Весь город стоял на ушах из-за девочек, исчезнувших в непосредственной близости от нас. Тоси рассказал нам с Хироко во время обеда, что многие родители не отпустили своих детей в школу, боясь, что преступники вернутся. Я слушала вполуха то, чем он по секрету делился с нами: ведь я знала, как далеки от правды все версии полиции. Две девочки, возрастом около десяти лет, гулявшие в одиночку в излюбленных местах: в лесу и на берегу речушки. В моей голове они не были жертвами маньяков-педофилов. Они приглянулись дракону. Но от этого, конечно, мне не становилось легче и спокойнее за их судьбу. Будь груз вины материальным, я бы уже давно не могла подняться с кровати.
Хироко и Тоси заметили моё отрешенное выражение лица и поспешили сменить тему, но разговор не клеился. О чем можно говорить, когда совсем рядом с тобой происходит подобное.
Больше всего я хотела поговорить с Дзэнибой: только она одна могла бы дать мне доказательства моей правоты. Я дважды осторожно заговаривала с папой о том, чтобы наведаться к несчастной старухе, но отец был непоколебим:
— Мы уже чуть не потеряли тебя, Тихиро. Сейчас ваша с Тами безопасность превыше всего для нас.
Я вздохнула. Если в речи папы появлялся хотя бы один уменьшительный вариант имени, пиши пропало: ты от него ничего не добьёшься. Накануне вечером я пыталась мысленно позвать Дзэнибу, вспомнив о том, как она любит читать мысли. Но колдунье явно было не до меня. Когда же я в сердцах произнесла её имя вслух, и настороженная Тамако зашла в комнату с закономерным вопросом, с кем я разговариваю, я бросила эту затею. При случае я все-таки нашла бы способ добежать до дома Дзэнибы, чего бы мне этого ни стоило. Я решила дождаться выходных и отправиться к ней с Тоси и Хироко. Если колдунья могла управлять временем, я была уверена, что ей ничего не будет стоить отвлечь двух школьников. Мне оставалось лишь молиться о том, чтобы больше не было пропавших девочек.
После уроков, которые не были нужны ни нам, ни учителям, Хироко предложила пойти к ней, чтобы посмотреть кино и поесть рамэн. Я испытывала странное полузабытое чувство, отпрашиваясь в гости к подруге, и тут папа смягчился, сказав, что около семи меня заберёт мама. Я очень хотела сорваться и добежать до дома около кукурузного поля, чтобы узнать хоть что-то о Хаку, но махнула на это рукой, увидев, как загорелись глаза Хироко. Она тут же, по пути домой, заказала еды на пол-Японии и начала перечислять названия фильмов, которые ни о чем мне не говорили. Тоси выбрал что-то, по его словам, «наименее раздражающее», а спорить с ним мне совершенно не хотелось. Дома у Кодзимы мы весело (насколько могли) переговаривались ни о чем: Хироко заварила чай, мы с Тоси накрыли на стол, и я даже умудрилась забыть, что совсем недавно нас было четверо. Да. Совсем недавно я думала, как здорово быть обычным подростком в компании друзей, и вот я снова была им. За дверями дома Хироко были все мои страхи, там была магия, там был дракон. Внутри же — мы, трое друзей, ели заказанную еду, смеялись друг над другом, а после смотрели фильм, который не произвёл на нас никакого впечатления. Хироко передразнила главную героиню и этим сорвала нас с цепи: мы синхронно переозвучили посредственную мелодраму с любовным треугольником и сделали из него жанровую солянку из чёрной комедии, рыцарского романа и глупого ситкома об Акире Араи, которую почему-то украл пришелец в обличье человека, а её возлюбленный безуспешно спасал её. В оригинальной картине все закончилось свадьбой, в нашей — концом света, и мы почти плакали от смеха. Я отчаянно чувствовала себя живой и стыдилась этого чувства, ведь я должна была денно и нощно горевать из-за Хаку, а я бессовестно смеялась, сидя на полу в комнате Хироко. Видимо, наша жизнь — это тоже жанровая солянка.
Когда мама позвонила, чтобы сказать, что ждёт меня на улице, мы разобнимались с друзьями. Я оставляла наедине действительно одну из лучших пар, которые знала Япония. Даже разница в росте у них была не иначе как идеальной: Вада был на голову выше Хироко, и его рука, вечно лежащая на её плече, явно нашла своё место в этом мире. Оба красивые, несмотря на весеннюю бледность и тени под глазами от плохого сна. И оба мои друзья. Хироко пыталась сунуть мне в руки недоеденный ёкан*, от которого я еле отказалась. Тоси внимательно смотрел на меня — я успела привыкнуть к этому взгляду — и спросил меня:
— До понедельника, Огино?
— Может, встретимся в воскресенье? — вспомнив о своём плане, спросила я, — я бы хотела проведать бабушку Кохакунуси.
— Думаю, это нужно сделать, — со вздохом сказала Хироко, а Тоси лишь кивнул, — всё же пройдёт уже неделя…
Я машинально потянулась ко лбу. Точно, почти неделя. Скоро снимать шов. Неделя, надо же.
Не придумав, что добавить, я просто ещё раз улыбнулась друзьям и помахала им на прощание. Кажется, получилось не очень убедительно. По крайней мере, в глазах обоих я увидела отсвет грусти, о которой я успела забыть во время нашего шуточного озвучивания фильма. С этим чувством я и оставляла их, покинув дом Хироко.
Мама рассеянно улыбнулась мне, когда я села в машину на переднее сидение. Она всё время о чем-то думала, и я, пожалуй, могла бы поставить свою долю наследства на то, что угадала бы все терзавшие её темы на раз-два. Вряд ли в том списке оказался бы подтекающий смеситель в ванной.
— Как посидели? — спросила она меня, трогаясь с места, — Я думала, что мы подбросим сына офицера Вады до дома.
— Всё хорошо. Они остались, ээээ, репетировать что-то для музыкального клуба.
Я не привыкла обсуждать с мамой чьи-либо отношения и не видела смысла начинать это делать именно с Тоси и Хироко. Мама бросила на меня недоверчивый взгляд, но не стала развивать тему.
— Папа сказал, что ты хотела проведать бабушку бедного мальчика. Ты что, знакома с ней?
— Да, помнишь, когда Хироко упала на физкультуре? Мы тогда ездили до Нигихаями, чтобы его бабушка дала нам мазь для неё.
Я произнесла его имя без дрожи в голосе. Повод для гордости.
— Я думаю, папа прав, что пока не время для подобных визитов ни для тебя, ни, тем более, для бедной женщины, — тихо, но настойчиво сказала мама.
— Я просто хочу узнать, как она, — так же тихо сказала я.
— Понимаю. И у тебя есть возможность это сделать.
Я в недоумении посмотрела на маму. Та внимательно смотрела на дорогу.
— Что ты имеешь в виду?
— К нам пришёл её внук. Он хочет поговорить с тобой.
Я вцепилась маме в руку и повисла на ремне безопасности, выгибаясь на месте, чтобы посмотреть ей в глаза. Сердце остервенело стучало.
— Кто пришёл?!
— Да сиди ты спокойно! Тихиро, не висни на мне! Кохакунуси-сан, старший брат твоего несчастного одноклассника, неужели я так непонятно сказала?
Я судорожно соображала. Наверняка Дзэниба решила таким образом связаться со мной. Но странно: почему она не пришла сама или не прислала своего «завербованного» офицера? Почему в это уже втянута моя семья? Я забросала себя сотней вопросов и не могла дождаться, когда же мы наконец доедем до дома и припаркуемся.
— Что? — спросила я, поняв, что мама не первый раз окликает меня.
— Ты такая рассеянная… Я спрашиваю: ты знакома с этим юношей?
— Нет, — покачала головой я, собираясь выйти из машины.
— Подожди, пока я закончу парковаться. Я спросила это к тому, что тебе необязательно говорить с ним о… мальчике.
Мы переглянулись с мамой.
— Ничего. Я хочу с ним поговорить. Мам, я могу выйти?
— Что с тобой делать… иди. Они были в гостиной с папой.
— Спасибо, — сказала я, уже приближаясь к дому.
В коридоре я увидела пару чужих высоких красно-белых кед. Из гостиной действительно доносился незнакомый мужской голос, говоривший что-то о токийском рынке недвижимости. Сердце буквально взбесилось, когда я встала на пороге комнаты и поздоровалась с папой, сидевшим в кресле лицом ко мне:
— Привет, пап.
Напротив него сидел человек с буйной копной чёрных волос. Я увидела, как он выпрямился, услышав мой голос.
— Привет, Тихиро. Мама предупредила, что у нас гость?
Папа говорил неожиданно приветливо. Видимо, незнакомец сумел расположить его к себе, что вообще-то было непростым делом. Я кивнула. Папа обратился к человеку, сидевшему ко мне спиной:
— Если Тихиро сможет поговорить с вами, Кохакунуси-сан, я не возражаю. Но спросите её об этом сами.
«Да, пожалуйста, спросите меня об этом сами».
— Благодарю вас, Огино-сан, — сказал незнакомец с фамилией Хаку, поднимаясь и поворачиваясь ко мне.
Кохакунуси-сан оказался высоким молодым человеком с узким бледным лицом. Тёмно-карие глаза были широко распахнуты, но по их выражению я не могла понять ни единого чувства человека передо мной. Он улыбнулся тонкими губами и поклонился мне. Подумав о том, что я могла бы назвать его красивым, я ответила на поклон. Я точно видела его впервые.
— Меня зовут Кохакунуси Рюити. Я брат Нигихаями.
— Огино Тихиро, — представилась я, понимая, что он прекрасно знает моё имя.
— Я не сразу смог вернуться из Токио, но теперь я останусь здесь до тех пор, пока не увижу брата. Я правильно понимаю, что вы были с ним во время инцидента?
Я молча кивнула. Он говорил с вежливой холодностью, уверенно смотря на меня, будто надеясь убедить в своём превосходстве. Я все ещё не понимала, кто передо мной, — история о брате Хаку с самого начала казалась мне лишь чарами Дзэнибы — но это не мешало мне с такой же твёрдостью выдержать его взгляд. Незнакомец лет на пять старше меня, одетый не слишком солидно: в узкие тёмно-серые брюки, футболку в тон им и чёрную толстовку — не вселял в меня страх. Я боялась только того, что он может рассказать о Хаку. Остальное, даже его происхождение, меня не очень волновало.
— Мы можем поговорить? Я, конечно, уже говорил с офицером Като, но мне хотелось бы узнать вашу версию.
— Не думаю, что она будет сильно отличаться от показаний, которые я дала Като-сану, — невозмутимо сказала я, следя за реакцией темноволосого. Но он не повёл и бровью.
— Я не буду вас пытать, Огино-сан, я просто хочу узнать больше о том, что напрямую касается моей семьи.
Я переглянулась с папой. Тот глазами делал мне какие-то знаки, не поддающиеся дешифровке. Но он по-прежнему был благосклонно настроен по отношению к этому непонятному Кохакунуси-сану.
— Пройдём в мою комнату.
Я повела его за собой по дому. Мы прошли мимо кухни, и я краем глаза увидела, как мама и парень поклонились друг другу. Дверь в комнату Тамако была закрыта. Я дошла до своей комнаты и пропустила гостя вперёд.
— Садитесь, где вам будет удобно.
Парень прошёл вперёд, чуть задев меня локтем, бегло оглядел комнату и сел на мой стул. Рядом с собой он утвердил небольшой тканевый рюкзак. Я закрыла дверь и села на кровать. Незнакомец не спешил нарушать молчание. Он удобно сел, положив ногу на ногу. У него были ярко-красные носки, которые смотрелись безумным пятном на контрасте с его штанами и нашими гостевыми темными тапками. Я не выдержала и тихо спросила, не глядя на него:
— Вас прислала Дзэниба?
— Дзэниба? — его недоуменный тон заставил меня посмотреть в его сторону, — кто это?
Такого ответа я не ожидала. Картина, только начавшая складываться, снова развалилась на фрагменты. Но как он может быть братом Хаку?! Почему я не спросила ничего у колдуньи, когда была такая возможность?
Парень положил руку на мой стол и начал водить указательным пальцем по его поверхности.
— Ладно, пожалуй, вышло не очень смешно.
Эта фраза окончательно сбила меня с толку. То ли непонятный Кохакунуси-сан сошёл с ума от горя, то ли он действительно пришёл посмеяться надо мной.
— Я не понимаю… — начала говорить я, но осеклась, увидев, что парень улыбался. Это была очень добродушная широкая улыбка, делавшая его ещё красивее. Он всё ещё водил длинным пальцем по столу.
— И правда, не понимаешь. А я думал, ты справишься с этим ребусом, Тихиро-сан, хотя ты прежде и не узнала Дзэнибу.
Я начала медленно подниматься, парень, называвший себя Рюити Кохакунуси, покачал головой:
— Сядь, пожалуйста, нам действительно надо поговорить. Прости за этот балаган, но это всё же лучше, чем будить тебя посреди ночи, да?
— Что происходит? — спросила я дрожащим голосом. Только тогда до меня дошло, что, возможно, мне следовало бояться этого красавца.
Он вздохнул и поправил волосы. Я бросила взгляд в сторону и увидела, что на столешнице загорелась руна, подобная той, что мне рисовала на руке Дзэниба. Я похолодела: передо мной был колдун. Во мне не было сил, чтобы бороться с ним даже словесно, и я понимала, что никто не поможет мне: ни родители, ни Дзэниба, ни Хаку.
— Что вам нужно?!
— Идзанами-но ками! Да ты никак меня боишься? Никогда такого не было, … Сэн. А ведь эта руна всего лишь даст нам спокойно поговорить, вот и всё.
Забытое имя эхом отозвалось в моей голове.
— Откуда вы…
— А я бы всегда узнал тебя. Даже только по голосу, — немного обиженно сказал темноволосый, — ладно, надеюсь, мой небольшой подарок покажет тебе, насколько простой была разгадка.
Рюити Кохакунуси открыл свой рюкзак, достал оттуда небольшую коробку и положил её на стол.
— Открой, пожалуйста, — попросил он, чуть пододвигая её в мою сторону.
Не совсем уверенная в том, что это не окажется последним действием в моей жизни, я всё же встала с кровати и открыла красную коробку.
Я смачно выругалась, так, что, пожалуй, моя собственная бабушка тут же отказалась бы от меня, и услышала довольный смех.
— Сюрприз! — весело пропел парень.
— Какого чёрта? — еле выговорила я.
Из коробки черными глазами с серыми отметинами над и под ними на меня смотрела белая маска. На ней застыло выражение тоскливого удивления, которое я видела в последний раз в одном из своих кошмаров.
— Плохо ты встречаешь старых друзей, Сэн-Тихиро-сан, — сказал мне Безликий, который внезапно обрёл лицо.
***
— Ты настоящий? Каонаси, это правда ты?
Безликий сдержанно улыбнулся и вытянул руку в мою сторону. Он пододвинул стул почти вплотную к моей кровати, куда я еле уселась за минуту до этого. Я снова сходила с ума, но на этот раз от неожиданной радости встречи. А я действительно была чуть ли не счастлива увидеть его, пусть и совсем неузнаваемого. Будто не было тех страшных снов. Я недоуменно посмотрела на длинную руку перед собой.
— Коснись. Убедись, что я сейчас из плоти и крови.
Я послушно, но всё же с недоверием одним пальцем тронула его ладонь. Плотная. Даже тёплая.
— Лицо тоже можешь тронуть, только сильно не лапай, — с усмешкой сказал Безликий.
На это я бы не пошла, даже если бы очень хотела. К тому же, сомнения постепенно исчезали, им на смену приходили вопросы.
— Но как, Каонаси…
— Рюити. Если ты не возражаешь, — с коротким поклоном сказал парень. — Я ведь достаточно изменился для того, чтобы продолжать зваться старым именем, тебе не кажется?
— Хорошо… Рюити-сан, — я едва не подпрыгивала на месте от переполнявших меня чувств, — как это всё получилось? Ты и Хаку…
Имя резануло по моей душе. Я вернулась к мыслям, которые пыталась отдалять от себя последние несколько часов. Рюити внимательно смотрел на меня. Теперь в его глазах появились какие-то эмоции, но я по-прежнему не могла их разгадать. Слишком я была поглощена своей собственной болью. Мне показалось, что Безликий снова дёрнул рукой, будто желая дотронуться до меня, однако я не была уверена в своей правоте.
— Мне жаль, — просто сказал Рюити, — что так произошло. Я с радостью поболтал бы о моей жизни, но сейчас не время и не место. Я здесь из-за сводного братца, как ты понимаешь. И мне нужна твоя помощь, Тихиро-сан. Очень нужна.
Последние слова он выделил голосом и сомкнул пальцы в замок, будто придавая им дополнительную силу и вес.
Я растеряно закусила губу. Больше всего на свете я хотела помочь Хаку, но…
— Но что я могу? И Дзэниба ясно дала мне понять, чтобы я держалась подальше.
— А ты будто так легко послушалась, а? — насмешливо спросил меня Рюити, — не думаю, что ты не строила никаких планов, как бы добраться до дракона.
Я промолчала. Что здесь возразить?
— И перед тобой не Дзэниба, а я. Ей не показалось, что ты можешь пригодиться, а я знаю, что не справлюсь без тебя. Ты нужна мне.
Я много раз прокручивала в голове его фразу. Никогда в жизни мне не говорили этих избитых слов, тем не менее, обладающих огромной силой. Возможно, что-то подобное и было сказано, но не в ситуации жизни и смерти. Я стиснула колени руками, стараясь унять лёгкую дрожь.
— Что я могу сделать, Рюити-сан?
Ками в человеческом обличьи выпрямился и бросил взгляд на дверь. Конечно, я понимала, что руна на моём столе помешает моей семье услышать хоть слово, но всё равно с опаской обернулась. Там было пусто.
— Ты, конечно, понимаешь связь между пропавшими девочками и драконом Хаку? — начал говорить Рюити.
— Он унёс их, — тихо сказала я, глядя, как Безликий утвердительно кивает.
— Ему удалось дважды пробить защиту Дзэнибы. Больше она такого допустить не может, поэтому все её силы сейчас уходят на поддержание охранной магии. Дзэниба не может одновременно следить за Хаку и защищать мир людей от него, она не так сильна, как раньше. Даже сейчас ей пришлось прибегнуть к помощи одного юного волшебника, — Рюити вздохнул, — но они не решают главной проблемы. Парень заперт в собственном обличии, скорее всего, не понимает, что происходит, сдавшись звериным инстинктам.
Я сжимала колени до побелевших костяшек пальцев, что не укрылось от взгляда Рюити. Он легко покачал головой:
— Прости, Тихиро-сан, что я говорю об этом напрямую, но подбор слов и галантные расшаркивания существенно съедают время. Я веду разговор к конкретной точке. Мы долгое время жили с Хаку под одной крышей, и я имею определенные обязательства перед Дзэнибой. Я ками, если ты вдруг забыла, — на этих словах Рюити снова добродушно усмехнулся, — и я кое-что могу. Поэтому я хочу попробовать помочь Хаку. Предупреждаю сразу: я не могу быть полностью уверенным, что у меня это получится, но я не могу ничего не делать.
«Я тоже не могу ничего не делать», — подумала я, но вслух всё же спросила:
— Как я могу помочь тебе там, где даже ты, ками, не уверен в своём успехе?
Рюити чуть наклонился вперёд, а я инстинктивно подалась назад. Даже таким красивым парням не следует нарушать личное пространство… ну, не во время первой встречи — это точно.
— Как насчёт вылазки в старые-добрые купальни Абурая?
Мир духов.
Мир снов.
Я на мгновение закрыла глаза и, открыв, чуть удивилась, увидев, что Рюити никуда не исчез и терпеливо ждал моего ответа. Я, в глубине души ничего не желавшая больше, оказалась очень несговорчивой:
— Разве Хаку там?
Рюити поднял бровь. По сверкнувшему недовольству в темных глазах я поняла, что от меня ждали другого ответа.
— Нет. Но там должны быть пузырёк с его кровью и фонарь следопыта, который поможет нам найти его. Я объясню тебе всё позднее, но без этого у меня связаны руки. Мне не дадут ни кровь, ни фонарь, — не позволив мне открыть рот, сразу сказал Безликий, — ты ведь помнишь, какой бардак я устроил им?
Разве такое забудешь. И ведь всё из-за меня. Да, боги, всё это было из-за меня! Я с опаской посмотрела на Рюити, но тот смотрел на меня совсем беззлобно.
— А вот ты другое дело. Тебе с радостью помогут. Поэтому ты мне и нужна.
Я лихорадочно соображала. Согласиться было так просто, но я упорно искала лазейки, чтобы этого не сделать. Почему?..
— А что, ты не можешь найти Хаку сам? Дзэниба легко это делала, она сама говорила.
— Я не ищейка, я ками, — раздраженно бросил Рюити таким тоном, что я сразу поняла: нет, ему не под силу найти Хаку.
Безликий снова ждал моего слова, а я понимала, что оказалась на настоящей грани между «до» и «после». Согласие или отказ способны изменить не только мою жизнь, но и десятки других. И я знала, что я не хотела ничьей смерти и боли и так же отчаянно желала, чтобы Хаку был рядом со мной. Чтобы он был в безопасности. И был собой.
— Рюити-сан, мы вернёмся? — сорвалось у меня с языка быстрее, чем я успела осмыслить эту фразу.
Он ничего не сказал, только пожал плечами и сочувственно посмотрел на меня, склонив голову направо.
И тут я поняла, как на самом деле тяжело мне будет уйти навсегда.
Оставить маму, папу, Тамако, Хироко и Тоси, даже доброго Исигуро-сана. Я много лет подряд прощалась с миром людей в своих снах и была уверена, что сделаю это наяву, не задумываясь. Но вот Каонаси предложил мне это, а я не могла согласиться. Но и сказать нет я не могла. Боги…
Я сцепила руки, как делал до этого Рюити, но это не прибавило мне сил и решимости. Это сделал белый альбом, лежащий на столе.
«Я обещала отдать тебе портрет в понедельник, и ты его получишь, даже если этот понедельник наступит через сто лет».
И я сделала этот шаг, после которого в очередной раз всё навсегда изменилось.
— Хорошо. Я согласна.
Рюити сдержанно улыбнулся и снова протянул мне руку:
— Спасибо, что согласилась, Тихиро-сан.
Я пожала ему руку. Моя ладонь подрагивала от напряжения, с его же стороны рукопожатие было крепким, но мягким.
— На рассвете я буду ждать тебя около твоего дома. Не бери с собой много вещей, это не турпоездка. Перемещаться будем пешком, и я не совсем уверен, сколько времени это займёт. Но обязательно возьми мою старую маску.
Он говорил чётко, будто заучил текст, и я слушала сосредоточенно. Лишь упоминание маски заставило меня встрепенуться. Становиться безликой мне не хотелось.
— Зачем нужна маска?
— Без предмета из мира духов человек не перейдёт черту. Можешь считать это своим пропуском.
— Но… я уже была там. И, можешь поверить, с собой у меня была только открытка из школы!
— Ты была ребёнком, Тихиро-сан, — с каким-то неожиданным ехидством сказал Рюити, — не знаю, что с детьми происходит в жизни, раз целый мир перестаёт быть доступным для вас, взрослых.
Я понимала, что он говорит мне очень важные, недоступные другим вещи, но думала о том, что не хочу лишний раз касаться маски Безликого. И тут на меня снизошло озарение.
— А это подойдёт? — я встала, обошла Рюити и взяла с полки свою шкатулку. Оттуда я достала переливающуюся розовую верёвочку. Мой верный маяк, освещавший прошлое.
— Что это… о, — парень выдохнул. Его лицо наконец-то выражало больше одной эмоции за раз, — можно?
Я положила верёвочку в раскрытые узкие ладони. Рюити осматривал её со всех сторон, близко поднеся руки к лицу. В тот момент я нисколько не сомневалась, что передо мной действительно Безликий: он узнавался в каждом жесте, в каждом медленном повороте головы. Рюити поднял глаза и посмотрел на меня. Его взгляд отличался от всех предыдущих тем, что я сумела его удивить и обрадовать. Такое трудно скрыть.
— Ты хранила её все эти годы? — спросил он, осторожно передавая верёвочку назад.
— Конечно. Вы ведь сплели её для меня.
— Это очень…
— Приятно?
Рюити усмехнулся. Я подумала, что мы всё же подружимся. Жаль, что повод для начала дружбы выдался невеселым.
— Неожиданно. Но её силы должно хватить, чтобы перевести тебя в мир духов. Всё же её плели ками и волшебники.
Я кивнула и тут же быстро сменила резинку в волосах на эту верёвочку. Рюити спокойно смотрел за моими действиями. После он встал и подошёл ко мне. Из-за своей худобы он казался ещё выше.
— Постарайся поспать ночью. Утром ускользни незаметно, через окно, и ничего не говори родителям. Я действительно не могу обещать, что мы вернёмся.
Я снова кивнула. Теперь это далось мне легче, возможно, потому что я не до конца верила в реальность происходящего.
— Отлично, — Рюити щёлкнул пальцами, и руна на моем столе начала медленно гаснуть, постепенно исчезая и оставляя после себя едва ощутимый запах горелой древесины, — проводи меня, пожалуйста, Тихиро-сан.
***
Родители даже пытались уговорить Кохакунуси-сана остаться на ужин, но он вежливо отказался. Мы раскланялись друг перед другом, я попросила его передать привет бабушке Чи. После ужина я вызвалась мыть посуду и со скоростью света сделала два больших сэндвича с тунцом, молясь, чтобы папа не встал ночью и не съел их, как он всегда любил делать. Я делала всё на автомате: долго мылась, не привлекая к себе лишнего внимания, погладила чистые футболку и джинсы, помогла Тамако с английским. Я действительно не могла поверить в то, что, возможно, делала всё это в последний раз. Наверное, именно поэтому никто из членов семьи ничего не заподозрил. Они не спрашивали, о чем я говорила с Рюити чуть больше часа, потому что это якобы было понятно. Мне же легче.
Перед сном я хотела написать письмо семье. Извиниться за всё и сказать, что я их очень люблю. Но я не смогла вывести ни единого иероглифа. Вместо этого я укромно спрятала маску Каонаси среди своих старых вещей (я знала, что их будут перебирать в последнюю очередь) и, недолго думая, запихнула в небольшой тканевый рюкзак свой неразлучный скетчбук. Его я не смогла бы доверить даже кладбищу одежды, не отнесённой в секонд-хенд. Вслед за блокнотом в рюкзак отправились вырванная из городской газеты страница с фото Хаку. Его единственное фото, которое я когда-либо видела: явно отсканированное из его личного дела в школе. Эту газету я случайно увидела на журнальном столике, когда выписывалась из больницы, и отреагировала быстрее мамы, которая хотела схватить её раньше. Фото сопровождалось ориентировками и всей той ложью, которой почти неделю жил наш город, но всё это было неважно. Были важны только зеленые глаза.
«Простите все. Но, кажется, я все-таки принадлежу миру ками».
Я пожелала всем доброй ночи, в том числе написала и Хироко с Тоси, затем, чтобы утром навсегда исчезнуть. Тогда я не сомневалась: именно навсегда и именно исчезнуть.
Не того ли ты хотела, Тихиро Огино? Не хотела ли ты вернуться в мир духов, любым способом снова встретить Хаку? За всё надо платить, в том числе за исполнение сокровенных желаний.
Я знала, что мои желания стоили очень дорого, и оттягивать выплату долга я больше не могла.
