Танабата

Принцесса Какью прогуливалась в висячих садах дворца, радуясь тому, что спустя год им наконец удалось вернуть планету к жизни и воссоздать ее былое великолепие. Внезапно она заметила знакомый силуэт чуть поодаль от основной тропы; однако подходить она не спешила. Ей вдруг стало любопытно понаблюдать, что именно тут делает он. Какью спряталась за стволом дерева и наблюдала за юношей: ей были совершенно непонятны его действия. Да и растение, таких раньше не было на Кинмоку. Откуда оно тут и зачем? И все эти разноцветные ленты на нем… Решив разобраться в происходящем, принцесса отправилась к человеку, способному пролить свет на ситуацию. Конечно, кто кроме Творца, сможет объяснить ей, что происходит с ее любимой Воительницей. Поэтому она покинула сад, оставшись незамеченной, и быстрым шагом направилась к Тайки. Войдя в библиотечный зал дворца, Какью быстро нашла шатена, сидевшегоо за массивным столом и изучающего какие-то старые свитки, чудом уцелевшие в войне с Галаксией. Заметив приближение своей принцессы, он незамедлительно встал и поклонился ей в знак приветствия. — Добрый день, принцесса! Чем могу быть вам полезен? — ничуть не удивившись ее появлению, произнес он. — Творец, — Какью подошла к столу и оперлась ладонями о его поверхность, — прошу, поведай мне, что происходит с Воином? — в глубине рубиновых глаз ясно читалось беспокойство. — С Сейей? — изогнул бровь Тайки и приложил палец к подбородку, явно выражая задумчивость, — как по мне, то с ним все то же, что и раньше. Его сердце снедает тоска по неразделенной любви, Ваше Высочество, но в его душе горит огонь надежды. — Поверь мне, его сердечные терзания я ощущаю весь этот год. Мне и самой больно видеть его таким. — В глазах девушки появился влажный блеск, — но сегодня я видела, как в висячих садах он украшал лентами невиданное мною ранее растение. Еще он повесил на него что-то вроде бумажного ярлыка. Ты не мог бы мне объяснить это? — Ах, это, — сказал с легкой улыбкой Тайки, — видите ли, принцесса, когда мы были в Японии, Сейя узнал о местном празднике. И я склонен полагать, что он проникся его историей. В некотором роде он в похожей ситуации: любит ту, что вдали от него. — Прошу, расскажи мне подробнее, Тайки. Я хочу лучше понять. — Что ж, с чего бы начать? Танабата — традиционный японский праздник, также часто называемый «фестиваль звёзд» или «звёздный фестиваль». У японцев есть обычай развешивать на бамбуковых ветках тандзаку — небольшие кусочки тонкой цветной бумаги с написанными на них желаниями, в надежде, что они исполнятся. А что касательно истории праздника, то, согласно легенде, прекрасная ткачиха Орихимэ и волопас Хикобоси встретились и полюбили друг друга. Недовольный тем, что работа была оставлена, отец Орихимэ разлучил влюблённых, разделив их по обе стороны реки, и запретил им встречаться чаще одного раза в году. Каждый год в седьмую ночь седьмого месяца им разрешено встретиться. А согласно Земному календарю, сегодня именно седьмое июля. Вот Сейя и украшает ветви бамбука мишурой и тандзаку. — Бамбук? — неуверенно переспросила Какью, — но откуда на Кинмоку этот бамбук? — Так он его с собой привез, — развел руками Тайки, — достаточно маленького росточка. Он его посадил по возвращении и ухаживал весь год. Надеюсь, я смог вам помочь, принцесса? — Да, Творец. Благодарю тебя. Теперь я знаю, как мне быть. — улыбнувшись шатену, Какью направилась к выходу из библиотеки, полная решимости узнать, что же за желание оставил Сейя на ветвях бамбукового стебля. Вернувшись в висячие сады, Какью осторожно приближалась к тому месту, где чуть ранее заметила Сейю. К ее счастью, он уже ушел, и теперь она легко могла подойти и прочитать, что именно он написал. Чем меньше оставалось шагов до заветного кусочка бумаги, тем сильнее она нервничала, ведь он мог вернуться и застать ее. Но еще больше она боялась того, что именно он написал: ведь в глубине души Какью знала, что в его сердце теперь нет места для нее как для любимой. Только лишь как для принцессы. Дрожащими руками она коснулась бумаги и стала читать аккуратно выведенные ровным почерком слова — и из глаз тонкими струйками потекли жгучие слезы. «Хочу видеть Оданго счастливой» Этих четырёх слов хватило, чтобы прожечь сердце принцессы до основания, заставляя кипеть кровь в венах и стиснуть зубы с такой силой, что боль пронзила её насквозь. Нервно сжав тонкие изящные пальцы в кулаки, Какью отправилась на поиски Сейи с единственной целью: навсегда растворить в его сознании мысли о принцессе Луны.

***

Вечереющее небо планеты Кинмоку окрасилось переливами от нежно-кораллового до золотисто-рубинового, переходя в темно-синий там, где уже не доставали солнечные лучи. С широкой террасы открывался великолепный вид, и именно здесь Сейя любил играть на гитаре, забывая обо всем, кроме действительно важных для него вещей. Он полностью растворялся в музыке и любовался звездами. Еще несколько минут, и можно будет увидеть широкую полосу, россыпью звезд озаряющую черный бархат неба — ведь хоть Кинмоку и далеко от Земли, они находятся в одной галактике. Поэтому Сейя смотрел в это же ночное небо, но по другую сторону звездной реки, именуемой Млечный путь. Почувствовав тонкий аромат османтуса, Сейя обернулся: Сзади стояла она. Девушка, следуя за которой, он пересек галактику, преследуя лишь одну цель: найти ее и спасти. Вернуться на родную планету и сделать все возможное для ее возрождения. За нее он сражался и был готов умереть. Но все изменилось в тот момент, когда мимо него, сияя, словно ангел, проплыла та, что забрала его сердце себе. Брюнет смотрел на Какью, но в ее алых волосах он видел золото. Ее малиновые глаза обретали цвет неба. В своей принцессе он видел лишь ее — Усаги Цукино, хоть и знал, что это не она. Вспомнив ее лучезарную улыбку, он и сам едва заметно улыбнулся своим воспоминаниям. Но ровный и монотонный голос Какью вернул его в реальность. — Воин, — обратилась она к нему, — мне нужно поговорить с тобой. Это важно. — Конечно, принцесса. Что-то случилось? — Боюсь, что да. И случилось уже давно. — Глаза девушки вновь заблестели от подступившей влаги. Сцепив пальцы в замок, она собралась с духом: требовалось быть сильной. — Я пришла поговорить с тобой о принцессе Луны. — Ясно. — Он опустил взгляд на каменный пол, а затем устремил его к звездам. — Я готов выслушать вас. — С тех пор, как мы вернулись, ты постоянно остаешься в своем земном облике. Творец и Целитель, глядя на тебя, тоже стали вести себя странно. Как вашей принцессе, мне это не нравится. Однако я не стала настаивать на том, чтобы вы перестали. Думала, что со временем вы придете в себя и все будет как прежде. Сейя, — как бы трудно ей это ни было, Какью все же назвала его этим именем, — твоя любовь к принцессе Луны обречена изначально. Мне нестерпимо больно наблюдать твои страдания. Я прошу тебя отпустить эти чувства. Ты должен забыть ее. У тебя уже есть принцесса. И вся эта земная чушь с этим чуждым для нас праздником... Ты ведешь себя как ребенок! Неужели ты думаешь, что написав свое желание на цветной бумаге и повесив на стебель этого… бамбука, ты сможешь что-то изменить? — все тело девушки пробирала мелкая дрожь, нервы были на пределе. — Вы не сможете быть вместе! У нее уже есть принц. А ты... Твое место здесь. — Принцесса, прошу вас! — произнес Сейя приглушенным голосом, словно пытался проглотить в тот момент всю боль, что в один миг накрыла его с головой, подобно снежной лавине. — Я… не смогу. НЕ СМОГУ! — Сорвался он на крик, отбросив условности, — мне все равно, даже если она никогда не ответит мне взаимностью! Я знал, на что иду. Но моя любовь к ней будет со мной всегда. И ее сияние, такое теплое и родное... Она светит для меня даже с другого края галактики. И этот свет дает мне силы верить в то, что возможно все. — Он поклонился Какью и добавил, — Прошу прощения, Ваше Высочество, но я не могу иначе. Да и не хочу. Он вновь опустил свой взгляд и пошел прочь, подальше отсюда, скрываясь от пронзающего насквозь взгляда рубиновых глаз. Раньше он думал, что Какью способна быть выше всего этого. Что она может понять и принять все. Их принцесса, такая добрая и открытая, справедливая и заботливая. Теперь же он осознал, что его чувства для Какью — лишь преграда, отделявшая ее от тех отношений, что были между ними прежде, и что ее просьба смириться, больше похожая на приказ, говорит о том, что она сама не может смириться с тем, что его зона комфорта для нее теперь неприступна, а сердце закрыто. Оказавшись в своих покоях, он запер дверь, взглянул на небо — туда, где так ярко горела ее звезда, и плотно задернул шторы. Затем он буквально рухнул на кровать, обессиленный и опустошенный разговором с Какью, и вскоре забылся тревожным сном…