Заметки на полях

— Лейтенант! Давно не виделись! — Камски улыбается широко и радушно. — Я был здесь неделю назад, — бормочет Хэнк, но его слова повисают в воздухе, не найдя никакого отклика. Камски избирательно глух. Он протягивает ему руку и ведет себя так, будто они встретились на светском рауте, а не в его собственной спальне. Для Камски все это просто игра, забавное развлечение, предназначенное для того, чтобы скрасить “серые” будни мультимиллионера, и только. Хэнк подыгрывает, но только самую малость, не отказывая себе в удовольствии с силой, почти до хруста, сжать чужую ладонь, крепко встряхнуть. Камски не отдергивает руку, не меняется в лице, продолжает улыбаться. Это раздражает и распаляет Хэнка. Для него каждая встреча — напоминание о собственном бессилии перед лицом этого невыносимого человека и о том, как легко этот самый человек может превратить чью-то жизнь в ад. — Как дела у нашего общего знакомого? — по спине Хэнка пробегают мурашки. Камски никогда не зовет Коннора по имени, но в этом нет нужды, Хэнк знает, что за карту он играет. Чертового туза. После революции — мирной, хотя, увы, не без потерь, — андроидам пришлось нелегко. Чинуши из Киберлайф приняли несколько смелых решений, и теперь компания выпускает исключительно тириум, запасные части для имеющихся моделей андроидов и новое программное обеспечение, вот только за такой ценник, что в стародавние времена можно было купить AX400 с дополнительной гарантией на пять лет, а теперь — только два литра голубой крови. У Коннора таких денег не было и нет даже после всех биллей о правах, поправок к ним же и установления минимальной заработной платы для андроидов, а прошивка, детали и тириум требуются регулярно. К счастью, время от времени на его имя в участок приходят анонимные пожертвования. Ничего сверх, только самое нужное. А цена... — Поцелуй меня, — приказывает Камски. — И побольше страсти, лейтенант, не как в прошлый раз, мы с вами все-таки не воспитанницы пансиона благородных девиц. Хэнк хмыкает. Камски ему противен и приятен одновременно. Он умен, молод, харизматичен и даже по-своему красив, но при этом слишком любит плести интриги и, видимо, слишком часто читал Макиавелли, поскольку упрямо считает, что цель оправдывает средства. Хэнку лестно и отвратительно думать, что он сам стал одной из целей этого чертового манипулятора. Хэнк предпочитает не задаваться вопросом, почему он выбрал его. Так будет проще. В конце концов, ему и не надо знать, а все свои проблемы и комплексы Камски и без того почти наверняка прорабатывает у специалиста и в помощи лейтенанта полиции не нуждается. Камски медленно расстегивает пуговицы на рубашке, соблазнительно наклоняет голову набок, обнажая шею, делает шаг навстречу. — Поцелуй меня, — повторяет тише. — Пожалуйста. Хэнк и сам не замечает, как оказывается рядом. Одной рукой он крепко вцепляется в собранные на затылке волосы Элайджи, слегка оттягивая, заставляя прочувствовать, ощутить потенциальную угрозу, силу, которую Хэнк может, но не будет применять. Элайджа улыбается, выжидающе приоткрывает рот, быстро облизывает губы. “Пожалуйста”, — звенит в ушах Хэнка. Другой рукой он осторожно берет его за подбородок и притягивает к себе, наконец, целуя. Целует так, как и заказывали, страстно, не сдерживаясь, позволяя себе окунуться в иллюзию, где на самом деле всю ситуацию контролирует он. Элайджа прижимается к нему всем телом. Он горячий, обжигающий и очень, очень отзывчивый. Его ладони недолго блуждают по спине Хэнка, чтобы потом крепко сжать его зад через форменные брюки. Хэнк в отместку несильно прикусывает ему нижнюю губу. Элайджа похабно и показательно стонет, и не разобрать, настоящий ли это стон или так, приманка для идиота. Хэнк, впрочем, глотает эту приманку, давно уже проглотил, сам того не заметив. На этой неделе Коннору не требовались ни апгрейды, ни тириум.