Враги народа

Май 1941 года.       Шикарный день. Май в самом разгаре. Жарит солнце. Весь Советский Союз живет мирно, никто даже и не подозревает, что будет война. Вот из одного театрального училища выбегает радостная темно-русая девушка. Радостная она была от того, что сдала вступительные экзамены. Девушка не только обладала актерским талантом, но неплохо пела и знала немецкий язык. Наконец-то ее мечта сбудется и она станет актрисой!       — Мама! Я поступила! — прокричала девушка, вбегая в дом.       — Ой, ты моя радость! Дай обниму тебя! — улыбнулась ей в ответ мама.       — Викуська! Поздравляю! — воскликнула ее младшая сестра Маша.       — Спасибо, дорогая! — поблагодарила ее Вика, чмокнув в щечку.       Их в семье было пятеро: мама, папа, старшая сестра Вера, она и Маша. Самое интересное было то, что разница между девушками была всего два года, то есть: Вера была старше Вики на два года, и Вика была старше Маши на столько же. Старшая училась на врача уже второй год, средняя только что поступила в театральное училище, ну, а младшая всего лишь переходила в 9 класс. Девочки жили дружно, всегда во всем друг другу помогали. Их папа был деканом исторического факультета в МГУ, мама — преподавателем русского языка и литературы в школе. Очень хорошая и милая семья.       Родители всегда замечали актерский талант Вики, поэтому были не против того, что бы дочь училась в театральном. Тем более, они оба очень любили театр.       Сейчас вся семья сидела за столом и отмечала Викино поступление в театральное училище.       — Вот окончу школу, и пойду у Вики поклонников отбивать! — хихикнула Машка, жуя пряник.       — Ой, мечтай! — ехидно улыбнулась та сестре, на что младшая показала ей язык.       — Фу, Маш, это не красиво! — упрекнула ее Вера.       — А что, вполне прикольно! — хохотнула та.       Так семья сидела весь вечер, громко разговаривала и смеялась. Вдруг зазвонил телефон. К аппарату подошел отец девочек.       — Да, я вас слушаю, — сказал он в трубку. — Что? Когда? Не может быть! И что теперь делать?       Мужчина положил трубку. Его лицо заметно изменилось. То было бодрое и веселое, а теперь грустное и задумчивое.       — Гриша, что случилось? Кто звонил? — спросила его жена.       — Лисницкого арестовали! — ответил он.       Лисницкий — это его ученик. Вместе с ним он создавал диссертацию про коммунизм. В ней они высказали свое мнение о Советской власти, что, естественно, не понравилось государству. За это они посадили парня в тюрьму. Теперь же они доберутся и до отца Виктории, ведь он учитель Лисницкого. Мужчина пошел в комнату, где лежал экземпляр этих документов.       — Гриша, сожги их! Избавься от них! Раз они добрались до Лисницкого, значит, и до тебя доберутся, а, следовательно, и до всей семьи. Ты подумай о нас! — начала говорить ему жена, обнимая его.       — Мариша, милая. Не стоит! Все будет хорошо, никто не приедет, — начал он успокаивать супругу.       — Папа! Это что значит, что тебя посадят? — спросила вбежавшая в комнату Вика.       — Дочь, никого не посадят, все хорошо.       Но девушка знала, что за ним придут. Она, рыдая, выбежала на улицу и начала бродить по саду. Вдруг увидела подъезжающую к их дому черную машину.       — Мама, папа! Там черная машина приехала! — воскликнула девушка, вбежав в дом.       — Что? — женщина уронила на пол посуду, которую несла.       — Так, Вика, сожги это! — мужчина протянул дочке бумаги.       Та недоуменно посмотрела на них.       — Сожги их, что стоишь? — повторил он ей, и девушка побежала на задний двор.       Тем временем ее мать провела в дом приехавших людей. Как все и предполагали, их отца собирались посадить в тюрьму.

***

Прошел месяц. 23 июня 41-го года.       — Вера, Вика и Маша, ешьте! — сказала девочкам мама, но те как сидели над своими тарелками, так и продолжали сидеть. — Девочки! Что это еще за голодовку вы устроили? — возмутилась женщина.       — Мама, мы не хотим есть! — ответила Вика.       И только хотела сказать ей слово мать, как в дверях показался Митька, соседский парень.       — Митя? — хором сказали девушки.       — Я, это, пришел сказать… Война началась, — молвил он.       Глаза у присутствующих стали квадратными, и Вика побежала включать приемник. «Внимание, внимание! Началась война! Немцы напали на нашу страну», сообщил голос диктора.       — Господи, какой ужас! — воскликнули они.

***

Ноябрь 41-го.       Война шла уже пять месяцев. Продукты для пропитания не возможно было получить. А в семье Разбежкиных заболела старшая дочь Вера. Доктор сказал, что у нее острый бронхит, и ей нужен творог и молоко, не говоря уж о лекарствах.       — Понимаю, что сейчас их достать трудно, но все же, — сообщил он, вздохнув.       — Что же делать? Такие продукты можно получить лишь в соседней деревне, обменяв их на какие-нибудь вещи. Так и решили поступить.       — Так, вот это, — говорила Марина Викторовна, мать девочек, укладывая мужское пальто в чемодан.       — Мам, оно же папино! — возмутилась Вика.       — Знаю, но что делать? Вера совсем плоха стала. Потом как-нибудь купим ему пальто, — ответила ей женщина.       Тем временем Маша принесла фотоаппарат, серебряные ложки, самовар и еще несколько вещей.       — Придется сани взять, — сказала мать, надевая шубу.       — Мам, я пойду с тобой! — сообщила ей средняя дочь.       — Ну, хорошо, пошли.       — И я тоже пойду с вами! — воскликнула Маша.       — Ты с ума сошла? Нет, ты останешься дома! Кто будет за Верой присматривать? — запретила ей Вика.       — Ну, ладно, я с Верой побуду. Идите с богом, — ответила младшая, перекрещивая их.       — Ой, брось свои суеверия! — махнула ей сестра.       Девочки с мамой вышли на улицу.       — Возвращайтесь скорей! — крикнула им вслед Маша.

***

      Вот уже Вика с мамой прошли несколько километров. До деревни оставалось еще несколько шагов, как вдруг они увидели идущую толпу с мешками за спиной.       — Простите, вы не подскажите, где вещи на продукты меняют? — спросила Марина Викторовна у одно из них.       — Какие продукты? Сюда скоро немцы придут, поворачивайте лучше с нами! — ответил ей мужчина.       — Нет, так дело не пойдет, — отозвалась Вика.       Толпа двинулась дальше.       — Простите, а вы не подскажите, где тут вещи на продукты обменять можно будет? — спросила мама уже у женщины.       — А вон, — ответила та, указывая на дом, — Вон там меняют.       — Спасибо большое! — поблагодарила Марина Викторовна, и они с Викой пошли в указанный дом.       Когда они были на месте, девушка постучала в дверь.       — Вы кто? — спросила у них женщина, открывшая дверь.       — Мы пришли вещи на продукты обменять, — ответила мама Вики, указывая на сани.       — А, ну пойдемте. Городские, наверно, — сказала женщина и повела их в дом.

***

      — Так, это не сгодится, — говорила хозяйка, перебирая вещи.       — Пальто мужское, из овчины! — предложила Марина Викторовна, протягивая пальто мужа.       — Нет, не нужно, — отказалась та, рассматривая товар дальше.       — Фотоаппарат не нужен? — просила Вика, протягивая вещь       — На кой-оно мне? Что, коров, что ли фотографировать? — возмутилась хозяйка.       И тут она нашла на дне самовар и ложки.       — Они серебряные, — пояснила Вика.       — О, а вот это в хозяйстве сгодится! — обрадовалась тетка, и удалилась.       Через минут пять она вернулась с горсточкой творога.       — Это что? Вы с ума сошли? Этого не хватит для пропитания! — возмутилась девушка.       — Ты чего мне тут будешь указывать? Бери что есть, пока тебя немцам не сдала! — прикрикнула на нее хозяйка.       И вдруг за окном послышался немецкий говор. Женщины испугано переглянулись       — Быстрей, бегите через задний ход! — сказала им хозяйка дома, выпроваживая.       Но Вику и ее маму постигла неудача: немцы заметили их и, мигом оказавшись рядом, схватили.       — Пожалуйста, отпустите нас, мы мирные люди, приходили за продуктами, — начала тараторить на немецком Вика.       — Точно? Показывайте, что у вас в чемодане! — приказали они.       Мать девушки вмиг открыла его, и первым на глаза немцам попался фотоаппарат.       — Ага! Фотоаппарат! Вы русские шпионки! — прокричали немцы, крепче сжимая их.       — Пожалуйста, отпустите, — кричала Вика, пытаясь вырваться.       — О, отлично говорит по-немецки. Ты идешь с нами, будешь служить Рейху, а ее, — немец указал на маму Вики, — мы оставим здесь как переводчика!       Так Вика попала в плен к немцам.