Лишь в небе с драконом нежнейший вальс

      — Я вот одного не понимаю, а чего ты расселся тут, как король Артур за круглым столом, Хайо? — если Тоси начинал выказывать недовольство, то его было не остановить. Хироко в прекрасном жёлтом сарафане, длиной по колено, стояла с грязными тарелками и пыталась улучить момент, чтобы прервать поток сознания своего молодого человека. — Ладно, Огино я могу сегодня простить её лень: не каждый день исполняется семнадцать — но ты-то какого чёрта не помогаешь нам убираться?       — Ммм? — Хаку прекрасно сыграл только что прерванный сон, — ты что-то сказал, мой добрый друг?       — Я тебя когда-нибудь убью, — выдохнул Тоси, — стол помоги мне занести, а то сам будешь надрываться.       Нигихаями быстро поцеловал меня в щёку, будто прощаясь на несколько часов, и соскочил с гамака, в котором мы лежали вдвоём, пока наши друзья уничтожали последствия наших посиделок. Свой день рождения я впервые решила отметить не дома, а с друзьями, аргументировав это тем, что в семнадцать лет волшебники в мире Гарри Поттера становятся совершеннолетними. Аргумент был проигрышным для моих родителей, поэтому двадцать первого июля, в День Моря*, нас с Тамако должны были увести к бабушке и дедушке почти до самого начала учёбы. Сестра самоотверженно согласилась на эту ссылку, сказав, что хочет испытать чувства Аситаки расстоянием. Если учесть, как давно бедняга сох по моей красавице, Тамако можно было бы назвать извергом, но я слишком любила сестру. Хаку любезно предоставил нам с Хироко и Тоси место для небольшой вечеринки, рассказав, что бабушка уехала проведать второй дом в префектуре Гифу. Я знала, что на самом деле бабуля Чи восстанавливала истраченные силы в купальнях Абурая, но нисколько не была против того, что мы с ней так и не увиделись. Всему своё время.       Воспользовавшись правом лениться, которым меня наделил сам Аса-Тор, я лежала в гамаке, слушая стрекот цикад и приглушенные голоса ребят, и почти засыпала. День был длинным, жарким — вечерняя прохлада казалась благословением — и я очень устала. Совсем задремать мне помешали вернувшиеся из дома Хаку, Хироко и Тоси. Я увидела, что последние двое уже забрали свои вещи.       — Эй, почему так рано? Давайте посидим ещё часик, и потом пойдём все вместе!       Тоси ухмыльнулся и поправил воротник ярко-зелёного поло:       — Нет уж, мы пойдем. Это тебе, Тихиро, торопиться некуда, ведь ты здесь оооооо…       Я приподнялась в гамаке. Хироко сокрушённо смотрела на Тоси, Хаку застыл чуть позади, явно еле сдерживая смех. Вада быстро понял, что сморозил лишнего, и медленно проговорил, избегая взгляда Хироко:       — Кажется, мне об этом сказали по секрету… кажется, это был сюрприз… кажется, я придурок.       — Наконец-то ты это выучил, Вада! — в сердцах проговорила Хироко, поднимаясь на носочки, чтобы отвесить своему бойфренду подзатыльник.       Тот даже не стал от него уворачиваться. Я всё ещё полусидела-полулежала в гамаке, не в силах сдвинуться с места. О чём они вообще говорят?!       — Ну, мы пойдём, — быстро меняя выражение лица с обозлённого на привычное приветливое, сказала Хироко, — ещё раз с днём рождения, Тихиро-тян!       Она подскочила ко мне с объятиями. Вада тоже подошел ко мне, виновато опустив голову. В руке он перебирал чётки, которые я подарила ему на Танабату**. При мне он с ними не расставался, чему я не могла не радоваться.       — С днём рождения, Огино, до понедельника!       Тоси и Хироко очень быстро ретировались, но я ещё долго слышала высокий голос подруги, отчитывающий Ваду, как ребёнка. Вдвоём они сделали мне великолепный подарок: Тоси написал музыку для моего стихотворения, а Хироко пропела его так, что мне показалось, будто я никогда не слышала песни лучше. А я ведь знала лучше других все неровности и неточности своей работы.       Нигихаями подошёл ко мне и этим прервал нестройный ход моих мыслей. В свете фонарей, висевших на навесе дома, его белая приталенная рубашка казалась жёлтой. Такими же выглядели белые полосы на светло-голубой блузке, которую мне подарила Тамако. На платье я не согласилась бы, и она прекрасно это знала.       — Как ты это провернул? Я была уверена, что меня ждут к одиннадцати.       — Я нравлюсь твоей маме, — улыбнулся Хаку, — и… у меня есть ещё один подарок для тебя, Тихиро, — негромко добавил он, — хорошо, что наши друзья не стали меня пытать на его счет.       Я почувствовала, как по спине пошли мурашки, а живот скрутило от волнения. Полвечера Хаку провозглашал, что наша вечеринка — лучший подарок, который я когда-либо получала в своей жизни… и как я не заметила ехидных переглядок Тоси и Хироко?       — Дай руку.       Я беспрекословно послушалась, и Нигихаями поднял меня с гамака. Держась за руки, мы прошли до середины небольшого дворика Чи-Дзэнибы, где ещё полчаса назад стоял стол.       — Закрой глаза, — попросил меня Хаку.       — Зачем? — непонимающе спросила я, чем вызвала у зеленоглазого красавца очередной смешок.       — Ты мне не веришь?       — Если бы я тебе не верила, я бы убежала вслед за Тоси и Хироко, а не осталась бы с тобой наедине, — проворчала я, закрывая глаза и слыша, как Хаку отходит от меня в сторону.       В голове почему-то возникали странные полуразмытые сцены из фильмов, в которых главные герои подобным образом просили своих возлюбленных выйти за них замуж. Кажется, я даже успела придумать, как сообщу о своей помолвке родителям.       Внезапный порыв ветра перекрыл стрёкот цикад и заставил фонари стучать друг о друга, а небольшие колокольчики — весело позванивать. Я зажмурилась и почувствовала, что мне не хватает воздуха. Большого труда мне стоило открыть глаза и ещё большего — удержаться на ногах.       Передо мной стоял величественный дракон. Его великолепие нисколько не портила чуть приподнятая вверх передняя левая лапа, которую дракон явно берёг. Только тогда я поняла, что он стал намного больше, чем в дни моего детства. Около озера с бирюзовой водой я совсем не обращала внимания на его размеры. Дракон смотрел на меня огромными зелёными глазами, полными любви. Весь он — от почти зажившей лапы до последнего зелёного волоска на загривке и белой чешуинки на спине — был сплошная любовь.       — Ты можешь перевоплощаться, — прошептала я.       Я так боялась задавать ему этот вопрос. Мы вообще почти не разговаривали о том, что произошло в мире ками. И здесь тоже всему своё время. Я знала, что мы всё сможем обсудить, а я — вдоволь наплакаться.       Дракон призывно мотнул узкой мордой. Я подошла к нему и погладила его по носу.       — «Дрожащей рукой накрою высокий твой лоб, поймаю взгляд изумительно ярких глаз и пойму: не нужно мне денег, машин и поклонников толп, лишь в небе с драконом нежнейший вальс», — так второй раз за вечер во дворе дома Хаку прозвучали мои стихи, — вот только я не умею танцевать.       «Я тоже не умею, — пронёсся в моей голове голос Хаку, — да и зачем, если я умею летать?»       Видимо, драконья часть души Нигихаями Кохакунуси продолжала сохранять магические способности, раз он так легко влез мне в голову. Я засмеялась, не утирая бегущие слёзы, и обняла морду, которая больше не вселяла страх; которая — я понимала это отчётливо — больше никогда не испачкается кровью.       «Прыгай на спину, именинница. Я собираюсь летать до рассвета».       — Но как же твоя лапа? — взволнованно спросила я.       Дракон закатил глаза. Да, мы и не такое умеем.       — Если мы упадём… — начала я, забираясь на широкую драконью спину и хватаясь за его рога.       «Кто-то мне верил, кажется, ещё десять минут назад».       — Знаешь, что, Нигихаями? — я пододвинулась чуть вперёд и заглянула в левый зелёный глаз дракона. Он моргнул, а я улыбнулась.       — Я люблю тебя.       Дракон взлетел вверх так стремительно, что я едва не свалилась с его спины. Мне пришлось крепко обхватить его ногами и ещё крепче вцепиться в рога. Это был мой третий полёт на спине бело-зелёного дракона. Мы летели вверх, пока наконец не поднялись над низко парившими редкими облачками. Выше были только бескрайнее небо и бесконечные звёзды.       «Я тоже люблю тебя, Тихиро».       А впереди была жизнь, казавшаяся такой же бескрайней и бесконечной. И я смеялась и кричала от счастья, потому что мой дракон подарил мне небо. *День моря (Уми, но хи) — третий понедельник июля. С Уми, но хи начинаются летние каникулы и купальный сезон. **Танабата — традиционный японский праздник, также часто называемый «фестиваль звёзд» или «звёздный фестиваль» (хоси мацури), обычно празднуется седьмого июля. Праздник очень популярен в Японии. Отмечают его в каждой провинции по-разному, но общей традицией являются фейерверки, парады и праздничное оформление улиц. Конец-конец-конец*. 20.08.18 — 1.03.19 *а вот и нет, потому что сиквел здесь: https://ficbook.net/readfic/8245760