И целого мира мало. Всё будет хорошо.

Первые две ночи засыпать без Димы было крайне сложно и непривычно, учитывая тот факт, что последние два месяца они практически не расставались. Кошмары Поли на время отступили, видимо, дав ей возможность привыкнуть к нынешним обстоятельствам и недельному существованию без Димы. О том, что в жизни её мужа появилась менеджер по имени Марина, она всё ещё была не в курсе, иначе бы уже обязательно что-то произошло. Как минимум их встреча с Димой значительно ускорилась бы. В принципе, существование этой Марины ничего не меняло. Их номера находились на разных этажах, а пересекались они только вечером, на Диминых выступлениях и на афтепати после них, куда он заглядывал всего на час и уходил один из первых. Возможность пообщаться со своими коллегами, конечно, очень привлекала, однако мыслями он, как ни странно, был где-то в Москве, рядом с Полей, рядом с её животом. Он скучал по ним и считал дни до возвращения домой, сам с трудом переживая эту разлуку. Ему было спокойно только в те моменты, когда Поля лежала под боком, а в сложившейся ситуации не спасало даже наличие Светланы Геннадьевны, что, безусловно, была рядом с дочерью большую часть времени. Они переписывались практически постоянно, и всё банальное казалось таким важным. Ему было важно, что она не забывает пить витамины утром и вечером и что нормально питается, за что он переживал меньше всего, прекрасно зная настойчивость своей тёщи в этом плане. Обручальное кольцо на Димином безымянном пальце смело, твёрдо и уверенно заявляло о том, что за прошедшие полгода его статус успел поменяться. И он, как ни странно, совсем не боялся вопросов, поступающих на этот счёт, как не боялся и этих ошеломляющих версий насчёт того, с кем же всё-таки связал свою судьбу. Имя своей жены он принципиально не называл, но и не скрывал, что его холостяцкой жизни уже довольно давно пришёл конец. Скажем так, почти год, не считая тех перерывов в их отношениях с Полей. Будем считать, он знал заранее, что никуда её больше не отпустит. И ему даже нравилось, что теперь не нужно было ничего придумывать на вопросы о своём статусе; не нужно было рассказывать, как ему важна свобода, и как он ещё не встретил «ту самую». Он встретил, и это покруче любой свободы. - Ты чего не спишь? - поинтересовалась Светлана Геннадьевна, встретив дочь в коридоре среди ночи. - Да уснуть никак не могу, - отозвалась та, проведя рукой по животу, - Ещё и спину тянет... - Хочешь, посижу с тобой? - предложила она, не так давно поймав себя на мысли о том, что они всё реже и реже общаются, несмотря на то, что уже не первый день живут в одной квартире. Поля уходила в основном утром, ближе к обеду, и возвращалась только вечером после того, как сделает все запланированные дела и обязательно пересечётся с Гагариной. Кажется, жить эту неделю ей нужно было именно у неё, учитывая то, как их сблизила беременность. - Хочу, - кивнула блондинка, догадываясь, что уснуть у неё всё равно получится не скоро. - Думала уже над именем? - уточнила женщина, приземлившись на край кровати. - Нет пока, - ответила она, укладываясь поудобнее, - Мы с Димой обсуждали это, но решили дождаться окончательного вердикта, кто у нас... - Ну, чего ты сразу погрустнела, как о нем вспомнила? Вернётся скоро твой Дима, - проговорила та, заметив, как дочь изменилась в лице при упоминании мужа. - Просто так непривычно, - призналась Поля, шумно вздохнув, - Я уже и отвыкла засыпать без него... - Может, ромашку тебе заварить? - спросила Ханова-старшая, не зная, чем помочь ей. - Не надо, - отмахнулась она, не имея ни сил, ни желания что-то пить и вообще лишний раз шевелиться, - Ты иди, мам, а то поздно уже... - Ну, ты же не будешь спать, - возразила та, прекрасно зная, что заснуть у неё всё равно не получится. - Я попробую, - пообещала Пелагея, заранее догадываясь, что вряд ли из этого что-то получится. Отправив маму спать, дабы не отнимать у неё время, которого лично ей может понадобиться очень много, чтобы, наконец, провалиться в сон и проспать до утра, она вновь вернулась к своим размышлениям насчёт ребёнка. С роддомом они с Полиной определились ещё месяц назад, когда Гагарина рассказала о том, где собирается рожать, тем самым подбив на это и Полю, которая совершенно не разбиралась во всём этом, боясь даже представить, что её ждёт. Если процесс беременности ей был уже давно понятен и дважды знаком, то мысль о самих родах наталкивала на ужас, воскрешая в памяти рассказы подруг, которые она когда-то не воспринимала всерьёз, полагая, что ей ещё до этого далеко, и нет смысла переживать раньше времени. А теперь время переживать пришло, но, кроме страха, она ничего не испытывала. Впереди была полная неизвестность, потому что по рассказам подруг она могла лишь предположить, что они чувствовали и испытывали, а сама не знала ровным счётом ничего. Болевой порог у всех разный, и предугадать, насколько больно будет ей, просто невозможно. К тому же, рядом была Полина, которой предстояло пройти всё это снова на пару месяцев раньше, отчего уже было не так страшно, как могло бы быть. Заснуть у неё всё-таки получилось, правда когда на часах было уже около трёх ночи, но тем не менее. И даже сквозь сон она чётко ощущала отсутствие Димы, так и не сумев за прошедшую неделю выработать в себе привычку засыпать без него.