Назад не смотри

      Всю ночь провёл Александр Христофорович в лесу. В Диканьку вернулся лишь с восходом солнца. Не останавливаясь, прошёл мимо своего дома, но кто-то окликнул его. — АлексанХристофорыч, — со двора его выбежал Тесак, держащий шляпу, чтобы не слетала при беге. — Тесак? — Бинх не ожидал увидеть помощника здесь. — Мы убийцу обнаружили. — Что? — Ночью бабу зарезали… Хавронью. А на печи знак всадника, — с толикой гордости рассказывал помощник. — Задержали Поповича, который без сознания там лежал. — И что же, он убийца? — от скептического взгляда полицмейстера Тесак потерялся и снова стал заикаться. — Т-так все э-эти, факты, значит, на лицо. — Ладно, пошли, — согласился Бинх. — А ч-что это Вы в лесу с утра делали? — спросил через минуту Тесак осмелевший. — Кухарка Ваша сказала, что Вы вообще дома не были со вчерашнего вечера. — Гулять ходил, — буркнул глава полиции, но решил зачем-то уточнить. — Проверял одну догадку по делу. — Какую? — допытывался писарь. — Если Попович и есть убийца, то уже и неважно. Всё равно она ничего не даёт. — А я, Александр Христофорович, договорился обо всём. — О чём? — Бинх, не спавший уже две ночи, чувствовал, как в его голове пульсировало что-то очень большое и тяжёлое. Такое тяжёлое, что закрывались глаза. — О похоронах, — смутился Тесак. — Сегодня можно всё устроить, если Вы будете готовы, — он искоса посмотрел на начальника. — Во сколько? — Во сколько скажете. Я вмиг передам гробовщику, и всё сделается. — Вечером. Можно это сделать вечером? — Саша будто бы просил, умолял помощника. — К-конечно, я сбегаю, скажу, хорошо? — Бинх кивнул и Тесак убежал.       Александр Христофорович захотел закрыть глаза и проснуться в своей спальне от того, что Маша легко тронет его за плечо. Показалось ему на одну лишь короткую секунду, будто бы ждёт его жена дома, заждалась уж, переживает, а он чёрт знает, зачем по лесу шастает. Но платок, который он нащупал в кармане, мигом сказал о том, что нет больше у него жены. Сжал крепко зубы Саша и уже в следующий момент оказался у дверей участка. Нахмурился, понял, что играет с ним его же собственный разум какие-то невесёлые шутки. Но ничего сделать не мог, лишь открыл двери участка и бросил взгляд на причитающего Поповича за решёткой. Стоило ему сесть за стол, влетел тут же запыхавшийся Тесак. — Займись бумагами по аресту Поповича и опиши всё, — приказал ему Бинх. — Х-хорошо. К пяти часам, Александр Христофорович, на кладбище можно будет идти, — как бы невзначай сказал писарь. Полицмейстер кивнул.       Дверь со скрипом отворилась в очередной раз, и в помещение ввалился Гоголь. — Итак, Вы уже пронюхали про Поповича? — с долей издёвки спросил Бинх, даже не глядя на нового дознавателя. — Не пронюхал, а узнал, — оскорбился тот. — Ну, да, — цокнул Александр Христофорович и поднял, наконец, взгляд. — А теперь хотелось бы услышать подробности, — несмело попросил Гоголь.       Бинху и самому хотелось бы знать подробности, но знал он лишь то, что рассказал ему по дороге Тесак. Помощник бросил взгляд на полицмейстера, внимательно слушая всё, что происходило вокруг. — Извольте, — усмехнулся Александр Христофорович, — сегодня ночью была зарезана местная баба — Хавронья. Прям в хате. А на печи был нарисован знак, точно такой же, как Ваш душегуб-всадник оставлял. М? — Бинх изо всех сил старался ухмыляться. Судя по озадаченным лицам Тесака и Гоголя, получалось у него великолепно. — Вот он. Мы Вам преступника на саксонском блюдечке поднесли. Милости прошу, допрашивайте, — только оставьте меня в покое, дайте заняться настоящим расследованием, просил распухший разум главы полиции.       Попович всё бормотал про какую-то красную свитку. Остатками бодрого сознания Бинх понимал, что где-то слышал нечто подобное, но не мог понять где, пока от Тесака не услышал. — Александр Христофорович, представляете, Ваш помощник со мной сегодня изволил разговаривать по секретному делу, — Мария Андреевна, встречавшая мужа на пороге, выпучила глаза. — И какое же секретное дело могло быть у Тесака к тебе? — Саша пребывал в хорошем расположении духа и даже тихо посмеивался. — Сказал, чтобы я не смела Вам изменять, — Маша засмеялась, а Бинх вопросительно посмотрел на неё. — А ты собиралась? — Ой, глупости не спрашивай, — отмахнулась женщина и продолжила. — Говорит, неверной жинке чёрт рогатый подкидывает красную свитку, а потом и сам за её душой приходит. Представляешь, так говорил ещё серьёзно, будто бы сам этого черта видел.       Поплохело Александру Христофоровичу от бессонных суток, да истоптанных ног. Сел он обратно, на стул, зажмурился. Попробовал сфокусировать слух на голосах говорящих. — Александр Христофорович, Вы правда полагаете, что вот этот вот Попович и есть всадник, который убил троих девиц, взрослую крестьянку и погубил Якова Петровича с… — Гоголь замешкался от того, что не знал имени жены Бинха. — Значит так, — вдруг совершенно резко встал Саша на ноги и хлопнул ладонью по столу. — Вы — дознаватель, Вы и дознавайтесь. Найдите мне настоящего убийцу, а уж я его упеку по всей форме, — только оставь меня в покое, дай подумать, дай привыкнуть.       Пришла вдруг в голову полицмейстера мысль. Проверить бы запруду, в которой чуть не утонул он несколько дней назад. Может, найдётся хоть что-нибудь, хоть какой-то самый малый намёк на то, что связана та живая утопленница со всадником и животным в лесу. А Гоголь пусть делает, что его душе угодно. Хоть и Поповича всадником считает. Всё равно ему сделать ничего не возможно, до приезда нового дознавателя. Стал он собираться. Пальто взял, всё измазанное в лесной земле от ночных похождений, треуголку, забытую вчера в участке и трость. Только к двери подошёл, как снова Николай Васильевич проснулся. — Для начала мне нужно осмотреть хату покойной Хавроньи, — иди, смотри, никто тебя не держит. — И ещё мне нужен рисовальщик. — Кто? — для чего вдруг понадобился Гоголю рисовальщик, Саша не понимал. — Художник, — невозмутимо пояснил дознаватель, — который зарисует всё, что я укажу. — Разумеется, — раздражённо ответил Бинх, изо всех сил старающийся держать себя в руках. — Ну, и скульптор, который это всё слепит.       Чувствуя, что ещё немного и выйдет он из себя, или же закроет глаза и свалится наземь, Александр Христофорович вышел на улицу. В участке остались ничего не понимающий Тесак, расстроенный Гоголь и всё ещё не приходящий в себя Попович. Быстрым шагом, боясь, что его кто-то остановит или окликнет, Бинх шёл к реке. На месте, откуда торчала белая рука, ничего не было. Вокруг так же не нашлось ничего странного. С надеждой поднимал Саша каждый камень, смотрел за каждый лист, бегал повсюду. Искал, сам не зная чего. Даже вошёл в воду, хоть и немного побаиваясь, но ожидая, что и сейчас его потянет под воду. Ничего не произошло. Ещё раз обошёл полицмейстер берег, истоптал траву даже там, где была она ему по колено. Всё вокруг было слишком обычным.       От отчаяния, заполнявшего его через край, Саша сел на землю, почти у самой воды. Обхватил руками колени и положил на них голову. Совсем как в детстве, когда оставался он один или бывал наказан отцом. Глаза его закрылись сами собой, усталость накатила горячей волной и не смог он даже пошевелиться теперь. Думал он, что заснёт прямо здесь и прямо сейчас, но сон не приходил. Так и сидел, не думая ни о чём. Глубоко дышал он и, когда решил, что сидит уже довольно долго, стал считать вдохи и выдохи. Досчитав до ста, он попробовал подняться. Занемевшие конечности почти скрипели от движения. Глаза открывались ещё тяжелее. Оказалось, что просидел он так не больше двух часов. Но свежесть, исходящая от реки, и отдых, хоть и небольшой, вернули какую-то ясность голове.       «Нужно вернуться и помочь Гоголю, » — подумал полицмейстер, разминая конечности. Подойдя к хате Черевика, он обнаружил Гоголя с растерянным Тесаком прямо на пороге. Бинх хмуро кивнул обоим и протянул руку к двери. — Там батюшка отпевают, — сказал Тесак. — Подождут, — грубо ответил Саша и толкнул дверь. — Здравствуйте, люди добрые, здесь у нас дознаватель из Петербурга. Так что, батюшка, с отпеванием придётся повременить, — и добавил язвительно: — Пока дознаватель не дознается.       Николай Васильевич начал «дознаваться», а Бинх тем временем и сам стал искать глазами что-нибудь необычное, что могло бы связать это убийство со всеми нечистотами Диканьки. Гоголь суетливо метался по хате, будто бы не зная с чего начать. И решил Саша, что раз уж пришёл сюда, пусть хоть польза какая-то будет и спросил у хозяина хаты: — А где знак, который всадник оставил? — молодой дознаватель с благодарностью посмотрел на полицмейстера. Тот лишь устало и раздражённо закрыл глаза и мотнул головой. — Так мы его замазали, — отвечали ему. Гоголь вновь растерялся. — Зачем же замазали? — развёл руками и перо выронил. — Ну, что замазали, то и отмазать можно, — пробасил голос Вакулы над ухом Бинха так громко, что Александр Христофорович даже вздрогнул. — Есть в хате уксус?       Пока стирал кузнец краску, которой знак замазан был, подумал полицмейстер о том, что давно уж не видел его вне кузницы. Как померла жена его, так и перестал Вакула выходить на свет божий. Хотя раньше частым гостем был. Помогал обжиться, да устроиться молодой семье Бинхов. Хату нашёл, кухарку позвал с Полтавы, рисовать помогал. Словом, своим человеком был. А сейчас будто бы и совсем другой кузнец стирает своими огромными ручищами побелку с печи.       Только закончил кузнец, отложил тряпку, как упал Николай Васильевич на пол, гремя подставкой для бумаги. Забегала его рука по листу, оставляя чёрные следы. Все вокруг перепугались, Тесак с Вакулой тут же схватили дознавателя подмышки и стали поднимать. Александр Христофорович, сложа руки на груди, смотрел на лист. — Н-да, рисовальщик из Вас ещё хуже, чем дознаватель, — подытожил Саша, хотя был жутко заинтересован обмороком и последствиями молодого Гоголя. — Так это же аккурат липа, — произнёс слуга дознавателя. — Липа… — повторил тот.       Бинх наклонил голову на бок и прищурился. Нарисовать в бреду липу. И это способности Николая Васильевича, о которых так распинался Гуро? — Подделка, — догадался Гоголь прежде остальных. Приказал все сундуки вынести на улицу, на свет, да вытрясти.       Аргументы дознавателя, к огромному удивлению Бинха, оказались логичными. Вывод о том, что всадник не был замешан в этом убийстве, не просто подтвердил предположения полицмейстера, но ещё и указал на возможного убийцу. Однако не хотелось ему верить в то, что этот простой мужик был тем самым убийцей, слишком уж мудрёными казались его действия. Когда Тесак принёс и свитку, и нож и свечу, пришлось Саше поверить. Приказал арестовать Черевика.       А сам всё думал о том, как вечером пойдёт на кладбище и точно так же, как и все присутствующие в хате будет стоять над гробом. Только его гроб будет пустым.