Снейп и снейпоманка

      Звук потревожил не только меня. Северус встрепенулся, прислушиваясь. Я же с лёгким удивлением взглянула в окно, на солнце, едва перевалившее за полдень. Для Гермионы было явно ещё рановато. С лестницы донеслась приглушённая ругань. Зельевар вскочил, бешено поводя глазами, и выхватил палочку. Секунду спустя дверь с грохотом распахнулась, врезавшись в стену.       Два заклятья ударили одновременно с разных сторон. Я видела, как влетевшая в комнату грязно-коричневая молния шарахнула в ставший на мгновение видимым белёсый купол щитовых чар Северуса. Долей секунды позже его заклятье рубануло появившуюся в дверях фигуру поперёк груди и вынесло спиной вперёд в коридор. Зельевар отскочил за высокую спинку кресла и стоял там, пригнувшись, как готовая к броску змея. Но бросаться на него не спешили. Видимо, неласковое приветствие несколько поубавило незнакомцам прыти. «Что-то слишком много волшебников в мире, где их вроде как нет», — равнодушно отметила я. — Севе-е-ерус! Кто же так встречает гостей? — раздалось из коридора. Но сам неизвестный поборник этикета не показывался. — Я не жду гостей, — огрызнулся зельевар. — Зайдите на неделе!       В тот момент, несмотря на всё свое равнодушие, я залюбовалась им. Стройная фигура дышала сдерживаемой силой, чёрные глаза искрились бешенством. Просто бог войны, да и только, хоть и магической. — Какая незадача. А мы свободны как раз сейчас. Может, всё-таки выпьем по бокалу вина, вспомним былое? — издевательски предложил тот же голос, противно вытягивая гласные. — Хватит болтовни, Селвин! — взвизгнула невидимая женщина, и стройный силуэт мелькнул в дверном проёме, словно пикирующий ястреб.       На колеблющийся щит Северуса обрушились сразу несколько заклятий. Зельевар выдержал, но когда последняя молния бессильно расплескалась о белёсое марево, он упал на одно колено, упираясь в пол сжатым кулаком. Его собственное заклятье лишь разорвало в труху кусок косяка. Зато кресло, слегка прикрывавшее бывшего профессора, превратилось в какое-то месиво из ошмётков ткани и обломков дерева.       Колокольчики моего замка залились хрустальным перезвоном, заглушая тяжелое, хриплое дыхание Северуса. — Не попал, не попал, — залился смехом уже знакомый противный голос. — Что с тобой, Северус? Старееешь? — А ты покажись, тогда и узнаешь, — рявкнул зельевар.       Но я видела, что он говорит с трудом, уже опираясь на обе руки, чтобы не упасть. Ограничители, чем бы они ни были, делали своё дело, наказывая непокорного за нарушение запрета. Лоб мужчины покрылся мелкими бисеринками пота, кожа посерела, тело сотрясала мелкая дрожь. В дверном проёме вновь мелькнула чья-то фигура, но зельевар мог только с ненавистью проследить за ней взглядом: сил поднять палочку у него уже не было. — Готов, — с удовлетворением констатировал густой бас, и в комнату, не скрываясь, вошел высокий, звероподобный блондин.       Легко отбив слабое заклятье, он в два шага пересёк комнату и пинком под рёбра заставил хозяина дома повалиться на пол. Мой взгляд словно прилип к сверкающему ботинку мерзавца. Он наступил на руку Северуса, всё ещё упрямо сжимающую палочку, и с явным удовольствием медленно усиливал давление, пока пальцы не разжались, уступая инстинкту. — Корвин… Противный! — обладатель слащавого голоса оказался высоким брюнетом с порочным, хоть и смазливым лицом. — Развлекаешься, а нас не зовёшь. Я тебя, конечно, люблю… Но так не чеее-е-ееестно… Белла! Ты слышишь, нас обделили, подружка!       Я медленно перевела взгляд на новое действующее лицо, которое до сих пор почему-то не замечала. Вот её не узнать было невозможно. Высокая, с копной чёрных подёрнутых сединой волос, она выглядела королевой. Злой королевой из очень злой сказки. Когда я заглянула в её безумные глаза, мне вдруг захотелось скрыться в своём ледяном замке, плотно закрыть все двери и окна и погрузиться с головой в хрустальные мелодии льда. Эта женщина, несмотря на спокойную, расслабленную позу, просто дышала хаосом. А хаос я ненавидела всем фибрами своей заледеневшей души.       Наверное, я бы так и поступила, если бы не стон. Точнее, даже не стон, а болезненный вздох на грани слышимости, прошелестевший по полу, как лёгкое дуновение ветерка. И я осталась. Не зная почему, отгородившись от происходящего толщей льда, я всё равно осталась в комнате. — Белла! — капризные нотки в сочетании со слащавым тоном звучали отвратительно. — Почему он меня всегда обижает?! — Заткнись, Селвин! — в один голос рыкнули Беллатриса и не знакомый мне Корвин. Волшебница, обойдя поверженного врага вокруг, подобрала его палочку и, не раздумывая, с громким треском переломила её пополам. — Ну, что, Северус? Не ждал нас? — звероподобный присел на корточки, за волосы приподнимая голову зельевара. — Рад видеть старых друзей?       Тот прошипел какое-то ругательство и закашлялся, марая кровью безупречные манжеты своего мучителя. — Грязная тварь, — выругался Корвин, с маху ударив его лицом об пол.       Даже сквозь всё усиливающийся перезвон хрустальных колокольчиков я услышала мерзкий хруст ломающихся носовых хрящей. А Корвин с брезгливой гримасой отстранился и принялся заклинаниями счищать кровь с рукава. — Ну, как так можно, Севее-еерус, — на его место тут же приземлился слащавый. — Зачем марать дорогого Корвина своей грязной кровью? Поганой кровью грязного полукровки! Магловского выродка! Фи… Не ожидал я от тебя, не ожидал. Ты очень упал в наших глазах, правда, Беллочка?       Беллатриса скривилась в ответ на эту ремарку, но промолчала, раз за разом обшаривая комнату цепким взглядом. Но разглагольствующему Селвину было явно не до таких тонкостей. — А я ведь был даже немного в тебя влюблён, противный мальчишка, — продолжал он. — Ты не представляешь, как я расстроился, когда узнал, что ты натворил… Фу-фу-фу, таким быть! В общем, надо срочно исправляться! Сейчас ты нам быстренько расскажешь, где твоя гадкая магла, и мы даже убьём тебя не очень больно. Не люблю, знаешь ли, как пахнет кровь грязных полукровок. Помоями пахнет. Просто фу-фу-фу! — В доме пусто, лорд Яксли. И живёт он один, — в комнате появился четвёртый мерзавец, с болезненной гримасой растирающий грудь. Так вот кого успел приложить Северус. — Отлично, Мальсибер, — кивнул звероподобный. — Теперь можно и поговорить. Поднимите его!       Мальсибер и Селвин перетащили Северуса в единственное кресло, оставшееся относительно целым. Белатрикс лениво взмахнула палочкой, и верёвки, возникшие прямо из воздуха, плотно опутали руки и ноги зельевара, буквально приковав его к мебели. — Лорд как-то обмолвился, что эта падаль и беспалочковой магией владеет, — предупредила Беллатриса. — Я помню, леди Лестрейндж, — Яксли дернул подбородком. — Но эта проблема решается очень легко.       Неуловимое движение палочкой, и тишину разрывает истошный крик. Колокольчики в моих ушах превратились в колокола, лишая звука происходящее у меня перед глазами, а толща льда стала стремительно мутнеть, скрывая то кровавое месиво, что ещё минуту назад было тонкими сильными пальцами искусного зельевара. Вокруг проступили узорчатые стены, отсекая реальный мир. Я снова стояла в самой маленькой комнатке своего ледяного замка. А передо мной трепетала алая искра.       «Покой! Покой! Покой!» — бухали колокола. И, казалось, сами стены подталкивали в спину, умоляя уничтожить то единственное, что связывало меня с хаотичным, полным боли, ненависти и разочарований миром.       Я занесла ладонь над искрой. И та вдруг замерла, лишь едва заметно мерцая, словно предчувствуя собственную участь и покоряясь ей.       «Как глупо… Когда-то я хотела спасти его больше всего на свете. А теперь подтверждаю его ненужность», — неожиданно подумала я. И эта простая мысль обожгла меня, будто маленькая искорка под пальцами вдруг превратилась в раскалённый уголь. Повинуясь необъяснимому порыву, я повела рукой, заставляя умолкнуть гром колоколов. Замок сопротивлялся, корчился, но покорялся моей воле. Надо же… А я и не заметила, что он обрёл надо мной такую власть. Нет, уж! Неожиданное открытие так обозлило меня, что толстые стены я снесла одним движением, снова пуская в свою жизнь сполохи, звуки и запахи окружающего мира. Я, и только я, решаю, как мне поступать и где!       Надо признать, что ничего приятного этот мир для своей блудной дочери не приготовил. В воздухе висел густой запах крови и боли, от которого меня тут же затошнило. В уши ввинтился противный голосок слащавого Селвина. — Плохой Северус! Нельзя обижать Беллочку!       Северус хрипло хохотал, всё так же прикованный к проклятому креслу, пуская кровавые пузыри. С пола, сплёвывая кровь, поднималась Белатриса, сверкая бешеными глазами. Яксли, не делая попыток ей помочь, с любопытством энтомолога уставился на бывшего шпиона, что-то выжидая. — Противный мальчик. Непокорный, — продолжал хихикать, похоже, окончательно свихнувшийся Селвин. — А непокорными мальчиками у нас занимается Корвин. О, да. Он просто обожает воспитывать непокорных мальчиков. Правда, при этом он бывает таким груу-уубым.       Придурок мечтательно закатил глаза, а я сплюнула, с трудом подавив рвотный позыв. Фантазия, больше не сдерживаемая ледяными стенами замка, отыгралась по полной, живо нарисовав мерзкую картинку. Нет… Я никогда не была ханжой, но всегда придерживалась мнения, что в любых отношениях, включая сексуальные, первым номером идёт обоюдное желание. А уж его-то в сверкающих ненавистью и отвращением глазах бывшего профессора не было и в помине. — Ты накажешь его, Корвин, накажешь? — бесновался ненормальный. — Погоди, Селвин, — отмахнулся Яксли. — Наш друг сам себя наказал. Такое мощное заклинание, да ещё невербально, да беспалочковое…       И тут я поняла, чего ждал этот садист: откат. И он его дождался. Селвин прыгал вокруг, радостно хихикая. Белла кривила идеально очерченные губы в издевательской усмешке. Мальсибер и Яксли просто наблюдали, жадно ловя каждый стон, порой срывающийся с плотно сжатых разбитых губ зельевара. А того трясло всё сильнее, носом пошла кровь, и он потерял сознание. Но долго отдыхать в спасительной тьме ему не дали: тяжелый кулак Мальсибера врезался в скулу, опрокидывая бьющегося в судорогах человека навзничь вместе с креслом. — Хватит! — отмерла я.       Хохот Пожирателей смерти затих, как по волшебству. Понимая, что выдала себя с головой, я отбросила капюшон и позволила мантии-невидимке плавно стечь на пол. — Кто это у нас тут? — обманчиво мягко проговорила Беллатриса, первой приходя в себя. Её палочка уже смотрела точно мне в лоб.       Хриплое «Нет!», сорвавшееся с окровавленных губ, сказало ей всё, что она хотела знать. — Так это и есть твоя паршивая магла? Скатываешься всё ниже, Северус. Сначала грязнокровка, теперь — магла. Мерзость, — покачал головой Яксли. — Дайте ей уйти, и я расскажу про портал всё. — Ты и так всё расскажешь, Северус, — усмехнулся Яксли. — Теперь ты расскажешь даже больше, чем знаешь. Хотя кое-что я понял и сам. Якорь. Она твой якорь в этом магловском мирке. Не будь её, ты бы никогда сюда не попал. Ну, а мы пришли сюда за тобой. Нас же тоже связывают сильные чувства. Хоть и несколько иного рода, предатель, — он походя пнул зельевара в поддых, заставив судорожно хватать ртом воздух. — Значит, магла… — А давай поиграем, Северус, — вмешалась Белла с издевательской улыбкой. — Мне интересно, как сильно ты к ней привязан. Если ты меня впечатлишь, может быть, мы даже отпустим её… После… Ну, как, согласен? Скажи, кого мне пощекотать?       Я с недоумением перевела взгляд с Беллы на хохотнувшего Яксли. Сумасшедший Селвин снова оживился, предвкушающе хихикая. Невозмутимый Мальсибер, скрестив руки на груди, прислонился к стене, явно чего-то ожидая. — Ну, же, Северус, кого? — поторопила тронутая баба. — Меня, — хрипло выдохнул тот, будто ждал этой фразы. — Круцио! — с безумным хохотом выкрикнула Беллатриса.       Кресло затрещало под выгнувшимся дугой человеком. — Кого? — снова спросила Белла, минуту спустя опустив палочку. И получила явно ожидаемый ответ. — Меня! — Круцио!       А я смотрела на этот ужас широко распахнутыми глазами, даже не замечая, как в груди привычный ледяной обруч обрастает острыми шипами. Колокола бухали в ушах, больше не заглушая безумный хохот пожирателей и крики их жертвы. — Кого? — Меня! — Круцио! — Хватит! — заорала я в один голос с Беллой, разбрасывая в стороны руки, словно пытаясь обнять весь мир.       И обруч рванулся из моего тела во все стороны, на лету набирая форму и осязаемость. Острые осколки смертельным кольцом засвистели вокруг, разрывая в клочья всё, что встречалось им на пути.       Мальсибер умер, так и оставшись стоять. Из его тела торчали сразу два здоровенных куска льда, пришпилившие мерзавца к стене. Яксли и сумасшедший Селвин рухнули сразу, буквально разорванные пополам в районе живота. Закономерно, если учесть, что стихия рвалась у меня из груди, а я была как минимум на голову их ниже. Все они даже не успели понять, что происходит. Только Белла, каким-то звериным чутьём почуяв опасность, попыталась присесть. Но не успела. Её голова с неизменной сумасшедшей ухмылкой подкатилась мне прямо под ноги. — Хорошо, что я как раз прилёг, — прохрипел с пола Северус, выводя меня из ступора. — Да… Хорошо… — отозвалась я, чувствуя, как горло сжимает подступающая истерика.       Но когда это я получала то, что мне хочется? Такое вообще когда-нибудь случается?! Едва я втянула воздух, намереваясь разразиться истеричным визгом при виде результата собственных усилий, как прямо у меня над ухом кто-то восхищённо присвистнул: — Ну, ни хрена себе… Всё, брат. Я тебе не завидую. И себе не завидую…