Unknown victims of Charlie Manson

В данный момент Бобби бомбило просто нереально и теперь, находясь в гордом одиночестве, он мог этого не скрывать. Пару раз хорошенько приложившись кулаком о ветхого вида дверь, соединяющую жилой корпус с нежилым, где сейчас обитали они, вспоминая при этом все матерные слова, которые он только знал... Вот как он после такого оставит Кэтрин в такой обстановке одну? И, вообще, как он, вполне себе взрослый и самодостаточный мужик, умудрился пойти на поводу у бабы, если знал прекрасно, что это был как раз-таки тот самый момент, когда он должен был показать себя мужиком? Не уговорил-тогда бы ЗАСТАВИЛ, но он сам решил пойти по пути наименьшего сопротивление, поэтому теперь переиграть что-либо было уже нереально. После драки кулаками не машут и иногда так жаль становится самого себя от этой невозможности чего-то изменить. Аж тошно становится! Нет, Кэтти была права, ему нужно было расслабиться! Расслабиться и, забыв обо всем, взвесить факты, которые ему уже удалось узнать, даже несмотря на то, что их было крайне мало: биологических родителей Мэнсон толком не знал, а отца настоящего и подавно знать не хотел, поэтому вариант воздействия на него с помощью воспоминаний о его реальной семье отметался сразу. К своей гражданской жене, Мэри Терезе Бруннер, он тоже относился абсолютно пофигистично, судя по тому, что Бобби с Кэтрин уже успели отметить за все их совместное пребывание в том рок-клубе, да и к своему будущему ребенку он, в общем и целом, относился ровно так же беспечно, позволяя матери своего будущего ребенка курить траву. И на что тогда взять непробиваемого человека, которому на все и вся плевать? Кроме себя самого, конечно же. Самого себя он любил в крайней степени и не стеснялся это показывать в отношении своих оболваненных адептов, которые бездумно шли за ним, как стадо чертовых овец. Это было еще одним "вопросом на миллион", ответа на который Босолейл пока что не знал, но он должен был докопаться до него! Если не ради себя самого, то ради сохранности Кэтрин, Грогана и той девчонки, которая сидела сейчас у них в комнате в абсолютно невменяемом состоянии. Да, точно, именно ради этого всего и нужно было продолжать раскидывать мозгами, а не впадать в истерику и крайности! Размышления об этом и попытки успокоиться снова заняли у него добрых десять минут и, лишь почувствовав в себе некое подобие расслабленности, он смог встряхнуться, резко и внезапно для самого себя вспоминая о том, зачем он вообще сюда шел: "Вот же черт! Китти ведь просила принести к ним чайник!" Мысли об этом заставили его открыть дверь и шагнуть в полутемный коридор жилого отсека, освещаемый сейчас только полной луной, время от времени заглядывающей в окна, мимо которых он проходил... Видя Мэнсона насквозь, как облупленного, Босолейл сильно сомневался в том, что он с друзьями жил тут с разрешения деканов и директора этого учебного учреждения, поэтому парень двигался на ощупь и настолько бесшумно, насколько это было возможно, дабы не задеть что-либо в неизвестном ему коридоре. Не приведи Господь еще кого-то разбудить, навряд ли адекватные люди будут рады узнать, что у них под носом тут секта обитает, а на улицу под дождик Бобби откровенно не хотелось, как и платить за проживание этого ненормального с его коммуной в апартаментах отеля, где они с Китти до сих пор значились как постояльцы. Безлюдный коридор сейчас показался парню бескрайним, и он пару раз чуть было не потерялся в куче развилок ведущих к комнатам учеников, но через несколько минут бесцельного блуждания по темноте, он, похоже, наконец нашел то, что искал, уверенно зашагав на тусклый свет и без задних мыслей заходя в библиотеку. Учиться Бобби никогда не любил и забил на образование после окончания школы, променяв возможность получить высшее образование на работу своей мечты, поэтому о том, как выглядят библиотеки в колледжах и университетах, он знать не мог, молча разглядывая интерьер с немалым интересом. Высокие стеллажи с разными секциями, отделанные под старину невольно вызвали у него улыбку, и он прошелся вдоль них, проводя по корешкам книг пальцами и мысленно читая каждое название в поисках того, что можно было бы прочитать на досуге. Особо его заинтересовал стеллаж, где стояли книги Виктора Гюго: зависнув там еще на несколько минут, в итоге он-таки вытащил запрятанную подальше книгу "Человек,который смеется", уже было собравшись подойти к местному библиотекарю, но судя по невнятному шороху где-то вначале длинного помещения, он сам уже шел к нему навстречу. Быстро смекнув, что его засекли, Бобби уже было начал судорожно придумывать варианты, которые смогли бы оправдать его присутствие тут, тем более в час ночи, но по мере приближения к нему силуэта невысокой девушки страх в его душе сменялся удивлением, а вскоре он и вообще потерял дар речи, увидев перед собой вместо какой-нибудь злой тетки Мэри Бруннер собственной персоной. Вот уж никогда бы не подумал что такие как она вообще что-то читают! — Бобби?! Ты что тут забыл? Потерялся что ли? — закашлявшись от удивления, шикнула на него Бруннер, тут же хватая парня за руку. — Тебя не должны тут видеть, вообще никого из моей коммуны не должны. Декан и так зол за то, что мы тут обитаем. — Хватит на меня орать, Мэри, я тихонько! Не виноват же я в том, что твой муженек доводит девчонок до передоза... — недовольно хмыкнув, вполголоса прошептал ей в ответ Босолейл, закатив глаза. — Вообще у меня к тебе тот же вопрос имеется... Что ты тут делаешь в час ночи? — А сразу не понятно? Работаю в ночную смену, — тяжело вздохнув, констатировала факт Мэри, опуская глаза в пол, чтобы Бобби не заметил её сожаления. — Передоз, говоришь? Сэди. — Да, она самая... У неё это не в первый раз что ли? — быстро позабыв о своем недавнем раздражении переспросил у девушки Бобби, продемонстрировав ей книгу в его руках. — Нам с Кэтти нужен чайник, дабы заварить крепкий чай, и я лично вот решил перечитать Гюго, если, конечно, можно. — Можно-можно, извини, что наехала... Идем, я все дам и потом проведу тебя через библиотеку в нежилой отсек, чтобы тебя никто не заметил... Тут обход будет через пять минут, — намеренно проигнорировав первый вопрос Босолейла прощебетала Мэри, поправив своё платьице и скользнув обратно к столу с деловитым видом. — Так-так, значит, Виктор Гюго,"Человек,который смеется". — Как тебя угораздило вписаться в этот сумасшедший дом? Ты же не такая, как они, это видно, — как ни в чем ни бывало упрямо поинтересовался у нее Бобби, не взирая на явное нежелание Мэри говорить о "Семье". — Ты что, не смогла найти парня получше? Ты же очень даже милая... Своеобразный комплимент от красивого, даже по меркам Мэри, которую всегда мутило от миловидных парней, Бобби невольно заставил Бруннер застесняться, и она опустила голову еще ниже, дабы не дать ему увидеть, как она покраснела... Она помнила тот самый день, когда она познакомилась с Чарли от и до: начиная с того, как приехала в тот день от родителей и заканчивая тем, как к ней подошел Бобби, когда она уже собралась уходить из той толпы, которая собралась вокруг Чарли, как мухи вокруг сладкого. Именно он в тот день подал ей руку и затащил в центр круга... Да, наркотик Мэнсону формально передал Стив Гроган, но именно Бобби, по её скромному мнению, лишил ее возможности повернуть назад и сейчас ей было дико интересно почему он не помнит этого! Реально ли он забыл тихую, закомплексованную девчонку, которую он сам затащил в этот ад или просто делает вид, что видит её впервые? Спросить его об этом она хотела адски уже несколько часов, но что-то незримое почему-то все время тормозило её, не давая и рта раскрыть... Она уже давно любила Чарли или ей казалось, что любила, не суть: она к нему привыкла и предавать его ей не хотелось, поэтому она ничем не выдавала того, что они тут творили, даже несмотря на то, что это все не всегда было ей по душе. Его отношение к девушкам и иногда проскальзывающая в нём тяга к нарушению закона напрягали её неимоверно и по-началу, когда Чарли только-только начал сколачивать их крайне странную "Семью", она пару раз задумывалась о том, чтобы отговорить его от сей затеи или просто свалить от него подальше, но потом она забеременела, и все стало только хуже. Однажды доведенная до отчаяния Мэри даже попыталась пригрозить ему тем, что сделает аборт, когда он притащил к ней в дом очередную бабу, но все было тщетно. Ей быстро пришлось смириться с тем фактом, что он все равно сделает все, что намеревался, даже если ему придется идти вопреки её воле и ребенком его не проймешь. С этим было больно свыкнуться, но она старалась. Теперь Мэри лишь молча стискивала зубы, потому что любила и любит до сих пор. И какое тогда ей должно быть дело до какой-то наивной дуры, у которой не хватило мозгов остаться с какими-никакими, но родителями или до того же Бобби, который раньше был резко против их коммуны, а теперь вдруг с бухты барахты решил к ним вступить? Правильно-никакого дела до них ей не должно было быть, поэтому она упрямо продолжала отмалчиваться, как можно более бесстрастно передернув плечами в ответ на его замечание. — Как будто бы ты этого не помнишь... На первый взгляд данная фраза могла показаться просто-напросто небрежно оброненным себе под нос бредом, сказанным девушкой вполголоса, но Бобби все равно удивленно встрепенулся, еще раз бросая на нее свой рассеянный взгляд и щурясь, словно бы стараясь рассмотреть в ней что-то скрытое, что помогло бы ему припомнить нечто важное. Вроде, девушка как девушка: тихая, весьма зажатая и слишком взрослая для привычной возрастной категории аудитории на его концертах, но не сойти ему с этого места, в её тоне сейчас проскользнул намек на то, что он должен прекрасно знать, как именно она попала к Мэнсону, и теперь Бобби не успокоится, пока не раскопает в голове воспоминания об этом! Вот только несмотря на все его попытки вспомнить, ничего толкового в голову ему как назло не приходило, поэтому через несколько минут он все-таки тактично кашлянул и, выгнув бровь вверх, как бы между прочим поинтересовался у притихшей Мэри Бруннер: — Мы с тобой что, встречались до этого? — Может быть да, а может и нет, какая разница? — недовольно поморщившись, буркнула в ответ Бобби Мэри так и не поднимая на него глаза. — Это все равно не изменит того, что происходит сейчас, поэтому лучше забей и послушай меня: закидывай свою девку на плечо и рви отсюда когти прямо с утра, если ты адекватный! Наша коммуна не для таких милых ребят, как ты, солнышко, тут тебя ничего хорошего не ждет, поэтому лучше беги, пока можешь... А если ты все-таки останешься, то знай, что мы тут друг за друга горой, и не дай Бог ты в тайне задумаешь играть тут против Чарли! Он мой муж, и я буду защищать его до последнего, так и знай... Сказав об этом, Мэри одним грубоватым движением сходу всучила ему в руки чайник и книгу, молча подходя к стене и отрывая потайную дверь, через которую ходил только персонал библиотеки. — Ну, чего ты там завис, Роберт?! Идем быстрее! — полный холода оклик Мэри Бруннер подействовал на конкретно обалдевшего от её недавних слов Бобби как ведро ледяной воды, вылитое на голову с утра, и он быстро мотнул головой, небрежно хмыкая и топая за девушкой как ни в чем не бывало, мысленно уже в который раз проклиная себя за столь странную идею влиться в их ряды. *Ему уже угрожать тут начали! Что же, добро пожаловать в "Семью", Бобби... Что еще будет!*