а вы знали, что любовь — это биохимический процесс?
***
У Жени и Егора уже во всю горланили будильники, которые оповещали о том, что пора вставать. Младший встал первый и отключил противный звук на своём телефоне и на телефоне брата. Старший с досадой открыл глаза и братья пошли собираться.***
— Кстати, Женя, какой прогресс у тебя в химии? — спросила мать, когда они завтракали. — Ну… — Женя задумался. — Вроде какие-то сдвиги есть, но я всё равно не могу некоторого понять. — Это учитель виноват! — возмутился Егор. — Егор, если этот учитель отвёл тебя к директору, то это не значит, что он для всех тиран и деспот! — возразила женщина. — Как мне сказали, он хороший специалист и хорошо знает своё дело. — Тоже мне специалист. Только доводить может. — фыркнул старший. Мать уже не услышала последней реплики сына, ведь встала из-за стола. А Женя всё прекрасно слышал, только возразить не мог, ибо сам не до конца не разобрался, что чувствует к этому преподавателю.***
Женя, Диана и Марк весело шагали к расписанию, чтобы убедиться в том, что у них прошёл последний урок, но нет. Ребята с досадой обнаружили, что им подписали седьмой урок и это было не абы что, а гребанный классный час. — М-да… — у Марка глаза на лоб полезли. — Не, ну какого? — Диана пыталась подобрать не матерные слова. Весь класс был не в восторге. Ещё бы. Вместо того, чтобы пойти со спокойной душой домой после шестого урока, они должны сидеть дополнительный урок, который утром написан не был. Заебумбыч просто. Весь девятый класс пошёл в «любимый» кабинет химии. Константин Николаевич тоже думал, что у него последний урок шестой и, сев на учительский стол, читал книгу про парфюмерию. — Эм, у вас тут урок? — удивился педагог, когда в класс начали заходить ученики. — Да, Константин Николаевич, и, между прочим, с Вами. — ответила Диана. — У нас классный час. — Меня даже не предупреждал никто. — Костя закатил глаза и слез со стола. — Ладно, что-то придумаю. Сегодня он не одел линзу. Бочаров хотел быть настоящим и не скрываться за масками. Тем более, линза начала причинять дискомфорт и он боялся, чтобы она не дала ему осложнение в виде катаракты или воспаления конъюнктивы. Константин Николаевич именно сегодня хотел устроить день откровений. Хотел, чтобы все раскрылись и не держали всё в себе. Поэтому он взял ёмкость, напоминающую аквариум, в которой он складывал пипетки для химических опытов и по быстрому нарезал бумагу на полоски. Прозвинел звонок на урок и все плелись в класс без какой-либо инициативы. Костя покорно ждал, пока все придут. — Итак, молодые люди, так как у нас внеплановый классный час, то я бы хотел, чтобы мы рассказали о наболевшем. — Константин Николаевич начал раздавать всем по полоске бумаги. — На этих полосках вы пишите то, что наболело. То, о чём вы очень сильно мечтаете, но что-то мешает или то, о чём вы жалеете. Но из всего вышесказанного вы должны выбрать только что-то одно и его написать. Всё это делается анонимно, поэтому по желанию можно не писать своё имя. Педагог сел на учительский стол и начал копашиться в телефоне, изредка поглядывая на учеников. Кто-то был в замешательстве, кто-то сразу начал выводить буквы, а кто-то и вовсе особо не задумывался. Через минут десять все написали свои откровения. Бочаров собрал бумажки в «аквариум» и положил его на свой стол. — Итак, кто первый? — он улыбнулся и, засунув руку в ёмкость, перемешал полоски и достал одну. — «Мечтаю увидеть сибирские леса». — прочитал педагог и сразу понял по подчерку, кто это. — Хорошая мечта. Если честно, то я тоже имею заветную мечту. Я хочу открыть свой бренд духов и делать их с особым запахом. — он достал ещё бумажку. — «Хочу, чтобы люди меня понимали и не считали за низшего». — Костя сразу узнал почерк своего сына. Он вздрогнул, а Марк напрягся. — Лично для меня, это очень знакомая ситуация. Как все могли заметить, у меня разные глаза. Это обусловлено врождённой гетерохромией, которая не лечится. Более того, она у меня полная, то есть один глаз очень отличается от другого. С этим очень тяжело жить, на самом деле. Каждый тебя проклинает, считает демоном или ещё кем-нибудь. Больше всего людей пугает то, что мой левый глаз настолько серый, что почти белый. Но при этом я чувствую себя уверенно. Да, я всегда носил линзу, но это было для того, чтобы людям не так было страшновато. В кабинете была гробовая тишина. Все пытались уловить каждое слово и чем больше они улавливали эти слова, тем больше и больше не верили. Такой сильный, мужественный и умный Константин Николаевич становился жертвой насмешек. В это очень сложно поверить, но это та правда, от корой не сбежишь. Учитель читал и читал мысли и желания своих учеников. Он приводил свои примеры из жизни, в которые не хотелось верить, но это была правда, его правда… В ёмкости оставалось ещё пять полосок, но из-за недостатка времени, Костя не успел их прочесть. Женину тоже, это к лучшему. Когда прозвинел звонок, в его руке была непрочитанная мечта, по которой педагог провел глазами и ахирел, в прямом смысле этого слова. — Ира, останься! — крикнул Бочаров, когда ученица хотела уже уйти. — Девочки, подождите меня во дворе! — попросила девушка и когда все ушли, она подошла к Косте. — Закрой, пожалуйста, дверь… — он продолжал сжимать в руке бумагу. Ира закрыла дверь и видела глаза преподавателя. Они были то злыми, то в смятение, но, в любом случае, они были недовольны. — Это что такое? — Константин Николаевич демонстративно указал ей на полоску. — Моё желание. — наматывая локон на палец, ответила игриво ученица. — Да? — он поднял бровь и начал читать: — «Хочу переспать с Вами, Константин Николаевич». — учитель строго посмотрел на девушку. — То есть это твоё желание, Сорокина? — А Вы, как думаете? — Ира приблизилась к педагогу. — Хочу ли я этого? — Ира… — Не переживайте, об этом никто не узнает… — она, без всякого стыда, провела по его ширинке. — Я что, совсем Вам не нравлюсь? — спросила Ира, когда почувствовала, что у Бочарова совершенно не стоит. — Сорокина… Ира… Ты… — Костя стоял, как истукан, не в силах что-то сказать. — Знаете… — Сорокина расстегнула верхние пуговицы на рубашке, что было видно её бюстгальтер. — Что-то здесь жарко… — она уже ловко расстегнула пуговицу на джинсах преподавателя. — Стой! — он скинул её руки. — Ты не понимаешь! Я замужем! — Костя чуть не скрывался на крик. — То есть как? — Ира была в полном недоумении, ведь он должен быть женат, а не замужем. — Я гей! — Бочаров застегнул пуговицу обратно. — Поэтому у меня на тебя и не стоит! И вообще, что ты хотела этим добиться? — Боже… — девушка села на ближайший стул и, закрыв лицо руками, начала плакать. — Я просто дура! Я проспорила девочкам, что пересплю с Вами… Сука… Простите… — Ира… — Костя, несмотря на то, что был в полном не понимании, аккуратно приобнял её, чтобы не усугубить ситуацию. — Неужели спор — дороже унижения? Признайся, ты же этого не хотела? — Нет. — Сорокина продолжала плакать. — Но и я уже не девственница, поэтому терять мне было нечего. — Что? — учиталь нежно глидал её по спине. — Понимаете… — всхлип. — Мой отчим изнасиловал меня, когда мне было только тринадцать. — снова всхлип. — После этого я хотела стать лучше. И чтобы не потерять авторитет среди девочек, мне пришлось привести спор в действие. — Ира, я очень тебе сочувствую. — Бочаров прижал девушку к себе ещё сильнее. — Но если ты хочешь быть сильной, то тебе нужно наоборот, не поддаваться провокациям. — Но эти девочки — моё единственное общение. — она уткнулась ему лицом в грудь. — Понимаете?.. Я строю из себя стерву, поэтому со мной никто не общается… — Ну, Ирочка… — он легко провёл по её волосам. Рубашка в области грудной клетки была уже мокрая от слез. — Я раньше тоже скрывался за масками и тотальным эгоизмом. Но я понял, что тупой характер и разные глаза — это не повод делать из себя не того, кем ты являешься. Глаза Сорокиной сплелись взглядом с глазами Кости. От него веело добром и теплом, невероятным теплом, почти материнским. Оба глаза показывали свою искренность, не в зависимости от цвета, каждый был, как родной. Это магия? — Ой! — воскликнула Ира, когда поняла, что с расстёгнутой рубашкой. — Простите!***
Этот случай с Ирой Сорокиной не выходил у Бочарова из головы. В который раз он удостоверился в том, что наружность очень обманчива и что за яркой картинкой может скрываться нечто серое и такое маленькое. Сегодня педагог решил взять тетради для проверки самостоятельных работ десятого, одиннадцатого и восьмого классов себе на дом. Ибо он катастрофически не успевал проверять все работы. Только полюбуйтесь! У восьмого класса ошибка на ошибке! Да, они только год учат химию, если не считать этот, но как можно не написать такие элементарные вещи? А про десятый даже говорить не хочется… Костя схватился за голову и переводил дух. Слишком это сложно. Но он сам выбрал себе эту профессию, так что пусть терпит. — Пап… — в проёме комнаты Кости и Артёма появился Марк. — Да, солнце. — Бочаров срасу изменился в лице, а на его губах заиграла улыбка, ведь он увидел своё любимое солнышко. — Можно я пойду погуляю? — мялся подросток. — Папа Артём мне разрешил. — Уже семь часов. — констатировал факт отец, посмотрев на настенные часы. — С кем идёшь? — С Женей Лейзом. — Марк скрестил пальцы за спиной. — Можно? — Только аккуратно. Ты же знаешь. — Бочаров подошёл к сыну. — Не курить, спиртные напитки не употреблять. — он сделал улыбку. — Да, конечно! — серые глаза начали светиться от счастья. — Спасибо!***
Марк уже обувал свои кроссовки. Отцы пристально смотрели за его движениями, пока светловолосый не выпрямился. — Всё пока! — он поцеловал Костю и Артёма в щеку и уже хотел уходить. — Будь осторожен! — крикнул Артём, но дверь уже захлопнулась. — Знаешь… — Козуб посмотрел на мужа похотливым взглядом, который изменился за секунду. — Я хотел сегодня кое-что… Надо снять стресс и некое напряжение… — М, Артём Георгиевич, Вы желаете секса? — Костя нежно провел рукой по чужой шее, забыв обо всём. — Я хочу жёсткого траха во всех позах и на разных предметах, Константин Николаевич… — прошептал шатен, когда приблизился к уху любимого. — Ммм… — протянул Бочаров. — Я тоже хочу еблю раком с использованием плётки, Артём… Козуб перебил Костю и впился в мягкие губы страстным поцелуем. Их языки моментально переплелись, а дыхание сбилось. Черноволосый уже был прижат к стене, а его футболка валялась на полу. Артём нежно теребил сосок любимого и чувствовал через поцелуй его сладкие стоны. Костя тоже не промах и уже тоже стягивал с Козуба одежду, попутно прикасаясь губами к разным уголкам его тела. Артём уже возбужден и готов прямо сейчас отодрать Бочарова, как последнюю шлюху, но он наслаждался моментом и этими мокрыми губами. Во время очередного мокрого поцелуя, Артём взял ноги Кости и поплёлся в спальню, где хотел продолжить «сеанс похоти и разврата». Одежда уже полетела в небытие, а члены парней были уже, как кол. Костя сладко стонал и просил, чтобы Артём его наконец-то трахнул, но шатен хотел продолжить эту сладкую пытку и, плюнув себе на два пальца, начал проникать ими в Бочарова. С уст вырывались стоны всё громче и громче, а со лба капал пот. Бочаров чувствовал, как внутри него разводят пальцы, подобно ножницам, а в скором к ним присоединился и тритий палец. — Ах… Тём… Ааа… Фаааак… Аах… Трахни меня нормаально… — стонал молодой преподаватель. — Оооо… Ммм… — О, нет, детка. — Козуб резко вынул пальцы из отверстия любимого и залез под кровать. Из-под кровати он достал черную коробку, открыв крышку которой, пошло прикусил губу. Из самой коробки Артём достал смазку, которую положил рядом, полётку, посмотрев на которую, у Кости загорелись глаза, также в этот список вошли анальная пробка и фаллоимитатор. Черноволосый сразу добрался до анальной пробки и начал дразнить шатена, облизывая вещь и демонстративно причьмокивая. На силиконовой вещице уже красовалась слюна Кости, которая капала ему на торс. Козуб пристально посмотрел на пошлые действия своего мужа, а потом, не выдержав искушения, отобрал так полюбившиеся игрушку. — Эй! — возмутился Костя, когда его перевернули на живот. — Подними попку, Костечка. Парень, не сопротивляясь поднял свою пятую точку к верху и почувствовал, как гладкая на ощупь пробка начала проникать во внутрь Бочарова, из-за чего тот шумно вздохнул, чувствуя, как предмет проникает глубже, а шатен параллельно шлепает его по ягодицам.***
— Ну, вообще, у меня двойная фамилия. Разговор у парней начал клеиться быстро и свободно, поэтому довольно быстро он забрёл в тему семьи и, как ни странно, отношений. Так дело дошло и до темы происхождения их фамилий. Этих гениев не поймёшь. — Да? — Женя этому очень удивился, ибо вечно летает в облаках и, возможно, просто этому никогда не придавал внимания. — Да. — подтвердил его слова светловолосый. — Бочаров-Козуб, если быть точнее. Только некоторые не предают этому значения и называют только первую фамилию и это меня жутко бесит. — У меня вообще она какая-то английская или английского происхождения. Было такое, что люди называли её через «э» и этим тоже меня очень доводили. — юноша начал негодовать. — За то, в Англии или Америке тебя будут считать за своего! — Марк начал смеяться, осознавая, что Лейз и пары слов на английском связать не может. «Англичанин» уже хотел открыть рот, чтобы ответить на это шуткой, но вместо этого тоже начал смеяться, игнорируя сообщения, поступающие на его телефон. — Чёрт! — он закатил свои серые глаза и отключил будильник, который прозвучал, как гром среди ясного неба. — Давай присядем? Мне надо таблетку выпить. — Хорошо. Друзья сели на лавочку и Марк быстро сунул белую капсулу в рот, запевая водой из бутылки. Даже сейчас он не хотел говорить о том, что болен. Боязнь того, что даже такой хороший человек, как Женя может от него отвернуться после такого признания не давала покоя, поэтому, в случае каких-то вопросов, он был готов искусно сорвать.