И целого мира мало. Всё будет хорошо.

Наверно, нельзя вот так взять и перелистнуть страницу в один момент, сделав вид, что ничего не было, ведь осадок всегда остаётся, но у них получилось. Получилось действительно закрыть эту тему и больше к ней не возвращаться. Первое, что сделал Дима следующим утром, это заказал доставку цветов: огромную корзину нежно розовых кустовых роз в сочетании с эустомами и веточками эвкалипта. На секунду Поле даже показалось это странным, потому что повода не было вообще никакого, но теряться в догадках, к чему бы это, и искать причину такого неожиданного Диминого порыва ей не пришлось. Иногда цветы – это просто цветы. Просто потому что ему так захотелось. Цветов в их доме правда не было довольно давно, так как Дима не приносит в дом ничего из того, что дарят на концертах, а Поля просто не выходит из дома для проведения концертов вот уже пять месяцев. Когда их концертная деятельность била ключом, дарить цветы просто так ему не приходило в голову – это было банально и как-то неуместно, учитывая, что её уже не удивить даже самыми внушительными и распрекрасными букетами. А сейчас прошло достаточно времени для того, чтобы получить даже самые обычные цветы от мужа было очень приятно. Так что можно считать, что он угадал. Настроение у Димы было соответствующее – очень романтичное и, можно сказать, мечтательное, отчего каждый вечер на протяжении всей последней недели он проводил у себя в кабинете и определённо что-то творил, но посвящать в подробности Пелагею почему-то не спешил, не считая свои наброски достойными её внимания. Однако её интерес от этого только сильнее подогревался, но настаивать и уж тем более вмешиваться в его творческий полёт она не смела, послушно дожидаясь момента, когда он сам захочет с ней этим поделиться. Этот вечер не стал исключением, и полежав рядом с женой какое-то время, чтобы она, как и привыкла, заснула рядом с ним, он ушёл к себе в кабинет на первый этаж, откуда за счёт хорошей звукоизоляции не было слышно вообще ничего. Проворочавшись в постели около часа, Поля всё же не выдержала: то ли одиночества, то ли любопытства, что родилось впереди неё, и направилась вниз. Подсвечивая себе путь фонариком на айфоне, чтоб в очередной раз не преодолеть лестничные ступеньки в ускоренном темпе, она спустилась и тихо подкралась к двери кабинета, чувствуя себя какой-то шпионкой. Из под двери пробивался тусклый свет лампы, а из-за неё доносилась какая-то мелодия, в которую она упорно старалась вслушаться, поскольку музыка играла довольно тихо. А дальше из колонок послышались слова.

Я забуду сам, как по ней скучал, Знаю точно — теперь моё счастье там, Где живёт она, она Там, где она, она.

Она моя в горе и радости, Моя-моя в силе и слабости. Никому её не позволю забрать, Связаны накрепко — никому не порвать.

Не все песни, которые поёт твой муж, нужно воспринимать на свой счёт, чем Пелагея обычно и руководствовалась, но сейчас... сейчас она определённо точно чувствовала, что это о ней, а взаимосвязь между произошедшими в их жизни событиями и услышанными словами прослеживалась слишком отчётливо. Потеряв не только дар речи от переизбытка чувств, но, видимо, и силы одновременно удерживать в руках себя и телефон, она случайно выронила его, и тот предательски громко шмякнулся об паркет, отлетев в сторону. И так как не услышать посторонние звуки Дима не мог, остаться незамеченной у неё всё-таки не получилось. К тому же, фонарик Поля предварительно выключила, добравшись до места назначения, отчего в темноте даже не могла понять, куда он упал. - Здрасте, приехали, - открыв дверь и выглянув в коридор, сказал он, - И чего мы не спим? - Водички спустилась попить, - пожала плечами блондинка, на время отложив поиски своего телефона. - У тебя на тумбочке две бутылки по 0,5 стояли час назад, - скептически хмыкнул Билан, собственноручно пополняя её запас воды у кровати ещё с того дня, как вернулся токсикоз, - Уже выпила? - Ну, Дима, - возмущённо протянула она, оказавшись моментально разоблачённой, - Ну, мне было интересно, чем ты тут занимаешься по ночам... - Крестиком вышиваю, - пояснил он, невольно усмехнувшись. - Это так красиво, - поделилась своим мнением Поля и обняла его. - А подслушивать, между прочим, нехорошо, - напомнил он, теснее прижав её к себе, - А что, кстати, за грохот был? - Это телефон упал, - с готовностью ответила она, уже успев забыть, что тот до сих пор покоится где-то рядом, - Ты пустишь меня к себе? Я хочу ещё послушать... - Да что ты говоришь?! - наигранно удивлённо отозвался Дима, поднимая с пола её телефон, который сумел разглядеть в темноте, - А спать пойти не хочешь? Запрокинув голову и состроив максимально жалостливое выражение лица, она точно знала, что это сработает без всяких манипуляций на тему того, что ей одиноко, и что он её бросил в спальне, а сам ушёл, и, наконец, что она, на минуточку, его беременная жена. Каждый из этих пунктов являлся вполне весомым аргументом, но ему хватило одного лишь взгляда, чтоб отдать ей телефон и пропустить внутрь. Аккуратно приземлившись на кожаный диван и накинув на себя плед, она не приближалась ни к синтезатору, ни к компьютеру, ни к прочей технике, стоявшей на столе и подле него.

Пусть над рекой уже разведены мосты, И город спит, устав от вечной суеты, Опять закончен день, и снова мысли все мои О ней..

Из колонок снова раздалась музыка и голос Димы, вынуждая Полю замереть и вникнуть в каждое слово и в каждую ноту. Он смотрел в экран монитора, явно что-то контролируя и меняя в процессе.

Увозит в ночь меня жёлтое такси, Задам судьбе вопрос: "Куда спешили мы?", А я хочу вернуться вновь туда, Там, где она, она, она...

- Кому посвящено? - поинтересовалась она, с трудом сдерживая улыбку на лице. - Моей жене, - улыбнулся он, выключив компьютер и перебиравшись к ней на диван. - У тебя есть жена? - наигранно удивлённо переспросила блондинка, широко распахнув глаза, - Ты не говорил! - Да, я её тщательно скрываю, - с невозмутимым видом согласно кивнул он. - Познакомишь? - продолжала разыгрывать комедию она. - Она у меня не очень дружелюбная, - возразил Дима, тут же получив несильный толчок в плечо. - Иди ты в баню! - засмеялась она, явно не ожидая такого поворота, - Я самый дружелюбный человек на планете... Спорить с этим было бессмысленно, да он и не собирался, молча прижав её к себе и уткнувшись носом в макушку. Он же всё равно любит её любой: и дружелюбной, и недовольной, и возмущённой, и весёлой, и в горе, и в радости. Всё, как в песне, а в песне, как в жизни. И всё по-настоящему.