***
— Надеюсь вы бухаете, — первое, что сказал Данила, как только Алишер Тагирович открыл ему дверь. — И тебе привет, — улыбнулся врач, когда он это делал, то начинал походить на довольного котика. — Да, здрасти. Просто я знаю причину, но без алкашки будет трудно, — пробубнил в пол Даня. — Раздевайся, проходи прямо и налево. Я принесу стаканы, и мы поговорим. Даня сидел на кровати в спальне врача и изучал окружение, у него было много аппаратуры и на столе лежал микрофон. Хм, интересно. Стены украшали редкие гитары. Не так парень представлял комнату врача. Он думал, что на полках будут стоять различные органы в банках, как минимум один скелет и куча плакатов с последствиями от курения. И вообще, какого хуя он сидит в его спальне? Почему не на кухне или хотя бы в зале? Пока Кашин изучал пространство, Алишер пришел со стаканами, печеньками и бутербродами. — Хм, егерь? Неплохо сейчас школьники живут, — рассмеялся врач, разливая жидкость по стаканам. — Ля, это, вы типа музыкой занимаетесь? — поинтересовался Кашин. — Ну как начал работать, это стало больше моим хобби, раньше я жил просто музыкой. По молодости даже играл на гитаре в рок-группе родного города, — поведал свою историю пальмоголовый. — Ого, я тоже музыкой занимаюсь. Альбом вот хочу дописать наконец, у нас даже клипы с Русланом есть, — разговорился Даня, выпивая вторую порцию егеря. — Покажешь? — улыбнулся Алишер. — Да, потом. А че это у вас за пальма на голове? А врачам разве можно татухи на лице иметь? — начал свой расспрос детектив Кашин. — Дружок, ты задаёшь слишком много вопросов. Мы собрались поговорить о Руслане, — напомнил ему Моргенштерн. — Короче я готов говорить. Но для начала, как вы относитесь к ЛГБТ? — уверенно поинтересовался рыжий. — Хм, Дань, ты очень даже ничего. Но тебе восемнадцать хоть есть? — врач немного засмущался. — Что? Да я про Руслана. Стоп, в смысле я ничего? — Кашин не поверил собственным ушам и решил переспросить. Врач взял стакан из рук мальчика и поставил на тумбочку рядом с кроватью, он подошел к парню, сел на него сверху, схватил за руки и завел их над головой, не давая пошевелиться. Кашин шокировано моргал и не мог понять, что происходит, он и пискнуть не успел, как его губы обожгли горячим поцелуем. Алишер склонился над ним, отпустив запястья и одна за другой, стал медленно расстегивать пуговицы на рубашке. Он не собирался спешить. Пуговица за пуговицей открывали перед ним бледную, молодую кожу. Когда пуговицы закончились, Моргенштерн раздвинул края рубашки и опустился к его животу. Сантиметр за сантиметром горячие поцелуи покрывали молодое тело. Кашин почувствовал, как тепло разливается внизу живота и его член стоит. Он хотел его. Страстно, безудержно, прямо сейчас. Но врач тянул, он наслаждался его телом, вдыхал его аромат, целовал каждый кусочек оголенной плоти. — Лись, — умоляюще прошептал парень, глядя в страстные глаза врача. Парень послушался и перевернул Даню на живот, стянул мешающиеся джинсы и нижнее белье. Он наслюнявил палец и начал растягивать юношу. Кашин зашипел от боли, но со временем начал привыкать. Алишер покрывал его спину и шею нежными поцелуями, стараясь отвлечь от боли. — Мм, ты так клубничкой пахнешь. Дань, подожди, принесу вазелин, — прошептал ему на ухо врач, как только понял, что Даня готов. Алишер вернулся с ремнём на шее, который придавал ему ещё больше сексуальности. Молодой врач провел рукой по пояснице парня и нежно вошел в него. Даня закрыл глаза от удовольствия, ощущая его внутри себя. Мужчина двигался быстро, ненасытно вторгаясь в него раз за разом. Ему казалось, что он бьется в агонии. Ногти сжимали одеяло, а он не останавливался, дроча ему свободной рукой, входя в него все глубже и глубже. Кашин задыхался, молил, пока не кончил вместе с ним в едином оргазме. — Фух, неплохо мы поговорили, — Алишер поцеловал Даню в поясницу, и они пошли в душ.***
Когда лежишь в этой «уютной» палате неделю, белые стены начинают сводить с ума. На дворе вечер, а значит кромешная темнота. Яркая лампа немного ослепляет и давит на глаза. Он в палате один, ведь мама заплатила кучу денег, чтобы её сын приходил в себя в одиночной комнате. Но это совсем не то, что ему сейчас было нужно, он был бы напротив поговорить с каким-нибудь милым дедулей о его внуках или с каким-нибудь таким же наркоманом, который расскажет как пришёл к такой жизни, что услышав его историю — он поймёт, что у него не так все и плохо. Даня навещал его в последний раз вчера днём, сегодня у него важная защита проекта на дополнительных курсах, и он не смог прийти. А вот Шпагина приходила каждый день, вот только это большое красное пятно больше мозолило глаза, чем радовало своим присутствием. Он уже слушать не мог об этих BTS, косметике и её подружках. Тушенцов уже чуть ли сам не был влюблён в красавчика Чимина, о котором все время говорила девушка. Как знаете, бывает назойливая реклама, которая потом на подсознании заедет и ты думаешь, что тебе это нужно. Как только девушка ушла, время стало тянуться ещё медленнее, чем обычно. Руслан думал, что так и закончит день в одиночестве, засыпая под тревожные мысли, но в дверь постучали. Тушенцов открыл глаза. В проёме появилась светлая макушка с отросшими корнями. Сердце уже успело пропустить миллион ударов, прежде чем больной увидел Илью. Кулич зашел в палату, поставил пакет с фруктами на тумбу и сел рядом. Он посмотрел на Руслана и со вздохом сказал: — Я смотрю, ты хотел умереть от передоза, но у тебя крейзи мега не получилось. Прости, что не навещал, я уезжал в Клинцы на неделю. Приехал, а тут мне Миша говорит, так и так, в больнице ты, я сразу сюда. — Ничего, всё нормально. Я рад тебя видеть, — с улыбкой ответил Тушенцов. Они долго разговаривали обо всём на свете. Смеялись, рассуждали и шутили. Успели обсудить странное поведение Кашина, новый дурацкий розовый наряд Насти, но об одном человеке не было ни слова. — Как там у ребят дела? — спросил вдруг Руслан. На самом деле, ему было плевать, что там у них. Его интересовал один конкретный человек. — Да всё нормально вроде. Только Юлик, говорят, уже несколько дней в школу не ходит. Миха сказал, что он как узнал, что ты в больнице, больше не появлялся. У тебя что-то с ним? — настороженно спросил Илья, — я знаю, что он посреди урока убежал, как услышал, что ты в больнице. — Ты серьёзно? Нет, конечно. Мне вообще похуй на него, — фыркнул татуированный. — Ясненько всё. Наверное ты будешь рад услышать, что он совсем перестал общаться с Настей. Вроде как даже прошли слухи, что он назвал её безмозглой, фальшивой куклой. Тут зашла молоденькая медсестра, и объявила, что время посещения истекло. Она мило улыбнулась парням и вышла в коридор. — Симпатичные тут у тебя медсестрички. Может мне тоже сюда залечь, чтобы они за мной поухаживали, — ухмыльнулся по доброму Кулич и рассмеялся. — Ага, конечно, тут одни бабки. А это Вика заходила, она в институте учится, на практику сюда ходит, вроде. Ты ей явно понравился, иди пригласи куда, может замутите, — начал играть бровями Руслан. — Слушай, а неплохая идея. Ладно, бывай брат, ещё увидимся, — Илюха приобнял друга и покинул палату. Как только светловолосый ушел, Руслан вновь погрузился в мысли. В голове вертелись и скакали слова Кулича о Юлике. Он прекрасно понимал, что поступил ужасно, послав его, когда Онешко признался ему в чувствах. Но Тушенцов не мог иначе. Или мог? Он почувствовал себя слабаком, трусом и мразью. Ведь Юлик прошел через многое, чтобы признаться даже самому себе — «Мне действительно нравится Руслан, мать его, Тушенцов». А он обрубил протянутые к нему руки по локоть. Нужно срочно что-то сделать. Мало ли, чего может прийти в светловолосую голову: захочет ещё суициднуться, и что тогда Руслан делать будет? Он взял с тумбочки телефон и начал печатать в ВК:Привет, приходи ко мне, нужно поговорить. Это срочно.
Смотрит в дисплей и ждёт ответа. Уже прошла целая минута. Это мало, покажется тебе, но для Тушенцова, как будто вечность. Прочитал. Сердце забилось чаще. Печатает… Руки подтрясываются, чуть ли не роняя гаджет. Хорошо, скоро буду. Руслан вроде и рад, но ему как-то не по себе. Хочется чтобы Онешко не приходил и пришел одновременно. И что он сейчас скажет Юлику? «Слушай, я был не прав, прости, ты мне тоже нравишься, но и дико бесишь, давай поцелуемся». Так, что ли? Сложно, а вроде и легко. Через двадцать пять минут, дверь палаты отворилась, и мелькнула белая-белая макушка. Это точно Юликовская. Тушенцов уже хотел вновь прикинуться спящим, но было поздно. Онешко пошел к кровати и молча сел на стул. Руслан заглянул в его глаза. Красные, опухшие, усталые и без былого огонька. Это он их такими сделал, мразь. Тушенцов дотронулся татуированными пальцами до руки Юлика. Он её не отдернул, а лишь крепко сжал конечность Руслана. Последний заговорил: — Юлик, я не знаю, что творится у меня внутри. Мне плохо, я постоянно тону в мыслях. Все что-то видят, а я нет. Я будто слеп, понимаешь? Прости меня, за мои выходки, грубые слова, этот передоз. Я не могу пока определиться в своих чувствах, и принять себя. Но ты мне нравишься, это я понял. — Боже, Тушенцов, какой-же ты дурак, — Юлик улыбнулся и провел рукой Руслану по волосам, спуская руку на щеку, а затем на шею. — Иди ко мне, — Тушенцов приподнялся на локтях и притянул к себе Онешко. Их губы соприкоснулись, а языки готовились танцевать страстное танго. Юлик открыл рот, впуская Руслана хозяйничать там. Второй проник языком в желанный, жаркий, мокрый ротик. Они целовались бы так долго, но была не особо удобная поза. Поэтому, Онешко принял решение залезть на кровать и лечь прямо на Русю. Так-то лучше. Теперь у них была свобода действий. Юлик целовал уголок губ Тушенцова, соскальзывал на щеки и шею, оставляя засосы. Татуированный прижимал его к себе, зарывался рукой в светлые волосы и даже тихо постанывал. Идеально блять. Проходя мимо палаты, Виктория, хотела предупредить парней об окончании времени. Тихо заглянув в комнату, она немного оторопела, но прерывать парней не стала, решая зайти чуть позже. Сейчас им явно не до неё. — Стой, — прошептал парень, оторвавшись от любимых губ. Он тяжело дышал и его глаза были полузакрыты. Затуманенный взгляд. Какой же он сейчас был горячий и манящий. — Русь, заткнись, давай лучше продолжим, — ответил ему блондин. — Нет-нет, так нельзя. Давай постараемся забыть, давай опять ненавидеть друг друга, как прежде. Драться, ссориться. Я просто не представляю, что скажу маме, друзьям… — Ты прав, — перебил его Юлик, он слез с парня и сел на краю кровати, скрестив руки на замок за головой. — Юль, проще это сделать сейчас, пока все не зашло слишком далеко, — парень провёл рукой по широкой спине Онешко. — Заткнись.***
Через три дня после вышесказанного, Руслана наконец выписали. Он был рад выбраться из этой белой угнетающей ловушки, но в тоже время боялся, что будет дальше. Как будут протекать их с Юликом отношения, долго ли они будут скрывать чувства от посторонних глаз? Куча вопросов, нет ответов. Но жизнь не устраивает нам испытаний, которые мы не сможем пройти. Да ведь? Прибыв в понедельник утром в школу, он будто попал в мир иной. Огромное количество людей, шум, суета и разговоры. В этом вся школьная жизнь. После двух недель покоя в больнице, всё кажется чужим и непривычным. Тушенцов прошел к расписанию. Русский язык. Алгебра История Химия Четыре урока? Весьма непривычно для одиннадцатого класса. Он точно в нашей вселенной? Ну ладно, это же не плохо, тем более первым уроком русский, можно будет сразу отдать все справки Даниилу Владимировичу. Но что-то внутри у парня вторило, что этот короткий школьный день, будет полон пиздеца. Когда Руслан зашел в кабинет одноклассники зашумели, приветствуя его. Конечно подорвалась Шпагина и повисла на шее парня, будто они год не виделись. Тушенцов с фальшивой улыбкой приобнял её и прошел на своё место рядом с Даней. Партой дальше сидел Юлик. Он поднял на него взгляд и слегка улыбнулся уголком губ. Руслан тоже повеселел, и теперь ему стало чуть легче перенести всю эту суматоху. Кашин светился от счастья. Он был рад, что его друг поправился. Конечно, была ещё причина, но о ней рыжий пока умолчал. Друзья разговаривали, смеялись и между этим Даня вводил парня в курс последних новостей. Тут Руслан заметил у него на шее и ключицах почти зажившие синяки. Он заулюлюкал и устроил Кашину допрос: — Ну, рассказывай братан, то чего я не знаю. Девушка у него появилась, а он и молчит, лучшему другу не рассказал, лицемер, — Тушенцов наигранно надул губки, создавая обиженный вид. — Можно и так сказать, — Даня улыбнулся, вспоминая чудесный вечер в компании Алишера. Он пропадал в мыслях, но Руслан его вытаскивал. — А зовут её как? — спросил татуированный. — Алиш… Алина. Её имя Алина. — Кашин мысленно ударил себя в лоб, за то, что чуть не спалился. — Понятно, как-нибудь познакомишь, — Тушенцов подмигнул Дане, на что тот неуверенно кивнул. Прозвенел звонок. Класс чуть замолчал и посмотрел на учителя. Даниил Владимирович махнул рукой и стал открывать журнал. — Не вставайте, мы здоровались. Итак, мы все очень рады, что Руслан наконец выздоровел и надеемся, что такого больше не повторится. И ещё, у тебя мало оценок, и ты пропустил несколько тем. Разберись с ними, пожалуйста, можешь попросить одноклассников о помощи, — говорил Ермаков спокойным рассудительным тоном. Тушенцов слушал и особо не внимал его словам. Ну, а зачем? — Шпагину или Чижову попроси, лол, — с задней парты послышался саркастический совет Миши. И весь класс дружно заржал. Алгебра прошла как всегда: отличники и ударники решали задания у доски, остальные пинали хуи. Ничего необычного не случилось. Только под конец урока Дане позвонила мать, что дома что-то случилось. Он ничего не объяснив убежал, оставив Руслана одного. Можно возненавидеть или влюбиться в школьный предмет только из-за учителя. Историю у одиннадцатого класса преподавал Дмитрий Александрович Ларин. Им несказанно повезло, ведь у этого человека был дар рассказывать и увлекать своей речью. Даже самые непоседливые ученики могли слушать его часами. Даже с диалектом в разговоре, он повествовал четко и разнообразно. У него есть татуировки: скелет и загадочный знак на тыльных сторонах ладоней и терновый венок на лбу. Сначала это казалось необычным и даже неприемлемым педагогам и ученикам. Но позже все привыкли и без них Ларин, уже не Ларин. Также он саркастичен и любит критиковать людей и их деятельность. Несмотря на это, хорошие люди легко находили с ним общий язык. Сегодня Дмитрий Александрович был в хорошем расположении духа. Он улыбался и шутил с учениками. Всё шло хорошо, и в воздухе витало что-то приятное. Вновь прозвенел звонок. Дети расселись по своим местам и приготовились слушать учителя. — Я тут подумал, что нам стоит провести небольшую викторину по пройденным темам. Если будет что-то западать, повторим ещё раз. Согласны? Я знаю, что да, начинаем, — глаголил учитель похаживая по классу, — и ещё, разделитесь на три команды по рядам. Чтобы было удобно совещаться, сядьте кучнее. Юлик, можешь подсесть к Руслану. Илья, пододвинь стул к Цыркунову. И вы, с галерки, обратите внимание, что первая парта пустует. Онешко посмотрел на парня. Не увидев в любимых карих глазах протеста, а лишь еле уловимый огонёк, он сел рядом. Проверка знаний началась. Парни особо не следили за происходящим в классе. Юлик иногда участвовал в обсуждении ответа на вопрос, а Руслан просто делал вид, что работает. Ему стало скучно, и татуированный начал гладить колено парня под партой, поднимаясь выше и опять ведя вниз. Плевать, что они договорились не развивать отношений, Тушенцов просто хотел касаться его в данный момент. Онешко напрягся и тихо сказал: — Ты что делаешь? Мы же говорили об этом, и тем более тут нас могут увидеть. Что ты скажешь тогда, а? — шипел Юлик рядом с лицом Руслана. — Ты не отвлекайся от работы, расслабься, — шептал Тушенцов, продолжая вести рукой вверх-вниз по ноге парня. Но как тут можно сконцентрироваться? Ему было приятно и страшно одновременно. Его кожа покрылась мурашками и он слегка придвинулся к соседу. Мимо прошел Ларин и пытаясь подавить ухмылку, спросил: — Юлий, у тебя всё нормально? Ты весь гусиной кожей покрылся. — Всё хорошо, Дмитрий Александрович, тут просто холодно, можно надеть кофту? Она в гардеробе, — скрывая смущение сказал Юлик. — Надеть кофту? Прижмись к соседу. Он, вон, какие неплохие растирания тебе делает, — Дмитрий ухмыльнулся и пошел к своему столу. По классу прошлась волна легкого смеха, кто-то начал шептаться. — Это ты виноват, ублюдок. Я что тебе говорил? — вновь шипел Онешко, на что Тушенцов убрал руку и хитрыми глазами посмотрел на светловолосого. После звонка, Юлик пулей вылетел из класса первый. Интересно, куда он? Химия прошла не так увлекательно, как история. Даже скучно. Карлица химоза, возмущалась, что дети не учат её предмет. Но не похуй на химию только будущим врачам и ученым. Остальные пропускали всё мимо, думая о своём. Так протянулся четвертый урок, Руслан пошел в гардероб, где и встретил Юлика. Второй подошел к нему и сказал: — Даниил Владимирович попросил помочь тебе с русским, не против? Когда начнем? — Мне с русским? Почему именно ты? — Тушенцов вздохнул и закатил глаза, потирая лицо. — Ну можешь тогда Шпагину попросить помочь, — Онешко обиженно отвернулся и хотел уйти, но татуированный поймал его за руку и развернул обратно. — Ладно-ладно, конечно ты. Пошли ко мне, насиловать не буду, — Руслан засмеялся и подтолкнул Юлика к выходу из школы.***
Враги-любовники направились домой к Руслану, подтягивать его русский по просьбе Даниила Владимировича. Ребята сели в комнате Тушенцова, разложили тетради и учебник. — Хуевая это идея, — с грустью в голосе произнёс Руслан, теребя измученный край тетрадки. Юлик был сосредоточен на учебе и старался не смотреть на предмет своего обожания, считая минуты, когда это все наконец-то закончиться. — Заткнись и слушай, чем быстрее я тебе расскажу все, тем быстрее мы с этим закончим, — верно подметил Онешко, -Так, давай разберём это задание. Сложность заключается в том, что правописание «Н/НН» зависит от части речи, а также существует ряд исключений, которые нужно запомнить. Ну короче, сначала внимательно прочитай задание. — Блять, Онешко, вытащи ручку изо рта, нахуй, — перебил его Тушенцов. — Чем тебе моя ручка мешает? — раздраженно поинтересовался блондин. — Мне правду сказать? — дерзко посмотрел на него Руслан. На что Юлик кивнул и продолжил на него злобно смотреть, — Когда ты так делаешь, мне в голову лезут совсем не те картинки, которые должны, — прошептал ему на ухо Руслан. — Блять, Руслан, мы же договаривались, — оттолкнул его блондин. Но Руслан схватил его правую руку и положил на свой вставший член. — Чувствуешь? — тихо спросил Руслан. — Ты сам, блять, напросился, — Онешко встал, схватил парня за руку и толкнул на кровать, устроившись сверху, — точно уверен? У тебя есть последние секунды, чтобы скинуть меня или дать по ебалу, иначе я себя не смогу больше сдерживать, — пригрозил одноклассник. — Заткнись уже, — Руслан притянул парня за шею и вовлек в поцелуй. Такой жадный и желанный. Они лежали и целовались, Руслан обнял Юлика ногами и гладил по спине. Онешко сместился на татуированную шею и начал оставлять на ней бордовые засосы, которые потом ещё долго будут напоминать им о случившимся. В комнате становилось жарко, оба хотели большего, чем просто поцелуи. Тушенцову нравилось ощущать тяжесть его тела, чувствовать губы, которые покрывали обнажённую кожу поцелуями, нравилось, что их тела соприкасаются. Он начал задыхаться от его ласк, трепетал от горячего дыхания на своей коже. Мама Руслана вернулась с работы пораньше, чтобы не оставлять сына надолго в одиночестве после того, что с ним случилось. Так ей посоветовал психолог, который работал с Русланом. Она разулась, повесила пальто на вешалку и убрала в шкаф. Краем глаза заметив, что там уже висела чёрная мужская парка, а на коврике стояли чьи-то кроссовки. Значит Руслан был не один, она с облегчением выдохнула и прошла в квартиру, но резко застыла на месте. Причиной этому стали стоны, доносившиеся из комнаты сына. Поначалу, едва различимые, редкие сдавленные стоны слышались всё чаще, становясь громче с каждой минутой. Пакеты с едой громко рухнули на пол, заставив звуки утихнуть. Спустя пару минут сынок выбежал из комнаты, красный, запыхавшийся, с растрепанной прической и засосами на шее. — Мам, это не то… — Руслан, дай мне время, — женщина в этот момент застегивала пальто. — Мама, ты куда? — Я скоро вернусь, — мама Руслана уже не могла сдерживать слезы и дрожащий голос. — Онешко, съеби нахуй, больше никогда не подходи ко мне, даже не смотри в мою сторону, я тебя урою, — Руслан схватил парня за футболку и прорычал ему это в лицо. — Русь, успокойся, — попытался утешить его любимый. — Ты не понял? — Тушенцов со всей силы вмазал ему по лицу, на что тот просто молча взял свою тетрадь, рюкзак и ушёл, оставив Руслана в гордом одиночестве.