Дело случая

Халвлинг, Сите-Вер, осень 1704 года 22. - Послушай, Марк, хватит тебе всё свободное время в теплице торчать, - уговаривал Ксавье. – Ты и так столько сделал, графиня нарадоваться не может. Я даже слышал, тебя какой-то герцог хочет переманить к себе. - Но что еще мне делать? Мне не в тягость, цветы я люблю… - Марк пожал плечами, не желая признаваться приятелю, что просто не хочет возвращаться в тишину своего жилья, не хочет в одиночестве думать об одном и том же. К чему беспокоить человека своими заботами? К тому же, Марк сам понимал: это просто с непривычки. Он слишком многого ждал от встречи с братьями, но никто из них не был полностью готов к переменам. Ему было больно признавать, что хоть в чем-то Лоран оказался прав. Но всё пройдет, всё уладится. Когда-то ведь ему казалось, невозможно выжить на войне, трудно жить в столице – а прошел же через это, приспособился. Вот и теперь, пусть многое изменилось, он переживет. - Как что делать? – Ксавье улыбнулся. – Я как раз закончил десерты к завтрашнему званому вечеру, дальше помощники справятся без меня, домой собираюсь… вот и ты бы заглянул, мы бы выпили горячего глинтвейна, поговорили бы о том, о сем. Ты там, в деревне, наверное, последних новостей не слышал. Марк начал собираться. Конечно, иногда привычка повара болтать обо всем на свете, перескакивая с одного на другое, немного утомляла. Но такого хорошего человека грех обижать. Ксавье со всеми был мил и внимателен, с его доброго круглого лица не сходила улыбка, а в его небольшом уютном домике для гостя всегда находилось место у камина и кружка с теплым напитком. Они вышли из дома и направились привычной дорогой. Уже темнело. По улице шли военные, освещая себе путь магическим светом. Темно-золотистый сияющий огонек, больше похожий на естественный, чем созданный магией, Марк узнал сразу: именно такие чары всегда любил Алваро. Золотистое сияние озарило знакомые черты, ставшие резче от усталости. Марк заметил, что и седины в волосах Алваро прибавилось. Наверное, ему приходилось нелегко… Марк помахал рукой, но Алваро прошел мимо, будто и не заметил. Неужели до сих пор не простил? * Сидя у огня в чистой, ярко украшенной гостиной, и потягивая горячий, ароматный глинтвейн, Марк слушал, как Ксавье рассказывал последние новости и сплетни. - Ты ведь там, дома, самое-самое интересное пропустил! Говорят, проэмперадор помолвку заключил с принцессой из прежней королевской семьи… это еще так, шепчутся, но мне по секрету сказала посудомойка из дворца. Понятное дело, объявят позже, наверное, на Зимнепраздник торжество назначат. - Хм? Да выходит, не так уж много я пропустил, - лениво протянул Марк. – Я ведь зимой никуда не уезжаю. Значит, всё мы с тобой увидим, и парад, и народные гуляния. Ксавье поднялся, вышел на кухню и вскоре вернулся с большим блюдом вафельных трубочек с начинкой. - Угощайся. Силы восстанавливает – о! Эту прелесть у меня все маги покупают. Знаешь, мне кажется, оно к лучшему, что герцог Монтильядо на дочери покойного принца-регента женится. Теперь мы не пропадем. Сам сравни, какой был в стране бардак после войны и как всё за год всего изменилось. А могло и хуже оказаться… если бы назначили нами руководить кого-нибудь нечистого на руку, все мы уже были бы рабами арнеро. А так слава небу, живем, трудимся, не только на хлеб хватает, но и на масло, и на шадди с молоком. - И то, правда, - согласился Марк. – А принцесса молода, наверное? Подобные разговоры ничем не отличались от обычных деревенских бесед о старостах, ярмарках да о том, кто на ком женится, и Марк давно привык задавать вопрос-другой, а больше поддакивать, пока собеседник делится всем, что слышал в лавке или трактире. - Семнадцатый год. А красива ли, никто не знает… вот выедет на какую-нибудь церемонию, увидим. Дай-то небо, конечно. Вот скажи, Марк, правда, хорошо, что нам, простым людям, можно невесту выбирать. А у знати всё слишком сложно. Чтобы и государственные интересы совпадали, и магия. Как ты думаешь, к сердцу знатной дамы и великой волшебницы через желудок достучаться можно? – Ксавье потянулся к хрустящим трубочкам. - Перед твоим мастерством не то, что просто знатная дама, королева не устоит! – шутя воскликнул Марк. – Это же отрада для души. - Жаль, что не я буду для банкета в честь помолвки готовить… - вздохнул Ксавье. – Такой случай себя показать и все самые-самые лучшие рецепты припомнить. Но Агнесс против, чтобы я пошел в помощники к главному дворцовому повару. «У нас и так хватает денег, к чему тебе искать вторую работу, да еще такую сложную! Чем дальше от дворца, тем спокойнее, сиди дома…» - он передразнил быстрый говорок и тревожные интонации жены, а затем вспомнил, как еще мальчишкой учился у повара при посольстве. Марк смеялся, слушая забавные истории. И почти забывал о мимолетной встрече с Алваро. «Когда-нибудь я буду думать о нем всё реже и реже. Когда-нибудь и ему не будет так больно…». 23. Прошел месяц. Холода становились всё сильнее. Марку казалось, что он привык, притерпелся. Ему жилось почти хорошо. Спокойно. Только воспоминания о днях, проведенных с Алваро, были живы в памяти так, будто этого когда не было. Хотелось вернуть те вечера вдвоем, те разговоры… хотелось просыпаться в теплых объятиях, слышать ласковый шепот: «Марко, милый…». Было больно от мысли, что Алваро сейчас, должно быть, один, что его что-то тревожит. В ту встречу непохож он был на счастливого человека! Всякий раз, когда Марк ходил на рынок, или заглядывал в какую-нибудь лавку, или просто, устав в свободный день сидеть дома, гулял по улицам без всякой цели, и видел издалека солдат в плащах с ярко-рыжими воротниками из лисьего меха, он вспоминал теплое мерцание магического огонька. Закрадывалась мысль: «А ведь я знаком кое с кем из приятелей Алваро – пусть и не подружился с ними, но хотя бы знаю, где они служат, где бывают, как их найти, да и они меня, может, еще вспомнят, если увидят. Вот бы спросить, там же Алваро живет, где год назад, или на другой квартире… попросить передать записку… или послать магического вестника… разве что, не зная точного места назначения, это будет гораздо труднее». Но он долго не решался. Расспрашивать чужих, по сути, людей… интересно, что им сказал Алваро? Конечно, он мог ничего и не сказать, не в его привычках делиться с каждым знакомым всем, что на уме. Да и кого интересуют все подробности жизни приятелей? Здесь, в столице, люди привыкли, будто скользить по поверхности. С одной стороны, это даже удобно: если ты в чем-то не такой, как большинство, тебя не осудят – просто не будут замечать, пока твои привычки и странности никому не мешают. Но с другой – помощи и доброго слова тоже ждать не от кого. И с этой скрытой стороной независимости Марк почти смирился. Его боль была только его болью. Оставалось только набраться сил для волшебства и написать письмо. * С этой мыслью он ходил долго. Бывало, руки были заняты какой-то монотонной работой, а в уме он подбирал необходимые слова, те самые, которые смогли бы растопить лёд. О чем спросить? Что сказать, чтобы не сделать еще хуже?.. Когда Марк садился за стол, чтобы написать письмо, чистый белый лист внушал ему почти страх. Писать о своих чувствах было непривычно. Он помнил, как во время войны отправлял родным всего лишь короткие записки – времени не было на что-то большее, чем сообщить: жив, здоров, не ранен, и поинтересоваться, как там идут дела дома. А потом и эта тонкая ниточка оборвалась. В конце концов, и эти напрасные попытки он оставил, но, когда почти отчаялся, увидел, как графиня создает образы-иллюзии и помещает их в кристалл. Образы в кристалле выглядели как меняющаяся картинка, которая повторяется снова и снова, но через время тает. Мадам Сернанваль часто колдовала в теплице, используя наблюдения за цветами как основу для своих «живых картин» со сложными сюжетами. И Марк украдкой подглядывал, а потом, купив в книжной лавке свиток по магии, понемногу учился. Он понимал, что ему, владеющему малыми силами и учившемуся от случая к случаю, никогда не создать красоту, которую творит его хозяйка. Но один, крохотный и в то же время значимый образ, ему было под силу создать. Теплый свет лампы, раскрытая книга на столе и рядом – чашка чая, от которой идет едва различимый пар. Дорогое воспоминание о счастливых минутах. И теперь слова сами пришли на ум: «Ты помнишь?.. Я никогда не забуду». Эпилог Марк отослал птицу-вестника с крохотным кристаллом и запиской. Проходила неделя за неделей, уже и осень закончилась, и первый снег выпал… а ответа всё не было. Казалось, и не будет. Трудно простить молчание, еще труднее – забыть полуправду и ложь. А возможно ли выбросить из памяти, что любимый человек когда-то был близок с твоим врагом? «Алваро понимал тогда, почему я многое от него скрывал, и мог это принять. Но мало кого он так ненавидит, как Лорана, и это справедливая ненависть, она еще долго не утихнет. Если бы мы остались вместе, он бы ревновал меня к прошлому, или винил бы за то, что я закрывал глаза на многие вещи, или… это сложно назвать. Получится ли преодолеть?..». Он хотел смириться с тем, что второй возможности, второй встречи не выпадет никогда. И всё равно утешал себя одними и теми же предположениями: а вдруг просто его магия еще слаба и вестник не нашел Алваро… а вдруг Алваро где-то очень далеко, он мог получить поручение поехать в другую провинцию… а вдруг, не приведи небо, он болен?!.. В городе уже вовсю готовились к Зимнепразднику и торжествам в честь помолвки проэмперадора. Только об этом говорили все слуги и горничные в господском доме, об этом толковали в лавках, в трактирах и кофейнях суетились хозяева и слуги, наводя идеальный порядок и украшая залы сосновыми ветками, пестрыми лентами и магическими кристаллами с огоньками или иллюзорными изображениями. Марк ненадолго поддался всеобщей суете и тоже заранее украсил свое жилье всякими безделушками. Лишь на магию не оставалось сил. На душе было холодно и пусто. В очередной холодный, тусклый вечер Марк лежал на кровати, уже не чувствуя в себе сил ни поесть, ни выпить чаю. Тепло от камина и плотного одеяла не грело. «Любить – так глупо… от этого одни беды. Почему, почему я не могу обо всем и обо всех забыть, жить только для себя?! Нет, всё же это не моя дорога!». И тут за окном послышался такой знакомый щебет птицы-вестника. Марк поспешил выйти, и дрожащими руками развернул записку. «Прости, Марко, я не сразу ответил, твоя птица с трудом меня нашла. Мне приходилось уехать из Сите-Вер – ненадолго и недалеко, но это было важное поручение, и я скрывался чарами. Я рад, что твое письмо все-таки не потерялось в пути! Я живу в том же доме, где когда-то мы жили вместе. Приходи. Или, если хочешь, я приду к тебе. Я знал еще тогда, что мы не сможем забыть друг друга. А.». Им предстоял долгий разговор, и Марк вовсе не думал, что всё будет просто. Но теперь им открывалась новая дорога… нелегкая, зато – они пройдут ее вместе. КОНЕЦ