***
Войдя внутрь неизвестного и неизведанного чужого дома, Пак вел себя достаточно холодно и скованно, но Джин приобнимал его за плечо, мысленно подбадривая: знает ведь, паразит, что ему сложно освоиться в новых кампаниях. Круг людей и правда был небольшой, по сравнению с теми вечерами, а точнее даже вечеринками, на которых он бывал: четыре симпатичных девушки сидели на одном из шикарных бархатных диванов гостиной, напротив на таком же диване сидело трое парней. Причем все вели себя друг с другом так, будто знакомы уже сто лет, независимо от пола даже. Пока они снимали верхнюю одежду, к ним подошел один из гостей и тепло обнял Джина, затем скромно, но не менее дружелюбно пожал руку Чимину, кивнув. После снова обратился к старшему: — Давно не виделись, Ким, как дела? — Это был высокий, ростом с Намджуна парень, волосы уложены косым пробором и закреплены лаком для волос, не теряя своего объема. На нем была простая белая рубашка и темные брюки, но на руке дорогие часы. — Отлично, Хён, отлично. Вот привел одного из своих друзей. Знакомься, это Чимин, Чимин, это Сынхён — один из влиятельных брокеров Японии, родом из Кореи, — они снова с улыбками неловкости пожали друг другу руки. — Джин, зачем ты так официально! — посмеялся тот. — Пока нашей «хозяйки» нет, я представляю вас остальным. Ребята, — он подошёл к тем двум диванам, и все перевели взгляды на двух героев. — Это Джин и Чимин, — Пак неловко поклонился, а вот Джин был настроен весьма решительно. — Вы вдвоём, — Сынхён прыснул, ведь, как оказалось потом, на этих вечерах не бывает такой официальности. Здесь и правда все друг другу друзья. Парень начал с девушек. — Это Сунми, Чонха. — Две девушки помахали руками, не переставая легонько обнимать друг друга: одна из них была одета в легкое синее платье, которое, казалось, спадет с нее, но все равно выглядело идеально; вторая же была в белой блузке, с каким-то черным украшением в районе шеи, которое Чимин никак не мог разобрать, и черными брюкамии. У одной из них были прямые волосы, у второй слегка волнистые. — Хваса. — Эта такая же черноволосая «дива» выглядела старше; передние пряди закреплены сзади, волосы завиты, легкое черное платье до колена с не совсем скромным вырезом на груди. Но сама она не выглядела от этого пошло, скорее дорого. Большие бриллиантовые серьги украшали ее прекрасный стан. Паку она даже понравилась больше остальных, — и Ари, — последняя была, видимо, прямо ростом с младшего, ибо она была ниже всех и очень худой: на черное раздельное боди было надето кружевное платье-чехол, весьма облегающее, но также не выглядящее пошло. Верхняя часть волос были убраны в тугой хвост на макушке, остальные струились небольшими завитками по плечам. Она совсем не была похожа на кореянку. После Хён перевел руку на парней, их было всего двое на диване. — Это Кан Тэхён и Тройе, — они обернулись и так же улыбнулись. Второй из них был также европеец, как и Ари: кудрявые блондинистые волосы лежали спереди, создавая что-то вроде челки, а большие голубые глаза, кажется, таили в себе много секретов; на нем были черный с фиолетовым костюм и синий галстук. Первый же был явный кореец, хотя глаза были так же довольно большими — карими; волосы обычно уложены с объёмом, он носил серый костюм с жилетом и черным галстуком и миловидная улыбка. Паку показалось, что он младше всех здесь присутствующих. Только они хотели присесть наконец и расслабиться, как чьи-то каблуки застучали по дереву прямо сзади Пака. Неожиданно рядом с его плечом очутилась обворожительная шатенка со средней и ровной длиной волос, с одной стороны они были закреплены неведимками, открывая огромные рубиновые серьги его взгляду. Платье было красное, пышное, с двумя разрезами: у бедра и на груди. Губы были словно налитое яблоко, а пахло от нее дорогими духами, на руках были золотые кольца и на ногтях - лак под цвет платья. Пак в жизни ни запоминал человека до родинки на ключицах, до блеска в глазах и формы губ. Теперь до него дошло, что изменит его в этом вечере, в этой жизни. — Я смотрю, подоспели наши не такие давние знакомые. Джин, — она ему добродушно кивнула, пока тот, хихикнув, ожидал ее дальнейших действий. — А вот кто вы? — Она облокотилась об его плечо, пока Пак уже уменьшался на глазах и краснел. — Пак… Чимин, — он очень долго соображал, после чего поспешно протянул руку. Она засмеялась. — Ра Миса, — теплота ее руки пробила парня окончательно, тот больше не мог отвести от нее взгляда. Вечер, казалось, протекал как по маслу. Они поужинали и плавно перешли в гостиную, ожидая чая со сладкими пирожными и небольшим шоколадным тортом. Эта компания и правда умудрилась говорить обо всем на свете: о проведенной неделе, снах и даже домашних животных. А Чимин все вслушивался в ее голос, всматривался в тело, лицо, руки и тихонечко сходил с ума: она была слишком идеальной для него. Но проблемой было то, что он всегда был чересчур стеснителен без всей своей оравы друзей, поэтому никак не мог с ней заговорить, что уж говорить о флирте. Но в то же время каждый из здесь присутствующих понимал, что каждому нравится занимать свое место в психологической лестнице, поэтому никто не пытался достать кого-то, расшевелить: это был обычный душевный вечер нескольких друзей, за которым Чимину доставляло уже удовольствие просто наблюдать. Ему нужно время, чтобы влиться и понять других. Пак был уверен, что он здесь не в последний раз, а еще он был уверен, что приедет сюда даже один и хоть на минуту, лишь бы прочувствовать такую интересную энергетику дома и его хозяйки. Внезапно кто-то тявкнул. Пак сидел с краю дивана, поэтому он перевел свой взгляд вбок и вниз: встав на задние лапки и оперевшись передними о боковушку сиденья, на него смотрел маленький черный шпиц. Чимин так и отъехал, медленно придумывая план действий и вспоминая, что было в чае. В это время как раз уже подносили торт и прочие сладости. — Вот паразиты маленькие, — проскрежетала Миса и с маминой злостью и усталостью, казалось, обратилась к самой собаке. — Небось и остальных выпустила, Тан~и? — внезапно кто-то вскрикнул, хотя, шучу, господи, кто еще мог вскрикнуть, как истеричная чайка, как не Ким Сокджин. Он сидел рядом, поэтому Пак, кажется, оглох. Истеричный взгляд метался из стороны в сторону, пока не нашёл Ра и, чуть ли не плача, обратился к ней. — Это... Это что? — прошептал он, ибо боялся потревожить дракона, сидящего на его плече. Это был маленький черно-фиолетовый дракоша, глазки которого так источали всю милоту и интерес этого необычного существа. — Это — Элен, дракон, — она подозвала его к себе, и тот сел к ней на палец. После раздался радостный и тихий «ой». Все перевели взгляд на Тэхёна, который начал неспешно поглаживать мурчащего, коричневого, в черную полоску кота. На его лапках были белые «носочки», мордочка и брюшко были также «сметанного» цвета. — Это Бикрам, а вот эта наглая особа, что около тебя, Чимин, — она указала на нее пальцем и встретилась взглядами с Паком, парень оробел, опять, — Тани. Животные уселись рядом, Элен миленько спал на плечах Мисы, Бикрам улегся на спике дивана, рядом с Тэ, а Тани улеглась в ногах Чимина, не переставая изучать последнего. Она будто чувствовала, что ее хозяйка далеко не безразлична этому молодому человеку. Даже самым лучшим вечерам свойственно кончаться, но Чимин не был готов отпустить: понимал же, если отпустит — упустит. Парень старательно уговаривал друга остаться на ночь, как некоторые из членов их скромной «общины». Джин медлил, он понятия не имел, с чего у младшего такое желание, но согласился, ибо увидел, что тот молящими глазами просил. Они остались, а ближайшая служанка развела друзей по комнатам, пока Пак провожал идеальную спину взглядом. И Миса обернулась, остановилась, пока тот продолжал идти, не отводя взгляд. Ему было плохо совсем, он не знал, о чем та думает, но главное, что Ра смотрела на него и… Что-то хотела сказать, но он не успел понять, так как они завернули за угол и прошли дальше, пока Пак тихо скулил в душе.***
Ему совсем не спалось, каждое движение, будто иголочка, мешали спать. А мысли были только о ней, красивой такой, статной: лицо вытянутое, Чимин терял черты, но не забывал общие очертания; губы пухлые, глаза в душу смотрят… Чёрт! Что же с ним творится? Каждая клеточка тела звала ее, мысль по слогам уже кричала, а фантомные поцелуи на губах таяли. Пак понял, что не уснет уже, поэтому решил изучить собственно сам особняк, в котором так жаждал остановиться. Дом так и кишел всяким декором и прочими аксессуарами для дома: картины, колонны, цветы, но главное — это все находилось в гармонии, а не как многие любят — понаставить всего и нормально. Чимин брел по коридорам в обычной белой футболке и размышлял: как она живет здесь, одна? Только слуги да животные, ей не грустно разве? Парень наткнулся на картину, что больше остальных и висела между двух окон, что красиво освещали ее: это портрет хозяйки дома. У нее здесь такой грозный взгляд, что не увидишь ни у одной обычной девушки, но в то же время от ее женственности хочется пасть ниц, моля о пощаде, но ее голос прервал мысли. — Не спится? — Она стояла около одной из встроенных в стену деревянных колонн, смотря так, будто ожидала увидеть его здесь. Подошла ближе, пока Пак стоял в ступоре, он не понимал ровным счетом ничего: он что, уснул, пока стоял? Она подошла ближе, а у него вулкан внутри взрывался. — К сожалению, да, — наконец он смог заговорить с ней, Чимину больше некого стесняться. Парень понял, что Миса и так уже знает все, что нужно, — думаю вот кое о чём. — Наверное о том, кто изображён на этой картине, не так ли? — Она заигрывала, флиртовала, манила к себе. — Да, та кто изображена на этом портрете не покидает моих мыслей, — они перевели взгляды на картину, а потом парень на нее, — ни секунды. Сердце сперло, ведь она в минуту оказалась рядом и сплела пухлые губы с такими же и потянула на себя за шею, пока тот судорожно схватился за ее талию, пытаясь не умереть от любви. Он совсем не помнил, как они оказались в ее комнате, еще раз поцеловал, а Чимин шептал, скулил, словно щенок: «Хочу еще». Мисе и второго раза не было нужно, чтобы понять и подарить этому маленькому лучику еще больше поцелуев на щеках, шее, ключицах и плечах. Тела соприкоснулись друг с другом: движения, дыхание, толчки. Один за другим, все смешалось друг с другом, когда пик накрыл обоих. И больше он не чувствовал себя одиноким.