прочитать его, не успел предотвратить трагедию, которая еще не закончилась.***
Рождество впервые минуло квартиру 221В по Бейкер-Стрит. Рози временно жила у миссис и мистера Холмс, которые предложили на время забрать малышку к себе. Чтобы отвлечься на что-то от убивающего все чувства горя. Джон записался к психологу. Опять. От осознания, что он проходит через все это во второй раз, и Шерлок теперь точно не вернется, было лишь больнее. Теперь все было по-настоящему. Это можно было понять еще при первой встрече с Майкрофтом спустя неделю после того, как СМИ со всех сторон выставили на показ смерть детектива. Миссис Хадсон вызывали скорую. Давление. Эту трещину в жизни каждого, кто был близок Шерлоку, на этот раз не залатать. Майкрофт впервые взял себе отгулы. Антея сначала волновалась за своего босса, но очень скоро начала получать письма с намеком на повышение. И забыла. Мужчина же перестал походить на нормального человека. На живого человека. Но стоит отметить, что он и не чувствовал себя живым и не считал таковым. Обходя мимо переливающиеся всеми цветами радуги прилавки с рождественскими подарками и пестрыми открытками, кафетериями с горячим кофе и туристические магазинчики, мужчина в черном пальто удалялся от города, он не хотел брать такси в этот вечер. Ветер забирался под пальто и неприятно обжигал кожу, спрятанную под пиджаком и рубашкой. Они не спасали. Как виски не спасал от боли. Как героин не спасал от воспоминаний. Как прошлое не спасало настоящее. Мужчина не заметил, как оказался между голыми деревьями и холодными надгробиями. Повеяло холодом. Или ему показалось? Среди всех этих могил он искал одну-единственную. Ту, что кошмарами снилась по ночам. Он нашел ее. Черный камень и золотые завитки букв. Сердце остановилось на мгновение. И снова, черт подери, начало отбивать ритм, ускоренный, раздающийся мигренью в висках. Хотелось кричать, но голоса не было. Хотелось рыдать, но не было слез. Хотелось умереть, но он не имел на это права. Надежда теплилась еще где-то в груди. Он жив. Он жив. Он не мог просто так умереть. Мужчина подошел ближе и коснулся золотых завитков. — Зачем? — шепотом спросил горько он, не в силах сдерживать свою боль. Он сел рядом на колени, забыв про снег, приложил ладонь к камню и, прикрыв глаза, добавил: — Говорят, что сегодня сбываются все желания. Тогда будь любезен. Будь… будь живым, — его голос дрогнул. Он зажмурился, чувствуя влагу в глазах. На снег, стекая с щеки, упало несколько слез. Ком в груди не хотел разворачиваться, он копился и копился, сводя с ума и дезориентируя. Мужчина приложил лоб к руке, чувствуя холод камня, холод снега, холод от дыхания смерти. Он еле слышно выдохнул: — С Рождеством, милый.