And Everything Is Fine

Чимин знает, что всё хорошо. Хорошо, что номер Намджуна заблокирован. Хорошо, что он не сможет поговорить с ним снова. Правда, так будет лучше. Намджуну нужно осознать, что он не должен испытывать такие чувства к младшему и забыть его. Чимин занят. И он счастлив. И всё же. Вселенная может ошибаться — это то, что сказал Намджун, и каким-то образом эта короткая бессмысленная фраза отказывается покидать голову Чимина. Люди прошлых тысячелетий верили, что человеческое предназначение определяют высшие силы — бог или божества — Венера для греков, Камадева для индусов, Фрейя для северян, Хатор для египтян и дальше по списку. Однако потом выяснилось, что судьбу соулмейтов вершат не высшие силы, находящиеся за рамками науки и понимания людей, а именно биология — просто следствие эволюции, стиль жизни, который обеспечил людям идеального партнера с их именем на запястье — человека, созданного специально для них. Перед рассветом современной науки считалось, что соулмейты сосуществовали до тех пор, пока их не разлучала смерть, поэтому было невозможно себе представить, что всеведущие и всемогущие божества могли выбрать для тебя неправильного человека (если избранные слишком быстро умирали то, что ж, такова судьба). Однако после того, как на глазах семнадцатилетнего Чимина скончалась его мать вследствие наследственной болезни, парень уяснил — вполне возможно, что биология может ошибаться.   Не то, чтобы он думает о том, что есть что-то неправильное в имени на его запястье — конечно же нет! Тэмин создан для него — он любит его и заботится о нем — чего еще можно желать? Чимин не сомневается в их связи. (Совсем.) Возможно, он просто хочет понять Намджуна — банальное любопытство, ничего больше — и именно поэтому он решил провести исследование, читая о случаях, в которых связь соулмейтов не сработала, и пытаясь найти этому объяснения.   Совершенно ничего не значит то, что он чистит историю просмотров каждый раз, когда ищет что-то на эту тему. Ничего не значит то, что он делает это только в закрытой ванной, в дальнем углу квартиры, когда Тэмина нет дома, или поздно ночью, когда он уверен, что старший спит. Не имеет значения и то, что этот вопрос — может ли вселенная ошибаться? может или нет? — настолько прочно засел у Чимина в голове, что он думает об этом постоянно и представляет себе жизнь тех, кто отказался от своего предназначения. Ничего из этого совершенно не имеет никакого значения. Может быть, ответ на этот вопрос не оправдает его надежд — может быть, Чимин хочет забыть обо всём этом и вернуться к прежней жизни — но он все же надеется и не отступает. И оказывается, что вселенная действительно ошибается, и довольно часто — девианты, которые отказались от своих соулмейтов; безымянные без предназначения; люди, потерявшие своих соулмейтов, и люди, которые так и не встретили их; имена, слишком быстро наливающиеся красным или выцветающие серебряным, когда личность соулмейта не удается определить — все те, кто любит, но не влюблен; те, чья любовь невзаимна; те, кто живет в разных странах и говорит на разных языках; те, кто родился слишком рано или слишком поздно; те, кто влюбился, но потом разлюбил; те, кто влюбился в неправильного человека; те, кто влюбляется слишком легко и слишком часто. (Безусловно, Чимин не может причислить себя к ним.) (Определенно.) История полна тревожных рассказов про тех, для кого предназначение было проклятием изначально — Ромео и Джульетты, Бонни и Клайды, Антонии и Клеопатры — но ему так же удалось найти много аккаунтов, посвященных неудачным отношениям, и групп поддержки — для тех, кто потерял своего соулмейта, а также для безымянных и брошенных. Помимо этого, Чимин нашел много сайтов знакомств для людей, решивших своими силами найти судьбу — для квирков и девиантов. Он прочитал немало постов, в которых обвиняли и стыдили всех людей, идущих против природы. Однако одобрения и поддержки было гораздо больше — Чимин нашел невероятное количество сообщений, напоминающих о том, что если ты не любишь кого-то или кто-то не любит тебя, то намного разумнее отпустить этого человека, чем держаться за неудавшиеся отношения и отравлять себе и своему соулмейту жизнь. На самом деле, довольно странно видеть то, что о квирках говорят в позитивном ключе. Чимин вырос в консервативной семье. Его отца всегда возмущал тот факт, что есть люди, добровольно отказавшиеся от соулмейтов, которых им повезло иметь — это было немыслимо, недостойно и непростительно. Чимин ни разу не сталкивался с такими людьми до Намджуна. Отчасти потому, что вероятность встретить свое предназначение до совершеннолетия была мала — это было редкостью даже в колледже, где численность людей, окружавших тебя, возрастала в десятки раз.   А потом он встретил Тэмина, и тот стал для него всем миром. Наверное, самым большим сюрпризом для Чимина стали те истории, в которых были пары, разлюбившие друг друга и, впоследствии, отказавшиеся от отношений, потому что их чувства угасли. "... Я принимал предназначение как должное. Когда я встретил Сонха, я думал, что мы навсегда останемся вместе, что у нас не будет никаких проблем потому, что мы созданы друг для друга. Я считаю, что я слишком сильно полагался на нашу связь и думал, что все и так сработает, поэтому не придал особого значения тому, что мы начали отдаляться..." "...Мы ничего не делали для наших отношений, так как были уверены в том, что это произойдет само по себе, а когда начались проблемы и ссоры, мы просто игнорировали их, принимая все, как данность. Может быть, он и был создан для меня, но сейчас мы чувствуем лишь вину и сожаления..." "...Я и представить себе не мог, что он разлюбит меня! Он — мой соулмейт, как вообще он может перестать любить меня? Поэтому я делал все, что хотел, и никогда не задумывался о том, что могу причинить ему боль. Я наивно полагал, что могу делать все, что мне вздумается, потому что мы все равно никогда не расстанемся. Я заставил его измениться для меня, но никогда не думал о том, чтобы изменить себя для него..." "...Прислушивайтесь к своему соулмейту! Если они не чувствуют себя счастливыми, обязательно выясните причину! Рассказывайте им о том, что вы чувствуете! Если у вас появились какие-то проблемы, то разберитесь с этим! Это то, что я бы сказала себе молодой, если бы у меня была возможность вернуться в прошлое..." Чимин не может перестать думать об этих историях — они снова и снова крутятся у него в голове, порождая глубоко внутри страх, из-за которого парень не может уснуть. Он начинает осознавать, что они не очень часто разговаривают с Тэмином, что сам Чимин постоянно игнорирует происходящее и переваривает все поступки старшего, которые ему не следовало принимать как должное. Возбуждение и счастье, которые он чувствовал в начале отношений, исчезли без следа.   Чимин ничего не может поделать с тем, что винит себя во всём случившемся. И сейчас, если он продолжит бездействовать, то, скорее всего, потеряет Тэмина. Он должен быть внимательнее к нему и начать озвучивать свое мнение. Если они хотят быть вместе, они должны разобраться со всеми проблемами. Он любит Тэмина, правда, и именно поэтому он решается. Именно поэтому Чимин стоит напротив зеркала в своих старых черных скинни и шелковой рубашке — одежде, которую он не носил несколько лет и которая не нравится Тэмину, но в которой младший чувствует (раньше чувствовал) себя комфортно. Он уложил волосы назад и подвел глаза. Сейчас Чимин выглядит точно так же, как и пять лет назад, за исключением того, что у него с лица сошёл детский жирок. Он переминается с ноги на ногу, крутясь перед зеркалом и рассматривая себя с разных углов, и пытается проглотить ставшее комом в горле отвращение из-за открывшегося вида. Раньше ему очень нравилось, как эти вещи сидели на нем, а сейчас они слишком большие, поэтому висят на его теле, как на вешалке. Он не может понять, почему он до сих пор чувствует себя жирным.   — В здоровых отношениях важен баланс, — бормочет под нос Чимин, чтобы напомнить себе причину, по которой он делает это. Он не может отступить, не сейчас. Чимин закрывает глаза, затем открывает, делает это до тех пор, пока вид в зеркале не придает ему уверенности. Это не важно. Дело вовсе не в одежде, а в том, что Чимин предпочитает надеть именно её вместо тех вещей, в которые наряжает его Тэмин. То, что он настолько сильно изменил себя ради старшего, нельзя назвать здоровыми отношениями.   (Почему он так боится сделать это?) Он замечает Тэмина сразу же, когда заходит в гостинную: его соулмейт сидит на диване, откинувшись на спинку и прикрыв одной рукой глаза. В другой руке у парня пустой стакан из-под виски (Чимин не видит бутылку, поэтому не может определить, сколько тот выпил). Несмотря на то, что сегодня среда, Тэмин пришел домой раньше, чем обычно: время близится к вечеру. Старший всё ещё напряжен из-за проблем на работе, поэтому Чимин решил не беспокоить его до тех пор, пока он не расслабится, и скрылся в спальне, чтобы дать Тэмину немного личного пространства. Может быть, Чимину не следует делать это — старший выглядит таким уставшим и измотанным, что с его стороны будет несправедливо потревожить его такой мелочью, как одежда. Действительно, какая разница, что носит Чимин? К тому же, Тэмин до сих пор не заметил его, поэтому у него еще есть шанс отступить. Он должен. Чимин разворачивается обратно к спальне. — Почему ты нацепил на себя это? — парень пытается не подпрыгнуть от его голоса. Оу, должно быть, Тэмин все же заметил его. Он замирает на мгновенье чтобы набраться смелости, а затем поворачивается к старшему. Он не хочет, чтобы все снова закончилось ссорой. — Мне просто захотелось перемен, — с улыбкой ответил он, держась за дверной косяк, как за спасательный трос. — Ты же знаешь, что мне не нравится, когда ты так одеваешься, — хмурится Тэмин. По лицу видно, что он очень раздражен. — Что ж, — вдох, выдох. — Я захотел надеть это. — Во что ты играешь, Чимин-а? — встаёт он и направляется к Чимину. — Я... Я не играю, хён, — говорит младший, его голос слегка дрожит. — Я просто... — Ты просто что? — старший подходит ближе. — Злишься на меня? Поэтому ты пытаешься расстроить хёна? — Нет! — защищается Чимин. — Я- — "Нет" что? — перебивает его Тэмин, получая в ответ:"Нет, хён." Он улыбается, но не выглядит довольным. — Я не пытаюсь расстроить тебя, хён, — Чимин чувствует себя жалким и глупым ребёнком. Всё, что он хотел сказать до этого, расстаяло у него на языке. — Тогда к чему всё это? Мне не нравится, как люди смотрят на тебя, когда ты носишь эту одежду — они не понимают, что ты мой. Ты хочешь, чтобы другие пялились на тебя, Чимин? Ищешь чужого внимания, мммм? — его тон холодный и презрительный, глаза с упреком впиваются в младшего. — Н-нет, хён, нет же! Мне не нужно ничьё внимание! — протестует Чимин, пытаясь победить внутренний призыв извиняться и унижаться перед Тэмином, и отчаянно отгоняет скребущее чувство стыда, желчью поднимающееся по горлу. — Мне просто нравится эта одежда, я всего лишь- — Никому, кроме меня, нельзя смотреть на тебя, когда ты в таком виде, понимаешь? Так зачем тебе вообще надевать это, если мне не нравится? — Я ношу эту одежду не для кого-то, а для себя! — пытается объяснить Чимин. — Я изменился ради тебя, хоть и пришлось пожертвовать многим. Ты же знаешь, что я раньше так одевался, и мне нравилось это и- — Хочешь угодить мне? — Да, хён, но- — Тогда немедленно переоденься, потому что мне не нравится эта одежда, понял? — Нет же, всё должно быть не так! Это... — почему Тэмин не даёт ему сказать? Почему он продолжает перебивать Чимина, когда тот пытается объясниться? — Я твой соулмейт и хён, поэтому ты должен делать так, как я скажу — так и должно быть, Чимин-а. — Всё не должно быть таким! Это ненормально! Соулмейты должны не только давать, но и брать, чтобы поддерживать баланс в отношениях! Неужели ты не видишь, что с нами что-то не так? — выпаливает Чимин. Его глаза жжёт от подступающих слёз. Он сразу же жалеет о сказанном, потому что глаза Тэмина темнеют, и он кривится от отвращения. Чимин начинает пятиться, но Тэмин хватает его за челюсть и больно впивается ногтями в щеки, толкая к стене. Чимин пытается освободиться, но старший слишком сильный — он опрокидывает наверх голову Чимина, чтобы младший смотрел ему в глаза, и больно сжимает его руками. — Хён, пожалуйста, — кричит Чимин, его голос искажен. — Пожалуйста, отпусти, мне больно! — Закрой рот, — рычит Тэмин, придвигаясь так близко, что на Чимина попадает его слюна. Младший чувствует пропитанное виски дыхание Тэмина и понимает, что тот пьян. — Ты такой, блять, жалкий. — Ты же не специально делаешь это, пожалуйста, прости меня. — Я сказал тебе заткнуться, — Тэмин отстраняется для того, чтобы ударить его в скулу. Чимин бьётся головой об стену и шокированно замирает. — Не могу поверить, что ты действительно послушал этого гребанного девианта! Ты позволил ему забить твою глупую маленькую головку, так же? Он навязал тебе своё мерзкое мировоззрение о соулмейтах! Это аморально и извращенно. Это... просто чертовски отвратительно. Думаешь, ты такой умный, раз пытаешься провернуть это дерьмо, чтобы манипулировать мной? Он берёт Чимина за волосы и сильно тянет за пряди, окидывая парня подозрительным взглядом. — Ты трахаешься с ним? — Нет! Нет, хён, клянусь! Я клянусь, я бы никогда! — Чимин трясется от страха и плачет. Он не знает, что ему делать. Всё кажется таким неправильным, и он не может допустить, чтобы это продолжалось. Это ненормально, так же? Ведь так? — Держу пари, ты был бы не прочь лечь под него, да? Тебе мало моего внимания, а? Меня одного недостаточно, так получается? Мин, — Тэмин сплевывает прозвище Чимина так, будто это приносит ему физическую боль. — Хочешь больше? Ты чертова шлюха. — Прекрати, пожалуйста. Остановись. Т-ты не можешь... Ты не можешь так обращаться со мной! Это неправильно! Т-ты не в состоянии трезво мыслить, пожалуйста! — Чимин всхлипывает, просит и умоляет, потому что Тэмин на самом деле не имеет в виду это — он пьян, он просто пьян — он не имеет в виду это, нет, нет, нет, он любит его, Тэмин любит его, он не имеет в виду это. Тэмин бьёт его. Его рука встречает челюсть Чимина с такой силой, что младший отлетает прямо в дверной косяк, ударяясь левым виском об острый край, и всё мгновенно расплывается от боли. Чимин падает на пол и остаётся лежать на нём, всхлипывая, задыхаясь и сдерживая рвотные спазмы из-за сильной тошноты, перед глазами размыто — всё вокруг то движется, то темнеет. Одна сторона лица почему-то мокрая — что-то вязкое и теплое стекает по щеке и, ох, это кровь. Она не только на коже — Чимин может почувствовать её горький металлический вкус во рту — она стекает по подбородку и пачкает его дрожащие руки и рубашку. В ушах Чимина звенит. Он не может сделать вдох, потому что ему слишком, слишком больно — такое чувство, будто он что-то сломал себе, будто он сам сломался — боже, он такой сломленный. — Я могу обращаться с тобой так, как только блять пожелаю! Слышишь меня? — голос Тэмина странным образом слышится издалека. — Ты принадлежишь мне, Чимин! Он хватает парня за запястье и ногти, впивающиеся в его кожу, служат хорошим отвлечением от пульсирующей боли в голове. — Ты — мой, на твоей руке моё имя! Больше никто никогда не полюбит тебя, ты — такой жалкий! Чимину никогда не было настолько страшно. Он боится не Тэмина — не того, кто сидит на коленях и говорит с рукой младшего; не того, кто удерживает Чимина в золотой клетке; не того, кто забирает, забирает и забирает — не его. Нет. Чимин напуган тем, что он никогда не сможет спрятаться, что он останется тут, несмотря ни на что, и будет отдавать, отдавать и вновь отдавать, потому он любит Тэмина, он все ещё любит его, и Тэмин прав — он жалкий, он такой, черт возьми, жалкий — и никто не полюбит его, даже Тэмин (который любит на расстоянии, любит с правилами, любит имя на руке — который думает, что любит, но на самом деле, не), и- И это не нормально, потому что Чимин принадлежит Тэмину, но Тэмин никогда не принадлежал ему и вот, в чём заключается их проблема. — Я бросаю тебя. Если слова удивляют Чимина, то Тэмина они повергают в полнейший шок и заставляют прекратить все действия. Захват на руке ослабел, поэтому Чимин может вырваться — он отползает от старшего, качается и всё вокруг вращается и размывается, но он встает, поднимается и не собирается здесь оставаться. — Что? — Я бросаю тебя, — повторяет он, более уверенно и спокойно. — Ты бросаешь меня? Ты? — Тебе нужно обратиться за помощью, — Чимин не знает, откуда берётся эта решительность. Всё, что он знает — он устал, чертовски устал постоянно отдавать и не получать ничего взамен, устал от боли. — Тебе нужна помощь, а мне нужно личное пространство. — Личное пространство, — усмехается Тэмин. — Ты не можешь бросить меня, Чимин. — Могу и бросаю, — он встречается взглядом со старшим и смотрит на него, не отворачиваясь. Тэмин наклоняется к нему, но Чимин не чувствует страха — он не чувствует ничего, кроме дикой усталости. — Тебе некуда идти, у тебя нет денег и друзей — и ты действительно думаешь, что можешь бросить меня? Ты — ничто без меня. — У меня есть Намджун, — Чимин понятия не имеет, так ли это на самом деле — захочет ли парень вообще видеть младшего после всего, что он сделал — всего, что Тэмин заставил его сделать. — Намджун, — смеется он. — Конечно, беги к своему дружку-девианту. Посмотрим, захочет ли он тебя — а этого никогда не произойдёт — тогда тебе придется вспомнить о том, кому ты принадлежишь. И Тэмин снова сжимает его, хватает за волосы и тянет за собой к двери, не давая ему вырваться и не обращая внимания на крики Чимина, когда касается его истекающего кровью лица. Старший бросает его на пол в прихожей и наблюдает за тем, как Чимин судорожно сгребает пару кроссовок и пытается обуться, оступаясь из-за слабости в ногах. У него нет времени для того, чтобы захватить пальто прежде, чем его соулмейт — его соулмейт — выталкивает его за дверь - и Чимин осознает, что это единственный шанс, что он должен уйти прямо сейчас. Поэтому он спешит к лифту, в истерике жмёт несколько раз на кнопку вызова и видит, что Тэмин начинает понимать, что он действительно уходит. — Подожди, Чимин, — двери наконец открываются, и парень вваливается в лифт, пальцы нащупывают кнопку и жмут на неё снова и снова — закрыть, закрыть, закрыть, закрыть. — Чимин, ты не можешь бросить меня. Чимин, пожалуйста, прости меня. Мне жаль, Чимин, только не уходи, — и Тэмин бежит к нему, двери начинают слишком медленно закрываться. — Я люблю тебя! Ты не можешь... Ты принадлежишь мне... Чимин, я лю- И двери закрываются.