Чонгука эксцентричностью не удивить!

Чонгук тяжко вздохнул, вставил в уши наушники, нашел любимый пиздострадательный треклист и отвернулся ото всех к стенке. Чимин, который за этим наблюдал, понял, что дело дрянь. — Гукки, ты грустишь? — Чимин плюхнулся на кровать Чонгука и принялся на ней пружинить. — Не, блять, у меня тут локальная эмо-тусовочка, — пробурчал Чонгук и, развернувшись, ногой спихнул Чимина на пол. Тот хоть и был дохуя гордым, но эту проделку стерпел — когда Чонгук грустил, Паку тоже становилось грустно. Чтобы не оставлять все как есть, он схватил телефон и набрал номер Тэхена. В армии примерно в одно и то же время были свободные часы. Кто-то спал, кто-то втихаря жрал привезенные из дома и ответственно заныканные баранки, кто-то переписывался с родными и близкими (Толя пел, Борис молчал, Хосок в армии торчал). Чимин отошел подальше от Чонгука, чтобы не подхватить от него депрессию, и ждал, пока ответит лучший друг. Спустя несколько гудков Тэхен принял звонок. Сначала был короткий обмен новостями — что ели, сколько спали, как офицеры их ебали. — Ты чего позвонил-то? — спросил Тэхен внезапно. Они с Чимином были на связи 24/7 в мессенджере, а вот созвонились впервые после начала службы. — У нас с Чонгуком совсем беда, что у вас случилось? — спросил Чимин шепотом, наблюдая за сослуживцами, чтобы уши не грели. — Бляяя, — вздохнул Ким. — У меня были полевые учения трехдневные, и я ему все это время не писал и не звонил. Сам понимаешь, телефоны не положены. — Ну так и позвони ему, не будь пидорасом, — возмутился Пак. — Уже, три раза, отчитался за каждый свой день, Шихеком клянусь, — положил правую руку на сердце Тэхен, как бы давая понять, что не пиздит, бля будет. А потом понял, что Чимин не видит, и скрестил пальцы. Просто потому что мог. — И чего же Чонгукки такой грустный-грустный? — с сомнением спросил Чимин. Обычно после звонков Тэхена Чон бежал на площадку — отжиматься, или помощь всем и каждому предлагал — хрен отмахаешься. — Он недалеко? — с беспокойством в голосе спросил Ким. — Угу. — Можешь, пожалуйста, подсмотреть название его плейлиста, если он слушает музыку. Очень надо! — Странные вы, ребята, гадаете на плейлистах друг друга, — пробурчал Чимин, и бочком-рачком двинул в сторону Чонгука. Тот лежал, громко вздыхал и не обращал ни на кого внимания. — Что-то типа «Мы все умрем», — отчитался он. — Пииздец, — выдохнул Тэхен. — Минни, его надо отвлечь. — Да чем я его отвлеку-то? Я боюсь к нему подходить, там вокруг летают бактерии траура, — возмутился Пак. — Только ты сможешь мне помочь, — вздохнул Ким. Чимин закатил глаза. Он вообще не хотел идти служить вместе с Чонгуком — и так агентство уговаривал отпустить его одного, и эдак, даже в штрафбат просился, лишь бы не с макне. А все потому, что на него возлагали ответственность за моральное состояние Чона, мол, будет без Тэхена дичь творить, а ты следи, чтобы не… Однажды, еще в самом начале службы, Пак поймал младшего ночью — тот тихонечко обулся и после обнаружения объяснил, что пешком пойдет к своему парню и плевать он хотел на все. Чимину тогда пришлось целый час уговаривать мелкого не пороть горячку. — Ну не знаю, позови его на прогулку, отвлеки беседой, да хоть засоси, главное, чтобы он отвлекся, — накидывал идеи Тэхен. — Не учи ученого, поешь бобра моченого, — огрызнулся Чимин и положил трубку. Идей, что делать с макне, не было, пока ему на глаза не попался чистый лист бумаги. — Чонгук, — тут же подорвался он. — Когда я ходил к психологу, он советовал выплескивать свои переживания, записывая мысли на бумаге. Типа таким образом происходит высвобождение отрицательных эмоций. Давай попробуешь, пока все мы тут не загрустили? Чонгук медленно повернул голову и посмотрел на собравшихся, которые активно кивали головами, соглашаясь с Чимином. — Попробую, — вздохнул Чонгук и взял листочек из крошечных рук Пака. День прошел без эксцессов — Чонгук что-то упорно строчил, а после — вдруг повеселел, стал снова активным и на вид здоровым. Поздно вечером, после отбоя, Чимин подошел к тумбе Чонгука и с хитренькой улыбочкой вытянул тот самый листик, который был весь исписан стишками: съем ещё, пожалуй, хлеба три куска, лучше жир на жопе, чем в душе тоска. все мужчины пишут возлюбленным стихи, если одиноки и когда бухи в ту же реку дважды ты не вступишь, но вот, к твоим услугам грабли и говно в армии нет водки, нету коньяка. только три сердитых трезвых мужика в лоб поймал какашку среди бела дня, это птица счастья выбрала меня наколи мне, кольщик, тэхена на спине, буду спать на киме, ну а он на мне