Croire à son etoile. Верить в свою звезду.
***
Вальбурга Блэк солгала бы, если бы сказала, что вокзал Кингс–Кросс нравился ей хоть чуть–чуть. Снующие повсюду маглы вызывали стойкое желание скривить прямой ровный нос, что собственно и сделала миссис Блэк, гордо вскинув подбородок, и чуть стукнув младшую дочь по плечу: — Араминта, леди не должны так пялиться. Приди в себя. — Конечно, мама. Девочка спокойно расправила плечи, замедляя шаг и глядя только перед собой. Спорить с матерью не хотелось. Проще было просто послушаться, чтобы избежать огромного количества проблем. Хотя рассматривать хотелось абсолютно всё! Маглы были необычными, другими, вокзал шумел, пестрил красками, а предвкушение буквально стучало в висках. Она, Араминта Мелания Блэк, отправлялась в Хогвартс!.. Мать снова сжала длинные пальцы на её плече, предотвращая очередную восторженную улыбку, и Араминта грустно выдохнула, бросая взгляд на Сириуса, старшего брата. Он абсолютно плевал на все слова родительницы, широко улыбаясь и подмигивая сестре. Регулус же, второй брат, только морщился, тут же становясь похожим на Вальбургу. — Сигнус, Друэлла, — миссис Блэк заметила родственников быстрее всех, степенно подходя к ним, и кивая племянницам. — Беллатриса, Андромеда, Нарцисса. Все три девушки вежливо поздоровались, а Белла приторно улыбнулась Сириусу, взглядом буквально уничтожая кузена. Араминте никогда не нравилась средняя Блэк, вечно задирающая её и её брата, кичащаяся своим чистокровным происхождением. Несмотря на то, что семья у них была одна, Белла выделяла себя, из всех родственников более–менее предпочитая общаться лишь с Нарциссой. Пока взрослые разговаривали о каких–то делах, все шестеро были предоставлены сами себе, но без возможности зайти в красный паровоз, который, как огромный огнедышащий дракон, нетерпеливо выбрасывал в воздух клубы белого пара. Как только внимание родителей переключилось на Ориона и Вальбургу, Беллатриса неприятно улыбнулась, обращая внимание на младшую кузину. — Малышка Рами едет в Хогвартс? И на какой же факультет попадёшь ты? Наверное, в Гриффиндор, как Сириус, — Араминта чуть прищурилась, наклонив голову, но сохраняя истинно ровную осанку, и ничего не отвечая двоюродной сестре. — Что притихла? — Мама говорит, что ниже достоинства леди отвечать на подобные реплики, опускаясь на уровень оппонента, Белла, — негромко, но твёрдо ответила Араминта, не без удовольствия замечая, как краснеет от ярости кузина. — Тем более, я знаю, что на факультет определяет Распределяющая Шляпа, да, Сириус? — Верно, — кивнул брат, потрепав младшую сестру по тёмным волосам. — Не красней, Беллс. А то вот–вот лопнешь. Беллатриса не успела ответить, потому что взрослые уже закончили разговор и вновь вернулись к чадам, желая дать им последние наставления. Сириуса Вальбурга равнодушно проигнорировала, скривившись, когда Орион крепко пожал ему руку. Регулусу достались высокопарные речи о том, что он обязан не посрамить род Блэков (раз уж его брат с этим не справился!), а к малышке Араминте, которой буквально полгода назад стукнуло одиннадцать, Вальбурга повернулась последней. Миссис Блэк не знала, как относиться к этому третьему, желанному, но непонятному для неё ребёнку. Рождение девочки стало маниакальным желанием, когда Друэлла произвела на свет Нарциссу. Вальбурге хотелось воспитать свою маленькую копию. Она с завистью смотрела на то, какими идеальными растут племянницы. Яркая и сильная Беллатриса, умная и великолепно воспитанная Андромеда, по–королевски спокойная и послушная Нарцисса. И Вальбурга достигла своей цели, родив Араминту Меланию Блэк. Девочка была немного болезненная, с тонкими чертами лица, волнистыми чёрными волосами и голубыми «блэковскими» глазами. Она никогда особо не перечила матери, выполняя всё, что от неё требовали с абсолютным равнодушием. И Вальбургу раздражало это ещё больше. Ей хотелось увидеть характер, силу рода, силу крови в дочери, вызвать хоть какие–то эмоции. Но Араминта, кажется, была способна проявлять их только в обществе братьев, переняв от отца всю его равнодушную меланхоличность нрава. И Вальбурга отступилась. Тут же всё домашнее обучение девочки, которое раньше осуществляла миссис Блэк, было передано учителям и многочисленным родственникам, а сама женщина максимально отстранилась от дочери, с сожалением подмечая, что даже это почти не выбило ту из колеи. Араминта ходила подавленной лишь пару дней, а затем с новыми силами взялась за учёбу, с ледяным спокойствием осваивая все элементы воспитания настоящих аристократов. — Твоё поступление на Слизерин не обсуждается, Араминта. О последствиях ты знаешь. Всего хорошего. — До свидания, мама, — девочка вздрогнула, выдавив из себя вежливую улыбку. Последние сумки были погружены, Сириус и Регулус уже скрылись в своих вагонах, оставив сестру с родителями. Араминта даже заметила, как облегчённо выдохнули оба брата. Несмотря на то, что их отношения сильно испортились после поступления Сириуса на Гриффиндор, что–то оставалось неизменным: давление родителей на обоих братьев ощущалось почти на физическом уровне. — Рами, — Орион подошёл к дочери буквально за десять минут до отправления поезда, вырывая её из состояния задумчивости. — Папа, — девочка не сдержала желания обнять отца, чувствуя гладкую ткань мантии под щекой. — Хотел пожелать тебе удачи, — мистер Блэк коротко улыбнулся, доставая из кармана чёрную коробочку. — Открой в поезде. Орион наклонился, целуя дочь в лоб и, с удовольствием, замечая, как маленькая леди Блэк превращается в юную Рами, одиннадцатилетнюю девочку, которая искренне радуется подаркам и открывает их, прежде чем скажет: «Благодарю, я уверена, мне непременно понравится». Хогвартс–экспресс издал громкий гудок, затем гулко застучали колёса, а Араминта вновь посмотрела на родителей, которые, взглянув на поезд, мгновенно трансгрессировали. Девочка глубоко вздохнула, сжав в руке коробочку и, направилась на поиски купе. Сидеть с друзьями третьекурсниками Сириуса или второкурсниками Регулуса вместе –Рами не хотела. С первыми, потому что слегка опасалась гриффиндорцев, а со вторыми, потому что все знакомые ей слизеринцы (за исключением Рега, Меды и Цисси) вызывали у девочки стойкое отвращение. Нечто мерзкое скрывалось во всех аристократах, с половиной которых Блэки были в родстве. Заискивание в мгновение ока превращалось в презрение, комплименты в шпильки, а улыбки в кровожадные оскалы. Высшее магическое общество Англии походило на большой змеиный клубок, в котором Араминта чувствовала себя полёвкой, которую были готовы съесть. Однако великолепное воспитание дало ей возможность научиться скрывать свои истинные чувства, оставляя на детском лице отстранённую вежливую маску, не давая шанса понять, что скрывается внутри. Мать не редко говорила, что этой способностью дочь владеет лучше всех её детей. В первом же купе, в которое она заглянула, ехали студенты–выпускники, которые добродушно отреагировали на первогодку, а одна из девушек даже помогла, сказав, что видела будущих первокурсников через пару купе. Араминта вежливо поблагодарила, аккуратно прикрывая за собой дверь и, тут же врезалась в парня на пару лет её старше. Он тряхнул русыми волосами, придержав девочку и, мягко улыбнулся: — Прости, не хотел на тебя налететь, — кивнул он. — Я Римус Люпин. Третий курс, Гриффиндор. Тебе помочь? Араминта удивлённо приоткрыла рот, узнавая в студенте одного из лучших друзей Сириуса, о котором она так много слышала. По словам брата, Люпин был очень умным, слыл отличным другом и был признан самым спокойным из их компании. — Араминта Блэк, — поспешила представиться девочка, улыбнувшись. — О, сестра Сириуса? — Римус удивлённо вскинул брови. — Представлял тебя немного иначе. — Как это? — не поняла Рами. — Ну… ты больше похожа на Сири, — замялся Люпин, — чем на Регулуса. Араминта не сдержала довольной улыбки. О, слышала бы это maman! Она бы, наверняка, начала бы громко кричать о том, что её дочь — гордость рода Блэк, а старший сын отродье и предатель, в отличие от младшего. Не то, чтобы Рами не любила Регулуса — братья были для неё настоящей семьёй — но зачастую именно Рег вёл себя, как последняя задница (выражение принадлежало Сириусу, но девочке оно нравилось, так как отлично описывало чересчур серьёзного среднего). Однако братья были разные, а Араминта так вообще отличалась от всех. Масками она владела великолепно, так же как и Рег, скрывая эмоции и чувства. А Сириус был живым светом в тёмных комнатах дома на Гриммо 12, к которому Рами бежала, чтобы рассказать о своих успехах, посмеяться над истериками няни, поплакать над несчастными домовиками, головы которых висели на стене, и перенять от брата немного беззаботности и веселья. — Рег чудесный, на самом деле, — вступилась за брата Араминта, сделав чуть надменное выражение лица. А затем опустилась до шёпота и добавила: — Но с Сириусом веселее. Римус не удержался от смешка, разглядывая девочку. Он на секунду представил её в форме Слизерина, отмечая, что ей бы не пошло. Рами была мягче братьев, Люпин чувствовал это даже на уровне обоняния. Нюх оборотня знал наизусть запахи многих студентов, с которыми Лунатик общался достаточно часто. От Сириуса всегда пахло свежим ветром и дождём. От Регулуса исходил твёрдый запах дерева и чуть–чуть металла. А от Араминты очаровательно пахло свежей бумагой, ландышами и самую малость — выпечкой. — Куда будешь поступать? — спросил гриффиндорец, поправляя достаточно старый блейзер. — Слизерин, — заученно, но абсолютно неуверенно ответила Рами, пожав плечами. — Что же, тогда удачи, — Римус улыбнулся и махнул рукой, направляясь в другой вагон. А Араминта нашла нужное купе буквально сразу же после ухода Люпина. В нём уже сидели трое первогодок, которые оживлённо что–то обсуждали. Светловолосый мальчик активно размахивал руками, шатен только смеялся, а пухленькая девочка с огромными карими глазами и тёмно–русыми волосами недовольно хмурилась каждый раз, когда блондин задевал её локтем. Рами чуть шире приоткрыла дверь, ожидая, когда её, наконец, заметят и легко кашлянула, привлекая внимание: — «Берти Боттс» или «Тараканьи усы»? — тут же последовал вопрос от светловолосого, который первый увидел новенькую. –Ну? — «Берти Боттс», — не раздумывая, ответила Рами. — Ну, слава Мерлину! Хоть кто–то разбирается в сладостях, — мальчик широко улыбнулся и указал на свободное место рядом с шатеном. — Арти, подвинься. Вот так… меня Кристиан зовут. Кристиан Лавстоун. –Артур Дэшер, — негромко представился второй мальчик. — А это моя кузина — Саманта Дэшер. Девочка напротив доброжелательно улыбнулась, кивнув, отчего её тугие кудряшки весело подпрыгнули над плечами. — Араминта Блэк, — наконец, назвалась Рами, рассматривая попутчиков. — Очень приятно познакомиться. Прошла буквально секунда, но на неё уже смотрели по–другому. Саманта и Артур перестали улыбаться, а Кристиан задумчиво почесал затылок, теряя всю свою несерьёзность: — Папа говорил мне, что все Блэки жуткие зазнайки, — поморщился он. — Чистота крови и всякое такое, да? — Мы не зазнайки! — мгновенно вспылила Рами. — У нас есть принципы, но мама говорит… — А я вот полукровка! У Сэм с Арти родители не волшебники! Что? Уже думаешь иначе? — перебил Крис, внимательно вглядываясь в девочку. Рами глубоко дышала, стараясь совладать с обидой. Да, у её семьи были предрассудки насчёт чистоты крови, но ей было плевать на это! Сириус спокойно дружил с маглорождёнными, учился с ними, Регулус долго общался с дочкой их садовника, которая была полукровкой, а сама Рами не хотела судить людей, потому что понимала, что чистота крови не даёт ровным счётом ничего, кроме, возможно, более мощного магического потенциала. — Мне это безразлично! — с отчаянием возразила Араминта. — И не нужно судить всех Блэков одинаково. Мы абсолютно разные. — Точно? — подозрительно протянул Лавстоун. — Обзываться и задираться не будешь? — Не буду, — выдохнула Рами. — Ну ладно, — Кристиан легко рассмеялся, мгновенно возвращая всем хорошее настроение. –На какой факультет поступаешь, даже спрашивать не буду, всё равно тебе на роду написано к Змеям попасть. — Тогда спрошу я, — пожала плечами Араминта. — Так на какой? — Гриффиндор или Рэйвенкло, — ткнув себя в грудь, ответил Крис. — Ум и храбрость — это моё второе имя. — Хвастовство и выпендрёж, скорее, — осадила его Саманта, которой порядком надоела манера общения Кристиана. — Я вот хочу на Рэйвенкло, потому что оттуда выпускаются одни из самых талантливых волшебников. — А меня вполне устроит Хаффлпафф, — мягко заметил Артур. — Говорят, там здорово. Кристиан на это лишь поморщился, но ничего не ответил, тут же, начиная болтать на всевозможные темы, затрагивая и новые модели метел, и сладости, и историю Хогвартса, и даже рассказы о семье. Араминта сначала не особо вслушивалась, предпочитая пропускать словесный фонтан однокурсника мимо ушей, но на части, где Крис рассказывал про семью, заинтересовалась. — …мама у меня преподаёт литературу, — говорил Лавстоун. — А ещё печёт самое вкусное в мире печенье! А папа однажды водил меня в Министерство, он работает в Отделе регулирования магических популяций. Было здорово, я даже видел Аластора Грюма, правда, краем глаза, но это точно был он, — подытожил Крис. — А куда вы ходите с мамой? — спросила Рами, невольно заинтересовавшись. — В музеи, в зоопарк, в театр, — пожал плечами Лавстоун. — Много куда, на самом деле. Иногда просто гуляем по парку. — Это, наверное, здорово, — негромко произнесла Блэк, грустно улыбнувшись. — Вот так вот просто гулять с… мамой? — Конечно, — согласился Кристиан. — Папа говорит, что маму надо любить, беречь и охранять. Вот стану великим волшебником, и ей больше никогда–никогда не нужно будет работать… Поезд нёсся всё дальше от Лондона, мерно отстукивая колёсами по рельсам. За окном расстилались зелёные поля и равнины, освещённые тёплым осенним солнцем, взмывали ввысь горы, блестели зеркалами озёра. Араминта с восторгом смотрела на пейзажи, наслаждаясь временной свободой. Впереди было семь лет учёбы на Слизерине в окружении чистокровных снобов, неминуемые ссоры с Беллатрисой и, скорее всего, Сириусом, а затем выгодное замужество. Позади оставались стены Блэк–Холла, глядящие в душу мёртвыми глазами домовых эльфов, строгая и нелюбящая мать, добрый, но слишком апатичный отец… А в данный момент девочка была свободна. Всего на пару часов, но свободна. О коробочке, которую дал ей Орион, Араминта вспомнила только тогда, когда они с Самантой выпроводили мальчишек из купе, чтобы переодеться в мантии. Аккуратно застегнув все пуговицы и разгладив несуществующие складки, Рами открыла крышку, не сдерживая восхищённого вздоха. На дне бархатного футляра покоилось небольшое серебряное колечко с россыпью ярко–голубых камней по ободку. Достав его, Араминта пригляделась, различая тонкую гравировку с внутренней стороны украшения: Black. А на самом дне коробочки лежала короткая записка, в которой идеальным почерком отца говорилось:«Это кольцо в цвет твоих глаз, Мелли. Семья — это единственное наше богатство, в твоих силах сделать так, чтобы род тобой гордился. О. Б».
Детское прозвище, которым отец любил её называть, теплотой отозвалось в груди. Второе имя дал ей именно Орион в честь его матери Мелании Макмиллан, проявив небывалую сентиментальность, по мнению жены, которая настаивала на «звёздном» имени для дочери. Но мистер Блэк чётко дал понять своё мнение, уступив Вальбурге лишь выбор первого имени и до шести лет упорно величая дочь Мелли. Миссис Блэк только морщилась, так как имя свекрови навевало не самые приятные воспоминания, однако открыто не возражала, зная, что муж часто увлекается, но быстро забывает о своём увлечении через какое–то время. Так же вышло и с именем. Малышка Мелли подросла, и Орион понял, что имя, которым ему так нравилось называть дочь, не подходит, и на смену пришла Рами. Колечко плотно обхватило средний палец девочки, подстраиваясь под размер, а Араминта вдруг услышала громкий окрик Кристиана: — Девчонки! Хватит прихорашиваться, тут тако–о–о–е! Блэк быстро переглянулась с Самантой, и девочки одновременно выскочили из купе, подбегая к мальчишкам, которые буквально прилипли к оконному стеклу. А там было на что посмотреть!.. Окружённый горами с одной стороны и лесом с другой, над большим тёмным озером возвышался величественный замок Хогвартс. Араминта Блэк глубоко вздохнула, улыбнувшись: начиналась новая жизнь.***
Лишь оказавшись на платформе, Рами осознала, какое количество студентов обучается в Хогвартсе. От одиннадцати до семнадцати, все совершенно разные, дети и подростки мельтешили и суетились, желая скорее попасть в замок. Старшие курсы вытаскивали свой багаж и клетки с совами, направляясь к каретам, а первокурсники собирались вокруг высоченного мужчины, заросшего бородой и лохматыми длинными волосами. Он звучно басил, привлекая всеобщее внимание, и, не желая быть последней, Араминта схватила Саманту за руку, быстро направляясь к полувеликану. По пути она заметила удаляющегося к каретам Сириуса, окружённого друзьями, и Регулуса, который степенно шёл с Эваном Розье и Нарциссой, неприязненно косясь в сторону брата. Рами тихо фыркнула, прекрасно зная, что Рег, при всем своём наносном снобизме, обожал Сириуса и даже немного ему завидовал. Как и сама Араминта. Поступив на Гриффиндор и лишившись родительского уважения, старший брат приобрёл гораздо больше, по мнению Рами. Он имел право жить без расшаркиваний и реверансов, улыбаться, громко хохотать над шутками друзей, веселиться и не обращать внимания на чужое мнение. Лодки плавно скользили по глади Чёрного озера, в котором по легенде жил Гигантский кальмар (а, по словам Сириуса, только зловредные гриндилоу и русалки). Араминта сидела в одной лодке со своими попутчиками, заворожено вглядываясь в силуэт замка. Она уже представляла огромное количество портретов, двигающиеся лестницы, звёздное небо в Большом Зале… Рассказы братьев о школе, несмотря на все их противоречия, были пропитаны одним и тем же чувством. И в рассказах Рега, и в рассказах Сири сквозило ничем неприкрытое восхищение. Которое теперь полностью разделяла и младшая Блэк. В замке их уже встречала высокая женщина, одетая в блестящую тёмно–зелёную мантию и остроконечную шляпу. Очки твёрдо сидели на носу, а глаза пристально осматривали первокурсников, не задерживаясь ни на ком дольше, чем на пару секунд. Саманта еле слышно прошептала: — Профессор Макгонагалл… — Я рада приветствовать вас в Хогвартсе, — громко произнесла женщина. — Через пару минут начнётся распределение по четырём факультетам: Гриффиндор, Рэйвенкло, Хаффлпафф и Слизерин. После этого староста покажет вам вашу гостиную и спальни. За нарушение правил одним студентом будут сниматься баллы со всего факультета. Подробнее вы узнаете от своих старост. Это ясно? Первокурсники утвердительно зароптали, а профессор тем временем скомандовала: — Следуйте за мной. Построившись ровной шеренгой, первый курс двинулся за Макгонагалл, тихо переговариваясь. Араминта же внимательно разглядывала замок, отмечая его размеры и периодически вежливо кивая портретам. К этому её приучила мать. А вот у Сэм движущиеся картины вызывали не то восторг, не то шок. Она периодически порывалась ткнуть пальцем в какой–нибудь холст, но останавливалась, не решаясь. Рами легко и беззвучно посмеивалась над знакомой, совершенно не понимая, как такие элементарные вещи могут удивлять. Для Блэк это было частью реальности, в которой она жила всю жизнь. — Большой Зал, — торжественно объявила профессор и взмахом руки отворила двери. Араминта совсем не аристократично открыла рот, когда увидела потолок, осыпанный мириадами звёзд, названия которых не были для неё чем–то необычным благодаря семейной традиции. Вовсю хлопали студенты, сидящие за четырьмя длиннющими столами. Рами так бы и продолжала глазеть, если бы справа не послышался громкий и родной голос: — Это моя сестра! Эй, Рами! Девочка обернулась, замечая Сириуса и широко ему улыбаясь. Тёмные кудри брата были художественно растрёпаны, падая на плечи, а серо–голубые глаза лучились озорством и радостью. Араминта махнула ему рукой, чувствуя незримую поддержку. Теперь распределение пугало уже не так сильно: она знала, что даже учёба на Слизерине не лишит её старшего брата. В конце концов, с Медой он общается хорошо, а с Регулусом у них больше наигранности, чем вражды. Тем временем Макгонагалл уже держала в руках старую шляпу, которая выглядела, как давно пережёванный драконом кусок кожи. Внутренняя аристократка Араминты взбесилась, презрительно поджав губы и отказываясь надевать это на свою голову, но Рами резко прогнала эти мысли. Капризничать она могла и умела. Но совершенно не любила. — Аббот Сара! Распределение началось. — Арвер Сольвин! — Блэк Араминта!.. На негнущихся ногах девочка подошла к табуретке, опустившись на неё и подавив желание зажмуриться, когда старая Распределяющая Шляпа упала ей на голову, сползая на лоб. — Что же, что же, — внезапно забормотал головной убор, — ещё одна Блэк… интересно. Сколько противоречий, сколько возможностей. Куда же тебя определить? Гриффиндор был бы очень кстати. Есть ещё доброта и любовь… Может быть, Хаффлпафф? Как думаешь? Рами онемела, крепко вцепившись руками в мантию. «Только не это! Слизерин — мой родовой факультет…» — Слизерин? — Шляпа резко и недовольно каркнула. — Нет, определённо нет! Острый ум и яркая индивидуальность будут погублены Змеями. Нет–нет! Точно. Я знаю, что тебе нужно… РЭЙВЕНКЛО! Большой Зал накрыла такая тишина, что со стороны показалось, что кто–то накинул на Араминту полог молчания. Она заметила шокированный взгляд Сириуса, непонимающие Регулуса и Нарциссы, почему–то удивлённо–радостный Андромеды и злобно–торжествующий Беллатрисы. Руки задрожали, когда она представила реакцию родителей, в особенности матери. В памяти ещё свежи были воспоминания трёхлетней давности, когда Вальбурга узнала о распределении старшего сына на Гриффиндор. Тогда миссис Блэк не скупилась ни на эпитеты, ни на заклинания, которые летели по всей комнате. Несколько Круциатусов попало и в Сириуса, но мать этого даже не заметила. Прервать её смог только Орион, услышавший, как ревёт младшая дочь. А теперь всё это грозило Араминте. Захотелось снова нахлобучить глупую Шляпу, потребовать перераспределения, пригрозить статусом, но Рами уже направлялась к столу аплодирующих ей рэйвенкловцев. Она ощущала все эти взгляды спиной, чувства кипели, грозясь выплеснуться слезами непонимания и обиды, но Араминта не зря носила фамилию Блэк. Выдохнув, девочка за секунду сменила выражение лица, делая совершенно безразличный вид с лёгким налётом удивления. Всё в ней будто бы говорило: «Какая досадная ошибка! Вы верите? Я же Блэк, Шляпа просто очень стара…» Однако прошло уже полчаса, но никто не спешил сообщать девочке, что всё произошедшее лишь досадное недоразумение. Её попутчики были, как назло, распределены в соответствии с их желаниями. Так, разговорчивый Кристиан попал на Гриффиндор, тихий Артур на Хаффлпафф, а Саманта заняла место справа от Рами, широко улыбаясь и обращаясь к знакомой: — Мы на Рэйвенкло! Потрясающе, правда? — Нет, — отрезала Араминта, даже не пытаясь быть милой. — Это просто ужасно. Саманта резко прекратила улыбаться, отвернувшись от Блэк. Рами даже не обратила на это внимание. Все мысли, чувства, ощущение находились в состоянии паники, которая никак не желала затихать. Ей нужно было поговорить с Сириусом. Срочно!.. Отпросившись на пару минут у старосты, Араминта тихо подобралась к старшему брату, легко тронув его за плечо. Сириус обернулся, мгновенно теряя свою весёлость. Ему было слишком хорошо известно, что происходит с теми, кто нарушил законы, установленные родом Блэк. — Она не послушала меня, — срывающимся шёпотом проговорила девочка, огромными испуганными глазами глядя на брата. — Шляпа не послушала мои просьбы! Ты же говорил, что она прислушивается, что помогает… что мне делать? Мама будет вне себя. Слёзы застыли в глазах Рами, но Сириус прекрасно знал, что сестра не проронит ни слезинки публично. Это были азы воспитания, которые вдалбливали в них с двух лет: все эмоции за закрытой дверью, никаких показательных выступлений. — Я просила эту половую тряпку распределить меня на Слизерин, — тихо и отчаянно злилась Араминта. — Но она словно вообще не слушала меня! Предлагала всё кроме него, — маленькая ручка крепко сжала руку Сириуса. — Я боюсь, Сири. Мне страшно. Как бы Сириус хотел успокоить сестру! Но врать ей было бесполезно, она права: мать будет в ярости. И если у старшего Блэка хватало наглости и силы противоречить Вальбурге, то Рами просто сломается, не сможет вынести такое отношение. Сириус с отчаянием посмотрел на друзей, но они могли лишь поддержать. Со, злой, как сто фестралов, Леди Блэк предстояло разбираться маленькой хрупкой девочке, стоявшей рядом с ним. Сириус помнил, как старался заботиться о младших, иногда даже делая за них домашнее задание, чтобы спасти от нагоняя. Однако Регулус достаточно быстро отказался от опеки брата, предпочитая заботе крепкую дружбу. А Араминту не хотелось отпускать. Сириусу нравилось заботиться о сестре, которая всегда была с ним мягче всех. Как же это раздражало мать! Она ненавидела сам факт того, что рядом со старшим братом Рами превращалась из юной леди в ребёнка. И пытаясь ограничить их общение, Вальбурга нарвалась лишь на выговор от Ориона, который не терпел, когда кто–то начинал разделять род Блэков. «Мы сильны, потому что едины!» — рявкнул Лорд Блэк, и женщина угомонилась. Араминта совершенно не хотела сейчас оставаться одна. Ей нужна была семья, поддержка, но староста Рэйвенкло Мелисса Флайт непреклонно утянула её в колонну первокурсников. Рами несколько раз отчаянно оборачивалась на старшего брата, надеясь, что вот сейчас он как–то поможет, сделает хоть что–нибудь, чтобы спасти её от гнева матери, но Сириус молчал и лишь беспомощно кусал губы. Это не было похоже на него, но Араминта уже понимала, что в её жизни больше ничто не будет прежним. Пытаясь унять бешеный стук сердца, девочка пропустила мимо ушей большинство объяснений старосты, слепо следуя за своими однокурсниками в самом конце колонны. Она даже не поела, отчего пустой с утра желудок напомнил ей об этом раздражающей болью. Но Блэк не обратила на это внимание, так как их группу привели к гостиной Рэйвенкло. Большой бронзовый орёл встрепенулся на стене, повернув голову к первокурсникам и, чётким голосом спросил: — Увидит их лишь тот, кто знает боль. Каков сегодня будет мой пароль? — Фестралы, — ответила Мелисса. Дверь открылась, и староста вошла, приглашая за собой первокурсников. Те удивлённо зашептались, поглядывая на бронзового стражника, а затем послышался дружный выдох. Даже Араминта не удержалась, разглядывая гостиную факультета. Тёмно–синий цвет гармонично сочетался с бронзовым, переплетаясь в узорчатом пушистом ковре. Мягкие диваны и кресла располагались по всему периметру, в камине уютно трещал огонь, а книжные стеллажи окружали статую Ровены Рэйвенкло в полный рост. Женщина была красивой, высокие скулы чуть прикрывали вьющиеся волосы, а каменные глаза взирали на студентов с добрым снисхождением. «Ума палата — дороже злата», — прочитала Рами надпись на мраморной тиаре, взглянув статуе в лицо. На секунду девочке показалось, что Ровена подмигнула ей, но Блэк тут же списала это на игру света и собственное воображение. Данный монумент уж точно не был живым. — Спальни мальчиков справа. Спальни девочек слева. Ваши вещи, как и ваша форма уже должны быть на месте, — продолжила инструктаж Мелисса. — Расписание висит на двери каждой комнаты. Если есть какие–то вопросы — обращайтесь. Вопросов не было. Перегруженные впечатлениями первокурсники, зевая на ходу, направились по кроватям, тихо желая друг другу спокойной ночи. Рами тоже не отстала, заходя в спальню следом за Самантой. Комнаты были рассчитаны на троих, и на одной из кроватей уже сидела милая девочка с золотистыми волосами, которые сейчас методично связывала в косу. — Привет, — поздоровалась незнакомка. — Я Эстер Браун. Араминта вскинула голову, услышав знакомую фамилию. Брауны были чистокровными волшебниками, но не входили в список «Двадцати восьми Священных семей». Почему, Блэк не знала. Поговаривали, что около века назад одна из женщин этой семьи сбежала с маглорождённым. — Саманта Дэшер, — бывшая попутчица, а теперь и соседка скинула мантию, оставаясь в блузке и юбке. — Араминта Блэк, — кивнула Рами, делая то же самое. На болтовню никто их девочек настроен не был, а потому, как только все приготовления ко сну были сделаны, а соседки улеглись по кроватям, свет погас. Араминта, выбравшая кровать у окна, подняла правую руку, чтобы свет луны падал на пальцы и усмехнулась. В ночном освещении ободок кольца отдавал бронзой, а синие камни чуть сверкали, будто посмеиваясь над своей хозяйкой. Рами закрыла глаза, а затем перевернулась на бок, крепко зарываясь лицом в мягкую подушку и позволяя себе заплакать. Тихо–тихо, чтобы не разбудить девочек, которые мирно спали, находясь в восторге от того, куда поступили. С каким бы удовольствием Араминта отдала бы своё место на Рэйвенкло какому–нибудь маглу, мечтающему о магии!.. Но это было абсолютно невозможно. Пути назад не было.