Unknown victims of Charlie Manson

Когда не слабо избитая Сьюзан Аткинс снова очухалась и смогла найти в себе силы, чтобы приподняться на локтях и оглядеться по сторонам, её, как водой ледяной, окатило неприятное ощущение дежавю, сложившееся у нее от вида обшарпанных стен, бывшего когда-то жилым, помещения кампуса, из которого, как ей показалось, она сбежала всего несколько часов назад… Вся обстановка была той же, что и там: та же люстра, тот же шкаф, из которого она с утра достала платье, и лежала она на той же кровати, на которой и проснулась! А, может быть, все было сном? Все, начиная с её побега и информации от соседки о том, что она, оказывается, признана мертвой больше месяца назад до её последующего избиения Клемом и Уайтом… Разве Мэнсон бы позволил ей сбежать так дерзко и открыто? Но нет, все тело девушки, болевшее так сильно, будто бы её переехал каток, и головокружение, намекали ей на то, что все это было вполне реально. Хотелось кричать от боли в сердце, но вместо этого с её уст сорвался лишь тихий хрип вперемешку со сдавленным стоном боли, заставившей её вновь упасть на кровать с закрытыми глазами… Они были где-то рядом, не могли не быть после её побега, и ей надо было вести себя тихо, чтобы они не услышали её! Если они услышат-её снова изобьют, он теперь к этому присоединится и Мэнсон, будь он неладен! Она не могла знать ничего наверняка, но в одном единственном факте она была уверена на сто процентов-Чарли был зол и просто так он её побег не оставит! Вопрос только в том, как он ей отомстит и какая часть её самой при этом пострадает… Думая об этом, она страдальчески прикусила губу и тут же затаила дыхание, словно сквозь вату слыша со стороны приоткрытой двери приглушенные голоса, обсуждающие явно её… — Черт, законченные вы идиоты! Я же сказал вам не бить её по лицу, — нервно шикнул, судя по голосу, сам Чарли, мгновенно делая свой голос еще тише. — Сегодня тащиться навстречу к Бобби, и она должна была находиться в приличном виде! — Она вырывалась и пыталась свалить снова! — слегка возмущенно бросил ему в ответ Уайт, зыркнув в сторону комнаты недобрым взглядом. — Зачем тебе вообще тащить с собой эту шлюху? Других что ли мало у нас? — Уайт, ты непроходимый идиот! — вновь злобно громыхнул ему в ответ Мэнсон, сжимая губы в тонкую нить. — Если Босолейл узнает, что мы что-то или кого-то от него скрываем-он откажется сотрудничать, а если увидит, что мы тут бьем женщин-он нас вообще со свету сживет! — Чарли прав, Брюс, у Бобби пунктик на избиение девушек, — тут же поддакнул Мэнсону чем-то сильно обеспокоенный Клем, прислонившийся к дверному косяку спиной. — Он будет возмущен, в лучшем случае… — Ой, да плевать на этого непонятного Бобби! Что, не укротим мы его что ли? — Заткнись ты уже, дебил! Бобби Босолейл нужен нам, не вам же девочек в коммуну завлекать… Поэтому сегодня все ДОЛЖНО быть идеально! Так, чтобы комар своего носа не подточил… — нервно полыхнув, закончил Чарли, манерной походкой проходя обратно в комнату, где лежала Сьюзан, чтобы разбудить её. — Абсолютно ВСЁ… Вам это понятно?! Если да, то валите и позвони своему другу, Гроган… Назначь ему встречу чуть позже, пусть приезжает в клуб к восьми вечера. — Понятно, Чарли, — синхронно, словно роботы или послушные солдаты, отчеканили ему в ответ друзья и, судя по шагам, куда-то удалились, закрывая за собой дверь получше и оставляя неподвижно лежавшую на кровати девушку и Чарли один на один… Бежать Аткинс снова было некуда и её помощникам неоткуда было взяться! Ей оставалось лишь прикидываться, что она все еще не пришла в себя и молиться любым Богам, чтобы к моменту, когда создавать иллюзию бессознательного состояния у нее уже больше не останется сил, Чарли, наконец, отпустит злоба, и он не добавит ей от себя лично. — Делаешь вид, что еще не пришла в себя, сучка? Ну, что же, делай, делай… Может быть, хотя бы сейчас ты выслушаешь меня до конца и врубишься, что побег отсюда бесполезен при любом для тебя раскладе, — самодовольно ухмыльнувшись, прошептал ей в губы Чарли, поглаживая Сьюзан по щеке и заставляя волны мурашек табунами пробегаться по её телу. — Я сегодня ходил погулять по Хет-Эшбери… Ничего особого не планировалось, лишь прогулка и все, а еще я хотел позвонить Бобби Босолейлу и сместить время нашей встречи на более поздний период из-за твоего побега, но в итоге я узнал кое-что более интересное для меня, нежели простой звонок этому напыщенному мальчишке… Ты, думаю, и сама знаешь, о чем я говорю, но я все-таки поясню: ты, оказывается, умерла, Сьюзан… Сьюзан Аткинс больше не существует, как личности, об этом мне поведал твой бухой папаша, валяющийся теперь на задворках Хет-Эшбери… Все закончилось, милочка, для семьи тебя нет, и искать тебя никто не будет. Слыша это, сердце Сьюзан мгновенно сделало сальто внутри её груди и, больно ударившись на ребра, начало биться все быстрее, ускоряя ритм ударов до, как минимум, ста в секунду. Конечно же, это уже пару часов как не являлось для нее секретом, и она уже даже успела смириться с тем, что её ёбнутой семейке легче считать, что она сдохла, чем искать её, но Чарли говорил об этом всем в настолько самодовольной и угрожающей манере, что она автоматически открыла глаза, чтобы встретить очередной удар смотря ему в глаза. Она не была уверена в том, что правильно поняла, к чему он клонит, как и в том, что Мэнсон не станет ее убивать, если встретится взглядом с её глазами, но, как бы там ни было, он, во всяком случае, запомнит её глаза навсегда! Он уже давно не был для нее тем добрым дядей, который звал её пожить в свою «семью» на пару лет, пока она не станет совершеннолетней, но она все еще надеялась где-то в глубине души на то, что в его глазах все же промелькнет хотя бы что-то живое и адекватное… Но нет! Его глаза так и оставались прохладными изо дня в день, а сейчас они были еще и злыми ко всему в придачу, и это не сулило девушке ничего хорошего. «Либо покалечит, либо вообще убьет!» — подумала про себя Сьюзан, напрягшись и сжимаясь, как ежик перед лицом опасности, когда рука мужчины зависла в каких-то миллиметрах от её лица, но, на удивление бить он её не стал. Увесистая мужская ладонь просто затормозила ровно над её глазами и провисела таким образом еще с три минуты ровно, не двигаясь ни влево, ни вправо, и это пугало Аткинс даже сильнее, чем его побои. Уж лучше бы он орал, бил её или вообще убил, но не так… В таком молчании Мэнсона всегда было что-то особое, что-то, что говорило о том, что человека, стоявшего перед ним, ждет нечто похуже, чем-то, что он себе уже успел представить… И Сьюзан боялась этого, ох, черт, как же она боялась! «Ну же, ублюдок, сделай уже что-то!» — после десяти минут их напряженного гробового молчания мысленно взмолилась Аткинс и, даже несмотря на то, что при этом вслух она не произнесла ни слова, Мэнсон её понял, довольно ухмыльнувшись и поднимаясь на ноги с торжествующим видом. — Я знаю, о чем ты подумала сейчас, но нет, я не убью тебя, милая, ты мне слишком важна. Я уверен, что твои формы и милое личико еще смогут послужить для нашей «семьи», когда ты мне надоешь… — без единой лишней эмоции хладнокровно и жестко отрезал Чарли, неспешно подходя к комоду и доставая из верхнего ящика нечто небольшое к компактное. — Нет, я придумал кое-что получше. С этими словами он криво ухмыльнулся ей и помахал перед офигевшей Сьюзан её собственными документами без всякого предисловия и объяснений бросая их в огонь камина. Все произошло так быстро, что Сьюзан даже пискнуть не успела, что уж говорить о том, чтобы вскочить на ноги и остановить его, а Чарли только это и было нужно! Смотреть в объятые паникой и пониманием безысходности её поганого положения глаза девушки было самым лучшим ощущением для его маньячного разума, и он показательно развел руками в разные стороны, словно указывая ей на то, что сопротивляться теперь было точно бесполезно, хотя она понимала это и без него. Если с паспортом она еще хотя бы как-то могла вертеться и доказать что она есть, то без документов Сьюзан окончательно превратилась в ничто, а этого Чарли и добивался! — ЧЕРТОВ ВЫРОДОК! НЕНАВИЖУ! НЕ-НА-ВИ-ЖУ! — из последних сил, крепко сжав зубы, выплюнула в ответ на его довольный взгляд Аткинс, но это все лишь больше позабавило его, заставляя расхохотаться в голос, качая головой как заводной болванчик. Неужели эта глупая девчонка реально думает, что его расстроит её екнуть и ненависть?! Да ладно! Ему было плевать, от слова ВООБЩЕ, на то, что она чувствует. Она и так огромной любви не питала, трахать её этот факт ему как-то не мешал, а какая тогда разница в том, что она заявила ему о своей ненависти? Ну ненавидит и ненавидит, пускай. Не велика беда! — О, бедная моя глупышка. Было бы мне еще дело до твоих подростковых эмоций, — еле отсмеявшись, пробормотал себе под нос Чарли Мэнсон и, вновь нависнув над девушкой, как черная туча, вжал её руки в кровать, грубовато целуя её в губы. — Теперь ты моя целиком и полностью, Сэди Мэй Глатц. МОЯ! И тебе придется привыкнуть к этому факту, как и к своей новой личности, детка. И лучше, чтобы это произошло побыстрее. Лучше для тебя же самой!