Цветок и молния

      Вообще-то Тео даже не мечтал, что в ближайшем будущем снова окажется в квартире Кори…       Нет, ну то есть мечтал, конечно. Представлял в красках, что он сделает с Кори, в любой его ипостаси. Все эти демонские штучки жутко завораживали, сбивали с толку и заставляли член стоять колом от одних только фантазий. Но всё же торопиться Тео не собирался. Это было странно, если подумать — с прежними партнерами откладывать секс надолго не получалось. Обычно и пары свиданок не проходило, как он тащил очередную девчонку (или парня — пару-тройку раз и такое случалось) в свою постель. Или тащили его, против чего Тео ещё никогда ничего не имел.       С Кори же… И снова — странно, поспешно и малость неправильно, как минимум из-за недосказанности и очевидной проблемы в лице ублюдка Сайруса. Да они даже на свидание не сходили ни разу! Поцеловались только, и уже чуть не потрахались прямо на тренировочном песочке. Не то чтобы Тео был совсем уж против, но Кори всё же заслуживал чего получше, чем поспешный перепих на первой попавшейся горизонтальной поверхности.       Как минимум того самого ведра с мороженым, которое они прихватили в одной из лавочек по пути к общежитиям. А вместе с ним ещё парочку здоровенных стейков с кровью, яблочный пирог, и даже бутылку слабенького, но приличного по меркам непритязательной студентоты вишневого вина. Пожрать хотелось немилосердно, как и помыться: Кори знатно погонял Тео по площадке, ничуть не хуже Эрдланга с его любовью к групповухе с аспирантами.       — Напомни, почему мы идем к тебе? — всё же поинтересовался Тео, когда они почти дошли до дома, где жил Кори.        — Потому что лучше уж твоя сестра, чем твой сосед-мудак? — язвительно предположил тот. — Хотя вру, у меня сейчас никого: они с Лазуритом собирались пойти выделываться на общий полигон. Вернее, это Хель собиралась, а Лазурит прётся от властных девок с красивыми косичками и потому на всё согласен.       — Я ещё не решил, доверяю ли я твоему дружку плести косички моей сестре, — с напускной угрозой в голосе отозвался Тео.       Хотя почему с напускной? Хель смелая, сильная, и может кого угодно осадить без посторонней помощи. Но все же она его сестра, которую он поклялся защищать еще в их сопливом детстве.       — Знаешь, что-то мне подсказывает, что они тебя не спросят.       — Допустим, — подумав, согласился Тео. — Но если твой Лазурит её обидит — убью гада.       — Я бы на твоем месте больше переживал за Лазурита, — хохотнул Кори, снимая охранные заклятия с двери.       Тео не был силён в заклинательстве, но приметил, что мелькнувшая и погасшая тут же сеть стала куда сложнее. Девчонкам Макнейр тоже стоит купить ведерко мороженого. И за защиту, которая, стоило надеяться, не пустит к Кори рогатого ублюдка Сайруса. И за то, что нажаловались родителям. Независимость независимостью, но есть вещи, с которыми без взрослых, сильных умных и влиятельных, никак не разобраться.       «Не думай о мерзавце», — решительно тряхнул он головой. Нечего портить себе такой замечательный день.       Устроив пакеты с едой на кухне и глядя, как споро Кори принялся раскладывать их нехитрый, но внушительный ужин, не выдержал. Поймал его за талию, поцеловал, притиснув к столу спиной, и сжал в ладонях упругие ягодицы, обтянутые тканью тренировочных штанов.       — Ну и что ты делаешь? — выдохнул Кори ему в губы, хотя больше это походило на стон. Но руки на шею закинул, запуская длинные пальцы в волосы и заставляя прикрыть глаза от удовольствия.       — Эм-м… лапаю тебя?       — Нашёл время, — недовольным он, впрочем, не выглядел. Даже поцеловал снова, прежде чем решительно отпихнуть. — Всё, вали давай, а то так можно и до еды не добраться.       Как бы ни хотелось остаться с Кори (тщательно обманывая себя, что хочет только помочь накрыть на стол), а валить в душ все же пришлось. Смыть с себя пот и песок хотелось нестерпимо. А ещё хоть немного облегчить свои страдания по одному злоязыкому демону. Только зубы пришлось сжать сильнее и ткнуться лбом в холодную мокрую плитку, чтобы не выдать себя с потрохами. Нет, Кори подчас просто несносен! Вот к чему он так на него смотрел своими демоническими глазищами да про хвост рассказывал? У Тео, между прочим, с воображением все более чем хорошо — представить, что можно сделать со всем этим рогато-хвостатым богатством, было очень даже легко.       «Двенадцать, во что я вляпался?» — мысленно застонал Тео, легонько стукаясь лбом о клятую плитку. Ни она, ни здравый смысл предсказуемо не ответили, оставив его страдать в одиночестве.       Но прохладная вода всё же чуть остудила голову, вернула ясность мыслям. По крайней мере, теперь он мог думать не только о теле Кори в своих руках, но и о еде, и даже о будущих тренировках.       На закрытых площадках.       Бездна!..       — ...как в тебя лезет столько? — поинтересовался Тео, когда с ужином было покончено, а Кори методично добивал кварту мороженого.       Нет, он и сам питал к нему слабость, особенно к клюквенному с шоколадом, как делала им в детстве старая Анга. Её давно уже не стало, но тот вкус Тео помнил и любил до сих пор. Однако вот столько не смог бы съесть при всём желании.       — Я же демон, — пожал плечами Кори, — у меня метаболизм что у клятого оборотня. Хотя я по сути и есть клятый оборотень, только вот мехом не обрастаю и к луне не привязан. А обожраться мороженым — то вообще моя любимая забава! Особенно если шоколадное и с острым перцем…       — Фу!       — Сам такой.       — Неправда, я тебе нравлюсь, — возразил Тео.       Они валялись на диване в гостиной. Кори доедал свое мороженое, Тео же попросту улёгся головой на его живот и лениво перебирал в уме финты, которым научился у своего демона-оружейника. Абсолютно зря, как выяснилось — вбитые в голову знания испарились моментально, стоило только обратить внимание на то, как Кори облизывает ложку.       — Так, всё, я же не железный, в конце концов!       Перевернувшись и отобрав у него вазочку, Тео устроил ее на столе и наспех наложил заклинание стазиса. Не пропадать же добру. После чего потянул Кори, заставив съехать на диван полностью, подмял под себя и уперся руками по обе стороны от его головы. В уголке его губ остался след от малинового варенья, который Тео охотно слизал, скользнул языком в глубину его рта, сейчас прохладного, сладкого, с привкусом малины и шоколада. Руки Кори обхватили его шею, сам он охотно ответил на поцелуй. Но губу прикусил, не иначе как мстя за вероломно отобранную вазочку. Это распалило ещё больше, захотелось стать ещё ближе… Тео подхватил его ногу, длинную и стройную, завел себе за поясницу, огладил ладонью до самой лодыжки, где заканчивалась штанина, обнажая кожу. Пальцы наткнулись на какое-то украшение вроде цепочки, заставив усмехнуться сквозь поцелуй — воин или нет, а к побрякушкам не безразличен, как и все некроманты…       Вот только Кори под ним как-то странно вздрогнул, отстранился тут же и попытался освободить ногу.       — Пусти, — выдохнул он, не зло, но скорее расстроенно, а Тео несколько озадаченно пощупал обхватывающий лодыжку браслет — тот под его пальцами как-то быстро нагрелся, почти обжигая. — И не трогай эту мерзость. Никогда.       Тео послушался, но взгляд на лодыжку перевел. Браслет был красивый, серебряный, с несколькими крохотными фиолетовыми камешками. И видимо, имеющий для Кори далеко не самое приятное значение — дорогие сердцу подарки не называют мерзостью. Кое-какая мыслишка закралась в голову, но от нее хотелось отмахнуться, словно от назойливой мухи.       — Кори?.. — начал было он, но остановился. Нервный вздох сорвался с губ, Тео даже зажмурился на мгновение, прежде, чем закончить: — Подарочек Сайруса?       — Подарочек, — эхом откликнулся Кори, складывая руки на груди и глядя куда угодно, только бы не на него. — Такой милый сердцу, аж семь лет не снимал… Не могу снять. Никто не может, кроме Сайруса и Великого Воителя.       Складывалось нихуевое такое ощущение, что Тео сейчас чего-то очень сильно не понимает. Или не хочет понимать до конца. Клятый браслет со страшной силой захотелось сорвать; Тео даже потянулся к нему, но с трудом заставил себя остановиться в последний момент. Выдохнуть тоже себя заставил, гася злость, рвущиеся с пальцев молнии и Бездна знает что ещё.       — Я… не знаю, что сказать. И что спросить. Просто… — в голове мигом всплыла впечатляющая во всех отношениях речь Эрика про скорую свадебку, про то, что он, Тео, лишний в этих отношениях, а все произошедшее между Кори и его демонским женишком — не более чем сексуальные игрища. — Блядь. Просто расскажи мне всё, Кори. Иначе я ляпну или сделаю что-нибудь не то. Или пойму не так, а я не хочу.       — Я не знаю, как понятно и доступно объяснить человеку всю эту демонскую дичь, — Кори сел на диване, подтянул колени к груди и обнял их в каком-то беззащитном жесте. — Мой отец обещал меня Второму Дому, а те обещали меня Сайрусу. Эрик прав — я сам согласился. Мне поставили условие: или я соглашаюсь, или меня не выпустят из Инферно. Никогда. А чтобы удрать оттуда, я бы согласился на что угодно. Даже быть Сайрусу… невестой, — почти прошептал Кори, содрогнувшись от явного омерзения. — Его игрушкой. Его собственностью. Его вещью. Видят боги, он никогда и не относился ко мне по-другому. Да ему просто было на меня плевать, пока я не повзрослел… А теперь вот не знаю, куда от него деться.       Тео гулко сглотнул, борясь с желанием то ли обнять Кори и не отпускать его от себя больше никогда, то ли сорваться с места и убить уже Сайруса любым способом. Видят боги, он светлый маг, сама мысль о вреде другому, за исключением сражения, ему омерзительна. Но сейчас…       — Это можно как-то… отменить? — хрипло уточнил Тео, с трудом удерживая себя на месте. — Если ты вообще этого хочешь, конечно. И браслет. Что он значит?       — Разумеется, я хочу отказаться, — невесело усмехнулся Кори. — И пока даже могу. Но Воитель посчитает это страшным оскорблением — никчемной шлюхе оказали невиданную честь, а она ею разбрасывается. Те, кто оскорбил Воителя, долго не живут… В сравнении с чистокровными я слаб и бесполезен, у меня из ценностей только магический источник да смазливая физиономия; мне не хочется прямо сейчас разбираться с роднёй Сайруса. Тем более что в ближайшие десять лет он меня не тронет…       Он тяжко вздохнул и растёр лоб у самой линии роста волос — Тео уже понял, что там у него расположены рога.       — Вот сказал это тебе так запросто, а самому тошно… Десять лет терпеть этого ублюдка! Говорил же мне Эрик: не хочешь Сайруса, так улыбнись ему, будь милым, погляди влюблённо — и сам отвалит. А я не могу просто. Не могу. Противно мне. До тошноты. Этот потаскун винторогий лезет ко мне с поцелуями, лапает везде своими ручищами… а я только и думаю, как он при живом мне половину Империи перетрахал. Мерзость какая! А на меня браслет напялил, чтобы никто, блядь, цветочек не сорвал!..       Тут Кори покачал головой и с тихим стоном упрятал в ладони заполыхавшее лицо.       — Раньше надо было всё это сказать, да? Прости, не мог я, не мог, это… такое позорище. Ты вполне можешь уйти и сделать вид, что мы незнакомы. Я как-нибудь переживу. Наверное.       Нервный смешок, как Тео ни старался, сдержать не удалось. Да что там — ему самому впору накрывать лицо ладонью и то ли смеяться, то ли плакать от всего происходящего. Хотя, смех веселым не будет точно — скорее истерическим, очень подходящим к повисшей в гостиной атмосфере.       — Сорвать цветок в смысле?.. — хотел было уточнить Тео, но передумал. Какой тут еще может быть смысл, чтоб его в блядское Инферно!       — Да, в том самом.       Театр абсурда какой-то. И полный, непроходящий пиздец во всем, начиная с помолвки между тем, кто ему нравится (хотя какое-тут нравится, слово «любовь», например, подходит куда больше) и тем, кто ему так нравился, пусть и в другом смысле, раньше. Ровно до того момента, как он понял, какой урод Сайрус аль-Рахим или как там его по демонскому батюшке. И заканчивая теперь уже кажущимся уродливым браслетом, который Тео прямо сейчас возненавидел так сильно, как только мог.       Тео призвал из сумки портсигар, закурил нервно прямо в комнате.       Дрянь какая. Зато мозги все еще прочищает получше доброй драки.       — Кори, — позвал он, осторожно укладывая руку на его колено, — то что мы… вместе, может тебе как-то навредить?       — Пока эта пародия на пояс верности болтается у меня на ноге, я в порядке, — отозвался Кори, не без усилия подняв на него взгляд. — По законам Инферно, если уж Сайрус шляется по девкам, я тоже могу делать что хочу… до некоторых пределов. Другой вопрос, что Сайрус с этим может не согласиться. А мне вот совсем не хочется, чтобы он навредил тебе.       — Плевать я хотел на его согласие, — заявил Тео.       И таки соврал — он хотел, чтобы Сайрус был не согласен, чтобы каждую минуту своей никчемной (а если понадобится — еще и недолгой) жизни, видел и знал, кого выбрал Кори добровольно.       — Что будет через десять лет?       Теперь настала очередь Кори нервно смеяться и затягиваться отнятой у Тео сигариллой.       — Мне стукнет тридцать, и Сайрусу дозволят на мне жениться. Естественно, я собираюсь отделаться от него раньше, но когда оно будет, это «раньше»? Бездна знает.       Новости одна другой краше. Тео покачал головой, потёр переносицу и уставился на собственные ноги. Всего на мгновение представив, как Кори, его Кори, оказывается в объятиях этого мудака, как отдается ему против воли, как…       Его Кори. Только его, без всяких условностей и оговорок. Не то что представлять — даже думать о том, что между ними больше не будет умопомрачительных поцелуев, объятий, спаррингов, перетекающих в валяния на траве, было нестерпимо больно.       Нет уж. Они справятся. Придумают что-нибудь. На крайний случай, если все сложится, можно будет уехать вместе на Солхельм. Спрятаться в горах, забыть о внешнем мире и грёбаных инфернальных законах. Сейчас-то об этом рано говорить, но что-то подсказывало, что легким студенческим романчиком их отношения не закончатся. Нет, Тео понимал, что сейчас, в его двадцать два, отношения — это не обязательно навсегда, чаще даже наоборот. Однако же себя без своего демона рядом уже не мог представить.       Он улегся вдоль спинки дивана и подтянул к себе Кори, прижал его голову к своему плечу.       — Ты не будешь разбираться с этим в одиночку. Обещаю. И сделаю что угодно, лишь бы вытащить тебя. Пока не знаю как, но придумаю. Мы вместе придумаем, слышишь? — Тео коснулся губами его макушки, вдохнул запах его шампуня. — Ты ведь мой, верно?       — Твой, твой, — Кори снова вздохнул. — Ума не приложу, на кой я тебе сдался. От меня одни проблемы.       Тео погладил его по спине, прижал ещё крепче, пусть всего мгновение назад это казалось невозможным. Он понемногу успокаивался, хотя каша в голове стояла ещё та, заставляя дышать размеренно, на счет.       — Ты лучший воин академии, — наконец отозвался он, чуть отстраняя Кори от себя и вглядываясь в его лицо. Прихватил его подбородок, огладил большим пальцем щеку и нижнюю губу. — И у тебя есть рога. И хвост. Я ведь всё ещё могу их потрогать?       Кори будто бы немного пришёл в себя, и даже подарил ему эту свою улыбку, зловещую и до невозможного притягательную.       — Посмотрим на твоё поведение, Теодор.       Куда он там смотреть собрался — поди пойми. Тео вот будет смотреть только на него. Обнимать его, целовать, просто быть рядом, несмотря ни на что. Валяться на диване, рассеянно поглаживая плечо и затылок.       Прошло какое-то время, прежде чем Кори, казалось бы, задремавший, вдруг оторвал голову от его плеча и посмотрел своими невозможными глазами.       — Что? — поинтересовался Тео, внутренне подбираясь — неужели его ждет ещё какое-нибудь откровение, вот с таким времяпровождением принципиально несовместимое?       Но Кори покачал головой, вдруг улыбнулся мягко и ткнулся губами в шею.       — А у вас на Солхельме какие есть традиции? Ну там, договорные браки и вся эта мерзость… Просто интересно, у нас одних вся эта дичь в ходу или кто ещё страдает?       — На Солхельме? — переспросил Тео и вдруг рассмеялся. — Что? Нет, как ты это себе представляешь — выдать замуж Хель или Эйлиф без их согласия? Да и вообще у нас с этим строго, сам понимаешь.       Ещё бы не строго… многие века гренвудских набегов не прошли даром. Это сейчас Солхельм усилен имперскими войсками и имперской же кровью; прежде у островного государства не было никакого спасения от варварских полчищ. На море солхельмскому флоту не было равных, да и в открытых сражениях любой воин с островов стоил десятерых. Но гренвудцев было больше, они жгли их деревни, угоняли скот и похищали женщин — сильных, выносливых и с каплей дивной крови в жилах. Впрочем, они и по сей день не брезговали всё тем же самым — но теперь солхельмцы могли перебить ублюдков и вернуть женщин на родину. Правда, не всегда удавалось сделать это вовремя: многих успевали насильно выдать замуж и обрюхатить. Ну или замучить до смерти. Что и говорить, Тео все это знал не только из учебников по родной истории — их семья тоже пострадала от северных соседей, пусть и косвенно. Говорить об этом, как и вспоминать он пока не желал, решив, что лучше поговорить о чем-то более отвлеченном. Хватит с них потрясений на сегодня.       Он обхватил руку Кори, потянул на себя, мягко поцеловал запястье.       — Кстати, браслетов у нас тоже нет. И колец. Вроде как мешают в бою, — на вопросительный (и самую малость поплывший) взгляд Кори он пояснил: — Когда находишься в пылу сражения, нужно думать только о враге. Да кому я рассказываю, ты и сам знаешь. А если у тебя будет что-то, связывающее тебя с твоим партнёром, станешь думать только о нём. О том, кто ждет тебя дома. Или сражается с тобой плечом к плечу. Глупости, конечно, но на Солхельме считают дурным знаком забирать с собой на войну то, что напоминает тебе о доме.       — Что, совсем ничего? — полюбопытствовал Кори. — Нет, у меня, например, теперь на всю жизнь аллергия на побрякушки, но не все же такие.       — Брачные руны есть, как-никак триста лет у Эрмегара в друзьях ходим, многие традиции переняли. Но вообще у нас нет брака в привычном понимании. Если два человека живут в одном доме, то они уже семья. Хотя, — Тео перевернул его ладонь, поцеловал в середину, — у нас есть очелья. Причём сделать их нужно своими руками. Девушки обычно плетут из толстых нитей или кожаных ремешков. Мужчина может выковать в кузнице или тоже сплести, но в этом случае кожу он должен добыть сам. Подстрелить оленя, освежевать, выделать его шкуру, чтобы она не была грубой… То ещё веселье, если подумать, — усмехнулся Тео, припомнив, как рассказывала мама историю их женитьбы с отцом. — У тебя бы вышло красиво, думаю.       — Без сомнения, — надменно фыркнул Кори, — и даже не пришлось бы терзать шкуру ни за хрен собачий убиенного оленя. За такую кучу лет ничего поцивилизованнее не могли придумать?       — Почему ни за хрен? — возмутился Тео. На Солхельме всяких духов природы не счесть: хочешь не хочешь, а будешь любить каждую травинку и животное. — Мясо на рагу и под засолку, рога для снадобий, даже кости перемалывают в муку и используют для удобрений. Ничего не должно пропасть даром, иначе ты не охотник, а убийца. Мы уважаем дары лесов и полей, и вообще поклоняемся дереву!       Кори, об этой детали очевидно не знавший, зыркнул насмешливо. Видать, вспомнил про топоры и лесорубов. И поленья. Какая-то сволочь (наверняка рыжая и трепливая) посвятила его в подробности отношений Тео с Джулс, о чем Кори нет-нет да и вспоминал.       В голову ни с того ни с сего закралась одна мысль, озорная и немного… волнующая.       — Я объясню, — проговорил Тео, переворачиваясь и вновь нависая над Кори. Потянулся к пуговицам на его рубашке, но остановился у самой верхней, всё же уточнив: — Можно?..       Кори немного заторможено кивнул, поёрзал, чтобы Тео было удобнее. Расстегнув несколько пуговиц (и замерев ненадолго, разглядывая гладкую светлую кожу), он погладил острые ключицы.       — Здесь — Кости мира. Высокие горы, защищающие Солхельм от суровых северных ветров, от которых замерзает само море. Здесь, — Тео провел пальцами вверх до самого горла, остановившись на острие кадыка, — они сходятся, образуя Ветреный пик, дом Двенадцати. А здесь, — пальцы скользнули ниже, к впадине между ключицами, — растет Великое древо Аарн. Однажды богиня Кинварл, раненная в сражении с чудищами из Бездны, возвращалась на вершину Ветреного пика. Несколько капель её крови упали на землю. Ровно через три недели на этом месте выросло дерево с листьями рубинового цвета. Люди и благие фейри построили вокруг него нашу столицу, Арнгальдхейм.       Прежде чем продолжить, Тео всё же склонился к нему, поцеловал туда, где только что был его палец, с удовольствием поймал судорожный вздох и ненадолго уткнулся лбом в грудь, стараясь подавить улыбку, так и норовящую наползти на лицо. А когда поднял голову, так и не смог отвести взгляда от лица Кори.       — Дерево стало символом возвращения домой. Поэтому, когда два человека хотят заключить брак, они идут под Древо Аарн и приносят клятву возвращаться друг к другу, что бы ни случилось. Для солхельмцев это всё равно что имперская руна нерушимого союза.       — Складно треплешься, Теодор, — буркнул Кори, явно силясь вернуть обычный невозмутимый тон (и, к удовольствию Тео, полностью в этом провалившись). — Надо будет как-нибудь поглядеть на твоё дерево. Я, знаешь, не бывал севернее Эссена. Сначала физически не мог, пока связь с Инферно не ослабла; потом стало можно, но вроде как незачем…       Тео погладил его по щеке, коснулся уголка губ. И вдруг понял, что очень, прямо-таки невыносимо хочет показать ему Солхельм. Как ни старался он строить из себя имперца, как ни плевал с высокой колокольни на все традиции, символы и прочую ерунду, что пытались вбить в него родители, а свою родину он любил. Эрмегар и Иленгард прекрасны, но ни императорский дворец, ни громада Академии не могли сравниться с величием Ветреного пика, с красотой Древа Аарн, огромной живой драгоценностью возвышающегося над Арнгальдхеймом. Даже леса здесь не те — красивые, густые, но слишком… цивилизованные.       Уже позже, когда он всё же нашел в себе силы оторваться от Кори и убраться из его квартиры, желание оформилось окончательно. А вместе с ним и другое, стоило только вспомнить, как рассказывала ему Хель о давней мечте Кори.       Тео потянулся к кристаллу связи, покрутил его в пальцах, прежде чем решиться.       Мама будет издеваться над ним всю следующую вечность. Ну и пусть. Главное, что Кори будет счастлив. А ради этого Тео, кажется, готов стерпеть вообще что угодно.