Не боишься ли ты заиграться?

POV Себастьян Моран. Я никогда не звал тебя. Не ждал. Ты мне не нужна была. 41 год я прожил без твоего присутствия. Я всегда любил одиночество. Никаких обязательств, полная свобода. Нет ни сожаления, ни угрызения совести. Думал, что всегда проживу так. Но ты пришла. В образе худого, темноволосого, сумасшедшего ирландца. Сердце дрогнуло. Я не понял, что это было. Волнение, сердцебиение не может успокоиться, в голове туман. Выдержка не помогает. Ничего не помогает. Я не могу утопить это в алкоголе, потому что становится лишь хуже – больше мыслей, больше боли, больше чертовой необходимости в этом проклятом человеке. Я отдам всё, лишь быть рядом с этим человеком. Я пройду с ним через весь ад, если в этом будет необходимость. Я буду сидеть на коленях рядом с ним, я буду выполнять все его прихоти, какие бы они не были. Насколько бы чудовищны и жестоки они не были. Я буду защищать его, чего бы это ни стоило. Моя жизнь - ничто, если его не станет. Потому что это будет моя вина. Я ненавижу тебя, любовь, за то, что ты пришла. Ты губишь мою жизнь. Ты погубила мою жизнь. Она не будет прежней, как бы это глупо не звучало. Почему ты выбрала именно его? Почему не какую-нибудь из девушек, которые у меня были? Ты могла выбрать любую – они были готовы пойти за мной на конец света. Или ты так мстишь мне, что я лишь спал с ними? Чтобы теперь страдал я? Испытать то, что испытывали они? Только почему он? Я не могу ничего сделать с этим. Я не могу ударить его, отомстить ему. Дать почувствовать то, что испытываю я - постоянную боль и отчаяние. У меня не хватит сделать сил ему больно. Я не смогу. Я слишком люблю его. Джеймс Мориарти – вы мой личный ад, мой личный дьявол. Джим – только ты можешь подарить мне рай. *** - Мистер Мориарти, я отнес все ваши покупки в гардероб. - Принеси мне два маленьких черных пакета. Я уеду через час. Мне нужны они сейчас же. Как только за Мораном захлопнулась дверь, Джим вскочил и подбежал к своей кровати. На нём лежал маленький сверток – почтовый пакет. Резкими движениями мужчина разорвал его и достал ярко-салатовые боксеры. «Специфичная марка. Шерлок заметит». Приняв душ, Мориарти зашёл в свою комнату и, как он и думал, пакеты уже были на столе. Самого полковника не было. «Наверняка пошел опять оплакивать свою скорбь. Когда же это закончится? Мне это надоело. Хотя… Я могу ему помочь». Ухмыляясь, Джим подошел к столу, достал оттуда крем для лица, тушь и быстро привел себя в нужный образ. Новое бельё, джинсы, футболка, цепочка на шее. К роли гея готов. «Нужно провести последний тест. Хотя, почему тест? Пусть это будет эксперимент. Новый виток в роли». Джим нашёл Морана в своём кабинете. «У него есть своя комната в этом доме, а он все равно проводит почти все свое время здесь, надеясь на моё постоянное присутствие. Скоро всё изменится, и ты будешь меня ненавидеть. Наслаждайся, пока есть возможность». Моран сидел рядом с потрескивающим камином с бутылкой коньяка, облокотившись на диван. Он уже успел выпить половину. «Когда он последний раз брился? Футболке 4 дня, джинсам дней 6. Он их вообще не меняет? Любопытно». - Сладкий, ты почему без меня пьешь? Это мне не нравится. Я не люблю, когда ты похож на нищего с улицы. Ты как алкоголик. Моран не ожидал встретить шефа ещё хоть раз сегодня. Тем более с такими словами. Голос шефа был наполнен добротой. Тем более с такими глазами. Там было то, что полковник не видел ни разу в жизни – нежность и любовь. От неожиданности от выпустил бутылку из рук и напиток разлился на пол. - Ты ещё и шкуру испортил. Где я ещё найду такую изумительную тигриную шкуру? Honey, ну что ты такой неуклюжий? Джим подошел к Морану, поднял с пола бутылку и сделал пару глотков. Немного коньяка пролилось и попало к нему на подбородок и грудь. Себастьян не мог оторвать глаз от капли, скользящей по тонкой шее. Мориарти поставил бутылку на стол и сел рядом с полковником, положив голову на его плечо. - Хороший купаж. Мне не нравится, что ты не наслаждаешься вкусом, а лишь вливаешь его в себя. Я не для этого трачу столько денег на бар, чтобы ты выливал его на пол. - Мистер Мориарти, с вами все хорошо? Моран был напуган таким поведением шефа. Он никогда таким не был. Не было ни приказного тона, ни агрессии, ни безумия. Джим ввёл себя, как партнер Себастьяна. Любовник. Он положил голову ему на плечо! До этого Мориарти никогда не прикасался к полковнику. Лишь раз, который Моран никогда не забудет. - Дорогой, со мной всё хорошо. Не волнуйся. Устал немного. Решил отдохнуть в обществе дорогого мне человека. Джим пересел на колени Себастьяна и положил голову на грудь полковника. Немножко поерзал, укладываясь удобнее, переплел свои пальцы с пальцами полковника и положил их рядом со своим лицом, поцеловав руку Морана. В это время Себастьян не мог дышать, находясь в изумлении от происходящего. Этого он не мог представить и в своих мечтах. Голова не хотела думать, что происходит и по какой причине это происходит. Он решил, что будь что будет. Он наслаждается наполнившим его счастьем. И пусть после этого Джим застрелит его, если захочет. Большего удовольствия Моран больше не сможет испытать. - Ничего не происходит, Себ. Мне постоянно скучно. Никто не хочет хорошо играть. Все глупы, наивны. Они глупее детей. Думают, что достигнув высокого поста и громадных состояний, они станут богами. Как же это глупо. Я задыхаюсь в этом. В этой пустыне, где я странник, но нет ни одного источника воды. Везде песок. Меня окружают песчинки человеческой глупости. Шерлок подарил мне своим существованием маленький оазис. Но насколько хватит этого оазиса? Вдруг это мираж? И он тоже песок? - Мистер Мориарти… - Себ, называй меня Джим. Или Джимми. Как тебе захочется. - Но мистер Мориа… Прости, Джим. Я не смогу к этому привыкнуть. - Привыкнешь. Я хочу, что бы ты рассказал, из-за чего ты такой грустный последнее время. И не говори, что все нормально. Мои глаза не обманешь. - Но все действительно хорошо. - Себби, не ври мне. Джим провел пальцами по губам Себастьяна и провел языком по своей верхней губе. - Какие же у тебя красивые губы, Себ. Давай, рассказывай. Я хочу знать. Я должен знать, что творится с моим дорогим полковником. - Я не смогу тебе этого сказать. Это слишком тяжело и чересчур личное. Прости. Я не могу. В глазах Мориарти пробежали злые огоньки. Никто ему не смеет отказывать. Но Себастьян не заметил этой мимолетной вспышки. - Хорошо, если решишься – я всегда в твоём распоряжении. И да, ты теперь будешь спать в моей спальне. Я не принимаю отказов. «Как? В его спальне? Как такое возможно? Я буду спать в одной с ним кровати? Обнимая его? Просыпаясь утром и видя его лицо? Его руки, тело? Я буду… спать с ним? Целовать каждый сантиметр его тела, запускать пальцы в волосы, заставлять выгибать спину, когда буду прикасаться к его… Боже…» - Себби, не молчи. Скажи мне что-нибудь. Я первый раз пускаю в свою спальню кого-либо. Это важное для меня решение. - Я очень рад. Я безумно рад. Я просто не знаю, что сказать. Я не ожидал такого. - Ну хоть что-нибудь сказал. Ура! - Только у меня один вопрос. - Да, Басти? - Что случилось? Почему ты стал вести себя так? - Сколько я мог скрывать моё отношение к тебе? Я не мог признаться даже себе, не говоря уже о тебе. Я всегда думал, что отношения – не для меня. Меня всегда больше увлекала учеба, потом работа – создание собственной криминальной сети. Пока Лондон стал её центром, а я её руководителем понадобились время, силы, деньги, чьи-то жертвы. Но оно того стоило. Теперь фамилию Мориарти боятся и уважают. Я руковожу всем миром. Но про меня никто не знает – как я выгляжу, где живу, работаю. Для них я лишь номер в скайпе или в телефоне, адрес почтового ящика, где я даю советы на многие вопросы. Тем самым я даровал себе безопасность. Я могу гулять по центральным улицам Лондона, видеть своих клиентов – но они не узнают меня. Если я даю увидеть себя – значит, человеку осталось жить недолго. - Так почему именно я? - Сделай вывод из того, что я сказал и сделал. Ты единственный человек, которому я доверяю. Ты работаешь со мной уже 15 лет, ты знаешь, как я выгляжу, знаешь, где я живу и куда уезжаю, когда мне нужно уйти в подполье. Ты живешь в моём доме, чёрт побери. Ты мой самый опасный противник, если ты решишь предать меня, потому что знаешь обо мне всё. - Я никогда не предам тебя! Я никогда не смогу предать тебя! - Так скажи мне, Себ, что волнует тебя. Я раскрыл сейчас перед тобой свою душу. Мне это стоило неимоверных усилий, поскольку я никогда никому не доверял. С самого детства. И я очень хочу, чтобы ты сделал тоже самое ради меня. Расскажи мне. - Джим.… Дай мне минуту. Я должен собраться с мыслями. Джим уткнулся носом в грудь Морана и глубоко вздохнул. - Чёрт, как же от тебя пахнет. Я схожу с ума от того, как ты пахнешь. Мужчина приподнял лицо и посмотрел в глаза полковника. В глазах Джима было раздумье, вопрос, на который он в данный момент искал ответ. И на который, видимо, нашел. Но этот взгляд был лишь пару секунд, во время которых он смог сказать задумчивым голосом: - Иногда мне кажется, что ты не просто так появился в моей жизни. После этого глаза вновь стали добрыми, весёлыми, немного возбужденными. Моран не мог вспомнить хоть раз, что бы они были такими. Глаза Джима никогда не были такими. Хотя, Джим вообще никогда ещё не был таким. Какой раз он себе это говорит? Мориарти нежно прикоснулся губами к щеке Морана и мягко, поцелуем за поцелуем, проводил тонкую линию к мочке уха. Моран начал отрывисто дышать, возбуждение дало о себе знать. Джим сел на бедра Себастьяна и начал слегка покусывать мочку, гладя одной рукой по груди, а другой взял бутылку недопитого коньяка со стола. Он немного отпил сам, а то, что осталось, дал допить полковнику. Тот жадно допил янтарный напиток и бросил бутылку в огонь. Алкоголь придал ему сил и решимости, он, сняв быстро с Мориарти футболку, положил ладони на плечи гения и сильно надавил на них. Джим упал на спину, а Моран навис над ним, всматриваясь в лицо мужчины. Он чувствовал, как приподнимается грудная клетка, когда Джим вдыхал. Он чувствовал мягкость пальцев, когда Джим проводил ими по груди полковника. Он чувствовал нежную, горячую кожу своего любимого человека. «Мне кажется, что это всё сон. Или я настолько напился, что у меня начались галлюцинации. Но они не могут быть настолько яркими и четкими. Или я схожу с ума? Нет, мне кажется, это настоящее, оно происходит в данный момент. Как же он не похож на себя – уверенного в себе, наглого, не терпящего малейшего неподчинения». Моран не смог больше сдерживаться, сильно сжал ладонями лицо Джима и впился в его губы. Сначала грубо, жестко, травмируя нежную кожу губ, передавая ту боль, которая мучила его столько лет. После, нежно и мягко, но со всей страстью, которая была в Себастьяне. Он показывал любовь – то, без чего не видит жизни последние 12 лет. Их языки переплелись и танцевали безумный танец, не желая расставаться хотя бы на секунду. Джим забросил свои ноги на бедра Морана, требуя продолжения, руками разорвал футболку снайпера и выкинул в огонь. Джим прижимался насколько можно сильнее к телу Себастьяна, руками гладя его спину и ягодицы. Внезапно Моран простонал, покачнулся и чуть не упал на Джима. Тот быстро заставил полковника лечь, а сам сел на бедра Себастьяна. Мориарти смеялся, в глазах играла смесь безумства и веселья. - Себастьян, ты редкий идиот. Ты думаешь, я могу быть таким? Позволь представить – Джим из IT-отдела больницы святого Варфоломея. Мне кажется интересный персонаж, не правда ли? Он голубой, кстати. Тебе должно было понравиться. У меня скоро собеседование, так что я должен торопиться. Там есть одна очень милая девушка, Молли. Думаю, у нас что-нибудь с ней получится. Обещаю, сюда приводить её не буду. Моран смотрел неверящими глазами на Джима, но не мог промолвить и слова. Что происходит? - Тебя, наверное, удивляет тот факт, что ты почти не можешь двигаться и говорить. Это моя новая разработка. Препарат блокирует моторику человека. В следующий раз смотри, чтобы в напитке, который ты пьешь, ничего не было. Я думал, ты заметишь, как я бросил таблетку в бутылку. Но ты не заметил. У этого препарата есть пару интересных особенностей. Когда человек не возбуждён и выпил совсем немного, он действует своего рода виагрой. Если выпил очень много и был изначально возбужден – это ведет к нарушению в моторике и последующему отключению человека. Если вколоть его – будет действовать ещё быстрее. Но тогда бы для меня не было бы никого интереса в данный момент. Ты проспишь часов 10-12. Могу тебя поздравить – мой эксперимент прошел вполне удачно. Честно говоря, я не ожидал, что будет именно так. Джим нагнулся к лицу Морана и внимательно осмотрел его. - Если не считать травм губ, то да, все хорошо. Тебе осталось 13 секунд, пока ты не отключишься. Мориарти провел рукой по волосам Себастьяна, положил ладонь на затылок и резко подтянул лицо полковника к себе. - 4 секунды. Запомни, Моран. Я всегда сверху. Спокойной ночи. Надеюсь, ты не умрешь. *** POV Джим Мориарти - Молли, прошу тебя, это будет очень неудобно. Я не могу. - Джим, ну что ты? Мы встречаемся уже 2 недели, я очень хочу познакомить тебя с моими друзьями. Он мой хороший знакомый. Шерлок тебе понравится. Он немного странный, но ведь все такие? - Да, возможно, все такие. Милая моя, знала бы, с кем сейчас говорила – не уверяла бы меня в том, что все немного странные. А бежала бы от меня. Хотя… Ты девушка специфичная, может быть и не бежала. Столько лет любить одного человека, пытаться хоть как-нибудь завладеть его вниманием, а ему плевать на тебя. Ты как раскрытая книга – даже не любопытно. Ну ладно, уговорила. - Хорошо, Молли. Только ради тебя. Я взял её за руку и поцеловал. Как же девушка ищет любви… Ну что же, пошли. Хорошо, что подправил грим, а то жаль, если роль не возьмет BAFTA. Ну же зайка, не тормози. Его зовут Джон Ватсон, я это и так знаю. Меня больше интересует брюнет с микроскопом. Да, как и думал, хватило одного взгляда, что бы он понял, что к чему. Ну раз понял – ой, какой я неосторожный. Найди там визитку, сладкий. Было приятно со всеми познакомиться, я пошел. И как можно быстрее. Не хочу больше видеть лицо и наивные глаза Молли. Прощай, дорогая, я скучать не буду. В постели мне было чересчур обычно. Где Моран? Как же я хочу спать… *** Мориарти быстро вышел из больницы и сел в машину, которая ждала его за углом. - Привет, Моран. - Как всё прошло, сэр? - А ты как думаешь? Как я предполагал, всё прошло безупречно. Едем домой. Джим закрыл глаза и уснул. Он слишком мало спал, последние 3 дня совсем провел без сна и был вымотан. Моран посмотрел на спящего шефа. «Как я смог его простить? Я не пойму это никогда. Хотя он знает, почему. И знал, что я прощу ему это». Машина быстро доехала до усадьбы Мориарти. - Мистер Мориарти, мы приехали. Сэр, просыпайтесь. Моран открыл заднюю дверь машины и пытался растормошить Джима. Тот лишь постанывал и ещё сильнее обхватывал колени руками. Он никак не мог проснуться. Казалось, что ему снился кошмар. - Всегда говорил, что его образ жизни когда-нибудь подведет его… Сэр, я отнесу вас в вашу спальню? Мистер Мориарти? Гений не отвечал на слова. Вероятно, он вообще не слышал. Тогда Себастьян аккуратно достал Джима из машины и отнес его в спальню. Как только голова Джима коснулась подушки, он немного расслабился, но все так же стонал. Моран решил принести стакан теплого молока – это всегда помогало при кошмарах. Когда он вернулся, Мориарти сидел на полу и весь дрожал. Себастьян подбежал к нему, упал на колени рядом с ним, но боялся прикоснуться, чтобы утешить. - Мистер Мориарти, что случилось? Я могу что-нибудь сделать? - Прекрати со мной говорить на вы. Мне надоело. Дай мне стакан. Моран дал стакан в руки Джима. Руки мужчины очень тряслись, но он смог залпом выпить молоко. - Что ты хочешь от меня услышать? Почему меня трясет? Почему мне плохо? Это не героин и не кокаин. Расслабься. Мне просто нужно поспать. Я слишком много не спал. На сегодня ты свободен. Иди в бар, найди девчонку и трахни её в туалете, - Джим рассмеялся, - А, ты же не по девушкам. В общем, гуляй. На дрожащих ногах он встал, дошел до кровати и упал на неё. Моран еле заметно дернулся, когда у Джима подогнулись колени и он начал падать, но Мориарти этого хватило. - Не волнуйся, мамочка, я переживу. И не такое переживал. Моран забрал стакан с пола и вышел из комнаты. «Куда я уеду, когда он в таком состоянии? Нет, Моран, не реагируй на его уколы. Просто делай то, что должен». Себастьян ушел к себе в спальню и начал начищать свою любимую винтовку. Через час она была идеально начищена и была как новая. «А если аккуратно, пока он спит, прострелить ему голову? Чтобы перестал думать? Перестал быть таким язвительным и надменным? Да, а потом можно и себе тоже голову прострелить. И будут ходить легенды о МорМоре, о том, что они любили друг друга, но мир был не справедлив и так далее и тому подобное. И будем мы современной версией Ромео и Джульетты». Себастьян решил проверить Джима. Мориарти достаточно тихо спал, но по тому, что постель была раскидана по всей комнате, можно было судить, что спокойный сон пришел не сразу. Полковник подошел к Джиму и увидел, что все его лицо в слезах, а губы искусаны. «Да что, чёрт возьми, происходит? Что с ним?» Моран развернулся, чтобы уйти, но услышал голос Мориарти. - Себ, останься. Мне плохо. Меня подводит собственный интеллект. Прошу тебя. - Хорошо, мистер Мориар… - Себ… Хватит. Давай без «вы». Ляг рядом со мной. Пожалуйста. Джим немного подвинулся, освобождая место для полковника. Себастьян неуверенно, присел на край кровати, несмотря на рядом лежащего мужчину. - Ну же, Моран. Я не буду кусаться. Мне сейчас не до этого. Не бойся. Себастьян все же смог заставить себя лечь рядом, лицом к Джиму. Тот положил свою голову на плечо Морана и всем телом прижался к нему, как будто пытаясь спрятаться от кого-то. Или чего-то. Мориарти моментально заснул, а Моран лежал, обняв рукой талию Джима и размышлял. Полковник уже ничему не удивлялся, но ситуация казалась ему абсурдной. Столько лет показывать своё превосходство, постоянно язвить, последняя шутка Джима для Себастьяна была слишком болезненная. И вдруг внезапно ему нужна помощь, поддержка. Что-то произошло в его жизни? Или что-то проснулось в его чёрной душе? Подумав еще немного, Моран тоже уснул – дни у него были не лучше, чем у криминального гения, но Себастьян – военный снайпер, он привык не спать днями. Моран впервые за долгое время так долго проспал – почти 10 часов. За окном уже была глубокая ночь, когда он проснулся. Открыв глаза, он увидел Джима. Тот лежал на животе, на кровати и читал какую-то книгу. - О, ты проснулся. Рядом с тобой стоит чашка чая. Моран повернул голову и увидел, что там действительно стоит фарфоровая чашка с горячим чаем. Этот математик и здесь всё рассчитал. И сделал ему чай. Сам. Странно. - Там ничего нет? - Здесь – нет. Точно. Если не веришь, могу выпить я. Джим потянулся за чашкой, но Моран опередил его. - Если ты говоришь, что там ничего нет – значит, там ничего нет, - Моран сделал пару глотков и удивленно посмотрел на Джима, - Ты готовишь великолепный чай! Почему ты так редко это делаешь? - Я не знаю, - Мориарти пожал плечами, - мне все равно, поскольку когда занят, я почти не чувствую вкуса еды. Специфика моей мозговой деятельности. Больше готовить некому. Вот ты попал на полуночный чай, так что радуйся, - Моран внезапно вскочил с кровати. Он понял, что это не сон, а реальность. И он спал в кровати Джима. С Джимом. Который лежал, прижавшись к Морану настолько сильно, насколько это возможно, - Ляг обратно и пей чай. Я тебе секс не предлагаю, мы это выяснили 3 недели назад. - Джим, ты можешь мне объяснить, что происходит сейчас? Если объяснишь нормально, тогда я лягу и допью чай. - Нет, будет так, как я хочу. Ты расслабляешься, ложишься обратно, пьешь чай, а я всё тебе поясню. Только на таких условиях. В данный момент у тебя нет выбора, поскольку твоё любопытство в данный момент сильнее инстинкта самосохранения. Моран с сомнением смотрел на Джима. «Что сейчас будет – правда или ложь? Очередной эксперимент? Хотя, пока он такой, почему бы не воспользоваться моментом?». Мужчина, тихо выдохнув, сел на кровать, облокотившись на спинку, и начал пить чай. Его глаза смотрели на Джима, который, казалось, не замечает взгляда снайпера, продолжая читать книгу. Прошло несколько минут, пока Мориарти не захлопнул литературу и отшвырнул её в сторону. Потом сел по-турецки, поправил рукой волосы и устремил свой взгляд на Морана. - Себ, я тебя предупреждаю. Всё, что я скажу здесь, останется здесь. Если я узнаю, что об этом услышит кто-то ещё… Полковник Моран, вы будете расплачиваться за это всю жизнь. Ты понял меня? - Безусловно. - Хорошо. Тогда слушай. У меня было не самое лучшее детство – родителей я почти никогда не видел, ранее детство провел в окружении гувернанток и домашних учителей, потом в Итоне. Про пансионат – меня не любили. Я был умнее других, я всегда тянулся к знаниям. Сначала это было из-за того, что я хотел, чтобы родители вспомнили о моём существовании. Потом я просто не мог не учиться – это стало моей жизнью, моей страстью. Меня не волновали ни отношения, ни друзья – многие просто боялись меня после нескольких инцидентов с моим участием. Нет, я не был физически силен, я был даже слаб. Но меня всегда спасала моя голова, которая никогда не отказывала. Всё время я посвящал учебе. Потом, закончив Итон, я поступил в Оксфорд – моими математическими способностями восхищался весь преподавательский состав, все думали, что я займусь в дальнейшем наукой, но меня увлекло программирование. Интересная составляющая современной жизни. Благодаря интернету я имел досье на каждого, в этом помогли социальные сети – люди не задумываются, когда что-то выкладывают. Данные были на всех – от простого рабочего до людей королевской крови и видных политиков разных стран. Не исключением стал и криминальный мир. Узнав про мои знания, часть хотела убить меня – ты наверняка видел шрамы на моём теле. Другая часть решила воспользоваться моими способностями. Я взламывал для них различные базы данных, но это было для меня просто скучно и однообразно. А мне было едва 17 лет. Однажды один из них, глава итальянской мафии в Нью-Йорке, получая от меня данные, спросил, как можно скрыться от всего мира – политического, криминального – любого. Я дал ему пару советов. Через несколько дней его «тело» нашли, а сам он отдыхал где-то на острове. Прошло несколько лет, я продолжал заниматься базами данных и учиться в Оксфорде. Вдруг появился этот сильно загорелый и разжиревший мафиози, умолявший помочь ему – вернувшись, он обнаружил, что все его дело было разворовано его «дорогими» братьями. Я нанял киллеров, которые быстро убрали это недоразумение, и этот мужчина вновь вернулся к своим обязанностям. Он долго, кстати, сидел на своем месте. Лишь пару лет назад его нашли мертвым. Он перешёл мне дорогу, а твоя пуля помогла мне решить эту проблему. Блестящий выстрел был, Себастьян. Я до сих пор вспоминаю его, - Джим взял руку Себастьяна и провел ногтем по указательному пальцу снайпера, - У тебя изумительные пальцы, Басти. Так о чем я? После того, как я помог главе мафии вернуться, про меня узнали. Сначала один человек, потом все больше и больше. Многие нуждались в моих советах. К тому времени я окончил университет, купил этот дом и работал именно здесь. Некоторые после моей помощи помогали и мне – один известный поставщик наркоты начал почти бесплатно привозить мне наркотики высшего качества. Я не занимался этим – для этого были люди в моей команде, профессионалы своего дела. Специалисты по оружию, химики, снайперы, политики – в общем все, к делам которых я прикладывал свою незримую руку. С самого начала никто не знал, как я выгляжу – в этом моя безопасность. Я тебе уже говорил об этом. И это не раз спасало – многих ловила полиция. Часто в этом помогал Скотланд-Ярду Шерлок, хотя он и не догадывался, что это не просто группировка, а ей руководили. Они никогда не говорили о том, что это не сами делали – ведь как они могли бы это доказать? Если бы они даже захотели, я бы немедленно об этом узнал и их близким было бы слишком плохо. Конечно, когда они ставили свою подпись на контракте, то знали на что идут. Но люди столь алчны. Несколько нулей заставляют их дрожать и стелиться, лишь бы получить эти деньги. Я нанял тебя, когда моя сеть проходила становление – все ли члены работают так, как нужно, сколько ещё нужно нитей для стабильной работы сети. Хотя уже тогда многие знали мою фамилию. Когда мне стукнуло 21, я почти попался в руки правительства. Я понял, что мне нужен телохранитель, помощник. Отсеяв многих, я остановил свой выбор на твоей кандидатуре. Перед тем как нанять, я узнал про тебя абсолютно всё – детство, родители и все родственники, служба, я узнал всех девушек, которые у тебя когда-либо были. Одна из них, кстати, позже просила моей помощи, потому что не хотела делить наследство, хотя оно было поистине огромным. Меркантильная девушка. Хотя это её и погубило. Но не об этом. Узнав про тебя всё, я решил, что ты идеально подходишь на роль моего личного телохранителя, снайпера. Может друга, которого я никогда не имел – хотя по поводу этого не питал особых иллюзий. Когда я встретил тебя первый раз, я понял, что не ошибся в выборе. Всё остальное ты и так знаешь, вместе со мной развивая преступную сеть в течение стольких лет. - Почему именно преступность? Ты похож на Шерлока, но почему он на стороне ангелов, а ты на стороне дьявола? - На стороне ангелов? – Джим задумался, слегка прикусывая нижнюю губу, - Интересная фраза… - Так почему Джим? Почему именно преступность? - А, да. Потому что никогда не хотел пресмыкаться перед кем-либо. Я всегда считал и продолжаю считать, что никто не смеет управлять мной. Только если я сам не захочу. Но это никогда ещё не случалось. Я всегда был физически слабым, а ты сам знаешь, чем именно решаются споры в юности – лишь драками. Моран еле сдержал смех – ему ли, выросшему с тремя братьями, не знать. - Именно тогда я решил, что одержу победу там, где они не смогут – в умственной сфере. Теперь они боятся меня, даже не зная, что это именно я, Джим Мориарти, которого они раньше называли трусом, слабаком, маменькиным сынком, - Джим торжествующе рассмеялся, но после секунды раздумья, быстро сник, опустил плечи и как будто сжался, уменьшился в размере, - Мама… То, что ты видел сегодня – мою дрожь, слезы – всё это из детства. Родители не любили меня – я для них был помехой в их светской жизни. Гувернантки и прислуги были со мной только из-за денег. Я часто слышал их разговоры о том, что если бы не количество денег, выплачиваемых моими родителями, они бы давно ушли. Я раздражал их своими вопросами, банальными детскими вопросами – почему солнце круглое, почему небо голубое. Я был всегда любознательным и любопытным, и их это очень сильно злило. Никто не хотел моего существования - ни родители, ни мои учителя. Казалось, весь мир ненавидел - я часто и серьёзно болел, проводил много времени в больницах. Но я упорно продолжал жить, как бы плохо мне не было. Однажды я упал с лестницы и сильно повредил позвоночник. Я лежал в больнице 4 месяца, восстанавливаясь. Мама пришла лишь раз – узнать у врача, смогу ли я продолжать учиться. Она не зашла ко мне. Я увидел её силуэт через стекло и начал звать её. Она не услышала. Или не хотела слышать. Я звал и звал её, но она лишь уходила всё дальше. Тогда, я до сих пор не понимаю, как это произошло, я попытался встать, но лишь упал с кровати, вырвав из вен капельницы, - Джим отвернул рукав рубашки и показал Морану шрам на руке – он был тонкий и длинный - след от катетера капельницы, - Мне было безумно больно. Не столько телу, сколько душе. Я думал, что умру – эта боль душила меня. Спустя несколько минут потерял сознание – я лежал в луже собственной крови. Врачи едва успели спасти меня. А ведь мне тогда только исполнилось 6 лет. Её силуэт, уходящий от меня, преследует всю жизнь. Я не знаю, люблю ли я её. И почему до сих пор называю мама. Я не знаю. Себастьян, я не знаю!!! Я не понимаю… Джим сильно сжал руками свои колени и весь дрожал. Моран пододвинулся к Мориарти и крепко обнял его. Джим дернулся и прижался к груди Себастьяна. Снайпер видел, каких трудов сейчас стоит не расплакаться этому безумному гению. Моран никогда не знал, что было в жизни в Мориарти. Он был в ужасе от того, что пришлось пережить Джиму, когда он был маленьким. - Себ, меня преследует это всю жизнь. Я всегда держу это в себе и оно не имеет выхода. Но когда я слишком сильно напряжен или устал, у меня не получается контролировать это. Я не хотел, что бы ты видел меня таким. - Не переживай. Ты ходил к психологу? Может, он помог бы тебе побороть этот кошмар? - Ты что говоришь? – Джим попытался оттолкнуть от себя Морана, но тот не отпускал, сильно прижимая к себе руками тело Мориарти. – Да, было пару раз. После того случая ко мне привели психолога, он назначил какие-то таблетки, какие-то тренинги и упражнения. Ничего не помогло. Ещё одна попытка была в 14 лет, когда я сильно начал конфликтовать с другими. Врачи сказали, что у меня расстройство психики и чуть ли не раздвоение личности, но потом, когда учителя надавили на врачей и сказали, что мальчик должен быть здоров, меня оставили в покое. Знаешь, Себ. У меня никогда не было раздвоения личности или расстройство психики. Я совершенно понимаю, что я делаю, почему я делаю, что будет, если я так сделаю. Не очень уравновешен – возможно. Но после того, что было в моей жизни лично меня это не удивляет. Есть одна вещь, которая влияет на меня слишком сильно - я очень мстителен. Никто не понял, что это была не просто смерть маленького Карла, а тщательно спланированное убийство – один из немногих случаев, когда я кого-то убил сам. Понял только Шерлок. Он тогда только появился в поле моего зрения. Холмс понял, что здесь что-то не так и пытался доказать это полицейским. Но кто слушает ребенка? Кто подумает, что убил Карла маленький, худой, бледный мальчик, погруженный в учебу, не вылезающий из библиотеки? Полицейские даже не будут знать о его существовании. Никто никогда не знал и не знает о существовании Джима Мориарти. Есть Джеймс Мориарти – сын древнего ирландского рода, аристократ с прекрасным воспитанием, манерами и образованием, которого не стыдно приводить в высший свет. Есть Мориарти - Наполеон преступного мира, как меня назвали, управляющий криминальным миром во всех уголках света. Но никто не знает о Джиме, Джимми. Я как бы есть, но меня не существует. Джим уткнулся носом в грудь Морана и начал всхлипывать. Полковник гладил рукой по волосам Мориарти, говоря какие-то слова утешения на ухо. - Знаешь, Себастьян, я рад, что могу тебе рассказать о том, что чувствую. Иногда мне кажется, что я действительно сойду с ума. Спасибо тебе. Моран был удивлен таким словам. Джим сказал ему спасибо? За 15 лет службы это ни разу не происходило. Он выслушал его, попытался утешить – это все, что нужно Джиму? Нет, не только это. Ему нужна поддержка и любовь, которых он был лишен всю жизнь. 36 лет. Как же тяжело ему было на протяжении стольких лет. - Джим, я всегда буду рядом с тобой. И ты, и я прекрасно знаем, что я не смогу тебя бросить. Я тебя люблю слишком давно, слишком сильно. Я никогда не обижался на тебя, что бы ни говорил, что бы ты ни делал, как бы не поступал и вел себя. А после того, что я услышал сегодня – никогда не смогу. Мориарти поднял недоуменные глаза на Себастьяна. Он не мог поверить, что кто-то его действительно любит. Только за то, что он есть. Не за то, что он Джеймс или Мориарти. А за то, что он Джим. Настоящий. Сейчас он был похож на ребёнка. Только сейчас это была не маска, а настоящий Джим, который боялся, что ему опять сделают больно, опять заставят страдать. - Я был закрыт с 6 лет для всего мира. Одна маска сменяла другу – сколько амплуа я перемерил. Поэтому я полюбил театр – там можно быть тем, кем ты не являешься. Спустя 30 лет я открылся тебе, ты единственный, кому я смог довериться. Себастьян, прошу тебя, если хочешь отомстить мне за прошлое, не делай этого сейчас. Я не смогу этого пережить. Я уничтожу весь мир за то, что он такой. Прошу тебя… Джим прижался как можно сильнее к Себастьяну и начал плакать. Моран потерял дар речи. «Он просто ребёнок. Маленький ребёнок, которому не хватило тепла. Его вообще никогда не было у него, он не знает, что такое любовь. Он не знает, что такое настоящий уют, семья. Поэтому он вырос диким зверенышем, тигром, который лишь полагается на собственные когти. Джим, как я смогу отомстить тебе?» Моран поднял за подбородок лицо Мориарти. Оно было в слезах, губы искусаны до крови – Джим пытался не плакать, но это плохо получалось. У него почти сдал самоконтроль. Другой рукой полковник достал платок с вышитой монограммой JM из прикроватного столика и вытер лицо Джима, аккуратно собрал краем платка кровь с губ. - Я уже говорил тебе, Джим. И скажу ещё раз – я никогда не предам. Особенно после таких слов. Можешь делать со мной, что хочешь, говорить, что хочешь, но я никогда не уйду от тебя. Ты вся моя жизнь. А жизнь бросать нельзя – это приведет к неизбежной смерти. Джим смотрел в глаза Морана сначала с сомнением, потом он как будто отключился и не реагировал на встревоженный взгляд снайпера. Спустя пару минут он пришел в себя, пару раз моргнул, и Себастьян увидел то, что боялся увидеть и одновременно очень хотел – прежнего Мориарти. Джим ухмыльнулся, в глазах появилась уверенность, наглость. Он расцепил руки Морана со своей талии, встал с кровати и осмотрел комнату, что-то ища. Морану не понравилась такая перемена – неужели всё опять лишь игра и очередная роль? Гений вдруг подбежал к окну и быстро распахнул его – на улице лил дождь и свежий воздух начал заполнять комнату. Джим перегнулся через подоконник – Себастьян испугался, что тот сейчас выбросится из окна и уже почти подбежал к Мориарти, когда тот победно вскрикнув, что-то поднял в руке над головой. Там поблескивали, влажные от дождя, военные медальоны на цепочке. Моран сразу узнал их – это его. Он потерял их несколько лет назад на задании, когда его почти поймали враги, но в последний момент снайпер смог выбраться и спасти свою жизнь. Джеймс подошел к Морану и одел снайперу на шею цепочку с медальонами. - Но… Джим, где ты нашел их? Я думал, что никогда их не найду! - Помнишь, когда ты припечатал меня к стене в прихожей, наставив пистолет на висок? Я в тот день ездил к своим знакомым, которые приняли меня не очень радушно. У них были твои медальоны – они пытались найти тебя по ним. Ты убил их отца, и они хотели отомстить тебе. Но никто не смеет трогать моего Себастьяна – пришлось объяснить им, что так делать нельзя. Эти три идиота не послушали меня. Испортили любимый костюм, взорвали мою новую машину. Ты ведь знаешь, что значит, если человек испортил мне Вествуд? А если ещё учесть, что они видели меня, то понятно, что с ними стало. Моран стоял и не мог ничего сказать. Джим пошел к ним один, а ведь это была самая опасная группировка в городе, и теперь она вся мертва. Он или счастливчик, в чем Себастьян не очень был уверен, или дьявол во плоти. И столько трупов только ради металлических жетонов? Ради Морана? - Ну же, Басти, скажи что-нибудь! Я так старался, а ты лишь молчишь, стоя с удивленными глазами. Хотя мне такой реакции хватает. Джим улыбнулся, притянул лицо Морана к себе и поцеловал. Он целовал со всем отчаянием, страстью, безумием. В этом поцелуе была вся суть Джима – жить на грани разума и безумства. Он быстро, одним уверенным движением сорвал футболку с полковника и губы Мориарти начали проводить дорожку поцелуев от губ Морана вниз, целуя и покусывая шею, кожу на груди. Дойдя до соска, он сжал зубами темную горошинку и легко провел языком по ней. Из горла Себастьяна вырвался стон – никогда прежде он не чувствовал такого – смесь сумасшедшего возбуждения, безумного удовольствия и боли, которая сводила мужчину с ума. Моран удивлялся самому себе – он никогда не любил причинять или испытывать боль в постели. Но ему никогда не доставался такой партнер. Значит ли, что всё зависит от того, кто тебе это дает испытать? Джим, услышав стон, вырвавшийся из горла Морана, быстро выпрямился и резкими, уверенными движениями рук заставил упасть полковника на кровать, а сам, раздвинув ноги Себастьяна коленом и, оперевшись руками о кровать рядом с головой любовника, нагнулся к его лицу и прижался губами к мочке уха. - Я всегда сверху, Басти. Не забывай. Продолжая целовать Морана, Джеймс снял с себя рубашку. Когда Мориарти снял майку, снайпер увидел белоснежную кожу, испорченную множеством шрамов. Руками он начал гладить сначала грудь, а потом спину гения. Кожа была как мягчайший шёлк. Себастьян не хотел отрываться от этого, но настойчивый голос Джима привел его в чувство. - Себ, Себ! Дай мне задать тебе один вопрос. Басти! - Джим взял за подбородок лицо Морана, а другой рукой дал легкую пощечину. – Себастьян, слушай меня! Я у тебя первый? У тебя никогда не было с мужчиной? Моран посмотрел на Джима, немного помялся и отрицательно покачал головой. Мориарти глубоко вздохнул, лег рядом с полковником и громко рассмеялся. - С ума сойти. Почему ты мне не сказал об этом раньше? - А как бы я тебе сказал? Уважаемый мистер Мориарти, я пока ещё девочка? Джим, у меня было множество девушек, но были именно девушки. Некоторые хотели попробовать поиграть с моей простатой, но я запрещал им. Я считаю, что мужчине этого не нужно. Джим резко перестал смеяться и, оперевшись о локоть, пристально посмотрел в глаза Морана. - Так значит тебе не нужно? Мориарти вскочил с кровати и уже почти вышел из комнаты, но Себастьян успел схватить его за руку и остановить. - Ты не дал мне договорить. Я считаю, что мужчине этого не нужно от девушки. А то, что происходит между нами – настоящее безумие. И для меня здесь рамок нет. У меня вообще, когда дело касается тебя, рамок нет. Ты понимаешь? Криминальный гений с сомнением посмотрел на его лицо, но все же утвердительно кивнул головой. - Хорошо. Но это будет происходить не сейчас. И не сегодня. Я хочу, чтобы это было изумительно, на высшем уровне. Мы будем открывать твоё либидо с новой стороны. А для этого нужно время. Но теперь ты официально принадлежишь мне. Ты мой, Себастьян Моран. И ни с кем я делить тебя не собираюсь. Джим резко поцеловал Морана в губы. Полковник прижал гения к стене, тот пытался вырваться из объятий, но ничего не получилось. Оторвавшись от Мориарти, Себастьян снял с себя медальоны и повесил их на шею Джима. - И ты мой, Джеймс Мориарти. Ты принадлежишь мне. И только попробуй снять их с шеи. Считай, что это моя метка. Мориарти покрутил в руках медальоны и сжал их в кулаке. - Мы принадлежим друг другу. Мы теперь единое целое. Один принадлежит другому… - голос Джима дрогнул.- Я никогда не сниму медальоны. Моран поцеловал маленькую слезинку на щеке гения. Тот счастливо улыбнулся. - Но, Моран, есть «но». Никогда не ревнуй меня к Шерлоку Холмсу – он часть моей работы. А вскоре, видимо, станет главной её частью. Моран сжал кулак и ударил в стену. Его раздражал этот напыщенный петух. Но что поделать? Он улыбнулся и подумал, что если это только одно «но», то всё будет нормально. - Ладно, хорошо. Я буду примерным мальчиком. - Я рад этому, Басти. И ещё. Ты теперь спишь со мной, с этого дня, с этой минуты. Я ужасный собственник и если ты не будешь со мной проводить время, спать в другом месте или что-нибудь ещё – я обижусь. Лучше меня не обижать. - Я тоже собственник и у меня такие же требования. - Раз так, Себ, то все просто изумительно. Я все же очень хочу спать, так что постели нам, а я в душ. «Он не раз мне говорил, что всегда сверху. Плевать на это. Я слишком долго ждал и хотел этого». Себастьян постелил кровать, обнял мокрого Джима и долго думал о том, что своё счастье нельзя отпускать. Даже если оно такое сумашедшее.