Глава 21
13 сентября 2018 г. в 23:21
Гермиона целовалась с упоением, нежностью, дерзостью и всепоглощающей страстью. Сумеречное существование последних недель закончилась неожиданно ярко. Первый поцелуй вызвал в душе всплеск счастья, радости, блаженства. Любимый парень пленил её губы и сердце, уже давным-давно ему принадлежавшее. В короткие моменты озарения девушка видела своё лицо глазами Саши, воспринимала его чувство огромного счастья, как собственное. Любовь соединила души таким образом, как должны соединиться изначально разделённые половины единого: чувства, эмоции, ощущения становятся легко доступными каждому из двоих.
Перспективы использования такого открытия Гермиону заинтриговали, потому что исключительно поцелуями любовь не ограничивается. Известная часть тела ниже талии отреагировала на такие мысли предательски: выбросила в сознание поток тепла, желания, наслаждение из-за чего дрожащие ноги начали подгибаться. Сильные руки парня поддерживали, но тело отказывалось подчиняться, получая двойной восторг и удовольствие. Эмоции любви, счастья, возбуждения, исходящие от Саши, перемешивались с её эмоциями, такими же горячими, из-за чего находиться в сознании получалось с огромным трудом.
Удерживаясь от падения только за счёт рук, переплетенных на шее любимого, она поняла, что простоит не более минуты, а затем просто выключится от чувства грандиозного счастья. «Стоп, нужно как-то остановиться, потому что Саша и сам на грани. Господи! Ты — свидетель: я вынуждена прервать самый прекрасный поцелуй, чтобы не раздеть… чтобы продолжить в более комфортных условиях. Как же не хочется отпускать его губы, но придётся».
Шагнуть назад получилось с третьей или пятой попытки, при этом руки непроизвольно тянули парня за собой. Взаимопроникновение чувств, желаний, скорее всего и подсказали Саше правильное действие — поцелуй прекратился. Не сговариваясь, они глубоко задышали и согнулись, оперевшись ладонями на колени.
— Я люблю тебя, — заговорил парень слегка охрипшим голосом, — поэтому приму твоего ребенка, как своего. Это сложно трудно, но я это сделаю.
— Моего ребёнка? — удивлённая Гермиона забыла о предобморочном состоянии, — Ты курил какую-то гадость? Как появится ребёнок, если мы только поцеловались, балбес, к тому же очень взрослый. Ты о чём говоришь?
— Как о чём? — озадаченно переспросил Саша, — Ты же сама говорила, что беременна.
— Я? И когда успела?
— О-о-х! В кабинете вербовочного пункта сказала, ты тогда пришла меня отговаривать. Астория всё подтвердит.
— Нашёл свидетельницу…
— Гермиона, мне понятно твоё стремление наладить личную жизнь, когда тело Дискейна погибло, я не знаю, как бы сам поступил.
— Ты… всё… неправильно… понял, дурачок, — звонко смеясь, она говорила отрывочно, осознавая, какую ересь парень напридумывал.
— Дурак? Не спорю, но я же видел тебя весьма довольной в сентябре, гуляющей с Поттером! Это мне тоже померещилось? Из чего следует вывод…
— Подожди, — махнула Гермиона рукой, продолжая хохотать и не в силах остановиться.
Громадное удивление, отражающееся в глазах любимого, вызывало у девушки безудержное веселье. Бедняга выглядел ребёнком, у которого отняли дорогую игрушку, и такой вид провоцировал новые приступы смеха. «Вот, что он высматривал на моей талии, страдалец, а я-то думала… Это же нужно постараться так всё перекрутить — я и беременна».
— Всё-всё-всё, сейчас объясню, — безуспешно пытаясь спрятать улыбку, ехидненькую с примесью иронии, произнесла Гермиона, — по порядку. Ты видел в сентябре Дафну в моём облике под оборотным зельем. Я разговаривала с тобой в тот момент, пыталась объяснить, но меня игнорировали. Приближались выборы главы Уизенгамота, поэтому демонстрация предпочтения Гарри Поттера убедила некоторых сомневающихся волшебников в том, что семья Гринграсс не получит чрезмерного усиления. Хитрый план лорда сработал, а ты, не поговорив со мной, подменил правду вымыслом. Гарри для меня, как брат, заметь, младший, поэтому… знаешь, бесполезно оправдываться из-за чужих домыслов. Я тебя люблю, Саша, люблю с того самого дня, когда ты заплел мне косу, может быть, всё началось намного раньше, но это несущественно сейчас. Твои слова про беременность и ребёнка прозвучали настолько дико, смешно, что мозг переклинило. Не успела нормально поцеловаться и вдруг залетела! Саша, я чудовищно боялась потерять тебя после выходки Астории! Ты намеревался исчезнуть из моей жизни, не вздумай оправдываться, снова поступая как привык: сам себе адвокат, присяжные и судья. Вот только приговаривал ты нас, понимаешь? Я нашла Марка Хука, кстати, он вышел из тюрьмы, разыскала капрала Хейти, догнала тебя и действовала согласно твоих же инструкций: максимально эффективно и расчетливо. На столе офицера заметила фотографию, скорее всего жены с дочерью, немногим младше меня, после чего мгновенно нанесла удар по отцовским страхам. Упомянула о своей мнимой беременности, чтобы он, как отец молоденькой девушки, посочувствовал. Ты вернулся, и такая мелочь напрочь вылетела из головы. Ты мне веришь? Доказательства потребуешь немедленно?
— Нет! Чёрт! Понял! Я верю тебе, но предложение запомнил.
Обескураженный, пораженный таким известием Саша плюхнулся на задницу, качая головой:
— Я не друг идиотов, Гермиона, ошибка, я император идиотов! Рвал себе и тебе душу, а решение, как оказалось, спокойно на меня смотрело. Позор! Какой позор! Возомнил себя умным. Идиот! Переплюнул даже Уизела.
— Все ошибаются, — она подошла к парню и взялась за воротник его куртки, — поднимайтесь, мистер Самостоятельность, простудите ценные органы.
— Гермиона, ты, оказывается, изрядная провокаторша, — Саша поднялся, — потому что дразнишь очень голодного человека.
— Спасибо за напоминание, — хлопнула себя ладонью по лбу Гермиона, — прости за глупые нападки по поводу других девушек. Хотела повторить трюк с провокацией на откровенность, как тогда, в поезде, а получилось — врезала по больному. Я рвалась извиниться в тот же день, но Гарри с Дафной переубедили, дальше ты объявил войну.
— Я отличился не меньше — процитировал больных на голову людей в ситуации, когда нужно промолчать. Знал же, что такой грязный намёк причинит тебе боль, но не сдержал гордыню, осёл. Простишь дурака? И за то, что перекрутил твои слова про «жалкую копию» тоже извини.
— Я тебя прощаю, ты меня прощаешь — мы разобрались со своими глупыми домыслами.
— Чудно, мир восстановлен, и никто больше не собьет нас с пути истинного.
— Да-а-а, если кто-то не будет заглядываться на посторонних девушек.
— Не будет.
— Верится с трудом, но если начнёшь… — Гермиона показала Саше свой кулачок, — узнаешь, чем это пахнет.
— Чем-чем, конфетами, — улыбаясь, парень демонстративно втянул носом воздух.
— На сладкое потянуло? Я тебе покажу…
Саша схватил её за руку и притянул к себе: поцелуй, как способ взаимного прощения, устроил обоих как нельзя лучше. Опухшие губы снова встретились, и продолжилось безумное наслаждение. Безвременье любви вырвало Гермиону и Сашу из действительности — двое позабыли обо всём. Минуты или тысячелетия истекали, а поцелуй продолжался и продолжался…
Первым в реальность вернулся Саша, отлипнув от её губ и сказав:
— Я не хочу останавливаться, но сейчас холодно. Гермиона, ты можешь простудиться, это для меня ваши морозы ощущаются слабо, а ты у нас стопроцентная англичанка.
— Угадаешь, что меня сейчас греет? — лукаво улыбнувшись, спросила девушка.
— Наша любовь, — немедленно последовал ответ.
— Верно, добавь сюда ещё и руны тепла, которыми обработана мантия.
— Продолжим?
— Саша! — она уткнулась головой в грудь парня, — Я хочу остаться здесь надолго, но ты кое-кого забыл.
— Хагрид может припереться?
— Нет, глупый, наши друзья остались, ты же сам сказал им подождать.
— Постоят, сообразят, поймут и уйдут, а мы пришлём позже извинения.
— Они волнуются, переживают за нас, давай поделимся своей радостью.
— Как скажешь, моя звезда, аппарируем вместе?
— Да, но сначала просвети мне ваш «семейный план» с язвой Асторией. Мы с ума сходили от злости и дело не в ревности, поскольку не понимали, какую цель вы преследовали.
— Из нашего диалога, Гермиона, вы не услышали два слова, которые полностью всё раскрывают в истинном свете. Астория говорила: «Как ты назовешь вашу дочь» и «Я буду крёстной мамой». Умничка моя, мы вас не обманывали — всё сделало ваше воображение.
— Вот значит как?! — Гермиона попыталась изобразить негодование на лице, — Обсуждаешь такое с посторонними? А меня ты не забыл спросить?
Саша притянул её к себе, нежно поцеловал и прошептал на ушко:
— Без тебя ни одного важного решения я не приму, обещаю, честно.
— Посмотрим-посмотрим.
Легонько укусив нижнюю губу парня, она обняла его, чтобы продемонстрировать и свои силы в парной аппарации. Точность перемещения оказалась выше всяческих похвал: они вернулись практически след в след на место, откуда аппарировал Саша. Показные вздохи облегчения раздались одновременно от всех ожидающих. Общее мнение высказала довольная Астория:
— По вашим мордашкам легко читается сказочное блаженство, а губы, увеличившиеся вдвойне, прямо указывают на то, что нервотрепка закончилась затяжными поцелуями.
— Всё правильно, — ответила Гермиона, — мы любим друг друга, и все разногласия остались позади.
— Слава Мерлину! — подняла руки вверх Астория, — Они признались в том, что для остальных не являлось секретом. Видишь, Дафна, первобытный способ ухаживания за девушкой оказался эффективнее цивилизованных методов. Учитесь парни: вместо длительных разглагольствований — на плечо и в лес. Всё, пойдемте отсюда быстрее, мы замёрзли. С нашей влюбленной парочкой сегодня бесполезно разговаривать, потому что они выглядят безмерно счастливыми и одновременно глупыми или же мы не понимаем сверхъестественного сияния.
— Наша будущая крёстная мама никому не позволит расслабиться, — шепнула Гермиона, — её крестники окажутся под надежной защитой.
— Согласен, — Саша отвечал так, чтобы услышала только Гермиона, — шпилек у нашей сестрички на всех хватит — никто не уйдёт обделённым.
Шутка, доступная исключительно двоим, рассмешила, но Астория поняла всё по-своему. Преувеличенно показушная фраза: «У них свои секреты уже появились, предатели» обманула разве что ворона, кружащего в вышине. Сопротивления, так ожидаемого Асторией (сёстры и парни молчаливо шагали) не прозвучало, из-за чего девушка взялась за любимое занятие: проезжаться по умственным способностях всех, включая себя. Гермиону и Сашу «обрадовали» титулами «слепых котят», Гарри и Невилл получили звания «почетных слабаков», мило улыбающуюся Дафну разошедшиеся язвочка осторожно назвала «вреднейшей из сестёр». Разбор полетов не утихал на протяжении всего пути до паба Аберфорта. Компания улыбалась, аплодировала особо метким «орденам» в чей-то адрес и незаметно сочувствовала Невиллу.
Захватившая всеобщее внимание Астория принялась распоряжаться перед расставанием:
— Все присутствующие обязаны посетить мой, ладно, и Дафны тоже, дом на второй день Рождества. Мой день рождения остался не отпразднованным, поэтому… ещё раз прошу у Саши и Гермионы прощения, остальных жду с подарками. Не стесняйтесь — тащите всего и побольше.
— Астория, нужно предупреждать заблаговременно, — предельно спокойно возразил Невилл, — потому что Саша и Гермиона, Гарри и Дафна приглашены мною вчера, а тебя приглашаю сейчас. Твоё желание мы исполним, если остальные не против, третьего дня. Попробуешь настоять на своём, и вместо меня придёт кто-то под оборотным зельем.
— Невилл?! — выдохнули с секундным опозданием Гермиона с Асторией.
— Вы никогда не догадались бы, правда, умницы-интриганки? — с выражением лёгкого превосходство на лице вопросом на вопрос ответил «неизвестный миротворец».
Новость для Астории оказалась шокирующей, впрочем, все выглядели ошарашенными. Самый спокойный и бесхитростный в компании мастерски переиграл признанных специалистов в интригах. Саша даже снял перед Лонгботтом шапку, признавая заслуги друга. Комплименты посыпались со всех сторон, но почему-то особенно радостной выглядела Астория, после чего… земля и небо поменялись местами, потому что она поддержала идею своего «скрытого гения манипулирования». Все улыбались, смеялись над своими вычислениями, и Гермиона вдруг подумала о том, что наконец-то все в компании выглядят счастливыми. Волшебный дух Рождества щедрой рукой отмерил подарки каждому.
Празднование католического Рождества любимый парень воспринял как само собой разумеющееся, объяснив девушке: «Всевышний один для всех людей, но власть имущим людям невыгодно объединение простых смертных, поэтому происходит подмена чистой веры на прибыльную религию. Восточное и Западное христианство, включая многочисленные ответвления — всего лишь использование умными хозяевами планеты старого принципа «разделяй и властвуй». Я не знаю такой веры, которая призывает обманывать, грабить, убивать человека только из-за того, что он исповедует иную религию. Любовь — вот основа, на которой строится вера, а зло в свою жизнь люди сами приносят. Я люблю тебя, люблю твою душу, и для меня на первом месте всегда стоит твоё счастье, Гермиона, но никак не догматы насквозь лживых служителей культа, делающих на вере людей свой выгодный бизнес».
Разговор произошёл на пороге дома родителей и Гермиона, поцеловав парня, весело заметила:
— В таком случае станем праздновать два Рождества. Как тебе идея, мой еретик?
— Зачем нам лишние расходы, моя католическая принцесса? Я, как нормальный человек, уважаю традиции и законы страны, в которой собираюсь жить. Мы с тобой в Англии, поэтому отмечаем все праздники английской земли. Давным-давно сказано «в Риме будь римлянином».
Уступчивость парня вознаградилась жарким поцелуем Гермионы. За таким страстным занятиям молодых людей и застукала Шарлотта Грейнджер, вышедшая из дома. Мама поприветствовала дочь и её парня, сдерживая добродушную улыбку, затем пригласила зайти вовнутрь, просветив смущённую парочку:
— Целоваться на морозе вредно, молодежь, завтра ваши губы покроются трещинками.
Раскрасневшаяся исключительно от холода, кусавшего за щёчки, Гермиона кивнула маме, переплела свои пальцы с пальцами парня и… ненавязчиво снова оказалась на его руках. Под комментарий мамы «умный поступок, молодой человек» Саша внёс ее в гостиную, где все нарвались на безобидные шутки мистера Грейнджера.
Жонглирование шутками закончилась тотальным поражением молодёжи, витающей в измерениях далеких от земного бытия. Гермиона довела парня до дверей комнаты, легонько поцеловала и заметила его виноватый взгляд:
— Твоим родителям… подарки не купил, — жалобным голоском, намекающим на желание слетать по магазинам, прошептал Саша, — отпустишь на час?
Расставаться не хотелось, но сажать человека на короткий поводок… не поступают так с тем, кого любишь.
— Ох, ладно, — выдохнула она, — спасибо, что спросил. Шевелись в темпе и не покупай ничего баснословно дорогого, пожалуйста.
Саша поцеловал её в нос, понятливо кивнул и аппарировал. «Забыла предупредить, — спохватилась Гермиона, переодеваясь, — подарки принято вручать рождественским утром. Патронус заметят — он точно отправился в не-волшебную часть Лондона. Вот безголовая умница, мобильные телефоны эффективнее волшебства, отнимающего изрядную долю сил. Будущее увидела, насмотрелась достаточно, а выводы сделать забыла. Спокойно, не обязательно всё тянуть самой. Он человек образованный, упоминал про традиции Англии, поэтому не нужно волноваться. Кроме того, не случится ничего трагического, если Саша поступит согласно принятой на его родине традиции. И чем я себе мозги забиваю? Всё будет хорошо — он у меня сообразительный».
За время отсутствия неугомонного парня она успела привести себя в порядок, более подходящий для домашней обстановки. Приглушенный хлопок, осторожный стук в дверь и Гермиона улыбнулась, но палочку приготовила. Меры предосторожности показались не лишними, потому что судьба однажды уже нанесла удар в момент, когда всё выглядело безоблачно.
— Заходи, — сказала она, — я одета… полностью.
Тонкий намёк остался без ответа — Саше срочно потребовалась консультация на тему «где спрятать подарок», потому что чары уменьшения он опасался применять. Заинтригованная Гермиона предложила в начале показать, в чём заключается проблема и тут же оказалась перемещенной в гараж. Угол помещения занимал подарок… комнатная пальма, высотой приблизительно футов восемь-девять. Девушка подошла ближе к деревцу, осмотрела его пристально, улыбнулась, после чего повернулась к Саше:
— Твое намерение удивить подарком маму, это ведь для неё, приветствуется, но ты же спер волшебное дерево из школьной оранжереи. Профессор Спраут вместе с Невиллом…
— Выполняли мой заказ, — заговорщицки подмигнул парень, — поэтому я ничего не «спер» как кто-то выразился.
— Сам виноват, предупреждать нужно. И в чём проблема?
— Наши ведущие гербологи настойчиво не рекомендовали уменьшать дерево. Вопрос: куда его спрятать?
Под чутким руководством Гермионы пальму упрятали в каморку, где хранились вещи, которые не хотелось выбрасывать. Показушная усталость хитреца вознаградилась поцелуем, коротким, потому что губы слегка побаливали.
Утреннее рождественское пробуждение Гермионы получилось по-настоящему прекрасным: губы любимого нежно её целовали. Заряд бодрости, полученный от парня, заметили родители во время праздничного застолья, но ограничились понимающими усмешками. Далее последовал разбор подарков: мистеру Грейнджеру очень понравилась футболка клуба «Манчестер Юнайтед» и собственная фамилия на спине; Шарлотте потребовалось присесть в кресло от удивления маленьким, но полезным деревом. Переждав волну благодарностей, Саша вручил «особенный подарок для особенной девушки» смущённо и счастливой Гермионе.
«Что такого необычного можно купить в магазине — спрашивала себя девушка, осторожно сдирая оберточную бумагу с небольшой коробки. Под упаковкой появился логотип «Хэрродс» и Гермиона незаметно выдохнула: «Ты наконец-то успокоился и прекратил меня баловать», но, за открыв крышку сдавленно охнула. Обычная коробка вмещала в себе сверкающие на свету туфли цвета утренней зари, сделанные из хрусталя. По необъяснимой причине (Гермиона молчала) Саша занервничал и принялся торопливо объяснять:
— Хрусталь не порежет твои ножки, не волнуйся, материал получил форму туфелек под воздействием магии, наверное, трансфигурации. Это старинная работа гениальных мастеров, так меня просветили специалисты. С каблучками всё нормально — при движении звук от них, как от обыкновенной обуви. В каких туфлях, а может, это они самые, Золушка отправилась на свой первый бал.
Гермиона обняла разволновавшегося парня и срывающимся голосом произнесла:
— Спасибо… это невероятный подарок… своевременный… платье я подберу.
Родители тактично ушли, оставив её наедине с парнем, который умудрялся преподнести сюрприз в обыкновенной ситуации. Заслуженный пятиминутный поцелуй он получил, после чего последовал вопрос: «Откуда такая роскошь?». Восторг восторгом, но любопытство у Гермионы всегда не дремало, тем более на такую вещь, которой не похвастается ни одна девушка.
Рассказ Саши получился скучным, без подробностей и, как почувствовала Гермиона, кое-кто сильно преуменьшал опасность. Полуистлевший сундук, в котором лежали туфли, он нашёл четыре года назад в тех же руинах, где обнаружил цветок «Последний свет». Уверение парня «только туфли взял» она приняла, но внутренний голос настойчиво заявлял: «Ещё один сюрприз мой дорогой хитрец придерживает и его следует ожидать не ранее Зимнего бала». Как бы узнать, что именно ты припрятал?». Чувствовать сильные эмоции у Гермионы получалось лучше, чем у парня, но чтение мыслей оставалось возможным только при помощи «Легилименс».
Осторожные наводящие вопросы спровоцировали Сашу на уход в глухую оборону, поэтому любопытству пришлось довольствоваться малым. Благодаря крепнущей связи на эмоциональном уровне она прочувствовала нарастающую упертость хитреца и сменила точку приложения расспросов. На предложение прогуляться по улицам Саша откликнулся с энтузиазмом, не подозревая того, что для следователя Грейнджер осталось нераскрытым ещё одно дело.
Прогулка на свежем воздухе вдвоём с любимым парнем принесла девушке сплошное удовольствие. Взрослые мужчины откровенно заглядывались на её счастливое лицо, а сверстницы поскрипывали зубами от зависти. «Каждая инстинктивно понимает — меня любят навсегда, и вас это злит. Вы точно знаете, что именно выражает взгляд моего парня, и такое знание портит настроение. Невероятное чувство для вас недоступно, потому что живёте по законам общества, по-моему, искажённым. Ранний секс? Легко! Менять парней, как бельё нижнее? Проще простого! Жить сегодняшним днём и плевать на последствия в будущем? Вы так и поступаете. Счастье не в деньгах, а в их количестве? Вперёд — карьера вас ждёт. Заработаете свои миллионы, получите заветную популярность, но любовь, настоящую, не продажную, не по расчёту, вы не встретите».
Размышления о высоких материях Гермиона остановила, заметив красную спортивную машину. Цветовая ассоциация подняла на поверхность сознания вопрос, который разоружившаяся сторона ухитрилась похоронить.
— Саша, ты продолжаешь скрывать от меня нечто важное, — безапелляционно заявила девушка, подкрепив свои слова капризным бантиком, в который непроизвольно сложились губки.
— Особых секретов не имею, — возразил недогадливый интриган, — осталась пара мелочей, но для тебя они окажутся приятными. Доверься мне и немножко потерпи.
«Бал ещё не скоро наступит, хорошо, подождём, но всё остальное вытряхну».
— Я говорю про твои кроваво-красные глазки, — подтолкнула она Сашу в правильном направлении, — что ты вытворял над собой?
— Специалист вытер часть моей памяти, — незамедлительно последовало признание, шокировавшее своей откровенностью, — для того, чтобы не осталось и призрака от прошлого. В жизни каждого человека случаются поступки, которые очень сильно хочется забыть, что я и сделал.
— Сумасшедший, — прошептала ошеломленная девушка.
— Über аlles, Гермиона, über alles, а лопнувшие капилляры мадам Помфри восстановила.
Любящие спокойные глаза парня показали девушке непоколебимую уверенность в собственной правоте. Переубеждать или доказывать ошибочность действий Гермиона отказалась, понимая и чувствуя, что ближайшие годы не будут абсолютно спокойными. «И убеждать уже не в чем — время ушло. Он продолжит охранять меня от всех бед, не принимая в расчёт мою способность за себя постоять. Это приятно, но я не хрупкая скульптура! Над такой заботливой привычкой мне предстоит поработать и, судя по упертому характеру Саши, дело растянется не на один год. Хорошо, со временем я смягчу его чрезмерную воинственность. Единоличных решений, касающихся нас обоих, нужно избегать, и я не стану исключением. Сейчас уже бессмысленно спрашивать что, вернее кого, он уничтожил в памяти, впрочем, если подумать… А нужно? Нормальные воспоминания не удаляют, поэтому забуду больную тему и поблагодарю парня».
— Саша-Саша, ты обожаешь кидаться из крайности в крайность, без которых вполне возможно обойтись, но твой мотив понятен. Спасибо, я тоже тебя люблю.
Ожидавший порцию нотаций парень секунд двадцать пораженно молчал, чем и воспользовалось Гермиона. Иронично улыбнувшись уголками губ «я тоже умею удивлять», она взяла пальцы Саши в свою ладонь и потянула безмолвное тело в сторону площади, где виднелась напряжённая ёлка.
Просыпаться от ощущения поцелуя нежного, мягкого, ласкового девушке понравилось до странной дрожи во всём теле. Прошедшим вечером они щадили губы друг друга, осознавая, что избыток передаваемых поцелуем чувств неминуемо закончится временным обоюдным мораторием на чудесное прикосновение. Она обхватила шею парня руками, легонько укусила за нижнюю губу (исключительно для привлечения внимания) и смешливо заметила:
— Мы сходим с ума, но я счастлива как никогда в жизни.
— Полностью с тобой согласен.
И они снова целовались, забыв обо всём на свете. Раскалённые чувства остудила мама, постучавшая в дверь и пригласившая «голодных» на завтрак, подразумевая под голодом совсем не еду. Гермиона выпроводила кое-кого — точно голодного — из комнаты, затем выполнила утренний гигиенический ритуал. Она спускалась по лестнице в гостиную, когда рядом возник патронус Астории с напоминанием о приглашении Невилла. «Правильно, мы же все обещали, –спохватилась девушка, — совсем из головы вылетело. Саша виновен в моей забывчивости, потому что я его люблю, и мысли заняты только счастьем, а я виновна в том, что и он всё забыл».
Любимая причина забывчивости, узнав куда предстоит отправиться, также «обвинила» в собственном склерозе не себя. Мнения сошлись на том, что каждый выпал из реальности, но это проблемы окружающих. «Вообще-то, — как отметила для себя Гермиона, — с момента признания в любви, противоречия с поучениями куда-то исчезли, испарились. Взаимное чувство растворило в себе потребность командовать, демонстрировать независимость от мужского мнения, бороться за какие-то убеждения, кроме счастья. Настоящая любовь принесла в душу такие эмоции, по сравнению с которыми всё остальное выглядит блеклым, скучным. В свою очередь и Саша не рвётся проявлять упрямый характер, где нужно и ненужно, наоборот, старается услышать первым моё мнение, даже в пустяках».
Под таким счастливым настроением она, обняв парня от души, перенесла обоих на Диагон-аллею. Гермионе захотелось выполнить совместную аппарацию — он согласился с едва заметной улыбкой, догадавшись, перед кем она хочет блеснуть способностями. Над вопросом «кто вернёт нас назад» девушка не задумывалась, потому что любимому также пригодится тренировка, и объятия будут не лишними. При всём «обожании» перехода каминной сетью Саша признал рациональность плана девушки не расходовать силы на аппарацию, поэтому маршрут проложили из двух частей. «Дырявый котёл» Саша предварительно осмотрел (кто бы сомневался), поговорил с Невиллом через камин и только после этого, выразительно тяжко вздохнув, шагнул в магический огонь.
За ним перешла Гермиона, выждав четверть минуты и приготовившись увидеть занимательную сцену. Ожидание оправдалось: противник каминного перемещения стоял в компании смеющихся друзей, покрытый с ног до головы сажей. Гермиона улыбнулась, поприветствовала собравшихся, достала палочку и занялась приведением бедняги в нормальный вид. Виновато разведший руки в стороны Саша, словно говорил: «Бытовые чары у меня не получаются, спасай».
Годом или двумя ранее она обязательно указала бы парню на явный провал в знаниях, пристыдила мягко, но сейчас… «Неспособность управлять бытовыми чарами чем-то напоминает «успехи» Невилла в зельеварении. Каждый имеет свои маленькие недостатки! Я, например, боюсь летать на метле — все знают, но меня понимают и не насмехаются. Допускаю, что и тот же Мерлин не умел выполнять всё идеально». Жертву «заговора чёртовым каминов», как выразился Саша, удалось отчистить совместными с девушками усилиями, после чего Невилл представил всех незаметно сидящей в угловом кресле женщине:
— Астория, Гермиона, Дафна, Гарри, Саша, познакомьтесь — моя мама, Алиса Лонгботтом. Я показывал всех в Омуте памяти, поэтому заочно она вас знает.
Девушки и парни высказывали миссис Лонгботтом положенные случаю слова, а Гермиона смотрела на счастливое лицо Невилла и Саши: они улыбались, молчаливо кивая один одному. Не вовремя вспомнились гнусные обвинения рыжего скота, четырёхлетней давности, в которых не имелось доли правды и собственная доверчивость. «Саша, Саша, ты планировал чужие судьбы, отдавал другу последние деньги, выстраивал чужое счастье, а сам остался бы одиноким, не спровоцируй я тебя в поезде. Просил у Гринграсс поддержки для меня и Гарри, себе же готовил забвение. Ты собирался убить ржавого недоноска, чтобы я не досталось ему, и после этого ожидал смерти от меня. Вот почему говорил тогда, у костра, что только я убью тебя. Глупый, какой же ты глупый! Почему не поговорил со мной? Стоп, а я поверила бы тебе? И кто глупый? Бог с ним с прошлым, теперь мы вместе, и это главное».
Её погрустневшее настроение заметил или почувствовал Саша, чтобы через секунду встать рядом, обеспокоенно вглядываясь в глаза.
— Всё нормально, — успокоила она парня, — не волнуйся, всего лишь воспоминания собственной дурости.
— Иногда такое полезно поднять из памяти, но лучше не увлекаться самокритикой, можно легко скатиться в самоуничтожение.
Гермиона кивнула головой, давая понять, что полностью разделяет мнение любимого. Приём у Невилла тем временем перешёл в фазу «все за стол» и гости заняли отведённые места. Обед в лучших традициях английского этикет закончился, после чего последовали расспросы от миссис Лонгботтом. Маму Невилла очень сильно интересовали годы сына, которые она пропустила из-за болезни и присутствовавшие занялись освещением деяний своего товарища. Гермиона и Гарри Поттер, как люди, проводившие с Невиллом больше всех времени, красочно описывали его подвиги на первом курсе, не забывая упомянуть сокращение популяции котлов, затем отметили заслуги четвертого и остальных годов обучения.
Эволюция от «хороший мальчик» до «надёжный, проверенный друг» отразилось на лице матери гордостью за своего сына. Сёстры Гринграсс уделили внимание моральным качествам Невилла, и в этом первую скрипку вела Астория, что не осталось незамеченным. Особо яркие воспоминания школьных дней друзья оставили в Омуте памяти. Из всеобщей картины выбивался Саша, но миссис Лонгботтом этого, казалось, не замечала, как воспитанный человек. В целом полуофициальный раут вылился в приятный день вытряхивания пыли из памяти о прошедших событиях.
На повторное празднование дня рождения вреднейшей из вредных девушек Гермиона и Саша отправлялись с осторожностью и намерением не разлучаться дольше требуемого природой. Опасения оказались безосновательны: Астория обращала на всех равную долю внимания за исключением Невилла. Праздник обошёлся без потрясений, чего кое-кто из присутствующих побаивался. За потрясение не засчитали даже объявление Гарри Поттера о помолвке с Дафной.
Трейси Дэвис шепнула на ухо Гермионе: «Он и так слишком затянул или просто боялся» тем самым показала, какие слухи циркулируют в среде слизеринцев. «У нас также ожидали чего-то подобного, — от имени гриффиндорцев подумала девушка, — разница заключалась лишь в кандидатуре на роль девушки самого знаменитого парня магической Англии. Некоторые особо упертые слепцы отказывались замечать очевидное, но теперь все окончательно прозреют». Своими мыслями она поделилась с Сашей после возвращения домой.
Коварно улыбнувшись, парень посоветовал не забивать мозги глупостями и тем более не завидовать, тем самым показал способность легко воспринимать потаённые эмоции девушки. Гермиона почувствовала желание парня сделать нечто особенно приятное, но не успела озвучить вопрос — поцелуи не способствуют логическому мышлению. Хорошая память сработала только на следующий день, сразу после вопроса парни: «Какой город предпочитает прекрасная девушка, чтобы провести вечер с недостойным?». Не задумываясь, она назвала Париж и ресторан на Эйфелевой башне. Что произойдёт после романтического ужина Гермиона догадывалась.
Министерский порт-ключ перенёс в магическую часть столицы Франции, далее последовал переход вне-волшебный мир, такси и спустя час они сидели за столиком.
— Гермиона, я люблю тебя, — заговорил Саша, дождавшись ухода официантки, — поэтому… чертовщина… приглашаю на танец.
«Ты нервничаешь ещё больше, чем я» — но в голос ответила:
— Я тоже тебя люблю, идём танцевать, заодно посмотрим, чему научила Астория.
— Хотел сказать совсем другое, — мило смущаясь, Саша прижал её ближе к себе и повёл.
— Что же тебя напугало? — Гермиона беззаботно улыбалась, — Вообразил очередную проблему и мучаешься?
— Нет-нет-нет, — на одном дыхании выпалил парень, — это не проблема, как бы выразиться… уязвимая точка всех нормальных мужчин.
–Ты меня заинтриговал.
— Гермиона, я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой, — произнес Саша, выжидательно вглядываясь в её глаза.
Неожиданное предложение руки и сердца откликнулось в душе девушке счастливой мыслью: «Да! Да! Да! Ты всё же сообразил».
— Я согласна, — ответила она, — свадьба только после окончания школы.
Парень кивнул, почему-то облегченно выдохнул, улыбнулся, и в тот же момент Гермиона припомнила свой нелепый сон в сентябре. «Я видела всё это во сне, правда, лицо твоё плохо запомнилась. В том сне ты кричал на меня, а здесь всё сделал правильно».
Красивое звучание музыки прекратилась, и двое вернулись за свой столик. Гермиона вдруг почувствовала всплеск панического ужаса, который проецировал любимый жених. Вопросы остались невысказанными, потому что парень энергично подхватил её с кресла и поставил за своей спиной. Окружающая реальность словно застыла, люди замерли в несуразных позах, голоса исчезли.
— Что происходит? — прошептала Гермиона на ухо парня.
Вместо объяснений он завёл свою левую руку назад и нашёл её пальцы, чтобы стиснуть.
— Как предсказуемо и как глупо, — раздался мелодичный женский голос и Гермиона заметила источник угрозы.
Возле столика стояла обворожительно красивая женщина с глазами, в которые не хотелось смотреть.
— Я могу поцеловать свою невесту на прощание? — от вопроса Саши у девушки едва не подкосились ноги.
— Ничтожный червяк, помоги своей невесте присесть — она же сейчас упадет от страха. Успокойся глупец — я пришла за другими, а вы просто оказались поблизости.
Приказ могущественной незнакомки парень выполнил. Гермиона уселась на кресло, не отпуская его ладонь.
— Ты ещё не поняла кто перед тобой? — вопрос, адресованный девушке, заставил похолодеть от страха.
— Извините, я вас не знаю, — слегка подрагивающим голосом ответила Гермиона.
— Ничего страшного, сейчас твой жених меня представит.
Саше понадобилось сделать большой глоток сока, перед тем как сказать:
— Гермиона, познакомься с леди Вечность, она же Смерть.
Девушка сумела только кивнуть, не поднимая взгляда. Сила, перед лицом которой она оказалась, вызывала ужас, парализующий и всеохватывающий.
— Невольно подслушала ваш разговор, так уж получилось, — говорила леди с бездонными глазами страха, — после чего узнала недавних гостей. Почему бы не пообщаться, правда? Вы оказались интересной парой: разыскали друг друга, преодолели сомнения, открыли свои души, соединились в единое целое. Я не прошла мимо и решила наградить такое редкостное чувство по достоинству. Вечной жизни не подарю — сойдете с ума от скуки, но умереть вместе вы сможете.
На столе из ниоткуда появились два кольца: обыкновенное золото без камней и прочих излишеств.
— В чём подвох? — спросила Гермиона, уже имевшая дело с дарами смерти.
— Своевременный вопрос, — иронично заметила могущественная женщина, — поэтому получите комментарии. Кольца обретут полную силу в день вашей свадьбы и будут защищать своих владельцев от всяческих приворотных зелий и подчиняющих заклинаний. Вы получите возможность умереть одновременно, как любящая пара. Если же кто-то изменит супругу, даже мысленно, кольца потеряют свою силу, а я встречусь с каждым в порядке прибытия. Ах да, маленький нюанс — до свадьбы невеста должна оставаться девственной. Целуйтесь сколько пожелаете, но все остальное радости после бракосочетания. Можете жить по-своему, как вам захочется, в таком случае кольца просто исчезнут, и вы не вспомните про мой подарок. На этом я с вами прощаюсь, временно.
Исчезновение могущественной силы произошло бесшумно и совершенно незаметно для глаза: только что сидела напротив и вдруг пропала. Восприятие окружающего мира для Гермионы вернулась в естественное состояние. Застывшие люди продолжили двигаться, разговаривать, звуки голосов немного успокаивали. Она не выпускала ладонь парня из своих пальцев, чувствуя, как от него исходит мягкая волна тепла и радости, в которой отчётливо проскакивали искры пережитого страха.
Перед ними лежал подарок для двоих, но никто не спешил взять или отказаться. В душе, как своей, так и парня, она не чувствовала сомнений — всего лишь подсознательно боялась связываться с даром. На доводы разума «бери, это же идеальная защита» влияли неуспокоившиеся эмоции, в которых преобладал страх, заставляющий руки дрожать. После встречи с такой сокрушающей силой сознание Гермионы впало в подобие оцепенения. Дела парня обстояли не лучше, он молчал, плотно стиснув губы в тонкую полоску.
Понадобились добрые четверть часа для того, чтобы они пришли в себя. Не сговариваясь, положившись исключительно на любовь, горящую в сердце, каждый взял кольцо.
— Уверен? Только поцелуи до свадьбы, — Гермиона лукаво улыбалась, заранее зная ответ.
— И в себе и тебе, но кому-то будет трудно терпеть, а может, и не только кому-то. Шутить с такими силами или пробовать как-то обойти условия нельзя. Если сказано «целуйтесь» — это означает только поцелуи, потому что малейшее поползновение губ и рук ниже шеи расценят как нарушение, поэтому придётся нам, моя будущая жена, дожидаться свадьбы.
— Спасибо, я люблю тебя, — сказала она, поцеловав Сашу в щёку, — мы справимся.
По обоюдной договоренности, кольца решили носить на цепочках до момента бракосочетания. Саша жалобно пробормотал: «Кто носит цепь — тот раб, но полгода я выдержу», чем рассмешил девушку. Несмотря на незабываемую встречу, парижское свидание закончилось для Гермионы очень прекрасно. «Я ожидала совсем другого финала, — размышляла она перед сном, — настраивалась на вполне серьезные, взрослые отношения, а получилось… Так даже лучше! Близость телесная переносится на время, но в остальном мы только выиграли. Непонятно только, что подразумевал Саша, когда говорил о каком-то терпении. Никаких проблем в этом не вижу, потому что секс не главное в отношениях».
Каникулы закончились неожиданно быстро, наступило время возвращаться в школу. За день до начала учёбы предстояло оставить не-волшебный мир, родителей, которых обрадовало известие о предложении Саши. Мама аккуратно подводила дочь к мысли о том, что бабушкой она не спешит становиться, из чего следовало — нужно предохраняться. Искренняя забота мамы согревала Гермиону и одновременно веселила как никогда. Про встречу с леди Вечность она не собиралась никому рассказывать, тем более родителям — нервы близких необходимо беречь, но условие получения колец как-то совпало с пожеланием мамы.
Руководствуясь необъяснимым побуждением, Гермиона захотела вернуться в Хогвартс таким же способом, каким попала туда на свой первый год обучения. Саша отнесся с пониманием к ее прихоти, а друзья просто уступили неожиданному капризу. Объяснение своему желанию она получила в Хогвартс-экспрессе, рассмотрев лица собравшейся компании.
Поезд отправился и все затихли, осознавая, что это последняя поездка в качестве учеников. Кто-то загрустил, кто-то улыбался, но никто не спешил высказаться. Давным-давно Гермиона мечтала поскорее окончить школу, получить необходимые знания и ворваться во взрослую жизнь. Мечта осуществилась, осталось каких-то шесть с мелочью месяцев, но откуда-то в душу заползло щемящее чувство грусти.
На мгновение Гермиона подумала: «Перенестись бы в прошлое и всё исправить», но спустя секунды устыдилась собственного эгоизма. «Провести целых три года без Саши, смотреть на серенькую мышку Дискейна, ждать звонка, нет, это изуверское пытка. Нужно учитывать и такую вещь, как влияние Вселенной, в которой ничего не происходит без последствий. Саша вмешался в мою жизнь и заплатил так, что мало не показалось. Мои изменения вполне способны разрушить все, чего сейчас достигли, поэтому с желаниями необходимо вести себя осторожно — вдруг сбудутся». Гермиона улыбнулась своему жениху и незаметно, как ей думалось, вздохнула. Некоторые ограничения пришлись совершенно не своевременно.
Зимние школьные будни сильно отличались от весенне-осенних дней, потому что основное время приходилось проводить в стенах Хогвартса. Раньше это слегка давило на психику, раздражало иногда, но теперь, с возвращением Саши, многое выглядело в более весёлых цветах. Остались позади горечь, разлука, боль, страдания, глупейшие недопонимания. Впереди ждала свадьба, на которую один хитрый парень даже не рассчитывал, судя по всему.
Гермиона сразу по возвращению в замок открыто продемонстрировала некоторым девушкам свою позицию в отношении мистера Редера. До прилюдных поцелуев она не опустилось, слишком уж это не в ее характере, но доходчиво объяснить «подругам» сумела. Вестником для девушек послужила заметно поутихшая после проигрыша рыба-Браун.
Как-то вернувшись с после занятий с Сашей (щёчки пылали, губки распухли) Гермиона получила полу-вопрос полу-упрек от Лаванды:
— Меня обвиняла в разврате, а сама чем занимаешься?
— Саша намного больше, чем «просто мой парень», но тебе этого не понять, — непринуждённо произнесла Гермиона, — потому что у нас настоящие чувства, а не похоть или потребность в разрядке.
— Да-да, — фыркнула соседка, — расскажи это какой-то дурочке. Сама прямо светишься, противно смотреть, от удовольствия, а мне втираешь про возвышенные чувства. Всем парням от нас требуется только секс и ты с Редером, не исключение из правила. Для женщины каждый мужчина — это всего лишь самец, поэтому не выкручивай мозги, уж в таком я разбираюсь получше тебя.
— Насчёт мозгов ты преувеличила, Лаванда, но в остальном, как всегда, полностью ошибаешься. Парни, мужчины, как и мы, бывают разными — нельзя всех равнять. Они также переживают, мучаются, страдают, ищут свою единственную любовь, но слишком часто сталкиваются с особами, похожими на тебя, из-за чего потихоньку превращаются в похотливых зверей. Мы устанавливаем правила для мужчин и почему-то сами же позже начинаем возмущаться.
— Грейнджер! — удивлённо заявила Лаванда, — ты защищаешь мужчин?
— Не всех, исключительно своего Сашу, — с чувством превосходства ответила Гермиона.
— Как далеко «своего»?
— Ты не сможешь вообразить насколько, поэтому остальным нечего ловить.
Малопонятный для мужчин диалог сказал Браун достаточно. На следующий день количество завистливых взглядов от девичьей половины удвоилась, но все ограничивались только взглядами. Отсутствие потенциальных конкуренток объяснялось легко: инстинктивно девушки понимали, что именно происходит между Грейнджер и Редером.
Для самой Гермионы всё выглядело зачастую очень непросто. Предупреждение Саши про терпение она поначалу не восприняла серьёзно. Школьные дни предоставляли обоим достаточно времени на занятия далекие от учёбы. Нежные, ласковые поцелуи незаметно переходили в страстные, обжигающие, будоражащие воображение с желаниями. Иногда Гермиона благодарила Сашу за сдержанность, но изредка, после пробуждения, хотела совсем иного. Сны, которые она видела, приносили удовлетворение и в тоже время оставляли после себя ощущение незавершенности, суррогатности. Про эротичную составляющую снов как-то признался и Саша, после чего оба вздохнули, сочувственно.
На фоне вынужденного воздержания довольные мордашки друзей смотрелись, в некоторой мере, вызывающе. Естественное решение — ограничить совместные встречи, не встречало поддержки ни Гермионы, ни Саши. Девушка вообще отказывалась находиться без своего жениха дольше, чем требовалось времени на сон, в котором не обходилась без его распутного участия. О том, какое предложение она получила в Париже, знали только родители и сестры, для остальных же поведение всегда дисциплинированно-холодной Грейнджер выглядело удивительным. Почему? Школьная братия незаметно смирилась с тем, что Гермиона засияла как красивая девушка, спокойно приняла её союз с Редером, до зубовного скрежета завидовала дружбе с Поттером и семьёй Гринграсс, но никак не могла понять утренние сцены.
На каникулах Гермиона привыкла (очень быстро) просыпаться от поцелуя любимого, а после парижского свидания вообще засыпала в одной с ним кровати и вдруг всего этого лишилась. Половину первой ночи девушка ворочалась в постели, теряясь в догадках «и почему это я не засыпаю, отсутствует что-то ужас как необходимое». Беглый анализ: кровать — матрас –одеяло –подушка, указал на Сашу, бессовестно дрыхнувшего в своей спальне.
Гермиона не выдержала, надела халат и спустилась в гостиную факультета, проверяя странное чувство притяжения. Незаслуженно обвинённый в отсутствии совести парень уже сидел на диване перед камином. Проблема оказалась общей– Саша также страдал бессонницей «из-за отсутствия ненаглядной англичанки». С этой ночи и зародилась первая традиция, просыпаться, обнимаясь. Почему так получилось– они и сами не понимали.
Как назло или по законам подлости наставляемый будильник срабатывал, как ему вздумается: разбудит в нужное время, зазвонит вечером. Из-за сумасшедшего будильника Гермиону и Сашу часто поднимали с дивана коллеги по факультету. Слухи просочились до директора МакГонагалл и двоих вызывали на воспитательную беседу, трижды.
Гермиона объяснила ситуацию с бессонницей и лекарством, в роли которого выступал Саша для неё, а она для него, на последней встрече. Строгая и в тоже время понятливая Минерва МакГонагалл посетовала на судьбу свою тяжкую:
— Мне мало того, что Поттер пропадает по ночам с Гринграсс, так ещё и вы свалились со своими чувствами. Ладно, Поттер хотя бы обручен официально, а вы, молодые люди?
— Я предложил Гермионе выйти за меня замуж и она согласилась, — вопрос о серьезности отношений снял парень, — мы не хотим предавать огласке уровень наших отношений. Так уж сложилось, госпожа директор, что я не могу обойтись без Гермионы. Дальше поцелуя у нас не заходит, поэтому не волнуйтесь о последствиях скоропалительных решений молодёжи.
— Ваша манера говорить, убеждать, мистер Редер, напоминает одного ученика с очень трудной судьбой. Я не стану копать глубоко, но кое-что всё же сделаю и для вас, и для поддержания дисциплины.
Соломоново решение Минервы МакГонагалл понравилось Гермионе, не говоря уже про восторги парня. Директор вытерпела вызывающее поведение любимой ученицы ровно неделю, после чего выдала негласное разрешение занять комнату на пятом этаже. Пустующих помещений в замке имелось с избытком, поэтому на остальных учениках решение директора не отразилось.
Эльфы превратили комнату в подобие спальни и рабочего кабинета с обязательным камином. В качестве охранников-швейцаров выступили магические доспехи, открывающие проход исключительно после произнесения пароля. Настойчивые просьбы директора «приходить в факультетские спальне до подъема почаще» Гермиона обещала выполнять, но спустя две недели свела всё к двум-трем дням.
Упорное вначале желание выполнять условия таяло под воздействием обнаглевшего парня. Саша просто игнорировал сверхранний подъём и просыпался в установленное им время. Вялые попытки Гермионы взывать к совести и благоразумию заканчивались поцелуями, от которых кружилась голова. Всё чего она сумела добиться от коварного жениха — появление в спальне Гриффиндора по понедельникам.
Как средство борьбы против нарастающего влечения в области ниже талии, следующее за поцелуями, Гермиона выбрала действенное и полезное средство — учёбу. Домашние задания выполнялись в расширенном объёме, невзирая на редкие протесты почитателя краткости. В библиотеке девушка распоряжалась, как ей вздумается: читали и готовились до изнеможения. У школьных масс, недалеких в умозаключениях, сложилось превратное впечатление о том, что Редер ведет себя словно последний подкаблучник. Как ещё назвать парня, позволяющего собой командовать? Только подкаблучником! На уроках садится с Грейнджер, в Большом зале также, из библиотеки выходит только после ее разрешения, он вообще тряпка, а не мужик. Хуже того — возле туалета ждёт свою хозяйку! Какой позор! Обратную сторону «подкаблучника» никто не замечал. «Бесхребетный мальчик» жестоко контролировал время для умственной работы и мольбы Гермионы «ещё пару страничек прочитаю» не находили отклика или уступки. Несколько раз она попробовала надавить, пригрозила ограничениями в поцелуях и получила адекватный ответ:
— Гермиона, — спокойно переубеждал парень, — человеческий мозг не способен продуктивно функционировать постоянно. Два, максимум три, часа умственных усилий и нужно делать перерыв. Пойдём, погуляем на свежем воздухе, сменим обстановку. Я понимаю и разделяю твое желание задавить опасные поползновения, но всё нужно выполнять правильно. Загрузила мозги, а тело? Практика с теорией выматывает нас посильнее высиживания геморроя. Моё предложение: после уроков занимаемся в библиотеке, сколько влезет, но за час до ужина мы заканчиваем. Нормальная погода — идём гулять, не нравится нам –отдыхаем. На ночь едим меньше, вредно для здоровья, и спустя тридцать минут по окончанию ужина учим тебя нормально сражаться.
И столкнулась Гермиона с тем, о чём предупреждала мама: встать в позу «я лучше знаю, что и как делать» или подумать головой, отбросив гордость. Минутное раздумье (чтобы Саша не задирал нос) закончилась обоюдным согласием.
Как учитель кое-кто оказался совсем не добрым, по сравнению с прошлым, во многом даже жёстким. Наработанные ранее связки заклинаний подверглись нещадной критике с точки зрения более опытного бойца. Гермиона считала свой уровень владения боевыми заклинаниями высоким, но количество проигрывала автоматизму с опытом. Арсенал Саши состоял из десятка заклинаний, которые он применял эффективнее, чем она свои намного больше по количеству. Защитные и атакующие заклинания английской школы магии парень безжалостно отсортировал: оставил «Протего» «Ступефай» «Петрификус Тоталус» и Непростительные с«Фините Инкантатем».
— Лучше владеть идеально пятью ударами, чем сотней, как получится, — объяснил он.
С помощью Саши она освоила смертоносные «Пугионс» «Гладио» «Хастам» и динамичную защиту «Клипеум». На свои занятия, в глазах остальных всё выглядело интимными уединениями, девушка запасалась кровеостанавливающими зельями. Финансовые возможности позволяли закупать необходимые без ограничений. В процессе тренировок-спаррингов часто возникали досадные ранения, без которых не обходится нормальное обучение, но к такому заранее подготовились. Не обошли вниманием и тему беспалочковой магии (невербальной оба владели прилично) так рекламируемой некоторыми «специалистами».
Колдовать без палочки возможно, но здесь приходится учитывать затрачиваемые силы на действие и полученный результат. Управлять ложкой в чашке легко, но в остальном… Умные предпочитают использовать инструменты, чтобы облегчить свой труд и перемешивают чай ложкой, а не пальцем, глупцы же тянут телегу вместо лошади. Беспалочковую магию нужно использовать, как самое последнее средство, от которого зависит жизнь. Какой толк от того, что волшебник выполнит пару заклинаний голыми руками и окажется обессиленным? Не на пустом месте тяжеловесы от магии всегда стараются колдовать палочкой. Саша признался в том, что не сумеет убить противника легким движением пальца, в лучшем случае — нанесет слабенькое ранение и упадет от истощения.
Предварительно выслушав аргументы, затем попытавшись выполнить элементарный «Нокс» девушка взялась упорно добиваться приемлемого результата. Из достаточного едких комментариев Саши в адрес «героев, научившихся всего за пару месяцев» она поняла — быстро только котята рождаются. За оставшиеся полгода учёбы он спрогнозировал одно беспалочковое заклинание, которое Гермиона сумеет осилить. «Меня натаскивали два года самые безжалостные учителя, — ехидничал жених, — день за днём, без перерыва на выходные. Сейчас я смогу использовать только «Гладио» «Клипеум» «Хастам» или ваши «Протего» «Ступефай» «Финитэ». Про Непростительные и не помышляю — не прибью и муху, разве что прихлопну ладонью, без магии. Полноценный щит или удар без палочки это из разряда «я так хочу, поэтому такое возможно».
Гермиона верила своему учителю, но в душе надеялась его превзойти, как минимум в количестве, а максимум — качеством заклинаний. Дальнейшее время показало, что на одном упрямстве далеко не уедешь, но старание и труд всё перетрут… когда-нибудь.
Моральные, умственные и физические нагрузки привели к тому, что девушка с трудом добиралась до постели. Резервов организма оставалось на минутный поцелуй и всё — здравствуй утро. Как-то сестры заметили: «У вас такой вид, словно вы часами кувыркаетесь в кровати. Пожалей парня, заездишь до свадьбы». На провокации она не поддалась, молчаливо покивав головой. В начале февраля у Гермионы имелись проблемы важнее, чем какие-то инсинуации.
Приближался Зимний бал, который должен стать традиционным для Хогвартса, своего рода репетицией перед выпускным балом, но кое-кто не признавался в чём суть предстоящего «совсем маленького» сюрприза. «Понятно, что подарок будет приятным и волнительным, но зачем затягивать?». Всепожирающее любопытство Гермионы парень направил в созидательное русло: показал свой щит «Эгидес» и предложил довести до нормально-работающего состояния. Идея увлекла девушку сильно, она уже видела в мечтах, как новое заклинание изучают будущие поколения.
На грешную землю опустил любимый: «Все наши разработки принадлежат нам и нашим детям, а не широкому кругу бездельников. Ты же хочешь, чтобы наши дети имели скрытые резервы на случай непредвиденных обстоятельств? Волшебный мир скажет: «Спасибо, Гермиона» и усилится за наш счёт. Тебе нужна слава или безопасность своей семьи? Твой ум ещё успеет получить известность».
Апелляция парня к безопасности детей, мгновенно выветрила из сознания эгоистичные порывы и послужила хорошим стимулом в разработках. «Старинные семьи бережно хранят свои секреты, поэтому нам также придётся самим заботиться о наследниках. Люди меняются, времена меняются, но знания, дающие преимущество, остаются».
Накануне знаменательного события — Зимнего бала, который проводился впервые, ажиотаж с поиском пары приобретал гротескные формы. Прошлое мероприятие, приуроченное к турниру, проходило под диктовку прекрасной половины: девушки выбирали с кем идти, кого игнорировать. Война с Тёмным лордом внесла существенные коррективы, сократив количество мужской части Хогвартса. Согласно статистике на одного парня старше пятнадцати лет приходилось три девушки. Конкуренция развернулась по всем направлениям: внешность, одежда, личные симпатии, ненавязчивая помощь в учёбе. И всё же приближение дня бала спровоцировало особо нетерпеливых на поступки далекие от слова «честно». Пошли в ход и компромат, и сплетни, и откровенное поливание грязью конкуренток. Сильнее всего страдал герой войны Гарри Поттер — победителя Волдеморта преследовали десятки девушек, которые плевать хотели на его помолвку. Звезде присылали записки, устраивали засады, тем самым нервировали Дафну и дразнили Асторию. Репутация младшей сестры не спасала от толпы фанаток, потому что всем требовался только Гарри Поттер.
Избалованная мужская половина тем временем выбирала себе самых достойных, по их мнению, девушек, в числе которых неожиданно оказалась и Гермиона Грейнджер. Двое парней с Рейвенкло, потерявших страх и обнаглевших от избытка самоуверенности, прямо в библиотеке, не обращая внимания на Сашу, предложили девушке выбрать одного из них, того, с кем она пойдет на бал. Резко поглупевших умников взял в оборот любимый:
— Парни, давайте пройдемся и поговорим без свидетелей, — Саша ответил на предложение вместо девушки, игнорируя ее просьбу не трогать дураков.
Чем закончились «переговоры» узнала вся школа. Незадачливых кавалеров мадам Помфри отпаивала зельями трое суток. Никто не ожидал от «подкаблучника и тряпки» настолько жестокой реакции. Его жертвы получили многочисленные магические травмы и потеряли зубы от кулаков. Радикальные меры Редера-садиста (парню мгновенно поменялись статус) напомнили многим о том, что в тихом омуте черти водятся. Доброжелатели из девушек запустили слух «Редер это Дискейн под оборотным зельем». Рты таким «подругам» заткнула уже Гермиона, предложив прочитать, сколько времени действует зелье, а троих безголовых дурочек, не признающих научных фактов приложила заклинанием «Капут Инасис», правда, особого эффекта не добилась из-за того, что у идиоток и без магии в голове пусто. Гермиона не остановилась на полумерах: особо упертые, непонятливые «ныряли» головой в унитаз до «признания силы научных фактов».
Совместно предпринятые действия оградили и Гермиону, и Сашу от нервотрепки перед балом. Она сосредоточилась на платье с прической, туфли уже в наличии, парень… подогревал любопытство загадочным молчанием.
Время начала зимнего бала объявили в духе английской демократии: директор –королева сказала: «В субботу, четырнадцатого февраля» парламент — ученики единогласно согласились. Неудачницы из числа не нашедших себе партнёров, дико завидовали участницам бала. Минерва МакГонагалл выставила жёсткий критерий для входа на праздник, из-за которого вольные охотницы оказались за бортом. На мероприятие допускались только пары, а все остальные должны задуматься над своим поведением в отношении противоположной половины.
Окончательную подготовку к балу Гермиона проводила вдали от «дружелюбных» гриффиндорок. Ещё на стадии предварительных обсуждений «кто, что, как наденет» девушку замучили всевозможными расспросами, особенно всех интересовало платье.
Пролистывая страницы очередного каталога с платьями, Гермиона сама не знала, что конкретно она пыталась найти. Где-то рядом на столе лежала довольно-таки большая стопка уже просмотренных журналов, а рядом всего лишь парочка ещё неоткрытых. В голове повторялась мысль: «Не подходит, не подходит, не подходит!». Внутри копилось глухое раздражение, пальцы сминали листы и перелистывали, чуть ли не вырывая. Хотелось бросить каталог в камин, чтобы сгорел весь глянец и даже пепла не осталось. «Лучше самой себе платье наколдовать или вообще, на худой конец, сшить», — вздыхала девушка, откладывая каталог. Идея выглядела заманчивой, вот только не имелось времени на её воплощение. А ведь Гермиону предупреждали, что подготовку нужно начинать заранее. Весь замок сходил с ума из-за предстоящего бала. В прямом смысле этого слова. Но разве она виновата, что только сейчас заразилась этой болезнью, по-другому и не назовешь. Теперь она даже выбраться куда-нибудь для поиска платья не сможет. Ни на официальных правах, ни тайно. «И зачем вообще этот бал нужен?» — опять вздохнула Грейнджер, она понимала зачем, но раздражал ажиотаж.
Слушая восторженные разговоры других, представляя будущий праздник, Гермиона понимала, что бал не стоит затрачиваемых сил, особенно её сил. И по-хорошему, лучше бы она сбежала и спряталась в какой-нибудь дальней комнате на время торжества. «Просидев целый вечер с учебниками по гаданию, я проведу время полезнее, чем танцуя на балу». От следования столь лёгкому пути девушку останавливало чисто женское желание удивить и парень, который… совершенно не волновался. Захотелось удивить не кого-то, а себя, доказать, что и она заслуживает попасть хоть на минутку в сказку и забыть обо всех печалях. Поэтому всё должно быть идеально, в том числе и платье. Вот только в каждом предоставленном образце она умудрялась найти сотню недостатков. Современная мода отказывалась отвечать её вкусам и желаниям. Мысль о небольшом, контролируемом в пределах камина, пожаре становилась всё заманчивее. Именно в тот момент, когда Гермиона всерьёз раздумывала над тем, забросить все журналы в огонь по одному или стопкой сразу, в голову пришла запоздавшая идея посмотреть старые издания. «Должны же оставаться каталоги прошлых годов, а ещё лучше веков. Ведь всё новое — это хорошо забытое старое». Идея на проверку оказалась гениальной, когда в первом же старом журнале она нашла подходящее платье. Гермиона пролистала ещё парочку изданий и всё равно вернулась к первой находке — простому чайному платью цвета утренней зари. При виде него, появлялось убеждение, что она сможет удивить не только себя, когда посмотрит в зеркало, но и всех вокруг. Откуда-то даже появилось настроение пошалить. Говорят, что каждая женщина немножко ведьма, а она ещё и волшебница. Гермиона не знала, во что все выльется для неё, но предвкушение затопило её с головой.
Астория помогла с причёской, пообещав сохранить в тайне комнату на пятом этаже. Оставалась одеть Сашу и вперёд, на свой первый долгожданный бал. По просьбе Гермионы он предоставил всё свободное время после обеда, пообещав встретить ровно за четверть часа до открытия. Свои сборы она закончила раньше, как будто предчувствовала потенциальные осложнения. Интуиция не подвела: обещанный сюрприз передал школьный эльф в момент, когда Гермиона наводила окончательную красоту перед зеркалом. В отражении показалась на мгновение ушастая низкорослая фигурка, положившая небольшую самодельную картонную коробку на кровать. Гермиона автоматически отметила огрехи в трансфигурации простого предмета, но когда открыла…
«Мой Бог! Это же настоящая диадема, — от восторга Гермиона закрыла глаза, сомневаясь в собственном зрении, — из белого золота. Три сверкающих камня, неужели бриллианты? Девочки умрут от зависти! А моя причёска? Придётся всё немножко переделать, не беда, успеваю. Я люблю тебя, Саша».
Коррекция причёски отняла больше требуемого времени из-за нарастающего волнения. Пальцы Гермионы предательски подрагивали, норовили сделать всё небрежно, потому что мозг переваривал полученный сюрприз. Любовь и невероятная благодарность к парню затапливали сознание, отвлекая от простых действий. Она справилась с задачей и диадема не сваливалась с головы, волосы лежали аккуратно, элегантно уложенные. Перед выходом требовалось надеть мантию (в коридорах достаточно холодно) на этом все приготовления закончены. Гермиона открыла дверь, увидела качающегося с пятки на носок Сашу и неуверенно направилась к парню.
— Я люблю тебя, моя самая прекрасная девушка во всех вселенных, — тихо проговорил жених, — пожирая её благоговейным взглядом.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала девушка, — спасибо за диадему. Интригующе подмигнув, он достал палочку и небрежным взмахом трансфигурировал широкий воротник мантии в глубокий капюшон. Низ верхней одежды также претерпел изменения: полы мантии полностью закрыли туфельки.
— Сохраним интригу и раскрутим любопытство, — объяснил он свои действия.
— Ты не можешь обойтись без таинственности.
Саша кивнул, изобразил шутовской поклон, затем выпрямился и предложил «эскортировать очаровательную принцессу». Между нарастающими словесными потоками комплиментов Гермиона не успевала вставить ни слова, поэтому молча взяла парня под руку и повела в нужном направлении.
Зал встретил появление Гермионы весьма своеобразно: как только её замечали — наступала тишина. Внимание присутствующих притягивало необычное одеяние девушки, скрывающие всё, кроме лица. Женская половина насторожилась, ожидая пакостей от мисс Зазнайки. Основная масса девушек уже успела продемонстрировать себя и вдруг… Грейнджер всех затмила. Музыканты, игравшие тихую мелодию на сцене, забыли о музыке, попав под очарование прибывшей красавицы.
К своему столику, где уже сидели Астория, Дафна и Невилл с Гарри она подходила изрядно волнуясь. «Почему все так пристально на меня смотрят? Кого увидели? Они же давно меня знают, и ведут себя, словно Моргана явилась. В чём дело? Мне приятно замечать шокированные лица, но не так же откровенно нужно пялиться».
Надежда на спокойную реакцию окружающих умерла после снятия мантии. На пару минут зал погрузился в молчание от увиденного облика Гермионы Грейнджер. Блеск диадемы, роскошное платье цвета утренней зари в паре с туфельками, произвели настоящий фурор. Взгляды всех без исключения оказались прикованным к девушке, засверкавшей красотой сильнее ярчайшей звезды.
Спутницы парней догадались, чем угрожает новоявленная мисс Я-лучше-всех и занялись приведением в чувство потерявших голову. При помощи культурных методов: тычок локтем под рёбра, злобное шипение на ухо, кулак перед бесстыжими глазами удалось восстановить позиции и порядок в мозгах придурков, которые «вылупились на чужую девушку». Подобные и более экспрессивные выражения Гермиона услышала, присаживаясь в кресло. «Это безумно льстит самолюбию, поднимает самооценку, но одновременно пугает. Зависть превращает самую добрейшие девушку, в злобную ведьму, а волшебством здесь все владеют. Как бы не напороться на проклятие или сглаз — прецеденты уже случались и Уизлетта глазеет не скрывая ненависти. Какой выход из этой ситуации? Проще простого! Постоянная бдительность! И всё же мне безумно приятно».
— Ты выглядишь невероятно красивой, — разродился комплиментом Гарри Поттер.
— Очень красивой, — поддержал Невилл, — готовься отбиваться от поклонников.
— Всем парням ничего не светит — нашу Гермиону охраняет любовь, — добродушно улыбаясь, сказала Астория.
А дальше начался бал и ничего незначащие разговоры пролетели мимо сознания Гермионы. Всё время она танцевала только с Сашей, и причина крылась не в ревности. Способность отчётливо воспринимать чувства парня улавливала его потребность: «Я хочу танцевать с тобой и ни с кем более» и Гермиона всецело разделяла такое желание. Предложения сыпались на девушку, словно из рога изобилия, но отказ получали все, включая друга Гарри. Она хотела провести такой незабываемый вечер в обществе любимого, а все остальные… найдут свою половину души тогда и поймут. Счастья целиком поглотило её, любовь согревала и будоражила, поэтому на всё остальное не обращала внимания.
Тёмно-карие глаза любимого завораживали, манили, обещали, руки прижимали к себе, иногда до дрожи в коленках. От Саши исходило чувство безграничной любви, обожания и Гермиона взглядом отвечала взаимностью. Танец менялся один за другим, но девушка не ощущала усталости. Её парень, любимый старался выглядеть серьезным, и часто в глазах мелькало озорство. Без каких-либо усилий Гермиона догадывалась о том, что кое-кто хочет сделать праздник для Уизлетты надолго запомнившимся. «Не обращай внимания на глупую шлюху» — отправила мысленный посыл Гермиона и получила согласие парня, выразившееся едва уловимым кивком.
Улыбнувшись, Саша наклонил голову к её уху:
— Ты сияешь Гермиона, как и обещал когда-то, от тебя невозможно оторвать взгляд, я люблю тебя. Вот послушай: «Ах, глаза у кареглазки, вы у сказки взяли краски! И волшебной красотой карий взгляд сияет твой. Карий-карий, самый карий, карий взгляд сияет твой». Подправил чужие стихи и получилось точно о Гермионе Грейнджер.
— Спасибо, — прошептала она, — награду получит поэт обязательно.
Бал продолжался и Гермиона с Сашей с каждым часом растворялись в своей вселенной. Они слабо замечали, как смотрят на них окружающие, как злятся девушки на своих неожиданно-виноватых спутников — любовь перенесла двоих в недоступную для посторонних реальность. В числе первых они покинули зал после окончания бала, вернулись в своё убежище и принялись целоваться, целоваться, целоваться…