Твоя награда - смерть.

      Утренний полумрак наполнял комнату причудливой игрой теней, за которой отстранено наблюдал лежащий возле прекрасной девушки человек. Непонятная тревога вырвала его из лабиринта сна, как будто подсознание пыталась достучаться до управляющего центра. Приученный, достаточно жестоко, жизнью доверять таким подсказкам, даже плохо расшифровываемым, Саша неспешно анализировал причины иррационального страха. «На ровном месте я не переполошился бы, поэтому нужно смотреть в прошлое и просчитывать угрозы в будущем. Что я не сделал? Подумаем… вспомним... Дуэль с близнецами и Дебиллиус недобитый! Вызвать Джорджа – повесить себе на грудь табличку «Я– Джейк Дискейн» после чего все труды Гермионы и лорда Гринграсса превращаются в прах. Лютой ненависти к близнецу я не питаю, отсюда вывод: живи и радуйся. Ублюдочного Ронпеда необходимо грохнуть, но здесь существует стопроцентный риск отравить окончательно жизнь Гермионы. Она девушка добрая и отходчивая, при всей кажущейся строгости, из чего следует – предатель получил отпущение грехов. И подходящее время упущено! Повода для карательных действий рыжий не дает: гниет тихо в магазине братца, постепенно спиваясь. Черт с тобой, Уизел, каждый имеет шанс исправиться. Чтобы не огорчать Гермиону, я не трону тебя, правда, очень хочется срубить твою рыжую башку, прямо руки чешутся. Отправить скота на встречу с леди Вечность легко, но кареглазая умничка мгновенно вычислит исполнителя – она читает мои эмоции, а может и мысли, словно свои. На моих руках достаточно крови и новое убийство превратит жизнь девушки в очередное мучение. Она заслужила такой подарок? Нет! Хрен с ним, пусть бухает дальше».       Достаточно тяжело далось Саше решение пощадить: личное намерение столкнулась с последствиями, которые обязательно повлияют на душу Гермионы, и уступили. Свою роль, в определённой мере, сыграло чувство безграничной любви к девушке, переменившей его жизнь в лучшую сторону. Он посмотрел на спящую красавицу, улыбнулся и прикрыл веки, чтобы незаметно задремать несколькими минутами спустя.       Слишком долго нежиться в постели помешала любимая, возжелавшая посетить Большой зал для завтрака. Его побуждение доставить нужное в комнату кое-кто отверг: – Баловать девушку вредно для нормальных отношений, кроме того, хочу послушать, что же говорят после вчерашнего бала.       Парню и самому стало любопытно, поэтому он согласился, предварительно получив затяжной поцелуй. На завтрак выбрались самые стойкие или самые нетерпеливые, возможно и голодные. С едой большинство разобралось за считанные минуты, после чего девичьи души устремились в рай болтовни и сплетен (перевод для мужиков – они общались). Впечатлениями делились все, включая неприсутствовавших на балу. Достоинства и недостатки платьев, причесок, умение правильно танцевать, кто кого провожал, целовал или поменял партнера, кто проснулся не в одиночестве, во сколько приплелся в гостиную, всё это девушки обсуждали доступным для них языком. Обилие информации отключало мужское восприятие, которое слышало зачастую абсолютно противоречащие описания, но кое-что Саша всё же выловил из бурного потока. Как только Гермиона отвлеклась на разговор с подсевшей Асторией, гриффиндорские девушки принялись её обсуждать, завуалированно и без имени.       «Она обманывала всех, – вещала Патил, опасливо посматривая на Гермиону, – говорила «я не принцесса» а сама... Вот где маглорождённая сумела достать диадему и мордредовы волшебные туфли? Лгунья!». Часть девушек горячо поддержали «разоблачительницу» и пошла дальше, обвинив во всех смертных грехах. По вине принцессы, как оказалось, парни не уделяли им, таким красивым, всего своего внимания, смотрели только на эту зазнайку-гордячку, думали неправильно, говорили глупости. И вообще, ничего особенного вчера не произошло. Завистницы противоречили самим себе, но парню казалось, что в ближайшие дни всё позабудется, потому что женские интересы всегда непостоянны.       Тема зависти к Гермионе затихла на протяжении недели, благодаря преподавателям, удвоившим нагрузки выпускникам. Экзамены, как всеобщее зло, на время примирили «дружный» девичий коллектив Хогвартса. Возможность получить подсказку без утомительного перечитывания пыльных фолиантов, снова поставили Гермиону на пьедестал самой полезной девушки.       Весенние месяцы для Саши выдались невероятно счастливыми из-за нестандартного поведения любимой. На каком-то этапе она прекратила упорно-фанатично грызть гранит науки. Подготовка к предстоящим экзаменам велась планомерно: не более двух часов на протяжении пяти дней. Выходные целиком и полностью проводили или вдвоём, или в компании друзей. Однажды он поддался настойчивым просьбам победителей и рассказал, как выглядел штурм Хогвартса со стороны армии Темного лорда. Взамен получил рассказ Гермионы и Гарри про утреннюю атаку на Волдеморта. Не отстала в части острых воспоминаний Астория, поведавшая компании причину, из-за которой отряд Дискейна не ударил в спину атакующим. Значительно позднее, друзья разошлись по своим делам, Гермиона откровенно наедине высказалась: – В рекламе средства против морщин больше правды, чем в сценах боевых действий написанных шотландской писательницей. Получилось не война, а пародия, вредная для подрастающего поколения. Люди должны ненавидеть войну! Чему она научила подростков? Злодей убьет сам себя без крови, насилия и серьезной подготовки со стороны героя? Финальная сцена противостояния Волдеморта и Гарри больше напоминает разборки слабоумных бандитов: сначала всех пугают силой Темного лорда, а затем могущественный волшебник элементарно не удержал палочку. Неубедительно, смешно и притянуто за уши или как ты говоришь – сова на глобусе. Война, особенно гражданская, это, прежде всего, кровь, смерть, унижение, а не прогулка по лесам и полеты на драконах.       Свою обвинительную речь Гермиона закончила только под воздействием самого убедительного из аргументов – поцелуя. – Так нечестно, но мне нравится, – оторвавшись от его губ, сказала девушка, – нужно повторить.       И повторялись поцелуи при каждом удобном случае: утром, на переменах, когда никто не видел, и вечером. Любовь не мешала учебе, наоборот, придавала сил, поэтому непредвиденных проблем удавалось избегать. Изредка Саша ловил себя на том, что его поведение напоминает слегка сумасшедшего. Мыслями парня и раньше владела Гермиона, но последние месяцы кареглазка полностью захватила душу и сознание. И такой процесс ему нравился! «Леди Судьба позволила мне найти свое счастье в реальности, которая, как-бы вымышленная и одновременно более настоящая. Благодарю вас, леди Судьба!».       В части баловства Гермиона ни в чем не уступила парню. Узнав, что её воспринимают безрукой, неспособной яйцо сварить, девушка предприняла решительные шаги, чтобы исправить вопиющую несправедливость и для будущего пригодиться. «Я не дипломированный повар, но кое-чему легко научусь» – сказала она Саше и отправилась учиться.       На кухне царила тишина, не считая едва слышного скрипа досок. Гермиона не знала– она здесь одна или её окружали спрятавшиеся эльфы. Хотелось верить в первый вариант, по крайне мере, она ни разу не видела, чтобы здесь что-нибудь происходило во время её присутствия, хотя столы всегда были полны только что приготовленных блюд. Лучшего места, чтобы учиться готовить, в Хогвартсе невозможно найти. И не стоит вспоминать, чего ей стоило выбить себе разрешение заходить сюда, когда захочется, особенно Джейку.       Девушка знала, что смех это хорошо, но не для неё и не в этом случае. Может быть, когда-нибудь, на старости лет и расскажет. «А пока все останется моим маленьким секретом»,– рассуждала Гермиона, завершая последние штрихи и окидывая критическим взглядом дело своих рук. От блюда поднимался пар, а запах сводил все рецепторы с ума. И это чудо сделано буквально её руками! Еще в первый день учебы, она свято верила, что будет использовать магию на каждом своём шагу. Да что там в первый день, в первый миг, когда она узнала о волшебном мире, но с каждым прожитым днём она всё сильнее и сильнее убеждалась в значимости вещей, созданных без магии. Одновременно Грейнджер не утратила истинно детское восхищение чудесами, именно оно толкало её искать и разучивать интересные заклинания, а ещё лучше – создавать собственные. И поэтому она сейчас собиралась на мини-пикник с Сашей, чтобы обсудить улучшение одного заклинания, найденного на днях в библиотечном фолианте.       Странный итог противоречий, вот только это её не волновало. Гермона просто счастливо улыбалась. Почти каждый день они вместе шли после уроков к берегу озера, стелили плед почти у кромки воды и наслаждались спокойствием. Девушка с трепетом следила за реакцией парня, когда он пробовал очередной шедевр ее кулинарии, пытаясь понять ещё до его слов, нравится ли ему или стоит вычеркнуть это блюдо из памяти навеки.       В такие моменты она всегда вспоминала свою мать, которая казалась, всегда стояла утром на кухне и готовила завтрак для семьи. И что-то от этих мыслей заставляло Гермиону чувствовать, как сердце приятно сжималось. Реакция парня воодушевляла на новые свершения, не частые. Первый раз узнав, что блюда приготовила Гермиона, он несколько минут уговаривал её сознаться… «Все говорят, что ты неспособна готовить даже с помощью волшебства! Где подвох? Меня снова подвело шаблонное отношение к тебе. Спасибо огромное, Гермиона, ты и здесь лучшая».       После еды они по негласной традиции укладывались на плед и, жмуря глаза от солнца, обсуждали интересующие темы. Чаще всего разговоры сводились к вопросам по магии. Гермионе нравилось, как они вместе находили ответ для решения сложной проблемы, нравилось, как громко спорили, порой используя абсурдные аргументы, чтобы убедить в своей правоте, а потом непременно смеялись. Нравилось кончиком мизинца обводить его черты лица или смотреть, как дрожат его ресницы, когда он жмурится от удовольствия, или устраивать его голову у себя на животе и перебирать пряди его волос.       Больше всего она любила, когда слова больше не требовались. Они просто молчали, и тогда тишина наполнялась неуловимым чувством уюта, которое охватывало её и заполняло до краев, делая тело почти невесомым, заставляя парить. И не находилось ничего в мире прекраснее, чем эти моменты блаженства: они рядом, они вместе. Это ли не главное?       По мере приближения экзаменов Саша и Гермиона начали всё больше задумываться о дне свадьбы. Учитывая окончание учебы, необходимые приготовление подталкивали выбрать дату. В ответ на вопросительный взгляд «ты не против» он подхватил её на руки и закружил по комнате: – Я готов уже сейчас, вчера, тысячу лет назад. – И я не против сейчас, вчера, но ты сам знаешь, кто...       Он накрыл ее губы своими, не позволив упомянуть сверхмогущественную силу. Поцелуй Гермиона засчитала, как более весомый довод, чем просто слова. Под впечатлением предстоящего события, ранее грозная тема экзаменов, для Гермионы превратилась в досадную помеху, с которой приходится мириться. И девушка неосознанно позволила Саше снизить до необходимого минимума учебные нагрузки, только свои.       Отучить любимую перечитывать трижды вызубренное не удавалось, несмотря на все ухищрения. Обнадеживало только то, что по сравнению с Гермионой Грейнджер образца четырехлетней давности – девушка не занималась учебой двадцать пять часов в сутки. Находилось достаточно времени и на прогулки, и на посещение Хогсмида, и на общение с друзьями-подругами.       Неожиданное послабление режима Саша использовал для негласного сбора сведений по рыжей семейке. Как показал опрос и наблюдения: со стороны Уизелов не предвидится каких-либо движений. Младшая шлюха демонстрировала все признаки нимфомании, Ронпед тратил зарплату на огневиски, а оставшаяся часть семейства, скорее всего, подсчитала убытки, нанесенные неблагодарным Поттером. Знаменитый парень тем временем наслаждался обществом Дафны, но, как замечал Саша, не выглядел полностью счастливым. Что-то беспокоило Гарри. По выходным он позволял себе выпивать явно лишнего, будто заливал нечто болезненное и Саша не понимал такого скрытого демарша. Дафна любила балбеса, прощала, поддерживала, но что-то не ладилось между парой.       Завеса непонимания приоткрылась после того как Гарри Поттер, изрядно выпивший, заявил Саше: «Все должны Гарри Поттеру! Они живут благодаря мне!». Пьяная болтовня звезды послужила своего рода точкой разветвления: место шафера отдавалась Невиллу, дружеские разговоры ушли в прошлое. Саша не желал оказаться в должниках мистера Поттера. «Я вытащил его из цепких лап Уизлей, он меня из Арки смерти. Обмен не равнозначен, наверное, но для меня всё выглядит честно, с условием того, что мистер Поттер продлил мою агонию». Окончательно позиции Гарри рухнули после выпускного вечера. Гермиона и сёстры блистали красотой и очарованием, лучились беззаботностью, но кое-что нервное исходило от любимой. Своей осведомленностью она поделилась: – Дафна беременна, а паршивец Гарри не спешит с предложением. Она ничего не говорит ему, надеяться, что сам поймёт и готовится исчезнуть после нашей свадьбы, если кое-кто продолжит тормозить. Я пообещала за тебя, извини, и за себя, что мы храним молчание. Правильно? – Абсолютно верно, полностью тебя поддерживаю, – согласился Саша, – Гарри уже большой мальчик, поэтому способен выбирать самостоятельно как, с кем, когда. Не доверяет Дафне, использует как тело для разрядки – его проблемы. Может быть, со временем поймёт, какую девушку упустил, но поезд уже уйдет. Гордая девушка Дафна на шею вешаться не станет, умолять или подталкивать тоже не будет. – Да, – Гермиона заговорила спустя минуту, – мы взрослеем, и наши пути расходятся. С нами происходит всё тоже, что произошло с актерами после фильма. У каждого своя жизнь, поэтому... – Празднуем и прощаемся с Хогвартсом, – закончил фразу парень. Последние аккорды музыки отзвучали и выпускники вышли из замка, чтобы посмотреть волшебный салют в свою честь. Небо украсили взрывы фейерверков, озаряющие лица молодых людей разноцветными всполохами. Радостные эмоции большинства «мы закончили школу» не разделял Саша, который точно знал – настоящие проблемы ждут впереди. «Лет через десять мы вспомним беззаботные дни ученичества с нарастающей ностальгией о прошедшей юности».       Закончился выпускной вечер всеобщими обещаниями и заверениями, про которые все скоро позабудут. Саша и Гермиона возвратились в дом девушки, чтобы посидеть в темноте, отдохнуть. Парень, получивший второй шанс, мысленно переваривал предстоящие события. «Свадьба… это прекрасно, но после неё... Своего дома мы не купили, необходимая мебель с предметами быта отсутствует, не определились в выборе профессии. Все это и различные мелочи предстоит обсудить, устранить». Хлопоты еще ждали впереди, но сейчас двое сидели в полутьме гостиной и наслаждались приятным обществом. Вопрос места проживания разрешился в последний день. Знакомые родителей невесты продавали дом на юге Англии, и в качестве жилья в не магической части острова он всех устраивал. Особняк в мире магии пообещал подобрать Блейз Забини, мать которого имела обширные связи в среде волшебников.       Длительное время Саша раздумывал над тем, как уговорить Гермиону, купить или нанять в домового эльфа. Отказ девушки от борьбы не означал, что она сама начнет эксплуатировать «рабский труд». Выход нашелся после консультации с Алисой Лонгботтом. Чрезвычайно полезное для волшебников существо решили преподнести в виде подарка на свадьбу. Чтобы не испортить настроение невесте (непредсказуемая реакция Гермионы тревожила) договорились провести подготовительные работы. Для убеждения будущей «рабовладелицы» подключили сестёр Гринграсс. Результат обработки проявился в появлении интереса Гермионы к возможности получения домового эльфа, как незаменимого помощника в быту и уходе за ребёнком. Интуиция парня уверено подсказала – именно последнее обстоятельство сыграла решающую роль в деле ломки убеждений.       Церемонию бракосочетания, по настоятельным убеждениям друзей из волшебного мира, единогласно постановили провести на территории мэнора семьи Гринграсс. Три четверти, если не больше, гостей плохо разбирается в не магическом мире, поэтому Гермиона и Саша уступили. Немногочисленным родственникам невесты всё представят в виде приобщения к духу старо-английских традиций с соответствующими костюмами.       Перед началом процедуры смены статуса «холостяк–счастливый муж» Саша успел раздразнить семью Грейнджер. Жених упорно отказывался надевать галстук и не поддался на уговоры «это нужно, это правильно, это необходимо». Его невнятные аргументы «не хочу, не люблю, не привык» изящно обошла будущая жена: – Классическая форма галстука для тебя в тягость почему-то. Вывод? Используем совсем маленькую бабочку, и через час после начала свадьбы снимешь, если не забудешь.       Дальнейшее сопротивление выглядело бесполезным: глупо и похоже на каприз избалованного ребенка или неотёсанный деревенщины. Переломный момент в жизни Саши наступил. Волнение и нарастающее беспокойство объяснялось неординарностью события, поэтому иррациональное побуждение схватить Гермиону на руки и удрать подальше, жених стойко игнорировал. «Наденем кольца, и всё встанет на свои места. Мандраж перед свадьбой испытывают все мужики – природа у нас такая… свободолюбивая». Для парня время начала церемонии тянулось слишком растянуто. Прибывающих гостей встречала Астория на лужайке, где стояли несколько больших шатров, а Невилл помогал или отвлекал. Дафна и Гарри где-то потерялись.В какой-то неуловимый момент Саша вдруг почувствовал нестерпимое желание увидеть свою кареглазую красавицу. Логических предпосылок для этого не существовало, но что-то погнало найти невесту.       Среди групп гостей парень увидел Флер, бывшую Делакур и удивился: «Какого хера она здесь забыла? А-а-а! Вспомнил! Мы встретили её в банке гоблинов, и Гермиона пригласила дочь французского высокого чиновника, которая невиновна. Ох уж этот английский прагматизм! Ладно, может быть, француженка для чего-то и пригодится». Рассудок принял объяснение, но душа продолжала проецировать усиливающиеся сигналы паники. Направление, в котором следует искать, он выбрал уверенно: чувство опасности тянуло в один из больших шатров. Лавируя между гостями, Саша практически подбежал к пологу, закрывающему вход. Отталкивающие или запирающие чары не пропустили внутрь, «Фините Инкантатем» оказалось бессильным! В ход сразу пошел арсенал взлома из навыков второй школы.       Потребовались секунды, чтобы сделать разрез на левой ладони, вымазать палочку кровью и проломить чужие чары. Развернувшееся перед его глазами зрелище на первый взгляд не представляло опасности. Если бы не действующие лица и главная виновница тревоги. Вонючая ржавая семейка в полном составе расположилась вокруг застывшей безмолвно-неподвижной Гермионы. Одна из тварей выглядела копией Флер, но что-то подсказывало, это сука Джиневра, а остальные стояли в своих истинных обличьях.       На появление Саши отреагировала Молли: повернула в его сторону голову и мерзко ухмыльнулась. Парень не рискнул сразу убивать, потому что всё выглядело очень сложным для прямолинейных решений. «Неизвестно, что происходит и как отразится убийство на Гермионе, во время ритуала» – в последнем он не сомневался. «Ступефай» ударил по ближе всех стоящих к любимой: Молли, Артуру, Ронпеду-недобитку. Внутренние стенки шатра всколыхнула волна сильного, неожиданно возникшего порыва воздуха, словно сквозняк ворвался в середину объёма. На уровне восприятия магии произошел удар по нервным окончаниям. Тело парня скрутило адская боль, вынуждая согнутся и опуститься на колено. Палочка в руке тряслась, в глазах двоилось, желудок требовал освободиться от содержимого. Подзабытая ярость вскипела и помогла телу подняться! Шатаясь словно пьяный, он пошёл к своей невесте, не обращая внимание на валяющихся сволочей. Всей душой он чувствовал, как жизнь покидает его, потому что умирала Гермиона. Свои последние мгновения Саша предпочел использовать для того, чтобы уйти вместе с любимой девушкой в вечность. Гермиона невидяще смотрела перед собой, стояла без движения и парень, не имея сил на волшебство, поцеловал её, надеясь, что любовь соединит души в момент смерти. Прикосновение к губам любимой принесло облегчение от терзающей тело боли и вызвало оживление в рядах рыжих тварей. Послышались неразборчивая голоса, хлопки аппарации, а его душа, его сердце, его любовь, его Гермиона падала. Из последних сил он обнял свою мечту, и потянул на себя, с трудом удерживаясь от потери сознания. «Её сердце бьется слабо, но это не страшно. Моё остановится, должно остановиться быстрее». Тяжёлые, безрадостные воспоминания, злость и ненависть, отчаяние и любовь перемешивались в душе. На какое-то время парень словно отключился от реальности, исчез из данного плана бытия. Адские муки подавили разум, и сознанием полностью завладела чернейшая из чернейших тоска.       Более-менее осознанно Саша начал соображать после того, как отвратительная жидкость влилась в рот. Мерзкий вкус на время переборол всепожирающую тоску, запустив работу ума. Посетители шатра поменялись: рыжие исчезли, появились Гринграсс, Поттер, Невилл и, судя по моноклю, мадам Боунс. Отмахнувшись от расспросов «что, как, кто» Саша спросил охрипшим голосом: – Гермиона… как она? Живая? – Да-да-да, – скороговоркой выпалила Дафна, – целители уже прибыли. Им нужны... – Принесите Омут памяти, – попросил парень, а затем, оценив свои силы, добавил, –нет, лучше используйте легилименцию.       Лорд Гринграсс выполнил просмотр памяти, покачал головой и рассказал о случившемся. Мадам Боунс, как глава ДМП, вызвала экспертную группу аврората для детального расследования. Прибывшие специалисты целый час размахивали палочками, строили умные рожи, чтобы позже развести руками: ничего подозрительного не обнаружено. «Профессионализм служителей закона оставляет желать лучшего» – такой же вывод озвучил и лорд Гринграсс, если судить по его пренебрежительному взгляду в сторону краснеющий от стыда главы ДМП. Мягко и одновременно безапелляционно глава Уизенгамота попросил всех, кроме мистера Редера, покинуть место преступления. – Еще не всё потеряно, – уверенно заявил Конрад Гринграсс, – одна сумасбродная волшебница поклялась исполнить мою просьбу, правда, это случилось в далёком прошлом.       Призванный эльф получил инструкции, как связаться с миссис Эдит Фламмель, и потянулось изматывающее ожидание. Гермиона лежала возле Саши на голой земле и парень, скрипя зубами от злости, терпел такую «бессердечность» друзей. Перемещение девушки может исказить суть ранее здесь произошедшего – он это понимал, но раздражение оставалось.       Чета Фламмель появилась в шатре, держа за руки ушастого помощника по доставке, и выглядела недовольной. Николас Фламмель переменил своё отношение, как и жена, узнав о случившемся. Загадочный ритуал, показанный в Омуте памяти лордом, знаменитый ученый расценил как вызов своим знаниям и опыту. Кипучая деятельность в виде появляющихся огромных фолиантов (страсть Гермионы) сменилась медленным, расчётливым использованием сверхдлинных заклинаний.       Миссис Фламмель обрабатывала землю вокруг лежащей Гермионы зельями, уточняла кто где стоял и записывала всё в обыкновенный блокнот. Из переговоров между супругами Саша выловил только: «Да, наверное, ты не там ищешь, глупости», потому что остальные слова произносились на латыни. Клубок преступления распутался через три или четыре часа. – Здесь применялось фамильное заклинание, – выдала общее резюме миссис Фламмель, – использовали магию, доступную старинным семьям, закрытую для общего пользования. Бедную девочку превращали в живого инфернала: сердце работает, организм функционирует, душа и разум отсутствуют. Ублюдки желали сотворить из несчастной бессловесное существо, пригодные для примитивной работы или… удовлетворения похоти. Твой протеже, Конрад, разорвал три круга паскудного заклинания единственным верным способом – вырубил инициатора. Уничтожение кого-то другого вызывало мгновенную смерть мисс Грейнджер, а не объекта атаки. Незавершённое колдовство всегда награждает волшебника откатом, но здесь произошло нечто пострашнее. У вас, господа, в наличии два пути решения: завершить начатое или убить всех, кто участвовал в ритуале, исключая жертву. На завершение такой мерзости вы не пойдёте, поэтому… семья Уизли должна умереть в полном составе. Устраните всех – вернете девочку. На всякий случай мы оставим вашей Боунс результаты расследования и наши рекомендации. Господа, на этом все, и не упоминайте, откуда получена информация. Мистер Редер, не сомневаюсь в вашем выборе. Конрад, старый лис, можешь обращаться ещё раз за помощью в подобном. Удачи, джентльмены! И положите девочку на кровать, изверги.       Фламмели использовали свой порт-ключ, оставив парня и лорда разбираться с проблемой. За приглашённой мадам Боунс сами себя пригласили сестры, Поттер и Невилл. Перед гостями извинились еще раньше, родителей Гермионы лечила колдомедик из Мунго.       «Пожалел тварей, идиот, – накручивал себя Саша, не слушая, что и кто говорит, – повелся, как последний дебил, на уговоры. Убийство, это плохо, убеждают моралисты, нужно проявлять милосердие и прощать своих врагов, убийство грех, только Бог имеет право карать. Двуличные, трусливые люди всегда прикрываются Всевышним, потому что сами способны только просить и ни хрена не делать. На свалку такую мораль! Мы созданы по образу и подобию Его, в нас вложена часть души Его, но ведем мы себя, словно скот, требующий жрать, спать, спариваться. За своё счастье каждый должен сам бороться и не стенать: «Господи! Помоги! Спаси! Дай! Прости! Накажи!». Рыжие скоты получили прощение и как отблагодарили? Исправились? Забыли? Нет, они пришли забрать самое дорогое, что имеется у человека – любовь! Звери с лицом человеческим берут всё, что захотят, потому что не боятся совершать поступки, а рабы… стоят на коленях и просят, просят, просят. Я не раб! Вера, это святое, но извращённая религия не для меня! Чтобы спасти чистую душу ни в чём неповинной девушки я уничтожу всех Уизлей». – Я помогу тебе, – до сознания прорвался голос Поттера, – Гермиона мой самый настоящий друг. – В чем? – спросил Саша, не понимая смысла предложенной помощи. – Уничтожить рыжих, – удивленно произнес Гарри, ты же сам сказал. «Кажется, последнюю фразу я произнес в голос. Ладно, посмотрим, как ты запоёшь дальше, мальчик». – Хорошо подумал? – Чего там думать! Я хотел разорвать Уизлей раньше, но Гермиона с Гринграсс сдерживали. – Убить нужно всех, Гарри. Ты понимаешь, на что подписываешься? – Да, я готов стереть рыжих с лица земли. – Ребёнок Флер... – Что? Ребёнка? Зачем? Он же... – Он Уизли, мистер Поттер.       Добровольный помощник заговорил спустя короткую, но всё же паузу. – Убийство ребёнка, это... – Моральное уродство? Да, Гарри? – Да, ребёнок не отвечают за грехи родителей. – Предложи иное решение, мистер Спасу-всех. – Ограничимся исключительно взрослыми. – Все с тобой понятно, «друг» – в интонациях Саши послышалась изрядная доля сарказма, которую собеседник уловил, – ты из категории благородных, интеллигентных мальчиков, способных слегка потемнеть в душе, исключительно для помощи ближнему.       Горькая правда встала перед Сашей во всей своей неприглядной красе – хороший парень вчера, сегодня элементарно испугался. «Такие как ты, Гарри Джеймс Поттер, в мире из которого меня вытащила Гермиона говорят про неё: «Она лучшая! Она супер! Она самый любимый персонаж! Мы ее уважаем» и тут же затапливают в дерьме. Писаки всех мастей используют имя Гермионы, чтобы потешить собственное самолюбие, потому что без её участия их шедевры выглядят мусором. У таких людей не осталось ничего святого в душе. Чтобы получить большее количество плюсиков с отзывами, они расписывают интимные сцены Гермионы Грейнджер (это же привлекает читателей) делают всё для превращения сказки в порнографический срач. Причина, из-за которой Гермиона многим запала в сердце, уступила эгоистичному желанию получить частичку известности с её помощью. Слова и мысли, направленные на девушку, не имеют ничего общего с тем, что «благородные Гарри Поттеры» впервые почувствовали, познакомившись с образом Гермионы Грейнджер. И кто же они: Поттеры или все же Уизли? Извалять в грязи, обозвать последними словами, примазаться к славе и ударить в спину способен только рыжий». – Не понимаю, на что ты намекаешь. – Гарри, не нужно понимать, я справлюсь без твоего участия. – Но я должен отомстить! – Про долги ты уже говорил, поэтому... – Я подразумевал совсем другое и, к тому же, выпил лишнего. – Верю, но обойдусь без создания очередного долга. – Джейк! – крикнул Гарри. – Ты совсем рехнулся, Поттер, – с угрозой в голосе заговорил Саша, – твой бзик спасать людей, мне и на хрен не нужен. Ритуал прервал я, поэтому уничтожать Уизли буду самостоятельно. Ты гарантируешь, что твое участие не навредит Гермионе? Вот и я не знаю, из чего делаю вывод – гипотетический риск исключается. Окончательное решение рыжего вопроса пройдёт мимо Гарри Поттера. Все, что от тебя требуется – не путайся под ногами. – Целиком вас поддерживаю, мистер Редер, – вклинилась в разговор Амелия Боунс, – мой департамент закроет глаза с ушами и заткнёт рты любопытным на ближайшие месяцы. Семья Уизли на это время находится вне закона. – Членов Уизенгамота я возьму на себя, – добавил Лорд Гринграсс, – там нет идеалистов в белых перчатках. Обнародования преступления мы не допустим, чтобы избежать интереса к такому волшебству. Слухи превратят Уизли в чудовищ, которыми они и являются, быстрее всяких официальных заявлений.       Все это время Саша держал Гермиону за прохладную ладошку, панически страшась разорвать контакт. Предстоящая массовая казнь не вызывала ни отвращения, ни сожалений. В чем он раскаивался так это в собственной неизлечимой глупости. «Молли с ублюдком попала в мои руки, но я отпустил тварей, Гермиону пожалел. А ее пожалели?».       Несостоявшуюся новобрачную перенесли в дом, а Саша остался сидеть, уговаривая себя не сорваться мстить немедленно. В сознании строились и рушились всевозможные планы, крутились способы уничтожения, но ясности мышления препятствовала разрывающая душу всепроникающая боль. Он не запомнил, кто отвёл его в комнату к невесте, кто напоил зельем и как отключился.       Пять дней с перерывами на необходимый для восстановления сон, он возвращал потерянную форму боевых действий. Глава ДМП постоянно передавала сведения о перемещениях объектов предстоящего возмездия. Рыжие твари и не пытались скрыться! Члены семейства вели себя так, словно ничего не случилось: ходили на работу, посещали Диагон-аллею, спокойно сидели дома. Из всего этого следовало – твари сделали ставку на недоказуемость собственных действий. Как выяснилось, никто из гостей не видел Уизли: запомнили оказывавшуюся в разных местах одновременно Флер. Лорд Гринграсс высказал предположение об использовании «Обливиэйта» на день преступления, а последнему, кто стирал память всем, помогал сторонний непосвящённый специалист. Лютный переулок предоставляет много талантов при наличии связей и денег. Пресловутый «Веритасерум» в таком случае, оказывается бесполезным.       Саша выбрал первым объектом мести Персиваля Уизли, как волшебника, имеющего доступ в министерские эшелоны власти. Вспомнилась и причастность Персиваля к уничтожению готовых сдаться молодых волшебников. Акцию устранения парень спланировал в лучших традициях блицкрига: мгновенно нанести удар, разделить силы противника, добить выживших в ближайшие дни. Адрес проживания цели любезно предоставили добровольные помощники из аврората. Ровно в три часа ночи Саша покинул мэнор, чтобы завершить невыполненные обещания.       Беспечный урод предпочитал спать с открытым окном, поэтому, убедившись в отсутствии охранных чар, проникнуть в жилище удалось до безобразия легко. Верёвка приклеивается к вышестоящему балкону, сокращается длина заклинанием, и за полминуты оказываешься внутри. Исполненные невербально «Силенцио» и «Петрификус Тоталус» сделали спящих волшебников беспомощнее котят. Жену сволочи Саша проверил диагностирующим заклинанием на беременность и, получив отрицательный результат, удовлетворённо кивнул непонятно кому. «Локомоторусом» перенёс тело Персиваля в гостиную, где предстояло пролиться первой, но не последней крови. Без патетических речей «ты должен знать, за что я тебя» Саша отменил действие своих заклинаний, привёл скота в сознание, после чего срубил ему башку мощным «Гладио». Широко распахнутый рот в безмолвном крике на отрубленной голове силился что-то сказать, кровь из разрубленной шеи била фонтаном – цель номер один постигла заслуженная кара.       Оставалась самая сложная часть плана, по которому предполагалось уничтожить сразу шестерых членов сволочной семейки. Защита «Фиделиус» пропустила парня, потому что день назад его уже приводила к дому мадам Боунс. Дезиллюминационные чары и «Алохомора» позволили зайти в свинарник без шума. Расположение комнат ему предоставили и спустя секунды обитатели дома оказались парализованными, связанными, глубоко спящими.       Джордж Уизли попрощался с жизнью самым безболезненным способом: пришёл в сознание (чары Саша отменил) и получил «Аваду Кедавра» в лоб. Шлюха-дочь разделила участь первой цели – голова с плеч и фонтан крови, заливающий постель, стены, пол. Гений стратегии умирал страшно. Наложенное «Силенцио» не позволяло выплеснуть крик, эмоции. Рональд Уизел оказался очень сильно занят – пытался удержать свои кишки, вываливающиеся из разрезанного брюха. Перед тем, как прекратить мучения твари, Саша не удержался от реплики: «Ты хотел получить максимум удовольствия, так испытай всё в полной мере, полностью тобой заслуженное». Все тем же «Гладио» отросток, которым Ронпед кушал, отделился от тела. Из живых в доме остались только Артур и старая сука. Отцу дерьмового семейства парень подарил быстрый уход за грань, но для мамаши припас нечто особенное.       Моли приходила в себя дольше всех и когда осознала, что случилось с мужем, наверное, материлась и проклинала. Оставшийся неразрешённый вопрос парень решил прояснить: – Скажи мне, Молли Уизли, почему ты не оставила Гермиону в покое? Честно ответишь, и твои деточки останутся живыми – я убью только тебя. Чтобы отменить твое колдовство, достаточно смерти автора ритуала. Или мне проведать твою дочь? А может начать с Ронникинса? – Подожди, я скажу, – прокаркала ведьма и спросила, – ты Джейк Дискейн? Правда? Ты наклоняешь голову к правому плечу и прикусываешь внутреннюю сторону уголка губ и ещё эта брезгливая ухмылка, которая снилась мне в кошмарах. Я старая дура! Поверила, что Дискейн сдох! А защитник Грейнджер оказался живым! Ответь мне! Слышишь? – Правда тебя не спасёт, а моё терпение сейчас лопнет. – Стой! Грейнджер ценна своим умом и способностями в магии, которые продолжат нарастать. Её дети получат силу! Уже сейчас Гермиона способна как создавать, так и разрушать. Девочка имеет огромный потенциал в будущем. Распределяющая шляпа Хогвартса не только отправляет детей на подходящий факультет, но и определяет уровень магических способностей, о чём докладывает директору школы. Дамблдор поделился информацией со мной, а дальше ты вмешался. Это правда! Клянусь! – Не самая худшая версия. – Я не обманываю! – А я… соврал, сука! Твои выблядки мертвы! Гладио!       Отразившийся ужас в глазах виновницы всех бед не послужил утешением, не принёс малейшего удовлетворения. Омертвевшая душа парня восприняла смерть отстранено и без эмоций: всего лишь одна из десяти. Покинув дом, Саша отказался от идеи оставить устрашающее зрелище для потенциальных последователей чёрных ритуалов. В гараже нашлись две канистры бензина и Нора-дыра запылала. «Может быть, простой огонь справиться с очищением лучше, чем волшебство» – подумал он, аппарируя к Мюриэль Уизли. Визгливую тетку, проснувшуюся не вовремя, парень убил без затей: её постигла участь племянницы.       Сбой плана случился в «Ракушке», потому что дом оказался пустым. Намека на поспешное бегство не наблюдалось, вещи лежали на местах, и Саша уселся возле детской кроватки: «На этом моя ненависть иссякла – я не смогу убить ребенка. Понимаю, что это необходимо, но такое слишком даже для зверя, в которого я превратился. Не могу! Прощай Гермиона, ты всё поймешь. Наверное, ты меня не осудишь. Как же дерьмово всё закончилось! Милосердие обернулось против нас, моя любовь и моя жизнь». Ожидая непонятно чего, он просидел в комнате несколько часов, всё глубже погружаясь в трясину самоубийственных мыслей. Входная дверь хлопнула, в гостиной послышался французский говор Флер, что-то объяснявшей ребёнку и Саша поднялся. Они столкнулись на пороге детской: – Ты? – удивилась Флер,– зачем ты здесь?       Не понимая причины, он выложил француженке всё: про убитых, про возможность отмены ритуала, намерение в отношении её дочери, про неспособность перешагнуть последнюю черту. Реакция Флер поразила – женщина заплакала, прижимая затихшую девочку к груди. – Это чудовищно, – сквозь слёзы шептала она, – я не пошла на вашу свадьбу, потому что у малышки неожиданно разболелся животик. А эти, мизерабль, использовали оборотное, понимаешь? – На случай непредвиденных обстоятельств они приготовили жертву в твоём лице. – Да, все верно. – Прощай, Флер, мы больше не увидимся, – окончательно смирившись с поражением, он направился к выходу, – если у тебя родится ещё девочка не давай ей имя моей невесты. – Я разведусь с таким мужем и уеду к родителям, – она зачем-то пошла за парнем, – сегодня же напишу письмо отцу, попрошу поискать... – Не нужно, Флер, самые лучшие специалисты высказали своё мнение: или закончить ритуал, или уничтожить всех Уизлей. Как видишь, я не справился. Влияние Гермионы оказалось непреодолимым. Я знаю, она очень хотела, чтобы первым ребенком у нас появилась дочь, но теперь...       Горечь от всего потерянного сдавила ему горло. Против воли на губах возникла печальная тень улыбки. Парень смотрел на ребёнка врага, подлежащего уничтожению, и видел маленького, беззащитного ангела. Видение дочери на руках Гермионы его лишили жизни и любви, практически убили, взамен оставив отчаяние и беспросветное существование. «Последнее испытание я всё же провалил». – Ты любишь детей, – подошла к нему Флер, я это чувствую и понимаю, как тебя тяжело. Возможно, моё предложение покажется идиотским, откровенной глупостью, но ты можешь подержать мою девочку. – Отдаешь дитя в лапы палача? Ты в своём уме? Я же зверь! – Саша, ты не причинишь вреда ребёнку, а если потребуется – спасешь, несмотря на то, кто его отец, материнское сердце не обманешь. И ты не зверь, всего лишь человек, которого судьба лишила счастья.       Как-то спокойно Флер передала в его руки дочь, и Саша готов был расплакаться, закричать. Спящее чудо выглядело безмятежным, умиротворенным, в отличие от парня с душой, плавящейся от мучения. – Забери, – он протянул ребёнка матери, – постарайся вырастить её счастливой. – Ступефай! – послышался громкий крик Билла Уизли, и заклинание отбросило Сашу на стену дома.       Словно в страшной замедленной съёмке ему разум фиксировал падение ребенка, полетевшего мимо рук матери. Рефлексы сработали лучше мозга: тело ушло кувырком с линии атаки «Авадой Кедавра» и бой закипел. Разрушитель заклинаний оказался не слабым противником. Более четверти часа Билл яростно атаковал, не заботясь защитой. Конец схватки наступил после использования Сашей пятикратно повторяющиеся связки «Хастам – Секо». Английское заклинание повредила врагу колено, а немецкое пробило грудную клетку, вместе с сердцем. Труп поверженного врага ещё падал, когда Саша расслышал горестный вой Флер. Несчастная молодая женщина рыдала, держа дочь на руках, повторяя одну и ту же фразу: «Он ее убил, она мертва». Парень шагнул в сторону француженки, но натолкнулся на обезумевший взгляд. Ненужные слова утешения показались ему кощунственными, двуличными, лживыми. Беззвучно, самим губами он произнес: «Я этого не хотел, прости» и аппарировал в мэнор Гринграсс.       На пути спасения, неожиданно подаренного рукой Билла, предстояло устранить последнее препятствие, убравшееся в Румынию. Без министерского порт-ключа добираться туда слишком долго, поэтому и для залечивания ран, полученных в схватке, парень вернулся в исходную точку. Порт-ключ уже ждал его, но состояние тела требовало сделать паузу, потому что последний бой всегда самый трудный.       Излечение перед финальным броском затянулась из-за чрезмерной опеки сестёр. Каждая по отдельности и совместно, при иных обстоятельствах такое единодушие удивляло, вдалбливали в сознании Саши: «Раны необходимо полностью вылечить, а не склеить по-быстрому. Трое суток ничего не изменят для Гермионы, но ты можешь погибнуть». Апелляция к невесте, даже отсутствующей, удержала парня от скоропалительного намерения. С огромным трудом (избавление уже на расстоянии вытянутой руки) он удержался от рискованного поступка… и сёстры вязали по рукам. Минимальный срок лечения выдался длиннее года. Как только истекли третьи сутки, Саша использовал порт-ключ, оставив записку с одним словом: «Не вмешивайтесь».       По месту прибытия, в окрестностях заповедника, он вдруг осознал неприглядную истину, заключавшуюся в отсутствии точных координат проживания последней цели. Блуждание по ночному лесу закончилась падением в яму, вывернутой лодыжкой и отборными матерными самооценками. Зелья и волшебство восстановили поврежденную конечность, но от дальнейшего передвижения пришлось отказаться. В злополучной яме он развел костер, приготовившись дождаться рассвета. Успокаивающие действия живого огня незаметно погрузило мстителя в тревожный сон.       Утренняя сырость или пение птиц разбудили, когда солнце уже стояло над деревьями. Обматерив себя для профилактики ещё раз, Саша использовал магию для поиска Чарльза Уизела. Палочка крутанулась на ладони и указала направление. Двумя часами спустя показалось окраина нищей деревни. По местному времени приближался обед, но улицы выглядели пустынными. Ближе к вероятному центру деревни обнаружилась вывеска с рекламой алкоголя на обшарпанной стене двухэтажного дома. Открыв дверь, Саша зашел в помещение и оказался в бедно обставленном подобии паба. Английский словарный запас не позволил разговорить бородатого бармена. Румыно-цыганским наречием парень не владел. Универсальным переводчиком послужила золотая монета, которую мамалыжник мгновенно смахнул в карман. – Чарли идти туда, – коверкая английские слова, произнёс самопровозглашенный наследник Римской империи,– ты ждать, выпить. Алкоголь парень отверг, взамен попросив яблочный сок, предварительно указав на пачку, где английскими буквами указывалось название напитка. Жажда сыграла плохую шутку – Саша проглотил первый стакан, не проверив магией содержимое. Он не успел поставить ёмкость на стол и рухнул, проваливаясь в беспамятство.       Беспечность и поспешность привели Сашу в глубокой, высохший, каменный колодец. В порыве пьяного откровения Чарльз рассказал пленнику, как подготовился к прибытию карателя. Нищие жители получали мелкие подачки, взамен обеспечивали информацией. Хозяин единственного питейного заведения легко согласился подсыпа́ть снотворного каждому иностранцу, пожелавшему узнать что-то про господина Уизли. – Я не убиваю тебя, потому что это слишком легко, – часто повторял пьяный Уизел, – ты должен мучиться, сходить медленно с ума. Наслаждайся моим гостеприимством и не забывай – твоя сучка никогда к тебе не вернётся. Ты сдохнешь здесь, она там, в Англии. Если объявятся твои помощники – мне сообщат, и я тебя убью. Как видишь, у меня всё продумано.       Неделя тянулась за неделей, а Саша продолжал сидеть в колодце. Выбраться из заточения не получалось – гладкие стены и диаметр препятствовали зацепиться за что-то, не говоря уже про возможность подъема. Подсчёт дней, скорее всего неточный, указывал на то, что в мире прошло более месяца. Холод и отчаяние подтачивали разум парня, корившего себя за попадание в плен. Самый большой страх вызывало бессилие, незаметно угрожавшее перерасти в безумие. Верная помощница ярость оказалась неспособной удерживать разум в нужном направлении мышления, наоборот, она только ускоряла разрушительные процессы. Лекарством от губительного настроения послужила Гермиона, точнее – воспоминания о девушке. Любовь удерживала сознание крепче злости и ненависти. «Ты спасаешь меня всегда, даже здесь, а я способен только разрушать и убивать. Так бездарно ты не вляпалась бы, потому что ты у меня умница». Внутренние диалоги с воображаемой любимой, поддерживали дух, но тело... Холод и сырость колодца вызывали приступы неудержимого кашля. Сгустки выплюнутой слюны меняли цвет с бело-розового на темно-красный. Жар и головная боль постоянно обрывали ясность мысли, срывая сознание в горячечный бред. Все симптомы указывали на развитие острого воспалительного процесса в организме пленника, если не пневмонии.       Лунной ночью, когда Саша в очередной раз потерял связь с реальностью, решетка над его камерой поднялась и на дно скатилась веревочная лестница. Голос неизвестного крикнул: «Вылезай, хватит прохлаждаться», но парень ничего не слышал и не видел. Назвав Сашу эгоистичным придурком, спасатель опустился вниз, осветил пространство «Люмусом» и бурно выматерился, уже в свой адрес. Простенькой трансфигурацией лохмотья на бесчувственном теле превратились в веревку, за которую Сашу подняли на поверхность.       Лицо Невилла Лонгботтома, увиденное в предрассветный сумерках, вызвало в душе недавнего пленника искреннюю радость. Слова друга «Уизел тебя ждёт в отключке» прозвучали восхитительней самой идеальной музыки. Настоящий, проверенный самым строгим судьей – временем, друг разразилась гневной тирадой по поводу умственных способностей «такого хитрого, расчётливого, предусмотрительного… идиота» сунувшийся без подстраховки. Каждое новое «откровение от Лонгботтома» на ослабленного до крайности парня сопровождалось порцией общеукрепляющих зелий, правда, заметного эффекта больной не ощущал. Позволив другу выплеснуть праведный и полностью заслуженный гнев, Саша прохрипел, полу зашептал: – Как там Гермиона? Нет улучшений? – Понятно, сам подыхаешь, но первые слова о девушке. – Извини, ты всё правильно сказал, Невилл, спасибо, что щадишь моё самолюбие. Я подставился как младенец, делающий первые шаги в большом мире, признаю и не отрицаю. Почему вляпался? Чувство превосходства над отсталыми румынами, ненависть, желание закончить дела побыстрее, дурная самоуверенность, склонность к полной независимости в действиях и много чего ещё, не делающего меня специалистом. Я всего лишь человек, Невилл, ошибаюсь, обманываюсь, создаю сам себе проблемы и«героически» все преодолеваю. Знаешь, у меня не хватает сил, чтобы выразить свою признательность. Невилл, ты классный мужик, настоящий друг – теперь я в этом убедился окончательно. Если сможешь… не напоминай слишком часто о том, что сегодня увидел… одного раза в квартал…вытерплю. – Твое чувство юмора возвращается? Это хороший признак – значит, чьи-то мозги включаются. Про всё остальное сказанное, как ты говорил: «Никогда не знаешь, кто окажется другом, а кто дешёвым треплом». – В десятку, мистер Лонгботтом. Расскажи, почему ты попёрся за мной? Прошло же всего месяца полтора, не более. – Сегодня восемнадцатое сентября, Саша, ты здесь уже практически три месяца. – Продолжай. – По порядку: я не Гарри Поттер с его обидчивостью на несправедливость мира – друзьям помогают не тогда, когда они просят, а когда они не надеются на помощь, потому что гордость не позволяет самим попросить. Меня задержали сёстры, в противном случае я бы пришёл раньше, но ты же знаешь, как девушки умеют убеждать. Гермиона без изменений, спит и ждёт одного самоуверенного придурка.       Неприятные новости разозлили Сашу до крайности: «Ничего же не мешало подстраховаться! Драконий пастух не школьник! А если бы Невилл не пришёл? Сам сдох и Гермиону утянул за собой. Умнейший поступок, баран! Три месяца просрал из-за дурного упрямства. Почему не взять с собой Невилла, если уж Поттеру отказал? Эгоизм и гордыня не лучшие советники. Никому не объяснишь того, что Уизел подмешивал в воду какую-то фигню, от которой всё выглядело словно в тумане, и мозги ни черта не соображали. Сумеречное состояние длилась неделю, возможно две. Дальше тварь ничего, наверное, не добавляла, но на хлебе и воде… обессилел в плане волшебства». – Невилл, твои чёртовы лекарства не помогают – я не способен даже «Нокс» зажечь. – У меня отсутствует что-то сверхсильное. – Используем мои знания и твою помощь.       Дрожащей рукой Саша начертил схему, которую друг вырезал на каменистой почве ножом. Подарок бывшего командира содержал информацию, с помощью которой можно поставить в строй даже тяжело раненного, но цена... Внутренние ресурсы сожгут энергию тела, и человек постареет лет на десять, наверное. «Крови для ритуала потребуется немного, а последствия… про мелочи подумаем позже. Неизвестно, как пребывание под заклинанием отражается на Гермионе. Для моей любимой сейчас каждая секунда бесценна, поэтому годы жизни не такая уж страшная потеря. Какой смысл жить, если Гермионы нет рядом? Это не жизнь, не существование – растянутая по дням смерть».       По памяти Саша воспроизвел нужные слова, благо требовалось всего-то семь, перенес всё на бумагу и вручил помощнику. Каждое слово Невилл сначала произнес по отдельности, затем получил указание, где правильно ставить ударение и встал у острия нарисованной пентаграммы направленного на восток.       Результат форсированного исцеления откликнулся в теле Саши: полностью прояснилось сознание, дрожь из конечностей исчезла, магическая сила забурлила. Предусмотрительный Невилл вернул недавнему узнику волшебную палочку, и провел в невзрачный домик, где дожидался Уизел. – Скормить бы ублюдка драконам, но чёртово ограничение, – с досадой в голосе сказал Саша, – обойдемся без импровизации.       Зелёный луч «Авады Кедавра» оборвал никчемную жизнь последнего участника чудовищного ритуала. – Вот и всё, это окончательное решение рыжего вопроса, герр Лонгботтом. – Очень на это рассчитываю, герр Дискейн, извините, герр Редер. Возвращение в Англию обеспечил Невилл, использовав порт-ключ. Первым делом Саша рванул в комнату Гермионы, ожидая увидеть карие глаза любимой англичанки. Лорд Гринграсс, Астория не успели и слова сказать бегущему парню. Дверь открылась, Саша остановился, отрицательно покачивая головой. «Ты очнёшься, обязательно очнёшься, не сегодня так завтра. Наши враги уничтожены, слышишь? Я буду ждать твоего возвращения. Мы встретимся, Гермиона, потому что это предопределено». – Учись Невилл, как нужно любить девушку, – за спиной прозвучал тихий голос Астории. – Я не желал бы нам такой участи.       Друзья что-то говорили, а Саша мысленно общался со своей невестой. Из воображаемого монолога его вырвала Астория, потребовавшая: – Выбрось рваньё, которые на тебе надето, помойся – невозможно дышать возле тебя, и займи соседнюю комнату. Мы вызвали целителя, но посторонним вход к нашей Гермионе запрещён. Никто не должен узнать, где она находится.       Для Саши потянулись дни, наполненные тоскливым ожиданием. Знакомая целительница Вердани Дэйн в свой первый визит отругала его, как в старые времена, не заподозрив в парне постоянного клиента. Сильнейшее истощение магических и физических сил уложило парня в постель на две недели. Он не спорил, не сопротивлялся – всего лишь попросил поставить кровать возле невесты.       Гермиона не приходила в сознание и через месяц, и через три. Самая прекрасная девушка спала или находилась в коме, но диагностические чары подтверждали – атрофии мышц не наблюдается, организм функционирует в нормальном режиме. Такая маленькая радость оставляла надежду, но в остальном… ничего хорошего. Уничтожение рыжих тварей не принесло всеми ожидаемого исцеления.       Саша закрылся в себе, посвящая всё время единственной девушке, которая значила для него больше чем собственная жизнь. Он сидел возле Гермионы, изредка читал в голос, разговаривал и всегда верил. Неправильность ситуации часто раздражала парня, но вспомнив сколько лет ждала Гермиона, он успокаивался. «Ты сильнее меня в сотни раз, а я запсиховал спустя каких-то четыре долбаных месяца. Слабак! Как ты сумела вытерпеть такое напряжение? Меня официально похоронили, но ты не сдавалась. Три года с лишним держалась на одной вере в чудо, не отступила и победила. Каким же терпением нужно обладать, чтобы день за днём ждать, ждать, ждать... Только по-настоящему любящее сердце на такое способно. Я люблю тебя Гермиона, моя спящая красавица, и продолжу ждать, сколько потребуется».       Погруженный в свой внутренний мир он практически потерял связь с происходящим вокруг. Эльф доставлял в комнату еду, Астория или Невилл убеждали всё съесть, и так проходило время. Редкими моментами сознание прояснялось, тогда парень узнавал новости, которые не затрагивали его совершенно. В начале октября Дафна уехала на континент так и не получив предложения от Поттера. Рожать своего, как она уточнила, ребёнка, гордая девушка собралась подальше от магической Англии. Непутёвый папаша имел все шансы никогда не узнать, что в мире живёт его сын или дочь. Гарри уехал в Америку, где, по слухам, реализовал такие фантазии, которые и не снились любителям порно сюжетов. Победитель Темного лорда пошел своей дорогой, и Саша его за это не винил, потому что каждый сам делает для себя выбор: «Моя сказка всегда перед глазами и менять прекрасное на популярное меня никто не заставит».       Под рождественские праздники выплыла несущественная проблема, разрешив которую парень приободрился на несколько часов. Дом и земельный участок рыжих скотов выставили на свободные торги в связи с отсутствием наследников. Двое потенциальных покупателей послужили Саше именно «несущественной проблемы» – ему вдруг очень сильно захотелось выкупить территорию, на которой проживали заклятые враги Гермионы Грейнджер. Деньги имелись и с помощью главы Уизенгамота документы на право владения оформили за шесть тысяч галеонов. Факт того, как Саша распорядился недвижимостью шокировал обитателей Гринграсс-мэнора. Недолго думая, новый хозяин нанял строителей, перед которыми поставил задачу: «На месте дома должен стоять общественный туалет и ничего более». Кто захочет ходить туда справлять естественные потребности совершенно не волновало парня.       Зима уступила свои права весне, природа оживала, но душа Саши всё также оставалась замёрзшей или омертвевшей. Его мир полностью сузился до комнаты спящей красавицы и никакие силы не могли его оттуда вытянуть. Майским днём, он забыл, какое число месяца, в доме появился Гарри Поттер собственной персоной. Знаменитого молодого волшебника пригласили на празднование годовщины победы, так он объяснил свое присутствие в Англии. Бывший друг заметно повзрослел и в какой-то мере стал наглее. Поттер задавал вопросы о состоянии Гермионы, не вслушиваясь в ответы. Он отказывался понимать позицию Саши, уговаривал не заниматься глупостью и жить как нормальный мужик. – Необязательно хоронить себя вместе с нею, – говорил Поттер, – у тебя только одна жизнь. Если Гермиона вернется – она все поймёт и простит. – Заткнись, Поттер, – угрожающим тоном отвечал Саша, – она вернется без всяких «если», это понятно? Лучше скажи, какого хрена ты бросил Дафну? – Тебя это не касается, но если настаиваешь... Я ей не доверяю. – Поттеру должны доверять, а сам Поттер не способен на доверие. – Я, в отличие от тебя, не повёрнутый на девушке, и живу, как мне нравится. – Понятно, разговор окончен.       Громко хлопнув дверью, взбешённый Поттер убрался из комнаты, оставив после себя стойкий запах алкоголя. «Думал, расскажу тебе про ребёнка Дафны, потому что когда-то мы дружили, но услышав какую фигню ты городишь… шестая для тебя подходящая пара, поклонник оргий».       Вспышка злости на недавнего друга угасла, как только Саша посмотрел на свою спящую красавицу. Он подумал, что Гермионе не понравится и ссора с Поттером, и новый облик знаменитого раздолбая. Отдельной статьей проходило убийство десяти человек, и в этом крылись потенциальные основания для скандала или разрыва. Женщины видят, воспринимают мир немного по-другому. Абсолютно несущественная мелочь с мужской точки зрения, для прекрасной половины спокойно послужит основой обвинений в патологическом вранье, манипулировании, провоцировании, предательстве. Доказать обратное практически нереально – женщины уверены в наличии черной кошки в темной комнате, потому что такой у них способ мышления, нелогично инопланетный. Как отреагирует Гермиона? Парень даже не пытался спрогнозировать её поведение, положившись на здравомыслие девушки. Вариант, в котором рыжие продолжали жить и размножаться, выглядел неприемлемым. Зло необходимо карать, а не вставать покорной овцой на колени и просить высшие силы сделать грязную работу вместо себя. Поймут люди такой поступок – хорошо, не поймут – количество зла на планете всё же уменьшится.       Незаметно пролетело лето, сменившись и без того унылой осенью. Растаяли как дым надежды на пробуждение Гермионы в день, когда она попала под действие ритуала. Девушка беспробудно спала, парень не отходил от неё, медленно теряя волю к жизни. Ожидание убивало Сашу с каждым днём всё сильнее и сильнее. Если никто не заставлял принимать пищу – блюда оставались стоять нетронутыми. Он не видел смысла существования без Гермионы, без своей единственной настоящей любви. Друзья вызывали к нему целителей, но колдомедики разводили руками: парень здоров. Саша не пытался объяснить того, что отсутствие половины души для него хуже смерти. Он опасался непонимания своего поведения, поэтому предпочитал отмалчиваться. «Мы восторгаемся лебединой верностью, но почему выбираем сучью доступность. Оправдания придумываем сотнями, потому что большинство из нас боится идти до конца. Удобнее жить одним из стаи, чем следовать за своей мечтой. Умерла твоя любовь? Какие проблемы? На планете миллиарды женщин – найдёшь другую. Не хочешь искать? Она единственная? На все века? Ты больной идиот – иди лечись. Верность в любви возможно только у лебедей… мы же предпочитаем жить одним днём, здесь и сейчас. Многие кричат о том, что любви не существует, это обыкновенная химия, потребность организма в спаривании, болезнь, аналогичная насморку или наркомании, трусливо замалчивая факт – все ищут любовь. Вопрос – кто заслужил настоящее чувство, люди не желают себе задавать, потому что не нравится ответ, который давно спит в душе. Я иду за своей звездой мечты, куда бы она меня не привела».       В один из уик-эндов Астория вместе с Невиллом отправились на приём, который устраивала мать Блейза. Давно замолчавшего Сашу вынудили пообещать – не пропускать время приёма пищи, если обещанием можно называть неопределённый кивок головой. Какие-то заботы или потребность отдохнуть, задержали друзей надвое суток, и после возвращения… Саша получил «Империус» в спину.       Злющая до крайней степени Астория, узнала от домового эльфа о том, что парень не притрагивался к еде, и влепила «эгоисту самовлюбленному» не дрогнувшей рукой Непростительное. Действие приказа «есть за двоих» подкрепленного волшебством, заставляло Сашу завтракать, обедать дважды и ужинать. Гнев на милость сменился после настойчивых просьб Невилла прекратить мучения «Империусом». Астория поддалась уговорам спустя две с половиной недели от начала принудительного кормления. Лорд Гринграсс не вмешивался в процесс «спасения придурка» тогда как Невилл, вероятнее всего, поддерживал нестандартный подход своей девушки, одновременно переживая за друга. На Сашу угроза повторного использования «лекарства против голодовки» подействовала с эффектом укуса муравьем слона, казалось, он даже не осознал применения Непростительного.       Его бессменное дежурство у постели Гермионы длилась практически год. Словно вечный часовой парень охранял бесценное сокровище и отчаянно надеялся. Годовщину смерти последнего Уизела обители дома встречали в помещении, где лежала девушка. Все ожидали увидеть момент исцеления, но проходил час за часом, а Гермиона всё так же спала. Время шло, сутки закончились, и друзья разошлись по своим комнатам, оставив Сашу наедине с невестой.       Прохладную ладошку любимой он держал в своих руках, ничего не замечая вокруг. «Гермиона, я люблю тебя! – кричала его душа – пожалуйста, вернись! Я жду тебя! И родители ждут, и Астория с Невиллом, и лорд Гринграсс. Вернись! Фламмели прислали странное письмо, в котором намекают на какой-то подарок и помощь в создании не пойму чего. Гермиона, тысячи книг остались непрочитанными! Домовые эльфы стонут в рабстве! Не помогает… подарок… подарок… Фламмель! Подарок! Твою же хитрую задницу! Философский камень! Как же я мог про это забыть. Ты его получила, но у меня всё вылетело из головы. Где его искать прикажешь теперь? Где? В платье нет карманов – целители тебя осматривали, у родителей или в банке гоблинов ты такую вещь не оставишь, поэтому... Сумочка! Я идиот, каких свет не видел! Чёртова сумка пыль собирает в углу комнаты с того самого дня, когда тебя сюда перенесли, но я не удосужился проверить содержимого. И чёртовы Фламмели передали письмо летом, через эльфа, мне лично. Неужели трудно нормально объяснить, что делать с камнем? А вдруг не догадаюсь? Стоп-стоп-стоп, я ещё ничего не понял. Камень, это сам по себе сильнейший источник магической энергии, из чего следует… следует… Лучше бы я валялся здесь, а ты разгадывала головоломку! Гермиона! Прекращай спать, не видишь – будущий муж… не умный, одним словом. Развела таинственность, что-то запланировала без моего ведома, бессовестная. Получила камень, что-то готовилась с ним делать, сплошная секретность. Вот как ты можешь так поступать? Очнись сейчас же! Я закачу такую лекцию о доверии, что ты припомнишь намного больше, поэтому… лучше не будем подставляться».       Саша искал камень в сумочке четверть часа: пробовал вытряхнуть содержимое всё и сразу, вытаскивал вещи (двадцать девять книг) по одной, но добился успеха, только полностью разгрузив магическое изделие. Кристалл нашёлся самым последним и парень, доверившись интуиции, положил его на живот Гермионы, затем на камень легли ладони девушки. Выполненные процедуры добавили очередного тягостного разочарования: состояние любимой осталось без изменений. Под утро, когда ночь только начала уступать свои права, он уловил изменение ритма дыхания девушки, а затем душа наполнилась чувством узнавания, подзабытого единения и Саша поцеловал Гермиону в её прекрасные губки. Зачем он это сделал? Парень не знал ответа – притяжение души невозможно изложить словами. Поцелуй прервался из-за неожиданного сильного толчка чьей-то руки в правый бок. Саша грохнулся с кровати, ударился головой, на секунды потерял лежащую девушку из поля зрения, а когда открыл глаза... Увидел божественно-нереальную прекрасную Гермиону. Девушка сидела на постели и недоуменно оглядывалась по сторонам. На её лице отчётливо просматривалась злость, готовность сражаться и полное непонимание происходящего.       Взгляд Гермионы сфокусировался на лежащем парне, после чего последовали истинно женские вопросы: «Наша свадьба не состоялась? Где рыжая тварь? Почему ты меня не услышал? Я же кричала, звала тебя. Гости разошлись? Саша, не улыбайся как дурачок! Объясни, что случилось и немедленно! Я помню Флер, попросившую меня зайти в шатер, чтобы поговорить о чём-то важном... Дальше... Дальше появились проклятые Уизли. Меня парализовала французская сука, заклинанием в спину… не помню… не помню остального. Саша! Прекрати смеяться! У тебя истерика? Нужно извиниться перед гостями и образцово-показательно наказать всю долбаную семейку уродов!».       Слова Гермионы послужили для сознания парня каплей, которая пробила последний микрон льда, сдерживавшего эмоции. Ужас, страх, отчаяние, ненависть, тоска сменились на немыслимую эйфорию, на чувство невероятного счастья и такая гремучая смесь вылилась в безудержный смех. Отпустив контроль над собой, он не заметил, как слёзы потекли по щекам – такие мелочи не воспринимались разумом. Гермиона вернулась живой и невредимой, поэтому всё остальное уже не имело никакого значения. – Саша! Прекрати… ты не в костюме… небритый… выглядишь… Какой сегодня день?       Медленно поднявшийся парень глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, и присел возле девушки: – Девятнадцатое сентября, твой день рождения. – Я пролежала здесь столько времени? – Не спеши, это не все новости.Твой сон начался в прошлом году и закончился только сейчас. На дворе двухтысячный год, Гермиона, я не шучу. Твари проводили над тобой ритуал в день нашей свадьбы. Они использовали облик Флер, чтобы заманить мою девочку в закрытое помещение. Я прервал процесс, но откат вырубил меня, а затем...       Ровно и спокойно он рассказал всё, что сделал: уничтожение рыжих мразей, смерть ребёнка Флер и плен в Румынии. Повествование закончилось, в комнате повисла тишина, в которой слышалось слабо уловимое дыхание парня и девушки. Затянувшееся, по мнению Саши, молчание, угнетающе давило на сердце, замирающее с каждым ударом в ожидании выводов невесты, пока ещё невесты. – Ты боишься услышать приговор, – заговорила Гермиона с тёплыми, успокаивающими интонациями, – опасаешься, что твои поступки выглядят в глазах окружающих работой палача. Выбрось из головы такие глупости! На твоём месте я поступила бы не так мягко, можешь не сомневаться. Чтобы спасти любимого человека женщина способна на жестокости, от которых гордые мужчины проблюются. Уизелы легко отделались, потому что попадись они в мои руки... Саша, не вздумай обвинять себя, потому что мнение идиотов для меня ничего не означает.       Девушка встала с кровати, зачем-то расправила складки на юбке, провела ладошкой по коротким волосам парня, уселась на его колени и сильно-сильно поцеловала. Его ответ последовал с опозданием, но Саша постепенно перехватил инициативу в таком завораживающем действии. Истосковавшаяся душа выливала всю накопленную нежность, прикасаясь к сладким губам любимой и единственной – она отвечала не менее пылко. Воссоединение любящих душ продолжалось минуты, часы, а может быть, они просто остановили время. Настоящая любовь способна на такие чудеса, которые не под силу волшебству или фантазиям. Тела парня и девушки пылали жаром нарастающей страсти, руки Гермионы расстегивали пуговицы на рубашке Саши, отрывая неподдающиеся, а его – уверенно двигались в направлении манящих холмиков. – Подожди, – медленно и жалобно произнесла Гермиона, заметив кольцо на цепочке, – мы теряем рассудок. Я верю тебе и если хочешь… я также этого хочу.       Несколько минут они смотрели в глаза друг друга, борясь с желанием, которое захватило временно контроль над разумом. – Ты моя умничка, самая любимая умничка, – слова давались парню с трудом, – удержала нас практически на грани дозволенного. Я тебя обожаю и люблю! Предлагаю узаконить наши отношения и… сама знаешь, после чего исчезнем лет на десять, если у меня хватит здоровья на такую страстную особу. Насколько я знаю – для женской половины факт свадьбы имеет какое-то зашифрованное иррациональное магическое значение, поэтому... Гермиона ты выйдешь за меня замуж? Отвечай немедленно! – Ты глупый-глупый, – Гермиона улыбалась и каждое слово запечатлевала на его губах поцелуями, – я уже отвечала на твое предложение, но повторюсь для забывчивых. Я люблю тебя и согласна стать твоей женой. Упс, извини, вспомнила, что для тебя прошло больше года, поэтому кое-кто перепугался. Как нехорошо, дорогой жених! Скорее всего, моя первая реакция тебя полностью дезориентировала: не бросилась в объятия, не поцеловала, не расплакалась. Прости, для меня всё случилось, как будто минуту назад. Обещаю компенсировать потерянный год в троекратном размере. Договорились? – Естественно, моя дорогая невеста! А сейчас мы разбудим Невилла, Асторию и рванем в Министерство или ближайший муниципалитет. Ещё обрадуем твоих родителей и вперёд, навстречу счастью.       Идею Саши она поддержала новой порцией затяжных поцелуев, от которых голова закружилась и мысли перепутались в счастливом беспорядке. Спустя несколько минут в доме Гринграсс зазвенел смех радости и возбуждённо весёлые голоса друзей. Подружка невесты моментально выдвинула требование к жениху привести себя в соответствующий случаю вид. Невилл получил указание проконтролировать процесс.       Свадьба получилось скромной, без толпы гостей, но от этого более приятной для молодожёнов. Министерский служащий провел церемонию под недремлющим контролем главы Уизенгамота, и наконец-то прозвучали долгожданные слова: «Объявляю вас мужем и женой». Гермиона и Саша поговорили с друзьями и родителями, пообещали не пропадать навсегда, а затем, слившись в поцелуе, аппарировали.       Свою жену Саша внёс в дом на руках, как того требовала старинная традиция. Улыбающаяся счастливая Гермиона махнула рукой в неопределённом направление и прошептала: «Ты знаешь, чего мы хотим и куда меня нести», легко прочитав его мысли. – Сейчас и навсегда любовь нам светит как звезда, а моя звезда, моя любовь, моя жизнь, это ты Гермиона. Я люблю тебя!

Конец.

Прощайте.

00:00 05.09.2018