Тикающее сердце

      Конан задумчиво смотрит на него — того, кого не должно существовать. Не в его мире так точно.       Стеклянные глаза смотрят в ответ, пока на губах играет подобие улыбки. Тот часто улыбается — как и оригинал.        — Что же ты такое? — шепчет Конан, в очередной раз трепля по волосам подставляющегося робота — тот каждый раз при встрече садится на колени для этого. Ждет, пока ладонь пробежится по фальшивым волосам, изобразит более счастливую улыбку...        — Жалкая копия, — выдыхает тот с печалью, наверняка перебирая в голове те воспоминания, что достались от настоящего. — Я должен был превзойти. Стать лучше того человека. Но проиграл.       Конан осторожно поправляет "кожу" за ухом, едва пробегаясь самыми кончиками по ней и продолжая смотреть в удивительно пустые глазницы. Ни капли того, что люди зовут душой.       Как странно. Глаза что робота, что людей не сильно-то и отличаются, но насколько же пугающе выглядят у первых за счёт ма-а-аленьких недоработок. Чуть иные отблески, почти не двигающаяся радужка — и эффект зловещей долины окунает с головой в тонну ужаса. Страшно-странно смотреть на механическую и незавершённую копию Кида.       Робот не пытается его убить. Не очень доволен своим восстановлением — недаром он нарочно уполз от оригинала на свалку, где никто бы его не починил, —  но ничего с этим не делает. Просто существует рядом с Конаном, позволяет тому смазывать механизмы маслом и так подставляется под ладошки, хотя ничего не чувствует.       Тот заслуживает собственное имя, но тугая фантазия подводит Конана, имя детективов же носить не хочет. Что, правда, имеет смысл, но Люпеном звать робота ещё глупее.        — И как бы ты его превзошёл? — грустно хмыкает Конан, не зная, насколько самодовольно звучит эта фраза. Он бы, Шиничи, проиграл бы в том, что касается физической битвы и быстрых расчётов. Но тут проиграл робот, двигающийся чуть быстрее оригинала. И на это есть только один ответ. — Нельзя превзойти, только копируя.        — Я видел. Развиваться. Мне нужно как-то развиваться, — слабо кивает тот, чуть трясь о ладошку своей гладкой фальшивой кожей. Слегка прикрывает глаза, отчего глупое сердце пропускает удар. Это не настоящий Кид. Просто копия.       Но сейчас так безумно похож...        — Чувствовать... значит развиваться? — неожиданно спрашивает тот, всё также не открывая глаза, лишь бровь чуть сдвинулась.        — Н-наверно. Не знаю, не задавался этим вопросом, — пожимает плечами Конан. Обычно ответы на подобные вопросы не нужны, с роботами же он дел не имеет. Кроме этого. — Да, наверное, если чувства не копируют те, что были у оригинала.        — Тогда нет. Не развиваюсь, — отвечает робот, улыбаясь даже несколько грустно. Замирает, отчего Конан смотрит на того с мягкой улыбкой и почти любуется — отсутствие дыхание всё же напрягает.        — Ну, если дело касается восхищения Кидом, то да, эго у него ещё то, — шутит он, хоть и знает, что с юмором у робота туговато. Даже слишком — у Конана оно хотя бы есть.        — Нет. Я странно себя чувствую рядом с тобой. Мне нравятся твои прикосновения. "Сердце" тикает так же, но якобы громче. Кажется, это зовётся любовью, — неожиданно отвечает тот с удивительной печалью в голосе.       Конан осторожно укладывает руку тому на грудь, больше ощущая вибрации от тиканья, чем слыша их. Как говорит чинивший робота профессор — это и впрямь можно назвать сердцем, именно оно содержит в себе источник энергии. Тикающее сердце, похожее на бомбу с часовым механизмом... Тик-так.        — Если ты и чувствуешь что-то подобное, то едва ли совпадаешь с Кидом в этом вопросе, — хмыкает Конан, улыбаясь — совсем как вор: фальшиво, пряча любые проблески истинных эмоций. Пусть робот его не осудит, но знать тому совсем необязательно...        — Как знать, — отвечает тот, открывая глаза. Неестественно пустые, с однотонной радужкой, похожей на кусок цветной бумаги и лишь прикрывающей никогда не меняющейся в размерах камеры. И, пожалуй, впервые выражающие какое-то подобие эмоций.