Следы

      Но шутка перестала быть шуткой, как только маньяк перешел к действиям. Он встал вплотную к мужчине, принудительно раздвинув ему ноги. Прислонился и с оскалом наклонился чуть вперед.       Вальтер осознал, что эта сволота реально возбудилась. И чуть не блеванул. Его настигло такое состояние, когда ты отрицаешь возможность происходящего. Стрелок панически заметался глазами по сторонам, надеясь отыскать хоть какую-то зацепку. Может быть, его отсутствие обнаружат?       — В той запертой комнате я оставил им сюрприз. Вы прочли мое послание? Большие молодцы. Только трупа этим утром будет два. Одного ты только что нашел. Второй останется дурачкам для расследования. Пока мы с тобою тут развлекаемся, — он провел рукой снизу вверх, раздражая Вальтера пальчиком.       Мужчина матюгнулся. Весь сжался от напряжения и тяжело задышал. Не мог даже говорить, не говоря уж о решительных действиях. Он мысленно молил и призывал Петра. Ведь этот гад умеет как-то слышать чужие мысли, когда захочет!       Но сейчас он, похоже, не хотел. Или решил, что Вальтеру полезно пройти через подобное. Лишиться последнего стыда и надежды, и не умереть. Пока что.       — Меня зовут Маратай. Запомни это имя, — проговорил незнакомец и стал расстегивать штаны Вальтеру.       Стрелок заметался по столу, пытаясь бороться до последнего. Он сойдет с ума, если позволит этому случиться. Но тут магически руки с силой выгнули его кисти наружу, заставляя изогнуться в груди и болезненно вскрикнуть сквозь кляп. Однако в таком положении снайпер вообще ничего не мог себе позволить. Даже дышать становилось непросто.       Звук каждой пуговицы бил по ушам, как удар в колокол. Ну, ведь кто-то же должен был заметить его исчезновение!       — Ничего ты не успеешь сделать, — вздохнул маньяк, снимая штаны и позволяя им повиснуть на щиколотках, — разве что — кричать. Это сколько угодно делай. Я не разозлюсь.       Он смочил собственной слюной палец и опустил его вниз, раздвигая нужную область чужого тела. Там не пробиться без боя, поэтому Маратай со смешком стал массировать. Но ситуация совсем не та, в которой Вальтер мог бы расслабиться. Алиса, может быть, при большом желании однажды и могла бы уговорить его. Но не этот говна кусок.       Однако слюна его была какая-то подозрительно не человеческая. Она становилась все более скользкой и не испарялась, как вода. Растягиваясь и прилипая, охлаждала место прикосновения, доводя его до немеющего состояния. И как бы Вальтер ни страдал, сопротивляясь, он не попрет против того, что напоминает лидокаин.       — А я уже вошел. Ты и не заметил, — хмыкнул Маратай, проходя двумя пальцами глубже, — вот видишь, как легко, если не рыпаться.       Снайпер и вправду ничего не заметил сперва. Но потом он все-таки ощутил, как нечто инородное коснулось его простаты. Вторая порция истерики ударила в голову, заставляя сопротивляться и кричать, но он был буквально распят. И вообще не мог достойно вырываться из этого положения.       А тем временем маньяк наслаждался процессом, приоткрывая рот и пришептывая что-то самому себе. Он водил пальцами по той самой точке, которая по идее должна была приносить удовольствие, будь этот процесс добровольным. Но, в результате, не стал питать надежд по предоставлению жертве кайфа и просто достал из штанов свой член.       Голову Вальтера потянули назад за волосы так, что он теперь еще и ничего не видел. Но по тому, как напряглись и наполнились чем-то инородным его кишки, бедняга все понял. И это уже было абсолютно херово, потому что еще и не было страшным сном.       Вальтер вздрагивал и опадал после каждого входа и выхода этого странного человека. Он пробовал по всякому его ебать, не преследуя цели принесения боли. Скорее, примерялся, выбирая позу поудобнее или нужную глубину. На чужой организм ему не было наплевать, но в меньшей степени, чем на себя любимого.       Маратай наконец-то восторженно вздохнул, откидывая голову назад и обнимая пальцами бедра жертвы. Он совершал фрикции одну за другой, не заботясь о дальнейшем психическом состоянии того бедолаги. И после каждого толчка выглядел все более счастливым, радостным и довольным, не сдерживая легкие постанывания в себе.       Ему нравилось это так, что он даже опустил глаза обратно, наблюдая за судорогами в чужом эмоциональном теле.       — Так хорошо? — будто с издевкой вопрошал маньяк, давая почувствовать если не само проникновение на входе, то хотя бы то, как он прижимался всем телом к чужому, проникая дотуда в упор, — я не самый нежный любовник, знаю. Но как тяжело в наши дни найти тех, кого бы я хотел так отыметь. Ты можешь гордиться собой. Ты слишком для этого хороший. Тебя я даже оставлю в живых.       Едва ли это могло радовать. По груди Вальтера поползли чужие пальцы, расстегивая остатки костюма, чтобы не мешал. Маратай наклонился, присасываясь зубами к белой коже и чувствительным соскам. Насиловал… он буквально насиловал и обесчестил все тело целиком, не оставляя человеку и шанса на то, чтобы прийти в себя потом.       Он оставит этот травмирующий след в чужом впечатлении и уйдет ненадолго, чтобы потом вернуться и испробовать что-нибудь еще. Ему так нравилось, что сдерживаться становилось уже трудно и зубы чуть сильнее сомкнули грудь. Потекла тоненькая струйка крови, а крики сквозь кляп были уже почти неразличимы. Да и какая разница этому придурку? Пусть радуется, что хоть не чувствует сейчас всю боль. Только унижение от осознания того, что с ним сделали. А жопа напомнит обо всем уже только завтра. Когда с утра после такого закровит и начнет ныть, как после избиения тысячью бизонов.       Маратай уже терял понемножечку контроль над эмоциями. Похоже, в преддверии конца. Он начал сжиматься сильнее и бить в чужое тело крепче, пока не выпустил всего себя в него и не запрокинулся от сладостно стона в воздух и судорожного дыхания.       «В него! Я кончил прямо внутрь тому, кого люблю! — восторг накрывал с головой больного ублюдка, — я оставил ему немного себя. Теперь он меня точно ввек не забудет». И это радовало маньяка, словно он был маленькой девочкой… с членом… которая наконец-то добралась до объекта своего обожания.       Он неспешно вылез наружу из человека, проверяя пальцами на ощупь степень его поврежденности. И остался вполне удовлетворен тем, что ничего не порвалось. Магия в таких делах творит чудеса. Пусть снайпер радуется, что отделался так легко. Максимум — поболит несколько дней. Да воспоминания себе теперь навсегда оставит.       — Я давно хотел это сделать, но все никак не мог, — вздохнул Маратай насмешливо, — ты сам пришел в мою ловушку. Так неосторожно. Как будто тебя тоже вела любовь. Но больше мне нельзя задерживаться, милый. Извини. Надеюсь, однажды ты осознаешь, как хорошо я понимаю секс. Мы еще увидимся. И ты не держи на меня зла, пожалуйста. Мне так понравилось, что я хочу еще. Чуть позже. А так… продолжай свое расследование, давай. Попробуй поймать теперь меня. Ведь у тебя появилось вдвое больше мотивации.       И с тем же странным немного дебильноватым смешком он отошел назад, надел обратно свои штаны и отпустил магические руки. Вальтер все еще был на лесках, да со спущенными штанами, но, по крайней мере, мог теперь кричать. Однако он был без сил и в нелегком приступе истерики от произошедшего. Буквально выпал из пространства, если так можно говорить.       Поэтому Маратай так и вышел не пойманным и даже не окликнутым. Он сделал свое дело так, как хотел. А дверь больше не запиралась, и Вальтера любой мог найти. Таков был его замысел.

***

      — Ему повезло, что был привязан, — скорбно проговорила Ырынга, сминая пальцами листок, — иначе бы, вероятно, вскрыл себя, т.к. ситуацию осложняет психоз, наложенный сегодня Петром. Виновник так и не нашелся.       Она отчитывалась перед Величкиной, поскольку демон даже не удосужился прийти, чтобы понять, что тут за это время случилось. Но вот богиня была не в восторге от такого поворота событий… она жаждала искупления, как будто это ее изнасиловали, а не ближайшего друга.       — Успокойся, Ыра. Он крепкий и переживет это, — наплевательски и надменно проговорила Эльза, — маньяк мне нужен живым. И я не позволю его прикончить.       «Да ты сука… ты меня слушала вообще? — полоснула ее острым злым взглядом воительница, — на всех тебе плевать. Пошла на повышение в скорые сроки, да и радуешься. Кого-то трахнула, кому-то угодила. А ведь это опять же подстава Вальтера дала тебе первый толчок. Вот не думаю, что он после этого утратит последнюю гордость и будет верен тебе хоть чуть-чуть. Я бы не стала».       Девушка надменно отвернулась, сдувая красную челку с лица. Величкина ее окликнула.       — Не ведись на его милую мордашку и пацифизм последних дней. Все вернется. И Вальтер снова будет прежним говнюком, который тебе не понравится.       — Откуда тебе знать? — тихо зазвучал смех в ответ, будто бы из самых глубин груди Ырынги, — кто сказал, что он окажется не в моем вкусе? Как друг, само собой. А вы о чем подумали?       И она гордо удалилась, не дожидаясь колкостей в ответ. Эльза слегка поджимала в задумчивости губы. Напарники у нее строптивые и не собираются спускаться на ступеньку ниже. Нужно приложить больше усилий. И в идеале, нужно подмять Вальтера назад. Тогда и Ырынга подтянется. А демон… с ним можно считаться. Им явно по пути.

***

      Лишь к следующему дню Вальтера рискнули отпустить. Он был в смирительной рубашке, т.к. пытался себя прикончить, ощущая нечистоты. Даже отмывание ему не помогло. Он обезумел.       Но на следующее утро, когда психоз сменился, стрелок наконец-то затих, упиваясь собственной несчастностью в полном одиночестве. Он лежал на месте и, казалось, даже ни о чем не думал. Будто бы выпал в прострацию.       На первое место теперь вышла другая проблема. Самая главная. Вальтер поморщился, желая сменить позу. Каждая новая боль оттуда била по мозгам хлеще, чем если бы ему вспороли брюшину. Мужчина перевернулся на спину и тихо заплакал. Он закрывал лицо руками, борясь с этим. Но никак не мог остановиться. Это были слезы унижения, бессильной ненависти и осознания собственной беспомощности.       — Чувак, — вошла внутрь Ырынга.       Но она не продолжила свою мысль, увидев его таким. Замерла у входа, ожидая, что ее прогонят. Но снайпер убрал руки от лица. Глаза уже были сухими. Слезы закончились десять минут назад.       — Что? — спросил он коротко.       — Еда, — поставила поднос на стол дева, присаживаясь на край тумбочки.       Она молча продолжала за ним следить. Первая разговор не заводила. Вальтер наконец-то скосил на нее глаза.       — Скажи, у тебя есть слабые места? Есть хоть какой-то шанс тебя обезвредить? — поинтересовался он вдруг.       Но воительница, казалось, ждала этого вопроса давно. Она не сарказничала и грустно потупила глаза.       — Нет идеальных в мире. Меня тоже уже несколько раз ловили, — вздохнула Ырынга.       — Как? — поинтересовался снайпер.       — Я… не хочу раскрывать своих слабых мест, — нехотя протянула девушка, оглядываясь по сторонам, — но если здесь нет прослушки — то можно.       — Тогда секунду, — мужчина через новую порцию боли встал, подошел к комоду, вытащил оттуда ракушку-подвеску Эльзы и выкинул ее в окно.       — Довольно расточительно, — заметила дева, — но спасибо. Ей я хочу открываться меньше всего. Эльза тебя использует. И хочет использовать меня, хотя ей это не под силу.       — Как ты догадалась, что это ее? — тупо ради приличия уточнил Вальтер.       — Она носит такую же с гордостью. Ей почему-то на руку, если про вас пойдут слухи. Она хочет тебя растоптать.       — Нет, она хочет меня вернуть под каблук. Но не ради того, чтоб растоптать, а чтобы был под рукой, — спокойно поправил ее Вальтер, — ну так что на счет тебя?       Девушка медленно и как-то плавно повела плечами, поднимая голову вверх. Поморщилась и нехотя вздохнула.       — Моя подруга… которая однажды предала меня. Она владела телекинезом. Против него я бессильна, если поймают. Но телекинез повязан на концентрации. Поэтому с тех пор я затарилась разными штуками, способными отвлечь нападавшего. Плюс я… целый век прожила замороженной во льдах. Подарок от второй подруги. Я так бы и осталась там, если бы меня не выпустил демон. Он был прав всегда, поэтому теперь я с ним хожу по любому делу. Нельзя доверять такому существу на 100%, но он хотя бы привычное зло. А ну и он является третьим способом убить меня. Когда Петр хочет — он может появляться где угодно из ниоткуда.       — Помню, ты говорила, что тебя нельзя бить по голове, — припомнил Вальтер.       — Именно. Там у меня слабое место. Если меня сразу вырубить — то я не смогу сопротивляться, — кивнул воительница.       Снайпер долго вдумчиво смотрелся в нее. Затем встал и подошел ближе, почти вплотную.       — Ты мне так доверилась, потому что жалеешь за последнее событие? — с ядом в голосе уточнил стрелок.       Ырынга не обиделась, хотя это была явная нападка. Она привыкла к грубому отношению к себе. И даже теперь ни капли не изменилась.       — Я тебе доверилась, потому что ты мой друг, — выдала только воительница с таким остервенением в голосе, будто ругнулась в ответ.       — Друг? — еще злораднее рассмеялся Вальтер, — твои друзья предали тебя дважды. Что мешает стать третьим предателем мне?       В ответ на это Ырынга вдруг странно неспешно улыбнулась. И лицо у нее было таким хитрющим, что Вальтер невольно «проснулся», отступая от собственного унижения. Удивление вышло на первое место в тот момент, когда дева обвила его шею своими руками.       — Все вокруг предатели, сладкий. И я не исключение. Не думай, что эти новые знания как-то помогут тебе. Я научилась бороться со своими слабостями. А вот тебе это еще только предстоит, — девушка смягчилась и положила голову ему на грудь, прильнув, как к чему-то родному.       От этого внезапного жеста внутри Вальтера что-то кольнуло. Он обнял ее рефлекторно, позволяя делиться теплом. Не верилось, но иногда Ырынга умела быть мягкой.       — Какой у тебя психоз сегодня? Осталось еще четыре дня помимо этого? — спросила она, не поднимая голову.       — Пока не выяснил. Но мне кажется, что я вижу других людей в этой комнате. Поэтому я и говорил про предательство. Ненамеренное в данном случае, — и Вальтер позволил Ырынге отстраниться от его груди, озадаченно оглядываясь по сторонам.       Но она никого не нашла и не увидела. Даже не ощущала присутствие чужих. Ни сердцебиения, ни дыхания не слышала.       — Похоже, галлюцинации, — заключила дева, — справишься сам?       — Чай не маленький. Справлюсь. Это не самая большая проблема сейчас, — согласился снайпер.       — Вальтер… — Ырынга коснулась его щеки, — ты понимаешь, что не стал хуже после этого случая? Это никак на тебе не отразится…       — Да, в народе обычно говорят коротко и емко «один раз — не пидарас». Ты это хотела сказать? — вновь включил стрелок режим язвы.       Девушка тихо улыбнулась и кивнула. Они все-таки друг друга поняли. Но успокаивать она обычно не умела. Поэтому решила с этим его не доканывать и просто тихо ушла из комнаты.       А Вальтер снова оглянулся на двух странных людей в причудливых костюмах, похожих на балахоны с символом солнца на всю спину. Они держали в руках электрические сверкающие свечи и молчали. Причем, присутствовали тут на протяжении всего их разговора с Ырынгой.       — И? — развел руками Вальтер, обращаясь к незнакомцам.       Те продолжали быть безмолвными. Поэтому стрелок вернулся на свою кровать и попытался вновь углубиться в собственные страдания. Правда, два свидетеля его бесили. И он, к своему несчастью, не знал, как от них избавиться.