Пепел

Дурманящий запах пробирался внутрь, сквозь плотно закрытые двери и ставни окон, лез за воротник почти что осязаемыми тонкими пальцами, больно сдавливал кадык до рези в горле. Привычным движением Блок расстегнул верхнюю пуговицу шинели, и, опёршись руками на стол, продолжил изучать расстеленную карту. Почти весь город заражён. Зараза даже успела пробраться к Управе, выделенной ему в качестве штаб-квартиры, но плотные, каменные стены должны были защитить его от чумы. По крайней мере, так говорил Бакалавр. Возле тускло горящей лампы суетились мошки — света было слишком мало, и полководцу приходилось недовольно щуриться, дабы хоть что-то разглядеть в полумраке. Забаррикадироваться можно от чего угодно — от недовольных горожан, что уже начали кидать в солдат камнями, от Песочной Язвы, что превратила его с доблестного военачальника в карателя, от бандитов и ходящих полутрупов — но от этого дикого, пряного запаха скрыться было невозможно. С каждым вдохом голова наливалась свинцом, становилась тяжёлой и горячей, глаза сами начали слипаться. Сжав пальцами переносицу, Александр тяжело вздохнул и зажмурился так, что перед глазами начали плясать звёздочки. Нельзя отвлекаться на такие мимолётные желания, как сон. А с головной болью поможет расправиться хинин — вон, целую коробку конфисковали у местных аптекарей. Хоть и придётся глотать его целыми горстями, но разве это важно? Внезапный шорох заставил мужчину вскинуть голову, и, уже по привычке нащупать на поясе револьвер. Вроде бы, никого. Но в следующую секунду из-за двери послышалось тихое пение. «Кто это там решил с утра горло продрать?» — резко распахнув дверь, Блок застыл. В коридоре никого не было. Неужели кто-то из гражданских решил разыграть его таким дурацким способом? Но, пение продолжалось, и что-то омерзительно-холодное начало расползаться внутри грудной клетки, нагоняя панический ужас. Голос? Древний мотив и чужой язык? Губы начали дрожать. Блок резким рывком закрыл дверь, и, ухватившись за голову, сполз по стене. Зажмурился, закрывая уши, чтобы не слышать, не видеть кошмара, что подстерегал его в глубине тёмного коридора. Голоса гудели, сплетались в целый хор, шептали, срывались почти на визг на своём, непонятном языке, медленно окружали со всех сторон. Невидимые пальцы почти что разорвали воротник, уцепились острыми когтями в горло, выворачивая его наизнанку, перекрывая воздух. Картина перед глазами начала меняться: вдалеке виднелись юрты, косо-криво лепленные из тяжёлых бычьих шкур. Шуршала жухлая трава под дуновением ветра, согретая бликами костра, что трещал неподалёку. Огненные языки почти что взлетали к небу, желая затмить собой последние звёзды, исчезающие на небосклоне. Казалось, что этот костёр горит не на дровах — это гудение голосов заставляет его полыхать так ярко и горячо. Ощущения начали затмевать настоящий мир, и Александр вытер дрожащими руками пот со лба. У костра плясала девушка. Её тонкое тело, словно стебелёк, размеренно качалось в такт песне, что вырывалась с её треснутых, бесцветных губ. За каждым движением столь удивительного цветка наблюдали около десятка горящих глаз сыролепленных людей — кажется, одонгов? Гудение голосов становилось ещё громче и быстрее, движения танцовщицы — более рваными и резкими, но она не сбилась с ритма ни на секунду. Земля возле её изящных ног начала вздыматься буграми, трескаться, освобождая из себя диковинные побеги тёмной травы. Запах начал становиться сильнее — грудь полководца дрожала от нервного дыхания под насквозь мокрой рубашкой. Цепкие пальцы диковинного аромата пробрались в рот, к пересохшему языку, уцепились в кадык изнури, выкручивая его со всей силы… Ушат тёплой воды заставил Блока встрепенуться и тут же сорваться на ноги, что отказывались держать, но с большим усилием мужчина устоял на месте. — Ты сдурел? — грозно зыркнув на мальчишку-солдата, что стоял с ведром в руках, полководец вернулся за стол, опираясь о стену. — Никак нет, товарищ Блок, — немного испуганно ответил солдат, поспешно отсалютовав. — Просто зашёл вам карту с новым расположением чумных районов отдать, а тут вы… сидите. — Ладно, понял всё, — пригладив мокрые волосы, Блок почти вырвал с рук мальца свёрток и рвано расстелил его на столе. — Проклятье! Только вчера Сердечник и Земля ещё были карантинными районами, так теперь эта зараза повторно вернулась к ним! Немедленно отправить туда патрули с огнемётчиками. Будем воевать своими средствами, раз наши лекари и… Инквзитор, хе-хе, бессильны против этого мора. — Слушаюсь, командир, — отсалютовав повторно, солдат поспешил к двери, но тут же остановился окликом полководца. — Что это за дурман повис в воздухе? — немного устало спросил мужчина, подняв глаза от карты. — От самого приезда жить спокойно не даёт. — Гражданские говорят, что твирь цветёт. Трава степная. Пока ещё не выведали, как с этим бороться, но могу посоветовать лишь одно — не выходите никуда, командир. На улице вообще дышать невозможно — такой воздух пряный. И да, совсем с головы вылетело — к вам местная шпана рвалась, ревели и сопли размазывали, так к вам просились. Что делать с ними? — Пусти, — отмахнулся Блок, приподнимаясь. — Послушаю уже, что у них случилось