Breakup

POV Рихарда Наконец-то я один. Курить. Далеко от этой глупой толпы, которая сводит меня с ума. Как будто мы всегда должны улыбаться, быть счастливыми и весело болтать с фанатами все время. Как будто у нас нет личных проблем… БЛЯТЬ! Сжимая зубы, я нажал сигаретой на предплечье, пока не потушил ее. Третья за последние десять минут. Третья рана на моей коже сегодня вечером. На прошлой неделе один из фанатов в первый раз заметил мои ожоги. Черт, я надеялся, что никто никогда их не заметит. Длинные рукава за кулисами и длинные перчатки на сцене все время их прятали. Но я был пьян и снял свою рубашку, тогда несколько человек все-таки заметили их, говоря, что я стану как Тилль, если буду продолжать так делать. К счастью, кроме них никто этого не заметил. Даже группа. И Пауль тоже. Он никак не мог заметить их. Я проводил не очень много времени голый в его присутствии. Но даже когда я был голый наедине с ним, он не мог их разглядеть во всей этой спешке. Во всей моей грубости. Во всех моих проклятых… Вдруг чьи-то голоса прервали мои мысли. Пара фанаток вышла из ночного клуба после окончания вечеринки, весело смеясь и болтая между собой. К счастью, никто из них понял, что я был рядом, сидя на лестнице в тени от стены. Я достал новую сигарету из пачки и зажег её. Несмотря на то, что я так много выпил, я был в состоянии более менее ясно думать. Как только я покинул душный, переполненный клуб и вышел к холодному успокаивающему воздуху, мой разум немного прояснился. И чем больше он прояснялся, тем меньше мне это нравилось. Я думал о Пауле. О себе. О наших отношениях, чтобы то ни было. Я все время думал об этом. И ненавидел это. Ненавидел всю эту ситуацию. Особенно себя. Я не знаю, как именно я попал в это отвратительное душевное состояние. Я знал только, что мне было на столько больно, одиноко и неприятно, что я отчаянно хотел вернуть назад своего парня, пусть даже силой. Но к счастью, когда я в первый раз взял на себя инициативу, Пауль охотно согласился, и я тогда даже думал, что он действительно хочет, чтобы я был рядом с ним. Но я чертовски ошибался. Сразу после всего сделанного я выяснил, что это был только секс, ничего не более. Сколько бы я не пытался посмотреть ему в глаза, он избегал мой взгляд, как будто он боялся, что я снова попрошу его о том, что делал до этого. А затем он быстро взял свою одежду и ушёл, как человек, который вдруг осознал, что совершил ужасную ошибку. Я не знал, что думать, что я чувствовал себя таким подавленным, таким потерянным, ещё глубже окунаясь в депрессию… И разочарование. И вскоре, когда такой случайный секс медленно стал обычной рутиной для нас, моя нужда отчаянно как-то это компенсировать, и убежать от плохой реальности стала настолько интенсивной, что я пошел на один шаг, сделав самое легкое, что мог тогда — я стал возвращаться к моим фантазиям во время секса с ним. Я знал, не должен был погружаться в эти болезненные фантазии, но как только я сделал это один раз, я стал полностью одержим, и очень скоро я просто не мог представить кого-нибудь еще кроме себя. Я пытался, я действительно старался бороться с этим, но было уже слишком поздно. Я думал, что это станет скучным для меня, отпустит меня, когда я наиграюсь. Но такого не произошло. Этого просто не произошло! Мне было глубоко стыдно за это. Действительно. Это все заставило меня относиться к Паулю как объекту моих собственных самовлюбленных фантазий, в то время как мне оставалось только беспомощно плавать в непрерывной вине между каждым нашим сексом. Но со временем вся вина полностью превратилась в гнев к себе, до тех пор пока ярость не взяла верх надо мной. Мне отчаянно пришлось давать выход этой ярости на что-то, и конечно простой мишенью для этого был Пауль. И чем больше я вымещал на нем свою ярость, тем больше я ненавидел и злился на себя. Разумеется поэтому чувство вины становилось ещё сильнее чем раньше, поэтому я оказался в самой тёмной части моего разума, захваченным в порочный круг непрерывной, непреодолимой ярости. А затем я начал делать это дерьмо с сигаретами, наконец вымещая мою ярость на собственной коже. И нет, это был не только вопрос освобождения. Также это было наказание. Но я наказывал не только себя, а также другого Рихарда. Того, что существует в Пауле, того, которого я сам в нем создал. Так что все наказания, которые я хотел дать себе, я также давал Паулю. Я не хотел это с ним делать. В самом деле. Нет, не для него. Не для Пауля. Для меня. Для реального Рихарда. Каждый раз, когда у меня был секс с Паулем, я видел в нем Рихарда, из-за своей фантазии, за счёт которой я создал его. И в последнее время я решил бороться с этим. Чтобы победить другого Рихарда. Заставить его уйти. Чтобы он исчез, чтобы хоть как-то уничтожить его! Я знал, мы никогда не освободимся, пока в нем не останется другого Рихарда, ни я ни Пауль. Так что когда я был один, я пытался уничтожить Рихарда. Причинить себе столько боли, сколько я мог. Когда я был с Паулем, я делал больно ему, представляя в моем больном мозгу, что было больно мне, другому Рихарду… Я знал, что это было чертовски глупо в моем отсталом разуме, но я не мог помочь себе, я… Больше и больше я чувствовал как схожу с ума… БЛЯТЬ! Другая сигарета обожгла мою кожу. Нет, это не только наказание. Это как лечение. Это помогает мне возвращаться в реальность, чтобы сохранить этот маленький кусочек задорого разума, с которым я остался. Я зажег другую сигарету и выпустил дым. Начал сильно кашлять, плеваться на землю. Вдруг я почувствовал рвотные позывы, но меня не вырвало. Я подождал некоторое время, пока не успокоился, а затем продолжал курить, снова вернувшись к моим мрачным мыслям. В последние несколько месяцев, чем больше я чувствовал, что теряю Пауля, тем больше властвовал над ним. Но я действительно понятия не имел, насколько далеко я мог зайти. Нет, не до сегодняшнего вечера. Сегодня вечером я ударил его. В первый раз, я ударил Пауля. А потом… блять, я потерял контроль! И не как человек, нет, я больше не человек. Я монстр. Я больше не смогу это выдержать. На глаза навернулись слезы. О боже… Я начал бояться того, что могу сделать себе… Или Паулю… Слезы начали литься вниз по моему лицу. «Черт… Смогу ли я когда-нибудь встать перед ним, смотря ему в глаза, и сказать извинения, которые я пытался придумать все это время? Что я скажу ему, если смогу это сделать? Сможет ли хоть какое-то из моих слов что-либо изменить? Исцелить разбитое сердце, вернуть лишенное достоинство? Нет» Подумал я, и закрыл лицо руками, громко плача. «Слишком много осколков, чтобы собрать их снова… Невозможно, невозможно…» Мы не должны были оставаться вместе так долго после нашего распада, не должны были… Особенно с сексом. Потому что в таком сексе не может быть любви. И секс без любви… Ну, спустя некоторое время он становится как девятый круг ада. Именно в этой ситуации мы оказались. И, несмотря на все это, Пауль все ещё был рядом со мной, как преданный щенок! «О, Пауль, зачем ты делаешь это? Почему ты все еще со мной, что ты все еще видишь во мне?! Почему бы тебе просто не уйти, для твоей собственной безопасности? Пожалуйста, уходи… Разве ты не понимаешь, что я с тобой делаю?» Я хотел, чтобы он ушёл, но… Я до сих пор нуждаюсь в нем, хотя да… О, я все ещё очень нуждался в нем, он был лечением от всего этого безумия, в котором я так боялся потеряться… Так что я возвращался к нему снова и снова, а он ко мне, и это был замкнутый круг, что беспощадно захватил нас, без каких-либо возможностей улучшить ситуацию… POV Пауля Я остался в баре на мгновение, чтобы немного передохнуть. Я просто хотел вернуться в мой номер в отеле, прямо к моей кровати и лечь наконец одному, вдалеке от толпы… Прежде чем кто-нибудь из группы заподозрит что-то неладное… Я искал Рихарда в толпе, но его казалось не было больше здесь. Я не знаю, что я чувствовал, облегчение или разочарование — я хотел чтобы он видел меня таким, своего несчастного и так жестоко униженного любовника, в надежде не то, что может сейчас он почувствует хоть какую-то вину и сострадание… Вдруг я понял, что издалека за мной наблюдал Флаке. Мы переглянулись. Я смотрел на него некоторое время, потому что я думал, что он что-то скажет мне. Но он не сказал. Он просто смотрел на меня, глядя через его важные очки. «Черт… Он что-то заметил?» Он как будто что-то знал. Он всегда знал, что происходит вокруг него, но никогда ничего не говорил… Чувствуя тревогу, я ужасно хотел уйти отсюда, но случайно наткнулся на Шнайдера. — Что-то случилось с Рихардом? — спросил барабанщик, пытаясь перекричать громкую музыку. — О, ничего страшного, — ответил я, — Он просто предложил мне, а я отказался. — Нет, серьезно, — сказал Шнайдер после нескольких секунд смеха, — Что происходит? Он выглядел очень расстроенным в последнее время. И в сейчас он неистово бросился из клуба, игнорируя наши попытки оставить его. «Неистово бросился из клуба?» — Не знаю. Ты должен спрашивать об этом его, а не меня. — Я делал так несколько раз. Но не получил от него ни один серьёзный ответ. — Ну конечно, когда это личное дело, Шнайдер, никто не хочет говорить об этом всем подряд… — Личное дело? — спросил Шнайдер, беспокойно глядя мне в глаза, — Что случилось, Пауль? Ты что-то знаешь об этом? — Да, знаю, — сказал я, — Это все из-за меня. Ты знаешь, это касается просьбы, я уже говорил тебе… — Черт, Пауль, — барабанщик нахмурился, в то время как я громко смеялся, — Человек не может нормально поговорить с тобой… — У меня тоже был приятный разговор с тобой, — крикнул я ему вслед. Я же остался стоять на месте, наблюдая, как он постепенно скрылся в толпе. Лид-гитарист никогда не был в состоянии скрыть его реальное настроение, что для меня ни разу не было проблемой. Да, это была своего рода польза. Мое лицо всегда улыбалось, и веселый характер был известен среди всех моих фанатов и участников группы, все думали, что я всегда был счастлив. Хотя я был дезинтегрирован глубоко внутри себя. Я был измотан. В страшной боли. Блять, я едва ходил, едва мог сделать один шаг не сжимая зубов… Этот сукин сын действительно ранил меня сейчас. О, как бы я хотел поговорить с кем-то об этом… И не только о сегодняшнем вечере. Обо всем, что произошло между нами. Поговорить, принять советы, что-нибудь, только чтобы кто-то был около меня и положил конец этим пыткам, в которых страдал только я… Но как бы я объяснил все это? Что бы я говорил? И даже если бы я что-то сказал об этом, чего бы я достиг? Что случится с группой, если я покажу наши секретные отношения, которые Рихард и я прятали в течение многих лет, и, более того, если бы я показал, что бы он тогда сделал со мной? Мы оба решили, что никто не должен когда-либо узнать о наших отношениях, на благо группы. И хотя я не был уверен, что моя исповедь прояснила бы ситуацию или просто ухудшила бы ее еще больше, теперь я медленно начал пересматривать это решение, принятое так много лет назад. Но я не был готов открыть это для кого-то сейчас. Нет, пока я не попытаюсь поговорить с Рихардом, пока я не попытаюсь поставить все на свои места, еще раз дать ему шанс… Я не хотел отказываться от него, нет, не сейчас… Я решил успокоиться, думая, что кровать и отдых — это единственное, что мне нужно было в мире на данный момент. Я увидел его снаружи. Я уходил, стараясь не глядеть на него. Но я чувствовал его взгляд на мне, он следил за каждым моим движением… Я поймал такси и провел самые длинные пятнадцать минут моей жизни сидя на заднем сиденье автомобиля, сжимая зубы в течении всей моей поездки к отелю. Да, сукин сын. Тот, чьи гитарные соло, что я слышал, покидая ночной клуб, по-прежнему играли у меня в голове. Соло, что означало для меня гораздо больше, чем для фанатов, которые были там. Для меня это была не только музыка; эти мелодии прятались везде, сохраняя меня живым — время, что мы провели вместе, создавая их, наши соревнующиеся взгляды, в то время как мы ударяли по этим струнам, все, что так близко нас связывало… «О, где дни, когда ты кричал мое имя, Моя Любовь…» **** Два часа спустя Шнайдер вошел в наш гостиничный номер. Он старался быть тише, так как думал, что я сплю. Но я проснулся, в том же гребаном состоянии как и прежде. Я все время думал об этом вечере. О том, что Рихард сделал со мной. Он никогда не вел себя так раньше. Я отчаянно пытался найти оправдание его поведению, я просто не мог, не хотел думать ничего плохо о нем… Рихард был пьян. И я очень сильно разозлился, произнося вслух те слова, которые он ненавидел. Он не хотел слышать ни слова о его зависимости. Я понял, что он был на самом деле очень чувствителен к этому, как будто он пытался с этим бороться, но без успеха. Я надеялся, что он пытался бороться. В моем воображении все ещё была возможность вернуть все к нормальной жизни. В моем воображении Рихард все ещё любил меня, заботился обо мне и моих чувствах, нежно целовал меня как раньше… I'm no longer your addiction(я больше не твоя зависимость)*, текст его песни снова и снова повторялся в моей голове, и я чувствовал, что нужно слушать его музыку снова. Да, я часто тайно слушал Emigrate, представляя, что Рихард пел обо мне, разговаривая со мной. Все больше и больше его песни, казалось, пели о нас, как будто он как-то предсказывал этот ад много лет назад… Меланхоличный текст песни, вина, прощение, his sickness that sleeps inside me(его болезнь, что спит внутри меня)**, вдруг каждое из этих слов обрело смысл… В прошлом месяце, когда у нас не было возможности остаться наедине друг с другом на протяжении двух недель, Рихард подошел ко мне сзади и обнял меня, говоря, что он хочет меня. «Кого ты хочешь,» я спросил его. «Меня или Рихарда?» Это был первый раз, когда я упомянул об этом вслух. Я думал, что он ударит меня, но нет. В последний момент он поставил себя на место и ушёл без слов. Но сегодня… Он ударил меня. Изнасиловал меня. Оставил меня на полу, кровоточащего, одинокого и униженного. Я понял, что здесь не было никаких оправданий для такого поведения, независимо от того, насколько он был пьян. Все эти месяцы моего кошмара я ужасно боялся увидеть худшую сторону человека, которого люблю. И наконец это случилось. Я не мог сдержаться и снова начал плакать… «Блять, я прямо как телка, я плачу все время…» Я зарыл лицо в подушку, надеясь, что Шнайдер не услышит меня. Я молился проснуться от этого кошмара. Но где же будет точка? Там, когда у меня бывает ужасное чувство, что я собираюсь проснуться от кошмара, только чтобы понять, что я все еще в аду…