Мы заменили друг друга.

      В огромном зале, сделанном из белого камня, было невероятно шумно. Гул, слова окружающих его людей, ненавистных похитителей, смешивались воедино, эхом отражаясь от стен. Сиэль сильнее сжался в углу своей клетки, с возрастающим страхом смотря на людей. Ещё никогда в этом зале не собиралось столько народа. Что же происходит?       Сиэль судорожно оглянулся. Дети, сидящие с ним в одной клетке, да и в соседних тоже, казалось, совершенно не замечали это странное шевеление. А вот Сиэлю было не по себе, и это мягко сказано.       Спрятанный в штанах перстень, который Сиэль снял с руки мертвого отца, холодил кожу. Незаметно для других, Сиэль перекатил кольцо вниз по штанине и спрятал украшение в башмаке, который был ему велик. Там они ничего искать не должны. Переместив серебряный перстень с бриллиантом Хоуп в самый носок башмака, мальчик слегка успокоился.       Неожиданно скрипнула дверь клетки. Внутрь зашли несколько мужчин, заставляя мальчика сжаться ещё сильнее, дабы слиться с другими детьми. По очереди их стали выводить наружу. Каждого поддерживая под локоть. Но Сиэля не тронули. Лишь бросили предвкушающий взгляд и вышли из клетки. По телу прошлась дрожь от страха, медленно переходящего в ужас. От этого самого страха к горлу подкатывал ком.       Девятерых детей, что были его соседями, расставили в маленькие нарисованные круги. На полу ещё утром нарисовали большую пентаграмму вокруг каменного алтаря. От этого ещё с утра по коже нет-нет, да ползали мурашки.       Сиэль знал, что такое «секта» и кто такие «сектанты». Догадаться куда он угодил, было просто. Надежда на хоть какое-то спасение растаяла, как снег, ещё в первый месяц. Что он может сделать? Что он, маленький мальчик десяти лет, вообще может, сидя в клетке на холодном каменном полу?       Ребёнок вновь поёжился, не желая смотреть на то, как вокруг детей водят хороводы, напевая. Мужчины и женщины, ходящие вокруг, порой оставляли на них порезы, но те словно и не реагировали. Если честно, то Сиэль думал, что они мертвы, и лишь их тело живёт само по себе. Без разума или души.       Сиэль не смотрел в сторону пентаграммы, размышляя, что недолог и его час. Юному Фантомхайву, кажется, выпала честь главной жертвы.       Когда все дети испустили свой дух, залив собственной кровью белый пол, к его клетке начали подходить двое мужчин. Руки мальчика затряслись, а глаза защипало от слёз ужаса. Как он не хотел умирать! Фантомхайва подхватили под обе руки и выволокли из клетки. Сопротивляться не получалось. За последний месяц тело невероятно ослабло от непонятной мешанины, которую они по ошибке называли едой. Постоянное чувство голода, которое уже в некой степени стало привычным, не прибавляло сил.       Против воли у Сиэля вырывается крик, когда его с силой прижимают к алтарю, связывая руки и ноги, чтобы не сопротивлялся. Глаза широко распахиваются, когда рубашку разрывают, заставляя пуговицы разлететься в разные стороны.       Сиэль с ужасом смотрит на то, как играют блики свечей на маске одного из мужчин, что склонился над ним, держа в руке кинжал. Вот он заносит орудие над телом ребёнка, как у того перед глазами темнеет, а сама реальность останавливается. ***       Юный Фантомхайв любил шахматы, как никакую другую игру в этом мире. Но, порой, играть в них было скучно. Несмотря на свой возраст, мальчик был довольно умён и проницателен, чтобы предугадать шаги противника. Из-за этого он с лёгкостью обыгрывал Танаку, главного дворецкого в особняке, тётушку Анну, которая была далеко не глупой, маму, которая хоть только и училась играть, но делала большие успехи на этом поле. Он выигрывал у всех, кроме собственного отца, который раз за разом одерживал победу. Лишь несколько раз Сиэль смог ухватить сладкий выигрыш у своего отца, немало того удивив. Винсент ведь даже не поддавался, как и просил его сын. Но тут скорее сыграло то, что Сиэль давно играет с графом и знает его примерную тактику. И две другие тоже.       Поэтому Сиэль любил играть только с папой, ведь тот не проигрывал ему в сухую, как делали это остальные. Не сказать, что он не радовался победам над ними, это всё же было скучно. Партии с отцом заставляли его напрягаться по полной. С каждым разом Сиэль всё лучше владел тактикой в этой игре. Им гордились, даже тётушка Фрэнсис гордилась племянником, но тут же вспоминала, что тот плохо владел шпагой, и гнала его в тренировочный зал. «В здоровом теле — здоровый дух!» — именно это приговаривала она каждый раз, когда гоняла его со шпагой в руках. Спорить с этой женщиной было себе дороже, и на такой поступок решались лишь маркиз, её супруг, и граф, брат. Сиэль откровенно побаивался её, но не мог не восхищаться ею. Дилемма.       Но сейчас, стоя на огромной шахматной доске, Сиэль ненавидел и боялся огромных фигур, что возвышались над ним. За его спиной, неожиданно выступил король чёрных, заставив синеглазого вздрогнуть и обернуться. Теперь же шорох сдвигаемой фигуры послышался с другой стороны, заставив мальчика резко обернуться на звук. Напротив же был король белых, у подножья которого лежало тело девушки с бледной кожей и наливающимся на щеке синяком. По её виску стекала кровь. Но, вопреки появившимся мыслям у мальчика, грудная клетка незнакомки поднималась и опускалась. Живая.       Страх прошёл, оставляя на своём месте лишь странную заинтересованность. Кто это? Почему она здесь? И где, собственно говоря, это здесь?       Незнакомка тяжело задышала и резко зашлась кашлем, распахивая глаза и моментально сев. Сиэль с интересом за ней наблюдал. Было в ней что-то странное. Вместо женской сорочки, которые носили леди в девятнадцатом веке, на ней была пижама, чем-то походившая на пижаму его отца, но намного меньше. Но почему же леди позволили надеть мужскую одежду?       В раздумьях Сиэль пропустил момент, когда девушка откашлялась и внимательно смотрела на него, порой кидая испуганные взгляды на фигуры. Кажется, ей тоже было не по себе от их размера.       Немного поиграв в переглядки, они одновременно поднялись, почему-то начав обходить друг друга по кругу, словно акулы вокруг добычи.       Первым задал вопрос мальчик: — Кто ты? — он требовательно спросил брюнетку с янтарными глазами, пытаясь казаться как можно надменнее.       Девушка опасно сощурилась, внимательно осматривая его с ног до головы. — С чего я должна отвечать? — протянула она, а затем издевательски хмыкнула: — Разве не джентльмен должен представляться первым?       Это пренебрежение покоробило юного Фантомхайва, но он признал, что по правилам этикета это мальчик должен первым представиться леди. — Сиэль Фантомхайв, — всё же склонил он голову, как и должен.       Услышав имя, девушка вздрогнула, с изумлением уставившись на синеглазого, пытаясь узнать… И узнавала. Перед ней действительно стоял персонаж манги и аниме, юный граф Сиэль Фантомхайв. — Ярослава Минина, — поспешила представиться она в ответ, так как пауза явно затягивалась. Невероятно…       Мальчик в удивлении поднял брови, замечая, что имя явно не английское. Далеко нет… Ни французское, ни немецкое… Откуда же?       Сиэль подошёл к непонимающей девушке и протянул руку, в которую леди вложила свою ладонь, помедлив пару секунд. До неё тут же дошло, что он хотел, и поэтому она, одновременно с поцелуем тыльной стороны ладони, склонилась в книксене, вспоминая хореографию. Хоть со штанами это было неуместно. — Где мы? — неожиданно задала Яра вопрос. К сожалению, Сиэль этого не знал, но надеялся, что всё же незнакомка что-то, да знает. Но, нет, они обладали одинаковой информацией об этом месте — никакой.       На вопрос Фантомхайв лишь развёл руки и принялся внимательно осматриваться, ища выход. Бесполезно.       Здесь была лишь шахматная доска с фигурами, а за её пределами была темнота, или пустота, кто знает? Не было ни стен, ни дверей, ни люков. Лишь устрашающие фигурки шахмат.       Девушка устало опустилась на пол, так ничего и не найдя. Рядом привалился её новый знакомый. И куда её угораздило занести? — Что ты последнее помнишь? — мысль о том, что они оба мертвы, неожиданно пришла в голову, с воспоминаниями о пьяном отчиме, который вновь поднял на неё руку.       Сиэль не спешил отвечать, не желая вспоминать тот ужас, который притупился в этом месте. — А ты?       Ярослава, было, открыла рот, но тут же его закрыла, нервно почесав макушку головы и одновременно тяжело вздыхая. — Я ложилась спать, а затем, кажется, заснула. Но ненадолго. Проснулась я от обжигающей боли на лице и звука битья стекла. Оказалось, что это был отчим, который стоял, расстегивая ремень. Затем, когда я начала сопротивляться, он ударил меня по виску кулаком, и вновь занёс руку, а дальше темнота. Затем я оказалась тут, — она рукой махнула в сторону нескольких фигур и тяжко вздохнула. — А ты? — Меня выкрали сектанты, — тихо и нехотя начал мальчик, — В этот день они решили совершить какой-то ритуал. Убили девять ребят, что были со мной по-соседству в клетках, а затем связали меня на алтаре и занесли кинжал, а дальше я оказался тут… — Тоже незавидная судьба, — хмыкнула Минина, закидывая голову наверх. Там тоже была темнота, в которой она пыталась высмотреть хоть что-то.       Сиэль согласно вздохнул и прижал колени к груди. — Знаешь, — вновь начала Ярослава, — А мы по определению не могли встретиться. Вообще никогда. — Почему? — заинтересованно поднял голову мальчик. Слова девушки поставили его в тупик. С чего это она взяла? — Ты, вот, в каком году родился? — насмешливо протянула Яра, оглядывая потрёпанную и грязную одежду, непривычного для неё кроя. — В тысяча восемьсот семьдесят пятом, — проворчал мальчик, нахохлившись. От короткого смешка собеседницы он нахмурился сильнее, чуть ли не сдвигая брови впритык. Неожиданно палец девушки нажал прямо на морщинку, которая залегла на переносице, заставив мальчика поднять брови в немом удивлении. Чего это она? — Не хмурься так — становишься похожим на хомячка, — весело хмыкнула Яра, — Вот. Тысяча восемьсот семьдесят пятый год, а меня тогда и в помине не было, как и моих родителей и их родителей. Сама-то я двухтысячного года рождения.       Глаза мальчика сами по себе расширились от удивления. Это, что, шутка? Если да, то очень глупая, и далеко не смешная. — Ты лжёшь, — уверенно произнёс Сиэль. Но вместо того, чтобы согласиться, или хотя бы опровергнуть это, Ярослава лишь пожала плечами, тяжко вздохнув. В этот момент Сиэль как никогда раньше был уверен — ему не лгут. Совершенно. — Как же так? — растерянно протянул он, рассматривая лицо девушки. Сто двадцать пять лет… Невозможно!       Но ответа и на этот вопрос не было. Ни у одного из них.       И вообще, эта комната лишь подталкивала обоих задать новые вопросы, но не давала ни одного ответа.       Девушка вновь тяжело вздохнула и опустила руку на макушку мальчика, взъерошив волосы.       Перед глазами вновь потемнело, но в этот раз оба тела пронзила невероятная боль. ***       Я тяжело дышала, пытаясь отойти от увиденного. Вся жизнь, все чувства, ощущения и эмоции, маленького графа пронеслись перед глазами, плотно закрепляясь в голове. Да настолько надёжно, что я не сразу осознала своё настоящее имя: Сиэль или Ярослава?       Рядом протяжно болезненно застонали, и я поспешила повернуться к источнику звука. — Ты как? — прохрипела я, поспешно приблизившись к ребёнку. А ребёнку ли теперь? Тело хоть и детское, но с моими воспоминаниями… — Нормально… — сквозь сжатые зубы ответил он, принимая сидячую позу, но тут же едва не падая. Пришлось ловить. — Мог бы и не врать, — вздохнула я. Голос приходил в норму, а отголоски былой боли исчезли.       Сиэль лишь тяжко вздохнул, признавая, что теперь врать бесполезно. Я знаю о нём всё, он же обо мне. Честный бартер. — Хотелось бы знать, что это было, — задумчиво протянул Сиэль, кончиками пальцев касаясь губы.       Я же осмотрелась, взглядом натыкаясь на две двери. Одна за белым королём, другая за чёрным. И обе разные. Если за белым королём была более… современная, для меня настоящей, дверь, то за чёрным королём была мощная дубовая дверь на широких петлях. — Смотри, — указала я на двери. Мальчик удивлённо воскликнул и подскочил на ноги, словно только что не лежал у меня на груди в полуобморочном состоянии.       Он внимательно осмотрел обе двери и обернулся ко мне. Лицо его было умоляющим, да настолько, что я против воли вздохнула, предполагая, что он сейчас скажет. — Я не хочу возвращаться! — упрямо воскликнул мальчик. — Я не смогу! — Сможешь, но не хочешь. — хмыкнула я, сложив руки на груди.       Сжав зубы, он кивнул, с упрямством, как у осла, смотря на меня. Не отступит. Я вздохнула и опустила руку на макушку сизых волос. — Тебе так понравилась моя жизнь? Мне твоя не особо, но… Хорошо. Будем меняться. Ты заслужил покоя.       Сиэль улыбнулся во всю широту рта и крепко обнял меня. На что я согласилась? — Как вести себя — ты знаешь, — поучительно начала я, — Что говорить маме тоже. Не разочаровывай её. И меня тоже. Не знаю, как уж мы будем приживаться в разных веках. Тебе проще.       Он хитро улыбнулся, и тут-то я поняла, что меня обвели вокруг пальца. И кто? Считай, я сама же. — А ты… отомсти за них… и за меня. Пусть те, кто всё это сделал, умрут от твоей руки, — мрачно произнёс он, схватив меня за руки. — Ты же понимаешь, что толкаешь меня к смерти от голода демона? Впрочем, по-другому и выжить-то там не получится. Сектанты зарежут.       Мальчик поджал губы и внимательно смотрел на меня. — Ладно-ладно! Клянусь, мелкий!       Мальчик развернулся и поспешно зашагал к «своей» двери.       Грустно проводив взглядом небольшой силуэт, развернулась в сторону дубовой двери. Хотела попробовать себя в новом антураже? Получай! Теперь ты станешь маленьким мальчиком с демоном на привязи. И не доживёшь до совершеннолетия. Сожрут.       Ещё раз вздохнув, я толкнула дверь, падая во тьму. ***       И вот я осознаю себя Сиэлем, лежащим на алтаре, связанным по рукам и ногам, и весь испачканный кровью. Как в своей, так и в чужой. Из живота торчит кинжал, а из раны толчками вытекает горячая бордовая жидкость. Вот наступает острая обжигающая боль, которая туманит разум и заставляет прогибаться в пояснице. Перед глазами плывёт, губы пересыхают, а дышать тяжело настолько, что легче просто не дышать.       Вот орудие вынимают из моего живота, заставляя боль усилиться, а люди запели ещё громче. Перед глазами поплыло, а тело стало холодеть. Из глаз потекли слёзы боли, а горло охрипло от криков. Краем глаза, сквозь слёзы, я вижу, как кровь падает на печать, но ничего не происходит.       Дышать нормально не получается уже совсем, лишь судорожно глотать воздух, цепляясь за края алтаря пальцами. Кончики пальцев, как рук, так и ног, начинают леденеть, а последние силы покидают тело. — Помогите, — это единственное, что я могу прохрипеть.       По щеке словно прошлась ледяная рука, заставив зайтись кровавым кашлем. Смерть? По мою душу пришли шинигами?       Я подняла глаза к потолку, но не увидела ничего… Хотя… В углу была какая-то тень. Вот и всё…       Я выдохнула и расслабилась, теряя последние ясные мысли. На помощь не придут, мне не помогут. На что, блядь, я согласилась?       Неожиданно боль отошла в сторону, а меня потянуло в сон. Отчаянно захотелось закрыть глаза и уснуть, но я пыталась сопротивляться, понимая, что так и наступит мой конец. Если сдамся — умру. А жить хочется. — Хммм… — задумчиво протянули со стороны, заставив дёрнуться от неожиданности. Голоса мучителей на секунду замолкли, но затем они взорвались криками. От страха, восхищения и неожиданности. Кто-то побежал. Найдя в себе силы, я скосила глаза, тут же поражённо их расширив. Совсем рядом, почти в середине зала, появилась огромная чёрная туча, из которой выделялись лишь латексные сапоги на шпильке. — Кто призвал меня? Пожертвовав многим… В погоне за удовольствием и богатством… Бедствиями и несчастьем… Кто тот глупец, что отвернулся от лика божьего?       На туче контрастом выделялись кроваво-красные глаза, которые меня почему-то совершенно не пугали. Чего не скажешь о сектантах. Даже самые смелые, которые рискнули подойти к демону, дрожали от страха, но хорохорились. Демон у меня не вызывал совершенно никаких чувств. Как какой-то предмет мебели. Привычный, давно не вызывающий каких-либо эмоций, просто существующий. — Сделай меня богатейшим человеком в мире! — восклицает какой-то мужчина. — Нет! Меня! — в противовес кричит другой.       Я вновь зашлась кровавым кашлем, нечаянно привлекая внимание. — Ага… Вот значит кто… Ну и ну… До чего юный хозяин.       Неожиданно рана начала зарастать, а боль отступила. Дьявольщина…       Дышать стало невероятно просто, и я смогла повернуться к демону. Мои мучители со страхом слушали слова демона, отступая назад… — Ну и что же ты хочешь? — сладко протянул демон, руками касаясь моих плеч. — Мне нужна месть, — уверенно протянул я, — Я хочу силу, чтобы отомстить всем, кто сделал это со мной и моими родителями.       На ухо тихо хмыкнули. — Тогда… Заключим сделку. — острые ногти, а скорее уже когти, прошлись по щеке, едва царапая. Я отстранился. — Я согласен.       Демон тихо хмыкнул на ухо и жарко зашептал: «Значит, ты решил отвернуться от лика божьего? Выбрать дорогу в преисподнюю? Так тому и быть. В таком случае нанесём метку договора на наши тела».       Я повернулся и меня тут же схватили за щёки, а лба коснулся чужой лоб. Правый глаз пронзила острая боль, и из него потекла кровь. Демон довольно вздохнул и облизнулся. — Чем ближе метка к глазу, тем сильнее связь между демоном и контрактором, — пояснил он, стирая кровь с моей щеки. Глаза его довольно щурились, рассматривая печать. — Отныне дьявольская сила в твоём распоряжении. Тебе больше ни перед кем не придётся склонять голову. Чего же ты хочешь? — Убей их, — всё ещё хрипло, сказала я, — Всех, до единого…       В этой туче выделилась клыкастая ухмылка, а туча взметнулась. Я же перевела взгляд на потолок, где всё ещё была странная тень. На миг там блеснули два зелёных огонька и тень исчезла.       В стороне был по праву ужасающий танец. В стороны летели куски мяса, конечности, кровь, а мне было всё равно. Совершенно плевать.       Когда везде остались лишь трупы, а чёрная туча остановилась рядом, жадно смотря на меня красными глазищами, я лишь порывисто вздохнула… вздохнул. — Ну вот и всё, — протянул он ко мне руки, неожиданно поднимая. — И как же зовут юного господина? — Сиэль Фантомхайв, — сконцентрировался я на воспоминаниях, — Наследник графа Фантомхайва. — да, теперь я наследник Цепного Пса Королевы Виктории. — Тогда мне стоит принять подобающий для слуги графа вид? — тень неожиданно расступилась, являя демона в его новом обличье. Хоть он и был хорош, каким и должен быть демон, но меня это не тронуло совсем. Всё то же полное безразличие. — Приказывайте всё, что пожелаете, мой юный хозяин, — сладостно протянул демон, опуская меня на пол. — Ближе к делу. — Тогда, — неожиданно рядом появился стол и два стула. — Обсудим условия договора.       Я самостоятельно сел, игнорируя помощь демона, к которому не было никакого доверия. Цокнув, он сел напротив. — Я исполню три любых ваших желания, — растянул он губы в ухмылке. — Тогда… Слушай моё первое желание, — я решила заключить ту же сделку, что и в каноне. — Никогда не лги мне, демон.       Печать на его руке засветилась фиолетовым цветом, я подозреваю, что мой глаз засветился так же. Демон на секунду расширил глаза, но тут же ухмыльнулся. — Второе: я хочу, чтобы ты помог мне отомстить всем, кто напал на имение Фантомхайв, кто сделал это со мной. Я хочу знать, кто был организатором и его мотивы. Они умрут от моей руки, но ты поможешь мне в этом.       Демон вскинул бровь и задумчиво поводил пальцами по губе. — Это будет непросто, но… — Поклянись безоговорочно повиноваться мне, пока я не отомщу. — я твёрдо смотрела… смотрел на него, про себя поминая мальчишку. — Хорошо, но сразу оговорюсь, я не могу выполнить приказ, меняющий условия нашего договора. — Я это и так понял, демон.       Печати вспыхнули второй раз. Осталось одно желание.       Демон внимательно следил за мной, порой клыкасто ухмыляясь. Он пытается меня испугать? Почему-то это было бесполезно. — Третье, демон: Пока я не отомщу, я хочу, чтобы ты меня защищал до самого конца. — Защищать? — склонил он голову. — Да. От любых внешних атак, болезни не в счёт.       Демон кивнул, и печати засветились третий раз. Договор обговорён.       Мой новый слуга встал за мою спину и положил свою руку с чёрными ногтями на мою щёку. — Что ж, теперь я ваш преданный слуга, который будет вас защищать и говорить правду, а вы мой единственный хозяин. И наш договор остаётся в силе, пока не свершится ваша месть. — тянул он, — Когда же она совершится, и наше соглашение подойдёт к концу… Я заберу вашу душу в качестве награды.       Если он думал, что напугал меня, то глубоко ошибался. Я ничего не чувствовала к демону, словно этот аспект эмоций перекрыли, и его слова не вызывали отклика. Это он понял. — Хорошо, — всё ещё безразлично, что меня слегка пугало, ответил я, — Ты получишь мою душу в качестве оплаты. В конце концов, слугам положено платить жалованье. — Вы так легко смирились… Обычно люди выходят из себя, узнав о плате за свои желания. — За всё нужно платить. — хмыкнул я, скидывая башмак, в котором был перстень. Для указательного пальца оно было большим, поэтому пришлось надевать его на большой палец. — Это ваше семейное кольцо, господин? — заинтересованно склонился демон, фальшиво улыбаясь. — Семейная реликвия, переходящая из поколения в поколение, это подтверждение того, что его носитель глава семьи. — коротко пояснил я, смотря на синий камень. — Вы хорошо его спрятали, — вроде бы похвалил демон, — Но обнаружить его легко, если додуматься обыскать человека полностью. Вам повезло, что вас выкрали недальновидные люди. — Проще говоря — идиоты, — цыкнул я. — Графу не пристало так выражаться, — недовольно протянул демон. — Пока что я не граф. — поправил я его, — Да и ты на дворецкого, чью форму принял, не тянешь. Какое у тебя имя, демон?       Демон сощурил почерневшие глаза, где вспыхнули вишнёвые искры, и склонил голову. — Какое прикажет господин.       Я противно улыбнулась, вспоминая собачку моего предшественника. Да и привычно называть этого демона так. — Себастьян. — Это имя вашего бывшего дворецкого? — вновь фальшиво улыбнулся дворецкий. Он начинает меня раздражать. — Нет. Собаки, — про себя я уже смеялся, от мимолётного выражения его лица.       Но насладиться зрелищем я себе позволить не мог. — А теперь… Слушай мой приказ, Себастьян. Сожги это поместье, все эти трупы, чтобы остались лишь пепел и развалины. — Будет сделано, юный господин. — склонил он корпус.       Зал поглотило пламя, а меня вывели на улицу, откуда я наблюдал за сожжением этого отвратительного места.       Я исполню обещание, данное мальцу. В конце концов, отчасти это была и моя месть, ведь я жила жизнью Сиэля, знала его мысли, его характер, и это наложило на меня свой отпечаток. Винсент и Рейчел Фантомхайв тоже были моими родителями. Какое-то время.