Вся моя жизнь

«Милая,       Я не знаю, зачем пишу это, но это должно быть здесь, на этом листе бумаги. Я сейчас очень хочу спать после долгого дня, но я захотел написать это, эти слова, мысли в моей голове, потому что они поразили меня, и, чтобы не забыть о них, я записал их здесь.       Сейчас ты наверняка уже слушаешь мой новый кавер, который я — сейчас — только-только записал. Надеюсь, тебе понравится, ведь, кажется, я вложил себя всего в него. Не знаю, зачем я так спонтанно сделал это, ведь всё началось с простого желания сделать тебе подарок, как это делают все, но… Я решил сделать для тебя особенный подарок, каким ты стала для меня.       Я хотел, чтобы ты знала, насколько дорога мне, чтобы не плакала из-за моего долгого отсутствия (прости меня за это). Я понимаю, что тебе тяжело, но, прошу, не оставляй меня, даже не думай об этом. Я умоляю не оставлять меня одного. Ты спросишь почему?       Ты мой смысл, суть моей жизни. Ты ведь столько раз выручала меня, столько раз вдыхала надежду, когда сил уже не оставалось. В такие моменты я готов поверить лишь тебе и лишь тебе готов доверить свои переживания и свои чувства. За всё время, что мы провели вместе (а это уже три года), я… я никогда не думал, что смогу так сильно любить кого-то и так сильно доверять кому-то. Есть столько тайн, которые действительно знаешь лишь ты, которых не могут знать даже друзья и родители, которых не знает никто, кроме моей любимой. Да, возможно, я сижу на бочке с порохом, веду себя как ребёнок в твоих глазах, но, хах, надеюсь, я не выгляжу глупым, ведь я правда стараюсь, правда стараюсь быть достойным тебя. Я видел, как ты смотрела на тех мужчин, что старше, помню, как вела себя с ними. Я так хочу быть для тебя таким же! Мне так хочется стать для тебя мужчиной, той самой стеной защиты, о которой ты говорила.       И пока я расту, пока усердно тружусь для тебя, помни, что я слишком сильно люблю тебя, слишком сильно привязан к тебе: к твоим волосам, взгляду и вкусному запаху твоего тела. Я не говорю про гели или духи, нет. Скорее, это как запах матери для ребёнка, это похоже на то, что чувствую я, когда тебя вижу.       Моё сердце сначала падает в пятки, а потом начинает прыгать словно бешеное; в те считанные секунды, когда ты подходишь ко мне, всё тело начинает ломить, глазах всегда щиплет небольшая нотка слёз, а улыбка сама проявляется на губах. Это будто инстинкт, вживлённый в меня с рождения. О чувствах я даже говорить не могу, потому что от одной мысли о тебе моя душа взлетает, и я теряюсь в мире. Но твоя любовь возвращает меня, даёт ориентир и надежду. Я прошу тебя, помни, что ты для меня — всё… Чон Чонгук »       Нара сидит и не может поверить своим глазам, слёзы уже давно льются из них, но, честно говоря, она даже не замечает этого. Она просто не может поверить, что ее «малыш» смог написать такое. Квон и представить даже не могла, сколько сторон, сколько уголков у него в сердце, в которых он всё это прячет ото всех. И ей приятно осознавать, что еще один его уголок — это она сама. Ведь девушка не знала, что он рассказывает ВСЁ только ей, та была уверена, что есть еще родители, друзья, но, как оказалось, нет. Это пугает и радует одновременно. Девушка чувствует непомерную ответственность за его доверие, за то, что он так ее любит. Невольно ей стало страшно, ведь вдруг это она его в чём-то недостойна. Нара же правда и не задумывалась ни разу, а что та сделала для него? Разве так ли много она старается, как Чонгук?       Ей хочется плакать еще больше. Боже, она же так соскучилась по нему, так замёрзла без его объятий, по его голосу вживую истосковалась. Но в то же время она больше не хочет давить на него, делать выговоры за задержки в студии. Теперь она готова терпеть всё, действительно всё, потому что Ра правда ощутила ответственность и как никогда — вину. Боже мой, только бы он сказал всё, написал обо всём раньше. Не произошло бы тогда столько ужасных вещей. Чон ведь так старается, он не заслуживает этого, а та только думает о себе. Наре так стыдно стало теперь за свои мысли, глупые, глупые мысли, отвратительные!       Квон откладывает записку в сторонку и, сжавшись в комочек, дает волю чувствам наедине с собой. Но мысленно она всё же обещает себе плакать меньше, как Чонгук ее просил.       Дверь в квартиру тем временем открывается, ведь Чон из кожи вон вылез, но пораньше умудрился-таки закончить. На его лице умиротворение и лёгкая усталость, но он счастлив, что рано пришёл домой, пускай и вечереет уже. Сегодня он сможет обнять ее не спящую, поговорить с ней, поужинать. Господи, как же не терпится ему, живот даже крутит, словно в первый раз ее увидел.       Но он проходит в спальню и застаёт ту самую картину, о которой вы уже знаете. Чонгук сначала не понимает, пугается, путается, но, когда замечает своё письмо, что аккуратно лежит рядом, он смягчается и подсаживается рядом. Квон вздрагивает и одним движением вытаскивает один наушник из уха. Он улыбается и смотрит в глаза. Секунда, до Нары доходит вся суть происходящего, и она моментально выключает телефон, вместе с наушниками отодвигает и бросается к Чону в объятия. Он посмеивается, хотя, кажется, сам плакать невольно начинает, ведь он тоже вспоминает чувства и мысли, что описал там. Квон хнычет, еле может связать слова в голове, ведь совсем не знает, с чего начать, так хочется дать ему понять, что сама любит его безумно, что никогда не бросит, никогда больше думать об этом не будет, но главное — она помнит, и вот еще чуть-чуть и скажет. Но всё же выплакаться тоже хочется. — Я… Я обещаю, что больше никогда не буду ругаться на тебя, никогда-никогда! — Она вертит головой, пытается говорить сквозь слёзы, но только сильнее утыкается в шею парня, убегая в их маленький мир и его объятия. — Только не плачь, прошу, не нужно. — Чонгук сам роняет слезинки, ведь так жаль ее. — Прости меня за всё…— сжимает кофту в кулаках сильней. — И ты прости. — Он кладёт свою голову на ее и обнимает крепче.       Они ведь так соскучились друг по другу.