Karma is bitch

Чонгук чувствует, как раскалывается его голова, словно яблоко, на две части. Он жмурится и медленно открывает глаза, уже чувствуя, как сильно опаздывает, судя по свету, пробивающемуся из-за штор в незнакомой комнате. Вчера он пил с друзьями брата, а сегодня… где он сегодня? Не так-то легко идентифицировать лицо незнакомой девушки, лежащей с ним в одной постели. Он срывает с себя одеяло, непреднамеренно срывая его и с незнакомки, и выдаёт тихое «блять». Не то, чтобы он очень удивлён такому исходу. Обычно его очень медленно берёт алкоголь, но вчера он пил быстрее и увеличивал дозы, и мешал, наверное, вместе с Чимином, судя по тому, как память возвращается обрывками. Друзья брата, бар и чисто мужское нытьё, а затем? Похоже, что он поехал куда-то продолжать. И очень хочется надеяться, что не в компании с кем-то из друзей Хосока, которые потом могут и доложить на него, чем он занимался. У них со старшим негласное условие: Чонгук не лезет в личную жизнь брата, а тот закрывает глаза на его попойки и не жалуется, что младший иногда не ночует дома по понятным всем причинам. Собираться приходится, согнувшись в три погибели. Чонгук одевается, как мышка, стараясь не издать лишнего звука, потому что вчерашняя спутница ещё спит, и хрен с ней, лучше пусть не просыпается и не спрашивает, а заедет ли Чонгук к ней вечером. Чонгук не заедет, у Чонгука голова бо-бо и товарищ в штанах не отчитывается за вчерашние злодеяния, все вопросы к нему, а не Чонгуку. У Чонгука избирательная амнезия, и спасибо ей за это. Он кое-как открывает входную дверь, закрытую на непонятно как работающий засов, спускается по лестнице, минуя что-то подозревающую вахтёршу, выходит на улицу, еле натянув куртку, и берёт такси до дома. Оказывается, у него ещё есть время переодеться и не опоздать на занятие к мегере. Хосока нет дома тоже, что к лучшему, ибо ловить осуждающие взгляды хочется не очень. Чонгук шмыгает в душ, раздеваясь на ходу, кое-как впихивает себя в узкие джинсы с первой вывалившейся из шкафа футболкой, обратно в любимые конверсы, вместо куртки — пальто, шарф, захватывает рюкзак и выбегает из дома. Обычно он не позволяет себе так безалаберно собираться. А сегодня ещё и голодный. И уже в автобусе понимает, что забыл с собой форму, в которой должен тренироваться. — Ёбаный кожаный… — вырывается у него, и рядом сидящий мужик косится, но Чонгуку плевать вообще, что там о нём подумал мужик. К выводу, что надо было и до универа ехать на такси, Чонгук приходит уже, когда поздно что-либо менять. Он опять несётся сломя голову вверх на третий этаж, забывая о всех рамках приличия, и влетает в танцевальный класс. Парни уже разминаются, Сонхва снова стоит у окна и с кем-то разговаривает по телефону. Дежавю. Однако сегодня он не видит Юты, и подходит, чтобы поинтересоваться, куда тот запропастился. — Опаздывает, чертяка, — смеётся Чангюн, почти севший на пол на шпагат. У него с растяжкой труднее, чем у остальных. — Сегодня вдвоём будете отдуваться. — Тебя ничему жизнь не учит? — спрашивает Чжухон. — Я торопился изо всех сил. — Оно и видно, — Чангюн проходится оценивающим взглядом по потрёпанному другу, у которого мятые шмотки и всё ещё сонный взгляд. — Спать надо вовремя ложиться. И бухать меньше. — От меня несёт? — Чонгук принюхивается. — Я душ принял… — А поесть забыл? — понимающе смотрит на него Им. — Забыл, — вздыхает Чон. — У кого-нибудь есть запасная форма? Я свою взять забыл. — А голову ты дома не забыл? — ржёт Чжухон. Когда ни у кого не находится, Чонгук впадает в уныние, особенно после того, как Сонхва, с кем-то переговорив, подходит к ним, чтобы начать урок. — В чём проблема, Чон Чонгук? Почему вы ещё не переоделись? Я видела, как вы опоздали. — Я форму дома оставил. Случайно. — Вы что, школьник-младшеклассник? — фыркает женщина. — Ноль ответственности, — удручённо вздыхает она. — Учитель, а вы заставьте его танцевать в одном белье, — подаёт голос Чангюн. Чонгук одаривает его уничижительным взглядом. — Занимайтесь так. Надеюсь, ваши джинсы выдержат нагрузку, — насмешливо произносит она. — Начнём с элементарных элементов балета. Адажио и аллегро — противоположные друг другу части танца, никогда не ставятся рядом. Начнём отрабатывать один за другим, становитесь в одну линию…

***

Чонгуку кажется, что он чувствует каждую клеточку своего тела. Всё ноет и болит, особенно мышцы, на которые сегодня делался упор. После повторения всех связок и тех новых, что он не знал, Чонгук понимает, что балет явно не его. Хотя красиво, эстетично и нестареющая, как говорится, классика, с этим не поспоришь. — Можете сходить в душ, — предлагает Сонхва, когда видит, как устал и намок Чонгук за всю тренировку, а они даже не прерывались на обед. — У меня же нет запасной формы… — Возьмите это, — женщина протягивает ему какие-то тёмные штаны и безразмерную мужскую футболку. — Только не говорите, что это вашего мужа, — усмехается он. — Нет, конечно, это моего старшего брата. Раньше он тоже здесь преподавал, кое-что из его вещей осталось, я сейчас нашла. Чонгук смотрит недоверчиво на предложенную одежду, но выбора особого нет, не хочет же он возвращаться домой потным. Он благодарит и идёт в душевую рядом с раздевалкой последним, потому что все уже помылись и переодеваются. Накатывает усталость под горячей водой, потому что она расслабляет. Хан Сонхва не идеал преподавателя, конечно, гоняет их, словно олимпийских чемпионов тренирует, но, наверное, это и есть в её понимании хорошая работа? Чонгук думает об этом, стоя в душе, и теряет счёт времени. Хочется ли ему её понимать? Возможно. Им вместе ещё тренироваться и тренироваться, а сдаваться или жаловаться Чон не привык. Хосок, днём и ночью проводя в тренировочных операциях, не высыпаясь и глотая тоннами учебники не жаловался, и ещё приходил, чтобы помочь ему с танцами. И Чонгук не станет. Переодевшись, он выходит из раздевалки, удивлённо замечая, что Сонхва ещё не ушла. Рядом с ней стоит какой-то профессор, но о чём они говорят, Чонгуку не слышно. На выходе стоит и ждёт Чангюн, Чонгук спешит, чтобы догнать друга и вместе пойти домой. — Чонгук, Чангюн, можете задержаться ненадолго? — окликает их преподавательница Хан. Мечтам о скором отдыхе, вкусном ужине и мягкой кровати приходится немного подвинуться. Чангюн с такой же кислой миной возвращается с Чонгуком в танц-класс, матеря тех, кто уже успел свалить. — У нас завтра в актовом зале мероприятие, но все занятия уже закончились, попросить перетащить немного стульев из склада на крыше некому, — начинает Сонхва, и Чонгук мысленно стонет. — Не поможете? — Конечно, — в унисон отзываются Чон и Им, синхронно переглянувшись и понимающе кивнув друг другу. — Почему опоздал Юта, а отдуваюсь я?! — взмаливается Чангюн, хватая очередные два стула. Чонгук таскает сразу по три, чтобы быстрее управиться и пойти домой. — Какого хера мы с тобой такие неудачники? — Я тоже заебался и хочу жрать, пошевеливайся, — беззлобно бросает Чонгук и первым спускается по лестнице. Они заканчивают через полчаса, Чангюн быстро ретируется на выход, пообещав подождать Чона снаружи, а Чонгук возвращается за верхней одеждой и рюкзаком. Сонхва как раз собирается домой, заметив вернувшегося в класс Чонгука. — Боже, и ты таскал стулья в таком виде? — выдаёт она, забыв про формальность. — Я? — не понимает Чонгук и смотрит на себя в зеркало. Только сейчас он замечает, что всё это время выходил на крышу, где адский ветрище, в одной футболке, данной ею, и с мокрыми после душа волосами. — Да нормально, меня ни одна зараза не берёт. Я редко болею. — Так и воспаление лёгких можно получить, — хмыкает она. — У вас вообще голова работает? — Всё нормально, не переживайте, — Чонгуку так и хочется спросить «это она-то за меня переживать станет? Как же», но отмахивается, быстрее надевая пальто. — До завтра, Хан Сонхва-щи. Спасибо за одежду ещё раз. — Не за что, — отзывается она, и Чонгук замирает у выхода. — А ваш брат… почему он больше не преподаёт? — Почему же, преподаёт, только не здесь. Он улетел в Англию, женился там и стал профессором в университете. — А почему вы не полетели с ним? Вы же тоже… — он замялся, — тоже профессионал. — Не хочу. Мне здесь нравится. Вообще странный вопрос. — Согласен, — ухмыляется Чонгук, — до свидания!