Жрец и юный господин

      Когда Чуя и Атсуши прибежали домой, в коридоре их встретил Достоевский, по виду он был крайне недоволен. Конечно, Чуя понял, почему на него сердится Фёдор, да, он убежал и ничего не сказал, вернулся достаточно поздно, так ещё и Атсуши с собой прихватил, но он ничего плохого не сделал же? Просто прогулялся по улице и не важно, что пару часов назад тут были бандиты, не важно, что где-то могли быть оставлены мины и прочие ловушки. Он просто хотел погулять, а Атсуши сам за ним пошёл, так что тут он не причём. Когда Достоевский их отчитывал, Чуя его совершенно не слушал, он смотрел из стороны в сторону, замечая, как Атсуши виновато потупил голову вниз и сцепил руки в замок, на что Чуя улыбнулся и похлопал Атсуши по плечу. — В какой комнате Дазай? Я хочу его проведать, — Чуя не дождался, пока Достоевский закончит свою речь, да, это признак плохо тона, но сейчас Чуе никто ничего не скажет. — В той комнате, — Достоевский указал рукой на первую же комнату, где и лежал Дазай, — Заодно позови Акутагаву, ему с Атсуши уже спать пора. — Договорились, сейчас скажу ему. Спокойной ночи, Атсуши, — Чуя потрепал Атсуши по голове, тот мило зажмурился и пожелал Чуе спокойной ночи. А вот Чуя побежал в комнату, вошёл он в неё с огромным грохотом, так что Акутагава и Дазай сразу же обратили внимание на источник звука. — Как тут у нас красавица поживает? Нога сильно болит? — Чуя буквально подлетел к Дазаю, расплываясь в довольной улыбке. — А ты чего такой радостный? Кстати, куда ходил? — Дазай ответил вопросом на вопрос, лицо у него было серьёзное, он не верит, что у Чуи всё настолько хорошо, он просто искусно притворяется, что до жути бесило Дазая. — О, точно! Акутагава, Достоевский сказал тебе отправляться спать, он, вроде, вместе с Атсуши на второй этаж пошёл, — Чуя усмехнулся и сел в позу лотоса напротив Дазая, — Спокойной ночи! — Спокойной, вы тут не засиживайтесь, по крайне мере ты, Чуя, — Акутагава медленно поднялся и удалился из комнаты, Чуя мог ещё раз подметить, что тот неразговорчив и слишком угрюм. — Мне свой вопрос снова повторить? Где ты был? — Дазай прожигающе смотрел на всё ещё улыбающегося Чую, и, о Боже, как же его раздражала эта улыбка, так и хотелось её сорвать. Но Дазай на это только молчал и пристально наблюдал за Чуей, за его мимикой, чтобы понять, когда он врёт, но если честно, то у Дазая плохо, точнее совсем не получалось это выяснить. Поэтому у него возникало два варианта, либо Чуя не врёт, либо он очень искусно врёт. Но Дазай больше склонялся ко второму варианту, всё-таки не существует такого человека, что никогда бы не врал и Чуя не исключение. — На улице, а разве это имеет какое-то значение? — Чуя непонимающее склонил голову в бок, а вот Дазай нахмурился, он ожидал, явно, не такого ответа. — Чуя, где именно ты был и хватит упираться от ответа, это что, какая-то страшная тайна? Я, знаешь ли, если захочу, то у Атсуши узнаю, где ты был. — Это, неважно, самое главное, как твоя нога, принцесска? — Чуя до сих пор улыбался, а вот Дазай до сих пор сверлил того гневным взглядом, — Не смотри на меня так, что такого плохого я сделал? — Чуя, где ты был? — Дазай начал говорить более напористо, ему уже поднадоело задавать этот вопрос, но он должен знать на него точный ответ и не от Атсуши, а от самого Чуи. — Я, я был на холме, туда никто не ходит, а я понаблюдал оттуда за звёздами, ты же знаешь, как я люблю на них смотреть, — Чуя улыбнулся, да, он сказал Дазаю дольку правды, но там также есть долька неправды и недосказанности, — Слушай, Дазай, давай, когда твоя нога заживёт, мы с тобой отправимся в поход, можно сходить в лес, а так же разузнать про какое-нибудь озеро в лесу, а нет, лучше про легенду или легенду связанную с лесным озером! — Чуя, прекрати, — когда Чуя начал повествовать и мечтать о каком-то походе, тем более с таким энтузиазмом и вдохновением, Дазаю стало ужасно тошно, сейчас, он впервые понял, что Чуя врёт и не о каких-то пустяках, о которых он и не скрывал, что врёт, а о чём-то более важном и тревожном. — Ты о чём? Что прекратить? — Чуя строил из себя дурочка, если честно, то сначала он и не понял, что именно имел ввиду Дазай, прекратить говорить или лезть к нему и уйти в принципе из комнаты, но только потом до него дошло, что Дазай говорил о его притворстве и вечной улыбке. — Чуя, это я убил твоих родителей, — Дазай говорил холодно, глядя прямо в глаза Чуи, от этих слов тот вздрогнул и ком подкатил к горлу, сначала его лицо показало испуг и удивление, а потом он улыбнулся, но с горечью — Нет, Дазай, ты их не убивал, это сделали бандиты. Но раз они умерли, значит бог решил, что их время пришло, что им пора покинуть этот мир, как бы горестно и обидно нам не было, но, ведь, сегодня не только мои родители погибли, в нашей деревне каждый кого-то потерял, нет ни одной семьи, кого не задела бы эта ситуация. Но больше всего мне жалко детей, что остались без родителей, остались сиротами, что с ними будет? Как им дальше жить? Их заберут в приют? Помнишь, тот что находится на окраине города, потому что ни в какой нормальный и обустроенный их никто не возьмёт, а по причине того, что просто не хватит мест, а в том приюте мест навалом. Так что, не виня себя в этом, тебе стоит сейчас переживать о своей ноге, твоё здоровье, наша главная забота, — на удивление, Чуя говорил крайне спокойно, да и лицо не выражало какого-либо беспокойства, сейчас он как никогда похож на отца. — Ты похож на него, — Дазай усмехнулся, его удивлял оптимизм, если это можно так назвать, Чуи, а его речь, она была размерена и правильно сформулирована, Дазай иногда удивлялся, где Чуя такому научился, почему он так много знал, а его воспитание и манера поведения сначала его жуть как поражали, он думал, что это за маленький джентльмен, особенно при Огае и Коё, перед ними он всегда выглядел как пай мальчик, хотя, Дазай прекрасно знал, что тот таким не являлся. — На кого? — Чуя удивлённо посмотрел на Дазая, он и понятия не имел, с кем его сравнивает Дазай. — На своего отца, на Огая, — Дазай мягко улыбнулся, а вот Чую всего аж передёрнуло, он опустил взгляд вниз и сжал руки на коленях. — Нет, я ни капли на него не похож. Он был умён, красив, спокоен и расчётлив, он мог точно знать, куда стоит идти и что не следует делать, когда можно обмануть, обхитрить и выйти из конфликта или из какой-либо передряги целым и невредимым, он бы таким и вышел, если бы мы не попали к бандитам, если бы я не отправился туда и не повёл тебя за собой. Если бы я был на него похож, то такого не случилось бы, ты понимаешь это, Дазай?.. Я жалок… Опять грущу, но я должен быть сильным… должен, чтобы они гордились мной… Я не должен их огорчать, — Чуя начал говорить дрожащим голосом, Дазай задел за живое, но зато, он теперь увидит правду, что не хотел показывать и рассказывать Чуя, но было видно, что тому очень больно, но он держался, он не давал волю слезам, но улыбка больше не играла не его прекрасно-бледном с еле заметными веснушками лице. — Я долго следил, как она это делает, быть может, у меня не получится, но… — Дазай потянул Чую за руку и крепко обнял, нежно поглаживая по спине и перебирая пальцами короткие рыжие пряди, Дазай старался делать всё как Коё и он не понимал, получается у него или нет, — Прости меня, Чуя, я не хотел, чтобы всё так получилось.  — Д-дазай. Мне не за что тебя прощать, ты ничего плохо не сделал… А я… Я сделал всё только хуже, из-за меня, твоя нога... она, — Чуя сжал руки на футболке Дазая, он больше не мог держаться, он больше не мог быть сильным, он устал это терпеть. Всё это навалилось так неожиданно, он не был к этому готов, он не был готов к смерти родителей, он не был готов к тому, что Дазай пострадает, что пострадает деревня, что из-за него у всех появится куча проблем. Он не желал всего этого, он хотел жить спокойной жизнью со своими родителями и друзьями в этой тихой деревне, где его никто не знает, где его никто не найдёт. Он не имел представления, почему именно сейчас, именно сюда прибыли бандиты и разрушили центр деревни и почему именно центр, куда они делись после, Чуя ничего не понимал, — Прости меня, прости меня, прости меня… — Чуя, я прощаю тебя, но ты тоже должен простить меня, ведь мы из-за меня пошли туда, а не из-за тебя. Ведь, это же я поспорил с Джо, если ты меня не простишь, я буду мучатся, потому что в этом есть и моя вина, — Дазай крепко обнял мелко подрагивающее тело Чуи, слыша его тихие и сдержанные всхлипы, он чувствовал как слёзы скатываются с его уже покрасневших щёк прямо ему на футболку. Он не мог и представить, насколько Чуе плохо, он не мог этого понять, но он знал лишь одно, что его больная нога ничто, по сравнению с утратой Чуи, хотя, ему тоже было больно терять Накахар, особенно Коё, она за эти годы стала ему настоящей мамой, которой у него никогда не было, но Коё её заменила и он любил её. Он мог придти к ней и поплакаться или понегодовать насчёт чего-то, зная, что она его всегда выслушает. Если честно, то Дазай не имел никакого представления о том, что будет с Чуей дальше и это его крайне пугало, он боялся, что, вдруг, тот сломается и просто не выдержит. — Спасибо, мне уже лучше, Дазай, — Чуя повалил Дазай на спину и заглянул в его карие глаза, что были широко распахнуты и с неподдельным удивлением глядели на Чую, — Топлёный шоколад, помнишь? — Помню, как такое можно забыть? — Дазай смотрел на улыбающегося Чую, на его красные от слёз глаза и слегка румяные щёки, от воспоминаний о том сарае и топлёном шоколаде Дазая передёрнуло, а вот Чуя на эти действия недовольно посмотрел. — А тебе не понравилось? — заметив, что Дазай слегка покраснел и отвернулся, Чуя понял, что ляпнул, жаль, что осознание приходит после того, как ты скажешь, а не перед тем, как надумаешь сказать. Поэтому Чуя слез с Дазая и, прикрыв лицо руками, побежал прочь из комнаты, его щёки залились румянцем, а сердце бешено стучало, — Стыдно-то как, зачем я это сказал?       Дазай посмотрел Чуе вслед, а потом отвернулся к стене, если честно, то его слегка смутили слова и поведение Чуи. Но что было ещё страшнее, после того, как Чуя убежал, к нему зашёл Достоевский и не один, а с врачом. Это была девушка, достаточно молодая и невысокая, но Дазай их не видел, он смотрел в стену, пытаясь побороть своё смущение. — Дазай, к тебе приехал врач, она тебя сейчас осмотрит, кстати, у тебя нет температуры, а то ты слегка красный? — Достоевский посмотрел на врача и они тихо усмехнулись, потому что они видели, как из комнаты выбегал Чуя, прикрыв лицо руками, явно, скрывая румянец, а потом прошли в комнату. — Достоевский… не надо об этом, — Дазай завернулся в одеяло и покраснел ещё больше, он, конечно, знал, что Фёдор много знает и видит, но чтобы настолько, даже представления не имел, а тот ради приличия мог и промолчать. — Хорошо, просто я видел краснеющего Чую, выбегавшего отсюда, не он ли вина твоей «температуры»? — от таких слов Дазай вылез из-под одеяла и окинул Достоевского гневным взглядом, на что врач усмехнулась, — Ладно-ладно, больше не буду, давайте побыстрее приступим к осмотру. — Хорошо, так ты, Дазай? Ну что же, какая нога у тебя болит? — Дазай не стал ничего говорить, ярко показывая свою обиженность, на что врач тихо усмехнулась и подошла к Дазаю, тот подвигал здоровой ногой, нахмурившись и отвернувшись ото всех. Аккуратно пощупав и осмотрев больную ногу, врач повернулась к Достоевскому, — Перелом закрытый, так что спицы и операция не понадобится, ему повезло. — Тогда воткните мне их в глаза, — Дазай прикрыл глаза рукой и вздохнул с облегчением, всё-таки он был рад, что у него закрытый перелом, он быстрее заживёт, следовательно, он быстрее вернётся сюда.  — Ты такой забавный, Дазай-кун, что же так их ослепило, раз ты хочешь больше ничего не видеть? Не уж то Чуя-чи в этом виноват? У нас в больнице все его любят, смотри, держи его поближе к себе, а то заберём у тебя твоё солнышко, — врачи городской больницы хорошо знали Чую, особенно медсёстры, потому что тот не раз приезжал со своим отцом и ходил с ним по всей больнице или оставался с медсёстрами, на что Огай смеялся и говорил: «Чуя, мне бы как тебе такой гарем и такую популярность иметь». На что Чуя гневался и говорил, что Огаю и мамы хватит и не нужен ему больше никто. Если честно, то и врач, что лечила Дазая, любила Чую, особенно как тот говорил о звёздах, о человеческих душах, он казался ей не по годам умным и взрослым, а ещё просто очаровашкой, — Дазай, может тебе помочь перебраться в машину? — Я справлюсь, не переживайте, — согнув ноги в колени, Дазай начал потихоньку подниматься, он думал, что это намного проще, но всё оказалось на самом деле не так, поэтому он болезненно вскрикнул, когда поднялся на обе ноги, — Мне не нужна помощь, я сам. — Сам, так сам, вот же упрямец, — врач направилась за Дазаем, всё-таки, ему пригодилась её помощь, особенно на ступеньках, а не только в опоре. Благополучно сев в машину, Дазай поехал в больницу, конечно, лежать ему не очень хотелось, но надо же держать ногу в покое и не делать никаких резких движений. Ему ещё повезло, что он мог смотреть в небольшое окно и наблюдать за кромешной тьмой на улице, еле различая силуэты деревьев. Как Дазай знал, город, а тем более городская больница, находились не так уж и близко, поэтому его начала убивать скука и долгая езда, сейчас он, как никогда, желал увидеть Чую, Атсуши и Акутагаву, а особенно Накахару, потому что кто-кто, а вот рыжик мог создать весёлую атмосферу, особенно когда они отправлялись в какие-то долгие поездки. Потому что кому придёт в голову играть в карты, петь караоке, играть в войнушку, издеваться над девчонками из класса да и над некоторыми учителями. При этом, делать всё это в автобусе и остаться незамеченными, как говорится, не пойман — не вор, так же и Дазай с Чуей, они просто обожали эти поездки, в такие дни даже Акутагава к ним присоединяется и делает всё не хуже, чем этот дуэт. А однажды, Дазая поймали за одну из шалостей, он вроде подсыпал тогда слабительного или подлил алкоголя в кофе директора, но это не столь важно, но вместе с Чуей они выкрутились, ну как сказать, выкрутились. Им тогда было лет девять, так что эта поездка была не так уж и давно, в это время они стояли у всех на ушах особенно громко и не только гениальный ум Дазая, но и поражающая сила Чуи, поэтому, когда Чуя подошёл к учителю, что хотел отчитать Дазая и держал его за ухо, захрустел пальцами, отчего учителя передёрнуло и он отпустил Дазая, а вот тот на это победно усмехнулся и дал Чуе пять, но тот после этого прописал ему несильный подзатыльник. Но сейчас его никто веселить не будет, поэтому надо делать это как-то самому, — Прекрасная леди, не согласитесь ли вы совершить со мной двойное самоубийство? — Пожалуй, откажусь от твоего предложения, врач удивлённо посмотрела на Дазая, а потом начала сидеть в телефоне, что до жути взбесило Дазая, потому что ему было очень скучно. — Ну что же вы, разве вам так трудно наглотаться со мной таблеток или выпить яду? У вас же найдётся что-нибудь такое, не правда ли? — Дазай сел на койку и с неподдельным интересом стал ждать реакции врача. — Хочешь, я вколю тебе смертельную дозу снотворного? — девушка отложила свой телефон и стала копаться в ящике в поисках снотворного. — О, прекрасная леди, а не хотите ли со мной отправится на тот свет? — Дазай был крайне удивлён таким поведением девушки, но это и к лучшему, быть может, он наконец-то покинет этот мир. — Хорошо, сначала я вколю тебе, а потом себе, договорились? — Девушка достала шприц, в котором было снотворное, Дазай положительно закивал головой и девушка всё-таки вколола ему снотворное. Как жаль, Дазай, наверное, сильно огорчится, когда узнает, что ему вкололи далеко не смертельную дозу.

***

      Дазай спал. Ему снился какой-то странный сон, картинки и события так быстро менялись, что он не успевал среагировать и запомнить, ухватиться хоть за какую-то деталь. Но его всё так же переносило с одного места на другое, пока он не оказался в саду, на удивление, это был сад Накахары. Дазай оглянулся, вокруг него никого не было, были только цветы, он поднялся на ноги и направился в сторону беседки, где обычно сидела Коё. Нога не болела, Дазай словно парил над дорожкой, с каждым его шагом начинали прорастать белые ликорисы, но сколько бы Дазай не шёл, он всё никак не мог дойти до беседки. Ему начинало казаться, что он попал в какой-то лабиринт или то, что его что-то просто не впускает туда. Поэтому он остановился и начал оглядываться вокруг, всё было усыпано белыми лукорисами, но Дазай не мог вспомнить такого в саду Коё, он хотел побыстрее её найти, его почему-то тянуло к этой беседке, ему всё это время казалось, что там кто-то есть, что его кто-то зовёт. Поэтому он рванул с места, но этим он сделал только хуже себе, все белые лукорисы начинали окрашиваться в кроваво-красный, нога начала адски болеть, а вокруг были слышны голоса, их было много и они все повторяли одно: " Ты виноват! Ты виноват! Всё из-за тебя! Ненавижу тебя!». Дазай закрыл уши и, не обращая внимание на боль в ноге, побежал в сторону беседки. Когда он начал видеть её очертания, он заметил, что в ней кто-то сидит, кто-то жутко знакомый, но он не может вспомнить кто, так как из-за капюшона не видно головы. «Кто ты?» — Дазай подбежал к беседке, но из-за появившегося ниоткуда тумана не смог разглядеть лица сидящего. " Это я, не узнаешь меня?» — голос звучал отовсюду, он был бархатный, но обеспокоенный, даже надрывавшийся. «Не уж то, Чуя?» — Дазай подошёл к парню, сидящему в беседке и положил ему руку на плечо, тот поднял на него свои затуманено-голубые глаза, из которых красными каплями капали то ли слёзы, то ли кровь, окрашивая цветы вокруг в красный. Именно сейчас Дазай понял, чей голос он слышал, пока бежал, кто окрасил все цветы в кроваво-красный. И ему стало от одного этого вида и осознания плохо, у него закружилась голова и он проснулся. Когда он открыл глаза, первое, что он увидел, был больничный потолок, а второе, это яркий свет, бьющий по глазам. Мощный гул стоял в ушах, почему-то все вокруг суетились, где-то отдалённо был слышен детский плачь и только сейчас Дазай понял, что находится в больнице, но не мог понять, где именно. Сев на койку, Дазай посмотрел на гипс, который ему неизвестно когда наложили, а оглядевшись вокруг, он понял, что находится в смотровой. Увидев недалеко костыли, он спустился с койки и кое-как дополз до заветного предмета, таща загипсованную ногу по полу. Взяв костыли, Дазай открыл дверь и вышел в коридор, где его встретила достаточно высокая женщина в белой рубашке, доходящей до локтей, чёрном галстуке и юбке до колен, она направилась прямиком к нему. -Ты уже проснулся, Дазай-кун, не удивляйся, ты сейчас в больнице, а я твоей лечащий врач… — девушка не успела договорить, так как к ней подбежала маленькая девочка, она была чуть ниже Дазая, наверное, ростом с Чую, может чуть выше. Она была одета в лёгенькое платьице и тапочки, её серые глаза устремили взгляд на Дазая, что стоял рядом с врачом. — Йосано-сан, здравствуйте, можно, я вам помогу? — девочка подошла к Йосано, и та потрепала её по коротким каштановым волосам, отчего девочка зажмурилась. — Конечно, я буду тебе признательна, если ты доведёшь его до пятой палаты, — Йосано улыбнулась, указав на Дазая, и отправилась в сторону операционной, скорее всего, она туда направлялась изначально, а Дазай просто встал у неё на пути, ели так можно сказать. — Меня зовут Мисаки, можно просто Миса-тян, а тебя как зовут? — девочка улыбнулась, на удивление, она была самая жизнерадостная в больнице, как показалось Дазаю. — О, прекрасная леди, имя мне — Дазай Осаму, можно просто Дазай, — Дазай хотел казаться солидным мальчиком, можно сказать, джентльменом, а этому он мог научиться из книг или у Чуи, тот всегда себя так вёл перед родителями, но более холодно, а на праздники, как казалось Дазаю, как на похоронах, но Дазай и в правду не мог понять, почему он на праздниках только и улыбается да любезничает, вот никто себя так не вёл, только Чуя, ну, а потом Дазай его кое-как отучил от этого всего, точнее только начал отучать от этих манер и быть обычным и беззаботным ребёнком. Пока Дазай шёл и любезничал с прекрасной дамой, он упал, он сам не особо понял, как именно так получилось, что он упал, но это не из приятнейших чувств, так ещё и перед девочкой, — Чёрт! — Хи-хи, — Мисаки тихо захихикала, а потом, прикрыв рот, села на корточки, посмотрела на Дазая и помогла ему подняться, — Не ушибся? — Нет, не ушибся, — Дазай пробурчал себе под нос, не глядя на Мисаки, ему было неловко перед ней, даже перед смеющимся Чуей ему было бы не так неловко, потому что пока тот смеялся бы, Дазай поставил ему подножку и тот бы упал, обиженно что-то пробурчав, а потом начав заливаться смехом. — Ну чего ты бурчишь, джентльмен? — Мисаки взглянула Дазаю прямо в глаза и не скрывала своего восхищения, — Такие красивые, напоминают топлёный шоколад.       Дазай вздрогнул, обычно эти слова он слышит от своего друга, но в этот раз это сказала прекрасная девушка, стоящая рядом с ним, и чертами правда напоминавшая Чую, но она не такая вспыльчивая как он, ну, или Дазай её просто плохо знает, возможно, все гномы такие вспыльчивые и похожи чем-то друг на друга. Но вспоминать о Чуе он сейчас не собирался, почему-то ему сразу вспомнился тот сон и этот затуманено-голубой взгляд, отчего Дазая невольно передёрнуло. — Миса-тян, ты здесь по каким причинам? — Дазай говорил тихо, будто их мог кто-нибудь услышать, хотя, если и мог, то этому человеку было бы не интересно, о чём говорят два ребёнка, так как сейчас все заняты оказанием помощи и распределением больных по палатам, большинство прибывших и пребывающих, как раз из деревни, где живёт Дазай, но они ему сейчас совершенно не интересны. — Я? Да у меня рука сломана, — Миса показала Дазаю руку в гипсе, — Так получилось, что крыша дома разрушилась и небольшой обломок упал на меня, вот и сломала руку, мы просто только недавно приезжали в гости к моей тёте, в деревню, тут недалеко, а ты?       Дазай подумывал рассказать о том, что произошло сегодня, но во время себя отдёрнул от этой идеи, говорить такое всем на свете не стоит, всё-таки это не из приятных и личных событий, о которых лучше не распространятся. — А я пока другую девушку склонял к двойному самоубийству, упал неудачно, — Дазай указал на сломанную руку Мисаки, — Миса-тян, зачем ты помогаешь всем, если сама не лучше? — Ась? Просто тут всё равно скучно, поэтому и помогаю, а ты мне показался интересным, да и Йосано-сенсей надо помочь, тут и так больных много, так ещё и до сих пор поступают. Она уже вторые сутки на работе, — Миса улыбнулась, можно было заметить, что ей нравится Йосано и она и в правду хочет ей помочь, хотя, если бы Дазаю здесь было бы скучно, он бы, наверное, тоже по больнице слонялся без дела и лез ко всем бы, — Надеюсь, что ты меня не будешь склонять к двойному суициду, тем более в стенах больницы. — Что? Не согласишься? Но кто же, если не ты? — Дазай театрально вскинул руки вверх, чуть не уронив костыли да и сам слегка покачнувшись. -Не переживай, выйдем из больницы и если встретимся, то я обязательно попробую, вот только не в больнице, не хочу доставлять Йосано-сенсей больше проблем, — Мисаки чмокнула Дазая в щёчку, тот слегка покраснел и оробел, а Мисаки на это усмехнулась, — Вот и пятая палата, до встречи, Дазайчик. — До встречи, Миса-тян, — Дазай улыбнулся и помахал вслед убегающей куда-то Мисаки, как Дазай мог понять, пятая палата тоже не из свободных, но обстановку он не очень хотел знать. Зайдя в палату, он надеялся, что все будут спать и его никто не заметит, но не тут то было, только он зашёл в палату, как на него устремилось пар пять глаз. Это то, чего боялся Дазай, он боялся, что больница будет слишком заполнена и он попадёт в одну из таких палат. Осмотревшись, он заметил незанятую койку возле окна, к которой и поковылял, стуча своими костылями. Свой взор он вовсе не обратил на мальчишек, что сидели на трёх сдвинутых кроватях и играли в карты, показывая своё безразличие и усталость. Поставив костыли возле койки, Дазай плюхнулся на неё и лёг на бок, отвернувшись от ребят, что так усердно перешёптывались между собой, что начинало раздражать Дазая, — Может, вы уже заткнётесь и ляжет по койкам, выключив свет?       Ребята переглянулись между собой, а потом удивлённо уставились на Дазая. — Ты чего такой борзый, главным себя почувствовал? — один из пацанов, что был выше и крупнее всей той малышни, неодобрительно, даже насмешливо глянул на Дазая. — Стой, не делай этого, это же Дазай Осаму, с ним лучше не связываться, — пацанёнок, что с самого прихода Дазая сидел всех тише, стал тянуть паренька за футболку. — Почему это, разве он настолько опасен? Он что, накостыляет нам? — по палате прошёлся смешок, после заглушаемый криком и плачем, — Ай, что ты делаешь? — Да вот, накостылял любителю каламбурчика, что-то не так? Тебе не понравился кинутый мною костыль, кстати, не могли бы вернуть его? — Дазай незаинтересованно посмотрел на ребят, из всей компании он знал только одного, вот только имени его всё не мог вспомнить, хотя, Дазаю, в принципе, это не важно. Он внимательно наблюдал, как тот взял этот несчастный костыль и, упав с кровати, дрожащими руками поднёс его. Всё это время Осаму наблюдал за его неуклюжими движениями и испуганным взглядом, еле сдерживая смех. «Был бы тут Чуя, он бы такого здесь устроил, жаль, что его тут нет,» — Дазай сразу погрустнел и, поставив костыль, повернулся к окну, к счастью, шум в палате утих и можно было лишь из редко слышать чей-то шёпот, сопение или храп, из-за чего не спящие бросались вещами в нарушителя спокойствия. «Господи, сколько мне в этом месте жить? Я же с ума так сойду, как же я хочу обратно, домой. Хотя, тут есть единственный человек, кто украсит моё скучное пребывание в этом дурдоме, по-другому это место больше никак не назовешь. Или это только я такой счастливчик, раз уж у меня такие замечательные соседи? Интересно, а что это был за сон? Кстати, эта женщина меня обманула, она вколола мне малую дозу, там смертельной и не пахло, вот же ж старая карга. Ладно, одна не карга, но и не божий одуванчик, ей было так сложно вколоть смертельную дозу? Ей от этого не убудет. Ладно, не будем о ней больше думать, я ей это ещё как-нибудь припомню,» — Дазай посмотрел в окно, небо было застлано облаками, поэтому ни луна, ни звёзды не проглядывали сквозь них и от этого на душе становилось одиноко и грустно, улыбка и детское шутовство отошли на второй план, сейчас его голова была забита тяжёлыми думами, если такое можно приписать к десятилетнему ребёнку. «Сегодняшние события мне кажутся крайне странными и необъяснимыми, эти бандиты появились неоткуда не возьмись, право, что они забыли в нашей деревне, она не такая уж и известная да и никаких золотых залежей или зарытых сокровищ у нас нет, мы бы с Чуей уже давно бы об этом узнали от местных старушек по легендам, они нам часто всякие небылицы рассказывали. Тогда, зачем они туда приехали? Почему напали именно на центр, неподалёку от больницы, было бы разумнее если бы они окружили деревню или взяли глав в заложники, но они этого не сделали, они приехали именно в центр. Что там такого? Кстати, почему всё стихло после того, как мы с Чуей убежали, почему они не побежали за нами? Какова была их цель, на кого они работают, кто их подослал?» — Дазай не мог ответить ни на один вопрос, он не мог ухватится за ниточку, благодаря которой всё бы понял и узнал. Забыв про сон, Дазай долгое время вспоминал каждую минуту сегодняшних, а если быть точнее, то уже вчерашних событий, так как стрелки часов уже давно перевалили за полночь, но Дазай всё никак не мог уснуть, ему вовсе не хотелось спать да и некогда ему, его голову сейчас тревожили мысли далеко не о сне. — Интересно, а как он там? С ним всё хорошо? — Дазай загадочно посмотрел в окно и решил всё-таки окунуться в мир Морфея, вдруг он подарит ему безболезненную смерть? Усмехнувшись собственным мыслям, Дазай закрыл глаза и попытался уснуть, но это оказалось не так уж и просто, то ему жарко, то холодно, то подушка твёрдая, то поза не та, ляжешь в одну позу, нога в гипсе начинает ныть, ляжешь в другую — неудобно. Провалявшись в таких мучениях около часа, он всё-таки уснул, найдя идеальную позу и подмяв под себя подушку, крепко прижимаясь к ней, и, свесив здоровую ногу с кровати. — «Это ты виноват, " — услышав этот голос, Дазай распахнул глаза и осмотрелся вокруг, он всё ещё находился в больничной палате, подушка валялась на полу, а пару кроватей пустели, скорее всего, уже был завтрак или время умываться, раз уж ходячих в палате не было. Но Дазай не понял, почему его тогда не разбудили, но это его несильно волновало, его пугал тот голос. Он же прекрасно слышал его, а ещё он вспомнил лицо того Чуи, с затуманено-голубыми глазами, они были прекрасны, но полны горечи и… отчаяния? Дазай правда не мог понять, почему ему является именно такой образ и почему он говорит ему, что это он виноват. Но его размышления прервала вошедшая в палату Йосано, она как всегда вовремя. — Ну что, уже проснулся, Дазай-кун, как спалось? — Йосано была в белоснежном медицинском халате, засунув руки в карманы, она облокотилась о дверной косяк и стала смотреть за Дазаем. — Мне — неплохо, а вам, как я погляжу, вовсе не спалось, наверное, всю ночь напролёт веселились, да? — Дазай посмотрел на тёмно-синие мешки под глазами на бледном и уставшем лице Йосано-сенсей, как и говорила Мисаки, Йосано много работает и вовсе не спит. — Не хорошо говорить даме о том, что она плохо выглядит, Дазай-кун. Кстати, поднимайся и иди умываться, а потом на завтрак, после приходи ко мне в смотровую, договорились, ты же не заблудишься, тебя не надо будет забрать из столовой? — Йосано усмехнулась, она уже знала приблизительный ответ, но слышать язвительные и обиженные нотки Дазая ей нравилось. — А я и не говорил, что вы плохо выглядите, я только намекнул, — увидев на себе неодобрительный взгляд, Дазай со спокойной душой, будто он ничего и не говорил, стал одеваться, хотя с гипсом на ноге это трудно было сделать, — И я не маленький, не заблужусь, дойду до вашей чёрто… прекрасной смотровой, Йосано-сенсей. — Вот и славненько, буду ждать тебя, а тебе стоит поторопиться, — Йосано одарила Дазая лёгкой улыбкой, зевнув, вышла из палаты, только стук её каблуков раздавался в коридоре, становившийся всё тише и отдалённее.       Дазай одел шорты и футболку, после чего лениво и нехотя заправив кровать, для чего ему ещё пришлось и наклонится, чтобы достать подушку, он вышел из палаты. Коридоры были наполнены людьми и по большей части детьми, взрослых почти не было видно на этаже, лишь иногда мимо проходили медсёстры или уборщица, довольно-таки пожилая, низкая и определённо злая женщина. «Лучше не буду с ней связываться» — Дазай обошёл мокрый пол, что только что намыла эта женщина, проследившая его взглядом, отчего Дазая передёрнуло. Он как можно быстрее поковылял в сторону уборной, лишь бы не видеть этой женщины. В уборной он пробыл недолго, минут через пять он уже вышел из неё и направился в сторону столовой и он уже начал сожалеть о том, что всё-таки не обул тапки, а то от кафельного пола начало веять холодом, а правая нога, что была не в гипсе, и вовсе оледенела. Побродив немного по этажу, от поста до поста и дойдя до боксов, Дазай увидел толпу людей и он уже догадался, куда толпились эти дети. — А вот и столовая, надеюсь, тут дают что-то вкусное и съедобное, — Дазай направился в столовую, но это оказалось не так уж и просто, из-за того, что в коридоре было много народу, а двери были не очень большие и вмещалось туда человека два, на костылях было трудно пробиться сквозь толпу, поэтому Дазаю ничего не оставалось, как стоять и ждать, пока все зайдут. Дождавшись, когда коридор опустеет, Дазай пошёл в столовую, стуча своими костылями о кафель, зайдя в столовую, он начал искать свободное место. Как оказалось, это довольно-таки проблематично, оглядев всю столовую, он всё же нашёл свободное место, оно находилось в самом конце, возле окна, хоть что-то радовало, а ещё за ним сидели маленькие дети, а вот это уже не так радовало Дазая. С кем с кем, а с детьми он возится не хочет, но делать нечего, свободных мест больше нет. Обходя столы и поварих, что выкладывали кашу в тарелку, Дазай всё-таки добрался до злополучного места и, положив костыли на подоконник, он сел за стол, ожидая скорого завтрака. — Привет, тебя как зовут? — маленький мальчик, у которого была обмотана бинтами голова и палец левой руки, как смог заменить Дазай, с интересом и неподдельной весёлостью смотрел на Дазая. Мальчик был достаточно худощав и бледен, но довольно-таки мил и жизнерадостен. — Привет, — сухо ответил Дазай, так как настроение у него было не из лучших, но увидев, как тот погрустнел, Дазай легко улыбнулся и потрепал мальчика по волосам и грусти у того как и не бывало. — А вот и завтрак, маленькие троглодиты, — женщина средних лет с огромной бородавкой на носу напомнила Дазаю какую-то ведьму, которая стала выкладывать ребятам что-то на подобии рисовой каши, почему на подобии? Потому что «каша» была слишком жидкой, а рис переваренный, Господи, как же Дазай возненавидел эту кашу. Как он соскучился по стряпне Чуи, хотя ел он её вчера или позавчера, но ведь завтрак — самый главный приём пищи, как часто повторял Чуя, когда Дазай отказывался от еды. Но на самом деле он делал это из вредности, чтобы побесить Чую и заставить его что-нибудь приготовить, такое Осаму вытворял, когда они завтракали у Достоевского. И только сейчас Дазай поймал себя на мысли, что он слишком много думает о Чуе и слишком часто его вспоминает. Поковыряв немного ложкой в тарелке, Дазай взял свои костыли и направился искать смотровую, конечно, выйти просто так из столовой у него не получилось, ему же надо было случайно задеть костылём чей-то стул да так, что тот бедненький покачнулся. — Эй, ты чё творишь, пацан? Размахался тут своими костылями, совсем уже? — мальчишка, что сидел за тем стулом, крайне не понравился Дазаю, особенно его лицо: нос картошкой, глаза маленькие и узкие, брови огромные и чёрные. Дазай удивился как ещё этот пацан может есть эту жижу, называемую кашей, так ещё с таким аппетитом, чтобы она была размазана у него по лицу. — Я ухожу из столовой, разве не видно? — Дазай удивлёно вскинул бровь, посмотрев на паренька, что уже начал его раздражать. — Ты чё, самый умный что ли? — Ну поумнее некоторых точно буду, — Дазай улыбнулся, он всегда был остёр на язык и Чуя ни раз ему говорил, чтобы тот был поосторожнее, а то найдётся кто-то сильнее и умнее его и врежет ему когда-нибудь по его смазливой рожице, но Дазай на это лишь отнекивался и говорил, мол, у меня ты есть, но если быть честно, то Дазай тоже не промах, особенно если противник не сильно превосходит его в массе. — Ну всё сейчас ты у меня заткнёшься, — тупоголовый, как уже успел прозвать у себя в голове Дазай этого пацана, поднялся со стула и хотел было ударить Дазая, но тот его опередил и ударил своим заветным костылём, но к сожалению, он не рассчитал силу и тупоголовый ударился головой о стол, точнее лицом в кашу, а с затылка потекла кровь. — Упс, переборщил, — Дазай поковылял вон из столовой, пока не пришли медсёстры и врачи, потому что та карга, что всем клала жижу, явно не придёт на детский плачь и возмущение, за что Дазай и был ей благодарен.       На удивление, выйти в коридор у него получилось достаточно просто, а вот пройти незамеченным — нет. — Что там произошло в столовой, кто кричит? — Не знаю, наверное ребёнок, — Дазай не обратил внимания, точнее сделал равнодушный к этой ситуации вид, — А вы не знаете, где смотровая? — До конца коридора, предпоследняя дверь, — и след медсестры простыл и скрылся где-то в столовой, а вот Дазай решил поспешить к Йосано. Как только Дазай начал подходить к смотровой и хотел было открыть дверь, за спиной он услышал гул, а обернувшись, увидел медсестру и кучу детей. — Это он сделал, он ударил его своим костылём! — дети стали что-то активно рассказывать медсестре и показывать на Дазая пальцем, но того и след простыл, как сквозь землю провалился. — Здравствуйте, Йосано-сенсей, как ваши дела? Я вот докостылял до вас, зачем вы меня звали? — Дазай прислонился к двери и переводил дыхание, а вот Йосано смотрела на него оценивающим взглядом. — И что ты натворил? — Я? Совершенно ничего, как вы могли обо мне что-то подобное подумать? — Дазай театрально вскинул руками, подняв костыли, и обиженно восклицая, прикрыв глаза, — Я обижен, Йосано-сенсей. — Дазай, хватит придуриваться, что ты натворил, ты думаешь, что я ничего не слышу и не вижу, сидя в смотровой? — Йосано удивлёно вскинула бровь, сложив руки крестом на груди. — Йосано-сенсей, ну раз вы слышали и видели, то зачем спрашиваете? — Потому что мне интересно, что именно там произошло, — Йосано улыбнулась и указала Дазаю на соседний стул.       Дазай сел на приглашённое место и начал качать здоровой ногой, рассматривая смотровую. Пару шкафчиков, в которых было много ампул, видных из-за стеклянных дверц. А в ящиках, скорее всего, шприцы и прочие необходимые предметы. Окно было открыто, поэтому тёплый ветер проникал в кабинет, отчего становилось жарко и душно, но Дазай в принципе не жаловался. Они сидели молча, пока Дазай рассматривал обстановку, Йосано смотрела на него, ожидая рассказа, но тот пока не торопился этого делать, хотя рассматривать этот скучный интерьер ему уже надоело. Ничего не цепляло его взор, всё как и всегда и во всех кабинетах: белые стены и кафельный пол, небольшой стол, заваленный бумагами, шкафчики с препаратами, койка. — Дазай, что именно произошло в столовой? — Йосано решила нарушить тишину, повисшую в кабинете и отвлечь Дазая от созерцания кабинета. — Да ничего особенного, пока шёл в столовой, задел стул, на котором сидел тупоголовый, тот стал возмущаться, а я кинул ему в адрес пару колких комментариев, тот взбесился, хотел было меня ударить, но я его опередил и накостылял ему, в прямом смысле этого слова, — Дазай говорил обыденно, будто такое случалось каждый день, что и было правдой, а вот Йосано тихо посмеивалась, прикрыв ро рукой. — Я сказал что-то смешное? — Дазай закончил говорить и удивлённо посмотрел на смеющуюся Йосано, что всеми силами пыталась не смеяться, но выходило у неё это с трудом. — А ты у нас вспыльчивый, надеюсь, такого больше не повторится, да, Дазай-кун? — Йосано поднялась со стула и направилась к раковине, чтобы помыть руки, а Дазай всё также сидел на стуле и болтал здоровой ногой. — Как получится, не могу ничего обещать, а что вы собираетесь делать? — Дазай посмотрел на Йосано, что доставала что-то из ящика. — А? Я сделаю тебе укол, а потом ты отправишься на процедуры, тебя отведёт Мисаки, ей всё равно туда же идти, — Йосано улыбнулась и начала подходить к Дазаю со шприцом, в котором было неизвестное для него лекарство. — Эх, ладно, колите уже своё лекарство, — Дазай слегка напрягся, не любил он эти уколы, они такие неприятные, а иногда и болючие. Поэтому, набрав воздуха, Дазай стал ждать своей участи, которая в скором времени настигла его. Йосано аккуратно протёрла открытый участок ноги ваткой со спиртом и сделала укол, от которого Дазай слегка зажмурился, — Ай, больно. — Больно? А ты терпи, Дазай, — Йосано приложила ватку к месту укола и вышла из смотровой, а Дазай начал собираться искать Мисаки и идти на процедуры.

***

      «Первый день, а я уже хочу свалить отсюда, что за странное место? Когда и как я смогу отсюда уйти, а то я от голода раньше умру, потому что что-то мне подсказывает, что обед и ужин настолько же отвратительны, как и завтрак. Ещё тот сон, он же не просто так мне приснился, может… вся вина на мне, и что было у Чуи с лицом, с глазами и голосом, это точно был он? Эти размышления приводят меня в отчаяние и беспамятство, я теряю счёт времени, задумавшись о чём-то, потому что я хочу всё понять, абсолютно всё, что касается и связанно со мной, не люблю неведение, хоть в чём-то мы с ним похожи. Ну вот, опять я думаю о нём, мне надо думать о своей больной ноге, а не об этом всём, но это так трудно. Кстати, а где Миса-тян, я всё не могу найти её,» — Дазай, пока искал Мисаки, размышлял обо всём на свете, от пятнышка на полу и причин его появления, до истинно философских вопросов, таких как, есть ли бог, а если и да, то как он выглядит и много другое. В общем, ему некогда скучать, а при помощи длительной ходьбы на костылях он сможет подкачать руки, что не могло не радовать. — О, так вот ты где, я искала тебя, нам пора… — Мисаки не успела договорить, так как её перебил Дазай, что радостно улыбался. — На процедуры, знаю, поэтому я тебя и искал по всей больнице, милая особа, — Дазай слегка поклонился, приложив руку к сердцу и посмотрев на Мисаки. — Правда? Прости, что так получилось, тебе с больной ногой пришлось искать меня, — Мисаки слегка задумалась, она явно не просто так опоздала, если это можно назвать опозданием и она вместе с Дазаем направилась по длинным коридорам больницы, — Кстати, что такого произошло в столовой, ты же там был, да? — Да, я был там, а ты уверена, что хочешь знать, что именно там произошло? — Дазай совершенно не хотел говорить об этом инциденте, тем более прекрасной даме. — Конечно, если бы я не была уверена, то бы не спросила, не правда ли? — Мисаки улыбалась, идя прогулочным шагом по белому и местами потрескавшемуся кафелю. — Ладно, я расскажу, что произошло в столовой, а ты расскажешь, где была всё это время, договорились? — Хорошо, договорились, — Мисаки смотрела на Дазая с неподдельным интересом, потому что, несмотря на то что многие ей уже рассказали про то, что там произошло, она ничего не поняла. — Так вот, когда я уходил из столовой, то нечаянно задел стул какого-то тупоголового и бросил ему пару колких комментариев, он налетел, точнее намеревался налететь на меня с кулаками, но я его опередил и накостылял ему, — Дазай говорил спокойно и незаинтересованно, будто подобное свершалось с ним каждый день. — Вау, получается, ты неплохо дерёшься, а где ты этому научился? — Мисаки всё не успокаивалась и задавала уйму вопросов. — Стой, сначала ответь мне, где ты была, таков же был наш уговор, я ничего не путаю? — Дазай сощурил глаза и внимательно смотрел на Мисаки, что обиженно надулась. — Ну ты и зануда, Дазайчик, — Мисаки топнула ногой и недовольно посмотрела на Дазая. — Дазайчик? — Дазай только забыл про Чую и тут раз и вспомнил, почему же он такой запоминающийся или приедающийся? Если раньше воспоминания о нём были весёлые и тёплые, то сейчас наводили неимоверную и нарастающую тоску, но хандрить он совершенно не собирался, — Хорошо, я расскажу тебе. — Так бы сразу, — Мисаки сразу оживилась и стала внимательно слушать Дазая. — Ну, у нас во дворе живёт куча тупиц, поэтому есть на ком научить и тренироваться, — Дазай улыбнулся, он умолчал о самом главном, что именно Чуя научил его драться, а не количество тупиц во дворе. Но Дазай и не знал, откуда и когда научился драться сам Чуя, но сейчас он знал точно, он бы послушал от него эту историю с охотой, но говорить про него Мисаки не собирался, так как она начнёт его расспрашивать ещё больше. — Где же ты живёшь, раз у вас так много тупиц? — Мисаки вновь начала задавать вопросы, потому что ей хотелось знать всё о человеке, который её заинтересовал. — Эх, надеюсь, это последний вопрос, — Дазай глубоко вздохнул и продолжил отвечать на вопросы, благо, они уже начали подходить к кабинету и те должны были закончиться, — Знаешь деревню, где произошёл теракт, буквально на днях? — Да, знаю, а что? — Мисаки посмотрела на Дазая, что уже открыл дверь в кабинет. — Я оттуда, — Дазай улыбнулся и зашёл в кабинет, пока Мисаки стояла в ступоре. — То есть, из той самой деревне? Ушки, вы меня не обманываете? — Мисаки простояла чуть меньше минуты в коридоре, а потом зашла в кабинет, где её встретил улыбчивый Дазай, греющий свою ногу и о чём-то разговаривающий с медсестрой, что мило улыбалась ему.       После процедур они пошли на свой этаж, разговаривая о поварихе, той самой карге с бородавкой на носу. Они обсуждали её ужасную готовку и отношение к детям, как ей на них плевать и что она не под какими пытками им и хорошего слова не скажет . Придя на свой этаж, они разошлись по палатам, время уже близилось к обеду, поэтому пятая палаты была пуста, только Дазай в ней одиноко сидел на своей постели, укутавшись в одеяло и медленно засыпая.

***

      В комнате стояла жара, Дазая пробирала мелкая дрожь и бросало то в жар, то в холод. Голова кружилась и возникало чувство невесомости и потерянности. Дазай учащённо дышал, всё лицо залилось краской, а руки крепко сжали простынь и край одеяла. — Я опять в этом месте? — Дазай оглядывается по сторонам и всё, вроде бы, как и раньше, только он не смеет двинуться с места, его будто что-то держит и не даёт пошевелиться и сдавливает лёгкие, — Здесь есть кто-нибудь? — Как же давно мы с тобой не виделись, да, Да-зай-чик? — ниоткуда не возьмись, начал появляться туман, заполняющий всю округу непроглядной белой пеленой, и лишь чей-то небольшой силуэт вдали начал виднеться. В принципе, было не сложно догадаться, кому тот принадлежал. — Чуя, можно вопрос? — Дазай начал различать одежду приближающегося силуэта, но лица, как на зло, не было видно, а всё из-за этого тумана, — Чёртов туман, ненавижу его. — С каких это пор ты стал ненавидеть туман? — Чуя подошёл к Дазаю и схватив его за волосы, поднял голову выше, заглядывая ему в глаза своими затуманено-голубыми глазами, глядя в них возникало ощущение, будто ты сейчас утонешь или умрёшь от нехватки воздуха. — С тех самых пор, как не смог разглядеть твоего лица, то есть сейчас, — Дазай всё ещё улыбался, но это было сложно делать, глядя в эти омуты, что когда-то были ярко-голубым небом, а сейчас заслонены непроглядным туманом. — Да-зай-чик, тебе не кажется это глупым, тебе не обязательно видеть моего лица, чтобы узнать меня, не правда ли? — Чуя улыбнулся, но улыбка была горькая и неподдающаяся описанию, как и впрочем сам Чуя. Он в корни отличался от того Чуи, которого знал Дазай и ему это не нравилось. — Да, не нужно, но я хотел заглянуть тебе в лицо и посмотреть в твои глаза, чтобы увидеть их яркий голубой свет, но что-то произошло и они покрылись туманном, почему? Ответь мне, Чуя, что такого произошло и почему ты плакал красными слезами? — Дазаю становилось всё тяжелее, каждый вздох становилось всё труднее сделать, а глаза начинали слипаться. — Потому что я ненавижу тебя, потому что именно из-за тебя они умерли, из-за тебя, пойми это! Мне было больно, а теперь тебе будет также больно, как и мне, — Чуя отпустил волосы Дазая и присел на колени, заглядывая ему в глаза, он не моргал и смотрел неотрывно. Дазай смотрел прямо в них, но не видел своего отражения, он видел бесконечную пустоту, что кружила голову, держать глаза открытыми становилось всё труднее, веки были залиты свинцом, а силы покидали всё тело, окутывая его в неподвижные оковы. — Очнись, Дазай, ты не виноват, — чей-то шёпот, до боли знакомый шёпот, такой тихий и бархатный прозвучал у Дазай за спиной, а потом чьи-то руки его крепко обняли и вся тяжесть пропала, спали оковы и осталась лишь лёгкость.

***

— Он очнулся, с ним всё в порядке, срочно несите каталки и везите его в в свободный бокс, — Йосано была крайне взволновано состоянием Дазая, так как они чуть не потеряли его и еле откачали, что не могло не настораживать. — Куда вы меня собираетесь отвезти, положите меня на кровать и верните мне одеяло, — речь у Дазая была невнятная, больше напоминающая бред, он весь сжался в форму эмбриона и тихо подрагивал, как могла понять Йосано, у того до сих пор держалась высокая температура, но она не могла понять, чем вызвано у него такое состояние, — Верните меня к нему, где Чуя, я должен сказать Чуе, я должен поговорить с ним! — Дазай, успокойся, здесь нет и не было Чуи, если мы говорим об одном и том же Чуе, — Йосано сама взяла Дазая на руку, укатав в одеяло и понесла его в бокс, — От вас ничего не дождёшься, чёртовы бездельницы, у вас ребёнок чуть на тот свет не отправился, а вы там чай на посту пьёте! — Чуя, он… — Дазай сжал край одеяла и начал потихоньку закрывать глаза, но Йосано не дала впасть ему в очередной сон и потерять сознание, поэтому начала аккуратно бить его по щекам, — Б-больно. — Не спи, тебе нельзя отключаться, — Йосано забежала в бокс и положила дрожащего Дазая на кровать, — Я сейчас, только не засыпай.       Йосано убежала за лекарствами, а Дазай остался в боксе один, глаза так и намеревались закрыться, как бы он не старался держать их открытыми. — Не спи, Дазай, послушай старших, — опять этот шёпот, этот бархатистый и успокаивающий голос, заставший Дазая широко открыть глаза и осматривать палату. — Дазай, ты не спишь? — Йосано подбежала к Дазаю и сделала ему укол, после чего поставила ему капельницу, — Тебе должно быть лучше, кстати, что за Чуя? Кто это такой? — Чуя, это один дорогой мне человек и я должен извинится перед ним, — Дазай смотрел на Йосано, что внимательно его слушала. — Случайно, ты говоришь не про Чую Накахару, сына Огая? — Йосано всё поняла по удивлённому выражению лица Дазая, что совершенно не скрывал этого, как делал раньше. — Откуда вы его знаете? — Откуда? Ну, он часто приезжал к нам со своим отцом, поэтому в этой больнице его знают все, даже новенькие, ещё не повидавшие его. Не знаю почему, но он цепляет всех, может из-за своих огненно-рыжих кудряшек и ярко-голубых, словно море или ясно небо глаза, а может своей натурой, — Йосано сидела слегка задумавшись, она явно что-то вспоминала. — А вы с ним хорошо знакомы? Вы общались? — Дазай сразу оживился, ему было интересно с одной стороны, а с другой обидно, потому что Чуя ему ничего об этом не рассказывал. — Конечно же, мы с ним очень хорошо знакомы, потому что я его лечащий врач уже на протяжение лет трёх, если не больше, — Йосано зевнула и прикрыла рот рукой, всё-таки усталость даёт о себе знать. — Стоп, мне не послышалось, вы его лечащий врач, так ещё и на протяжение трёх лет? — вот теперь Дазай ничего не понимает, — У него же есть… был отец, который являлся врачом, так зачем ему вы? — Дазай, потому что Огай не мог вылечить Чую, тот ему ничего не рассказывал. — А вам, а вам он рассказывал? — Дазай смотрел на Йосано очень внимательно, не отводя от неё взгляда ни на секунду. — Мне? Ну, сначала нет, а потом потихоньку и понемногу рассказывал. Из его рассказов я узнала про тебя, Дазай, но знаешь, наши сеансы не были похожи на лечение, но он стал вести себя более открыто, он просто мне рассказывал события, произошедшие за наделю, но однажды его не было две недели, а когда он пришёл, всё началось с самого начала, он снова закрылся в себе и перестал со мной разговаривать, а потом и вовсе перестал ко мне приходить, — Йосано томно вздохнула и прикрыла лицо рукой, — А я хотела ему помочь, кстати, Дазай, что тебя беспокоило, почему ты стал звать его, что привело к таким последствиям? — Йосано-сенсей, дело в том, что мы ходили к сакуре вчера, когда произошёл взрыв и мы, точнее я поспорил с Джо, и тогда мы отправились в самый эпицентр, там было много мёртвых и раненных, меня чуть не стошнило от такого вида, а вот Чуя даже бровью не повёл и пошёл прямо, с отвращением перешагивая лужы крови и убирая ногой оторванные и мешающиеся части тел. Мы помогли парочке людей, потом нас схватили бандиты и потащили к больницы, Чуя досталось больше чем мне, как физически, так и морально, прямо у нас на глазах убили Огая и Коё, но в этом виноват я, потому что я поспорил с Джо и из-за этого мы пошли туда, — Дазай поник головой, говорить он об этом не хотел, но с каждой сказанной фразой становилось всё легче и легче. — А что сказал Чуя? Что он сказал тебе поэтому поводу? — Йосано посмотрела на Дазая с глазами полными сожаления и сострадания, ей было жалко и его и Чую, но она верила, что тот выдержит это. — Он начал извинятся передо мной я не понимаю за что, но я его простил, чтобы ему было легче… Но мне кажется, что на самом деле он ненавидит меня, как Чуя, что являлся мне во сне, наверное, это то, что чувствует Чуя на самом деле, — Дазай уже не выдерживал, ему становилось больно, в груди всё сжималось и болело, а глаза наполнялись слезами. — Дазай, а какой Чуя тебе являлся во сне и когда? — вот теперь Йосано насторожилась и пододвинула стул, на котором всё это время сидела, поближе к койке Дазая. — Это был Чуя, но у него глаза были слегка затуманены, а из глаз при нашей первой встречи лились кровавые слёзы, а при второй, которая была недавно, всё окружающие пространство заволок туман, а Чуя говорил, что ненавидит и винит меня во всём, а я тонул в его затуманено-голубых глазах, они были холодны и надевали невидимые оковы. Но потом я услышал его бархатный голос у себя за спиной и почувствовал его тёплые и такие родные объятия, и он сказал мне, что я не виноват. После этого я проснулся, вот, что это за сон, — Дазай посмотрел на обеспокоенную Йосано. — Дазай, какие у тебя отношения в семье, как проходило твоё детство? — Семья? Детство? Ну, моей семьёй был Достоевский, мой опекун, Атсуши с Акутагавой, такие же сироты как я, но воспитываемые Тацухико. А детство я проводил либо за книгами, либо с мелкими, а лет в семь приехал Чуя и он, вместе с Коё и даже Огаем стали моей семьёй, вот такая у меня большая семья. Родителей своих я не знал с самого детства да и знать их не хочу, — Дазай говорил это совершенно обыденно, его прошлое не такое уж и страшное, чтобы боятся о нём рассказывать. — А почему ты хочешь закончить жизнь самоубийством, так ещё в таком раннем возрасте? — Йосано не могла найти какой-либо причины такого поведения Дазая, поэтому решила спросить напрямую его самого. — Почему? Ну, где-то лет в шесть, может семь, я прочитал одну книгу про человека, который покончил жизнь самоубийством, я раньше не знал, что так можно да и не думал о смерти, а это прямо заинтересовало меня. Все события проходили год за годом одинаково и начали докучать, они словно окутали меня в невидимые железные оковы, не дающие двинуться с места, я чувствовал себя, словно птица в клетке, что так рвалась к свободе, к полёту, но всё не могла этого достичь и с каждым годом клетка становилась всё меньше. А когда она должна была сдавить птицу, ей открыли дверь, но она не могла уже летать и разбилась. Вот к чему я пришёл, вот почему тот человек покончил с жизнью, потому что он устал, он упал из открытой клетки, так как забыл или не знал, что такое свобода, что такое жизнь, он всё это время просто существовал, — Дазай говорил на полном серьёзе, лицо его было мечтающее, а глаза сверкающие, конечно же, Йосано это не очень понравилось, но Дазай есть Дазай и этого ей не изменить, — А для чего вы это спрашивали, Йосано-сенсей? — Да так, просто интересуюсь прошлым моего пациента, — Йосано улыбнулась и, встав со стула, вышла из кабинета, — Отдыхай, Дазай Осаму. — Ну вот, и что мне тут делать? Пока я прикован к капельнице, я даже по больнице не могу передвигаться. Хотя, никто же ночью об этом не узнает? — Дазай усмехнулся и укутавшись в одеяло лёг спать, чтобы ночью всё хорошенько посмотреть.

***

      Ночь. В больнице царит полная тишина, нарушаемая лишь детским плачем или криками этажом выше, но что именно там было за отделение Дазай понятия не имел да ему это было вовсе не интересно. Еле-еле поднявшись с постели, Дазай взял капельницу и направился в коридор. Было темно и свет горел только около первой палаты, там где находилась сестренская, но в ту сторону Дазай не собирался идти. Дойдя до первого поста, Дазай залез в ящик и достал телефон, ему же понадобится фонарик, чтобы просмотреть каждый тёмный уголок и каждую щёлочку. Честно, Дазай не знал чей это телефон, самое главное, что на нём не было пароля и был фонарик. Найдя такой телефон, Дазай включил фонарик и направился исследовать больницу.       Обойдя весь этаж и не найдя ничего путного, Дазай нашёл дверь, которая была почему-то закрыта и ему конечно же захотелось узнать, что там находится, но ключи он не мог забрать, потому что не знал где они да и ему нужно было просто узнать, что там такое, поэтому он решил на сегодня закончить свои ночные похождения и вернуться в палату, но телефон он решил оставить себе, ну, а что, тут нет ничего такого, он им попользуется, а потом вернёт. В принципе, Дазай так и поступил, вернулся он в палату незамеченным, хотя тут это сделать легко, так как неизвестно чем эти медсёстры занимаются, пока Йосано нет.

***

— Доброе утро, Дазай, чем ты тут занимаешься, как себя чувствуешь? — Йосано присела на стул и начала осмотр Дазая. — Отлично, ничто меня не беспокоит, можно и капельницу убирать, — Дазай улыбнулся, а вот Йосано ещё минуту его осматривал, а потом удовлетворительно кивнула головой. — Вот и славненько, но побудь всё равно в боксе, договорились? — Йосано убрала капельницу и катетер, — И не забудь сходить в столовую, иначе я тебя силком заставлю есть эту кашу! — Но Йосано-сенсей, это же не каша, а жижа какая-то, там в столовой ничего путного нет. Правда, я лучше от голода умру, чем буду там питаться, — Дазай начал ныть, потому что он был готов на всё, на любой укол и лекарство, но только не есть в столовой, это была самая ужасная пытка в больнице. — Вы с Мисаки сговорились? Она тоже в столовой не ест, говорит, что там отвратительная еда, — Йосано облокотилась о дверной косяк и стала смотреть на Дазая. — Так если это правда, — Дазай вскинул руками, а Йосано на это только глаза закатила. — Ладно, приходи ко мне в кабинет, я тебя покормлю, — Йосано вышла из бокса, а Дазай поднялся с кровати, за эти пару дней он уже привык гипсу, хоть это и было трудно. Если честно, то Дазай не спешил пойти в кабинет к Йосано, он направился к той самой двери, что была вчера закрыта и, на удивление, сейчас она была открыта и это не могло не радовать Дазая. — Что же тут у нас такое? — Дазай открыл дверь и заглянул во внутрь, первым, что бросилось ему в глаза, это был лифт и тут Дазай уже начал радоваться, пока не получил чем-то по голове, то ли палкой, но какой-то мокрой, обернувшись, он понял, что это была не палка, а мокрая швабра. — Окаянный, что это ты тут забыл? — уборщица недовольно посмотрела на Дазая и достала из кармана связку ключей. — Ай, я всего лишь просмотрел, дверь была открыта, я и заглянул, — Дазай потёр ушибленное место и прикрыл один глаз, а уборщица закрыла дверь на ключ. — Вот молодёжь пошла нынче, тьфу, — уборщица направилась в сторону кладовой, а за ней пошёл Дазай, спрятавшись за стеной, всё-таки зрение у него было хорошее, поэтому он увидит, что она кладёт туда.       Дазай следил как уборщица завезла тележку с моющим средством, шваброй, ведром и остальными средствами для уборки, но самое главное, это связка ключей, благодаря которой он сможет убежать, что не могло не радовать — Отлично, — Дазай весело покостылял в сторону кабинета Йосано, где и провёл оставшуюся часть дня, весело проведя время в компании Йосано и Мисаки. А вернувшись в свою палату Дазай начал обдумывать план побега, потому что он уже решил, что бежит отсюда любой ценой и чем быстрее, тем лучше. Но для удачного побега, нужно обдумать каждый шаг, чем он теперь и занимается.       Дазай сидел на кровати и смотрел в окно, уже спустили сумерки, но луна светила очень ярко, оставляя полосу света на полу бокса. Гул машин всё никак не утихал, а фонари на улице светили ярче обычного, чтобы осветить комнату маленького сорванца, готовящего план побега. — Так, побег будет ночью, в кладовой я возьму связку ключей и открою ту самую дверь, надеюсь, что лифт ночью работает. Но есть проблема, даже если я и спущусь на первый этаж, то что я буду делать дальше, не выбивать же окно? — и тут Дазай задумался, он осознал, что не знает первого, ключевого и финального этажа, — А если сейчас это всё проверить и если что добавить новые пункты в план?       Дазай загорелся энтузиазмом и, взяв телефон, поковылял из бокса. — Так, самое главное никому на глаза не попасться, — Дазай шёл по коридору в сторону кладовой, чтобы достать заветную связку ключей, но вообще, по логике она должна быть закрытой, но уборщице настолько лень вечно закрывать и открывать эту её, что иногда, почти всегда, она оставалась открытой. — Слушай, я завтра когда с дежурства приду, мы с тобой и поговорим, ты только не обижайся, пупся, — одна из медсестёр шла по коридору, именно в том направление, в котором шёл Дазай. — Твою ж мать, — Дазай чуть ли не побежал, да, он мог отмазаться, мол, он шёл в туалет, но он же хочет оставаться незамеченным, так что этого нельзя допускать. Поэтому он забежал в кладовую, услышав звук приближающихся шагов, точнее каблуков, он уже было подумал, что его заметили, но на самом деле медсестра просто прошла мимо и тогда Дазай смог спокойно вздохнуть, — Так, и где тут у нас ключи?       Дазай включил фонарик на телефоне и стал светить по всей кладовой, найдя заветную связку, он чуть ли не вскрикнул от радости, но вовремя прикрыл рот рукой. — Отлично, а вот и эти ключи, осталось только дверь открыть, — Дазай тихо вышел из кладовой и поковылял к нужной ему двери, которая находилась не так уж и далеко. Пройдя пару шагов, он дошёл до двери и стал подбирать нужный ключ, это оказалось не так уж и просто, потому что кое-кто не удосужился запомнить нужный ключ и вместо этого теперь ковыряется в двери, чтобы подобрать его. Когда он всё-таки нашёл тот самый заветный и единственный, дверь тихо скрипнула и Дазай зашёл в комнату, прикрыв за собой дверь, — Так-с, а вот я и на месте.       Дазай улыбнулся и, посветив фонариком, направился вперёд, дойдя до лифта он нажал на кнопку вызова. Он ждал, но это казалось ему невыносимым и появлялось чувство тревоги, что его сейчас заметят и ему будет уже не отвертеться фразочкой, что я пошёл в туалет, нечаянно забрёл в кладовку, взял ключи и открыл эту дверь, а сейчас стою и жду лифта.       Прошла где-то минута и двери лифта открылись, Дазай удивлённо посмотрел на это, осмотрелся по сторонам и зашёл в лифт, нажав на кнопку первого этажа. — Всё оказалось легче, чем я думал, — Дазай зевнул и посмотрел время, экран телефона уже показывал двенадцатый час, а наш исследователь только начал своё путешествие по больнице для разработки своего плана. И всё шло как по маслу, что начинало настораживать. Двери лифта открываются и Дазай видит перед собой охранника, что смотрит на него, но Осаму берёт инициативу в свои руки и нажимает на кнопку нужного ему этажа, помахав опешившему охраннику рукой, — Пока-пока.       Сердце бешено стучало в груди и страх пробирал всё сознание, никогда он такого не чувствовал, но самое главное, это будет сбежать отсюда, просто сбежать. Незаметно даже для себя Дазай вернулся в палату, забыв закрыть за собой дверь и повесить связку с ключами обратно.