The Other Man out of Time

— Может, вы, два идиота, присядете на минуту, — лениво кричит Дуган. Он лежит на спине, его голова — на свернутой куртке Клинта, а на лице у него — в качестве защиты от солнца — котелок, который он нашел в баре. — Насладитесь тишиной и покоем. — Надо как-то поддерживать себя в форме, — говорит Клинт и одной рукой легко ловит бейсбольный мяч, брошенный Баки. У того на груди, сквозь прорехи неправильно застегнутой рубахи, виднеются позвякивающие жетоны. — На что ты намекаешь, Бартон? — спрашивает Фэлсворт, барабаня пятками по древней серой каменной стене, на которой сидит. — На то, что наш дорогой Дум-Дум не в форме? — Ни на что я не намекаю, — отвечает Клинт, бросая мяч обратно. — Нас завтра отправляют на задание, — вступает Морита со своего насеста рядом с Фэлсвортом. — Давайте, передохните. — Быть в армии — это значит половину времени сидеть на заднице и ничего не делать, — отвечает Баки, высоко бросая мяч. Клинту приходится бежать, но он, конечно же, ловит его. К большому огорчению Баки. — Мы отправляемся сражаться с Гидрой. Всё та же рутина, — говорит Дуган. — Да уж… В Гидре нет ничего особенного, — согласно кивает Джонс, сидящий на траве рядом с ногами Фэлсворта. Клинт смотрит на то, как двое сидят на стене, а двое — опираются на нее спинами, и ждет, когда она рухнет. Весело будет. — Дайте мне отдохнуть. Неужели человек не имеет права поиграть в старый добрый американский бейсбол? — говорит Баки, отбрасывая мяч. — Фэлсворт, ты можешь украсть для меня перчатку? — Я слышал, что здесь, в Австрии, они в избытке, — отвечает Фэлсворт, а остальные хихикают. — Но я не уверен, что мои навыки поиска и извлечения настолько хороши. — Чушь собачья. Ты и солнечный свет из Арктики украдешь. Дернье смеется. — C'est vrai, — говорит он, и Джонс, ухмыляясь, согласно кивает. — Бартон! Все поворачивают головы. К ним идет Говард Старк. У Клинта останавливается сердце. Не из-за Старка, конечно, а из-за того, что у того в руках. В одной — прекрасный черный изогнутый лук, в другой — стрела. — Попробуй, — говорит Говард и протягивает их Клинту. Клинт высоко бросает мяч и, не глядя, идет к Старку. Ему не надо смотреть, он и так знает, что мяч прилетит точно в руки Баки. Тому даже не придется делать ни одного шага. Взгляд Клинта прикован к этому чертовски великолепному оружию, а Старк больше не выглядит таким разочарованным выбором Клинта. — Пришлось потрудиться, чтобы сделать его компактным, достаточно прочным и чтобы тебе подходил, — говорит Старк с видом человека, который хочет, чтобы все вокруг знали, насколько легко его гениальный мозг справился с этой задачей. Клинт берет лук и удивляется ощущению гладкого металла в ладони. Лук, который сделал ему Тони, точно такой же — как будто является продолжением его руки. — Неплохо, — говорит он, кладет стрелу на тетиву и разворачивается. — Баки! Тот молча подбрасывает мяч, и Клинт разжимает пальцы. Кто-то кричит, и Баки, сделав два шага назад, ловит мяч, теперь уже пронзенный стрелой. — В яблочко, — ухмыляется Баки, глядя на Старка, а все остальные смеются. Дуган, продолжая лежать, хлопает в ладоши. — Давай еще раз, — требует Старк, глядя на Баки с мячом. — Барнс, дай мяч. Кто-нибудь дайте что-нибудь, что можно бросить. Ботинок… Бросайте в Бартона ботинки… — Эй, эй! — кричит Клинт, когда все послушно поднимаются на ноги. — Никакого метания обуви, у меня кончились стрелы! — А вот у Эррола Флинна никогда не заканчивались стрелы, — тянет Фэлсворт. К счастью, Клинт понимает отсылку. Эррол Флинн был его вторым любимчиком после Робин Гуда. А уж из них Кэри Элвис находился определенно выше Костнера, и значительно выше Кроу. Он открывает рот, чтобы пошутить про мужчин в трико, но вспоминает, что фильм еще не сняли. Вместо этого он принимается рассматривать лук и проверять натяжение тетивы. — Отлично. Пожалуйста, скажи, что у тебя есть еще стрелы? — Конечно, есть, — оскорбленно отвечает Старк. — И колчан, и лазерный прицел, который поможет определить расстояние с погрешностью в четверть дюйма… — Это я и глазами вижу, — Клинт пренебрежительно машет рукой. — Мне не нужен прицел. — Ну, конечно… — усмехается Старк. — Тогда скажи, сколько от тебя до Барнса? Клинт прикидывает расстояние. — Тринадцать футов и два с четвертью дюйма. Старк переводит взгляд с Баки на Клинта и обратно. — Не двигайтесь, — говорит он. — Я за прицелом. Барнс, оставайся на месте. — Тебе не нужен прицел. Я же говорю — тринадцать футов и два с четвертью дюйма, — кричит Клинт в его удаляющуюся спину. Дернье шепчет что-то Джонсу, и раздается взрыв хохота. Клинт поворачивается к ним, и Джонс, продолжая смеяться, говорит: — Он сказал, чтобы ты перестал кричать о длине своего члена, тебе никто не верит. Смеяться начинают все, а Клинт закатывает глаза, видя, как Баки хохочет и падает на землю, держась за живот. — Отсосите, идиоты! — кричит Клинт. — Что, все твои тринадцать футов и два с четвертью дюйма? — сквозь смех уточняет Баки, и Клинт сдается. *** Перед первой официальной миссией Капитана Америка и его Ревущих Коммандос волнуются все. Двигатель джипа ревет и готов к старту. Рядом стоит мотоцикл Стива, на котором сидит сам себе не верящий молоденький сержант. Клинт стоит с новым луком в руке и с колчаном за спиной. У остальной части команды — в том числе и у Стива — тоже новые игрушки. Роджерс со Старком весь вечер стреляли в новый щит, и Стив даже отдаленно не находил это забавным. Только маниакальное хихиканье Баки не давало ему окончательно потерять самообладание, и его раздражение моментально перерастало в раздраженную нежность всякий раз, когда Баки начинал смеяться. Все члены команды толпятся поблизости, громко смеясь и шутя, пока техники ЩИТа заканчивают привередливо проверять оборудование. Говард Старк, засунув руки в карманы, пристально следит за их работой. Он разговаривает с Пегги, но та его почти не слушает. Ее внимание приковано к Стиву, который оттащил ее в сторону и изо всех сил пытается попрощаться. Баки находит это жутко забавным. Он стоит спиной к Стиву и Пегги, которые находятся в дальнем конце ангара, и смеется так сильно, что его трясет. Хотя он и цепляется за локоть Клинта и изо всех сил старается держать себя в руках. Потом он смиряется, чуть наклоняется вперед и принимается переминаться с ноги на ногу. — Сейчас обоссусь, — задыхаясь, выдавливает он. — Это, блядь, самая смешная вещь, которую я когда-либо видел. — Перестань, прекрати, — с трудом сдерживая смех, говорит Клинт. — Или у нас из-за тебя будут проблемы. Остановись. — Насколько он красный? — не обращая на него внимания, продолжает Баки. — Ну скажи… О, Боже! Он, наверное, выглядит как реклама Кока-Колы. Он зачесывает волосы назад? — Ага… А еще то складывает руки на груди, то убирает их за спину. — О, нет… — продолжая смеяться, стонет Баки и бьется лбом о плечо Клинта. — Заставь его остановиться. Ты должен заставить его остановиться, а не то он взорвется. О, Боже! Наука дала ему тело, за которое можно умереть, а он по-прежнему не умеет разговаривать… И Баки снова впадает в истерику, зажимая рот рукой. — Черт, Картер идет! — шипит Клинт, поворачиваясь к ней спиной и вставая плечом к плечу с Баки. — Она видела, как ты смеялся, придурок. — Скажи, что я смеюсь над тобой, — просит Баки, выпрямляясь и пытаясь придать лицу нейтральное выражение. Это не срабатывает — он выглядит чертовски виноватым. — Сержант Барнс? На пару слов… Баки с Клинтом разворачиваются и оказываются лицом к лицу с суровой, сложившей руки на груди и поднявшей идеальную бровь Пегги Картер. — Я не люблю, когда надо мной смеются. Баки немного отступает назад. — Что? Нет! Мы смеялись над Стивом. Пегги не выглядит успокоенной. — Еще меньше мне нравится, когда смеются над ним. Баки не закатывает глаза, но Клинт готов поспорить на новенький лук, что он довольно близок к этому. — Мэм, я смеюсь над ним с тысяча девятьсот двадцать восьмого. Не думаю, что перестану это делать только потому, что он стал немного крупнее. Пегги моргает один раз. Потом второй. А потом — к неимоверному облегчению Клинта — улыбается и расслабляет плечи. — Забыла, что ты тоже его знал, — говорит она, глядя сквозь густые ресницы. — Ну, несмотря на мускулы, внутри он не сильно изменился, правда? — Ни капельки, — говорит Баки, затем кладет ладонь на грудь — туда, где сердце, — и скорбно хмурит брови. — О чем я искренне сожалею. Пегги сжимает губы, пытаясь не засмеяться. — Ты, Джеймс Барнс, или самый лучший друг, или самый худший. — Думаю, он и то, и другое, — глубокомысленно заявляет Клинт и возмущенно фыркает, когда Баки бьет его локтем. — Ладно, Стив должен сам с этим разобраться, — говорит она и оглядывается. — И, раз уж мы об этом заговорили… Если вы думаете, что попытки Стива поговорить со мной смешны, то смотреть на то, как вы притворяетесь, что не влюблены друг в друга, не менее забавно. Клинт чувствует, как у него начинает отвисать челюсть. Рядом с ним Баки хрипит что-то нечленораздельное. Пегги закатывает глаза. — Я не собираюсь никому говорить, но, несмотря на то, что Стив полный профан во флирте, если вы продолжите в том же духе, он раскусит вас максимум — через неделю. Клинт чувствует, как краска заливает щеки. Баки рядом с ним наоборот — бледнеет и начинает выглядеть так, будто сейчас или убежит, или бросится на Пегги с кулаками. Клинт не уверен в его шансах на успех во втором варианте, поэтому незаметно хватает сзади за куртку. — Будем иметь в виду, — говорит Клинт. — Э-э-э, спасибо? — Не за что, спецагент, — отвечает Пегги. — А теперь ведите себя хорошо, мальчики. Я буду здесь, когда вы вернетесь. Семьдесят два часа, и ни минутой больше. — Да, мэм, — говорит Клинт, и она кивает и идет обратно к Стиву и Старку. — Она знает… — ошарашенно произносит Баки, когда она отходит подальше. — Айова, она знает. Если она знает, то скольким еще людям в этом чертовом мире мы транслировали это?! — Нет, она просто умнее нас… Не переживай, все нормально. — Стив не должен узнать, — тихо, но твердо говорит Баки. — Не должен. Клинт оглядывается на разговаривающего с Говардом Стива. — Ему наверняка было бы плевать… — Я не хочу рисковать, — шипит Баки. — Айова. — Ладно, — Клинт кивает и смотрит Баки в глаза. — Ты… ты хочешь остановиться? Баки встречает его взгляд. — Нет. Просто не хочу, чтобы меня разоблачили. Стив… он мне как брат, и я не могу… — он замолкает, тяжело дыша. — Но я не собираюсь отказываться от тебя. Клинт расплывается в довольной улыбке. — Хорошо. Баки отворачивается. — Перестань так на меня смотреть, — шипит он. — Господи, Картер, наверное, именно об этом твоем взгляде говорила… — Она говорила о нас обоих. Так что тебе тоже придется перестать смотреть на меня ТАК… — парирует Клинт. Баки улыбается. — Да, наверное, я тоже смотрю. Ладно, больше не будем смотреть друг на друга. — Вообще? Мы, между прочим, в одной команде. Если я не буду на тебя смотреть, то могу случайно застрелить. — Ты невозможен, — Баки качает головой. — Ладно. Тогда больше не смотри на меня ТАК. — После? — Ага. После… — кивает Баки, и Клинт улыбается. — Сэр, есть, сэр. *** Клинт очень скоро обнаруживает, что, даже при всей ненормальности ситуации, жизнь с Капитаном Америка и его Ревущими до ужаса похожа на жизнь с Мстителями. Он точно так же плохо и мало спит, потому что их в любой момент могут поднять по тревоге. Точно так же стреляет в плохих парней, которые тут просто плохие парни, а не монстры и не инопланетяне, с которыми обычно приходится иметь дело Мстителям. Работа в команде точно такая же, даже если люди другие. Он не сражается спина к спине с Наташей; а дерется бок о бок со Стивом. Вместо учебных комнат и ультрасовременного оборудования ЩИТа для составления планов и схем нападения использует места у костра, на кухнях ферм, в слабо освещенных зданиях ССР или на залитых лунным светом полянах. Когда ему срочно нужно что-нибудь взорвать, он зовет не Тони, а кричит по-французски Дернье. Вместо молчаливого смирения Старка, вынужденного уничтожать что-то ради общего блага, Клинт получает ехидный смех Дернье и всеобщее улюлюканье после того, как очередная машина или здание в огненном шаре взлетают на воздух. Он смотрит не на то, как Тор пробивается сквозь шестирядную стену инопланетных клонов, а на то, как Дум-Дум с Джонсом бросаются в самую гущу головорезов Гидры, размахивая кулаками так, будто участвуют в обычной драке в чертовом баре. Больше не нужно смотреть вверх — ни Сэм, ни Тони, ни Тор не пронесутся у него над головой. Нет никаких коммуникационных каналов, соединяющих сразу всех со всеми, а лишь разбитые радиоприемники, работающие исключительно в хорошую погоду и преимущественно после пары ударов о ближайшую твердую поверхность. Нет никакой политики или скрытых мотивов, преследуемых теми, кто сидит за столом в правительстве или за фирменными дверями ЩИТа, а есть простая — где-то даже черно-белая — задача хорошим парням избить плохих. Но есть во всем этом нечто новое. То, с чем раньше Клинту не приходилось сталкиваться. Сверхъестественная способность Фэлсворта реквизировать все, что могло вам понадобиться; тихая мудрость Мориты, идущая рука об руку с его же душераздирающим сарказмом; пение Джонса поздним вечером — чтобы поднять всем настроение; ужасное чувство юмора Стива, которое, честно говоря, начинало нравиться Клинту все больше и больше. Но самым главным было то, что тут он чувствовал себя на равных с остальными членами команды. А не обычным парнем с луком, тщетно пытающимся угнаться за группой богов и героев. Это было опасно. Это было утомительно. Это было очень и очень холодно. Иногда это казалось невозможным, но все равно продолжало оставаться веселым. Клинт еще никогда не проводил столько времени, заглядывая в лицо смерти и одновременно надрываясь от хохота. А еще рядом был Баки. Дрался, шутил, проводил ночи в полуразрушенных домах или маленьких, тесных палатках, свернувшись рядом калачиком. Подкрадывался, чтобы провести наедине пять минут. Пять минут на поцелуй, смех и шепот о том, чем они займутся, когда у них будет больше времени и запертая дверь. Клинт был по уши влюблён и знал, что его чувства взаимны. Да, все было по-другому. Но, как бы сильно Клинт не скучал по будущему, он понимал, что ему — каким-то чудом — посчастливилось найти здесь дом. И иногда он думал о том, что всё, через что ему пришлось пройти, стоило того, чтобы иметь вот таких друзей; того, чтобы видеть вот таким счастливым Стива; и того, что Баки живой и рядом… *** Пронзительный вой сирены разносится по этажам башни. Вместо того, чтобы тихонько жужжать во всех телефонах Мстителей. Поэтому все сразу понимают, что это угроза второго уровня. На сборы уходит пара минут. Клинт, Стив, Ванда, Пьетро, Тор, Сэм и Тони — все в форме или броне — собираются на общем этаже, на бегу поправляя снаряжение. — Это что? — спрашивает Пьетро. — Опять динозавры? Стив качает головой. — Нет, это… Оглушительный звук, раздавшийся у них над головами, не дает Стиву закончить. В воздухе появляется что-то желтое и в виде ударной волны начинает приближаться к ним. Клинт бросается к Ванде, но успевает лишь поднять руку в защитном жесте, и их омывает чем-то покалывающим. — Черт побери! — раздается голос Стива, а следом — громкий крик. — Пьетро! — задушенно выдыхает Ванда, прикрывая ладонью рот. Клинт поворачивается и видит, что форма Пьетро свисает с плеч очень маленького и очень расстроенного ребенка, который орет так, что вот-вот лопнет. Все, кроме Ванды, с одинаковым выражением неверия и ужаса на лицах делают шаг назад. Пьетро, увидев это, начинает вопить еще громче. Его крошечное личико под растрепанными светлыми волосами становится практически малиновым. — Боже мой, — шепчет Тони. — Боже мой, он ребенок… — Он и был ребенком, — пожимает плечами Клинт, и Ванда, развернувшись и ударив его по руке, бросается к малышу и подхватывает на руки. Форма остается лежать на полу. Ванда что-то быстро говорит по-соковийски, ошарашенно глядя на брата, а тот перестает кричать и, уткнувшись лицом ей в шею и прижавшись изо всех сил, начинает рыдать. — Segíts… csinálj valamit! — шепчет Ванда. А потом — немного громче: — Тони, сделай что-нибудь… — Но это не я, это Камень Времени! — Тони еще отходит назад и упирается в стену. — У нас Тор главный эксперт… — Я возьму его с собой и покажу матушке, — перебивает его Тор и, вытянув руки, идет к Ванде. Пьетро орет, словно соковийский баньши, и бьется у Ванды в руках. Она опускает его на пол, и Клинт почти отправляется в полет из-за размытого пятна, метнувшегося ему в ноги. — Гребаный карась! — Клинт взмахивает руками, пытаясь восстановить равновесие, а потом выбраться из рук Пьетро. — Что я должен делать? — О-о, это всего лишь ребенок! — Сэм морщится, пытаясь перекричать визг Пьетро, и затыкает уши пальцами. Клинт прекрасно его понимает. Он и сам в паре секунд от того, чтобы выключить аппараты. — Клинт, это не бомба, подними его! — О, Боже, — выдыхает Клинт, присаживается на корточки, берет малыша и сажает на бедро. Пьетро тут же замолкает, обнимает Клинта за шею и принимается вызывающе смотреть на Тони. А потом на Тора. Тони негодующе оглядывается. Так, будто его беспокоит то, что он, похоже, не сильно нравится ребенку. — Даже не начинай, Тони, — Клинт устало качает головой. — Гребаный Камень Времени. — Мень ни, — эхом отзывается Пьетро, долбя пятками по ноге Клинта. Тор смотрит на Тони, а потом со смертельно серьезным выражением лица качает головой и указывает на него рукой, на которой висит Мьёльнир. — Мы должны найти лучший способ сдерживать силу Камня. — Не показывай на меня пальцем… И у нас превосходный способ сдерживания! — возмущается Тони. — Такого просто не могло случиться. Я пойду, посмотрю… — Инопланетные киборги все еще продолжают атаковать Таймс-сквер! — громко вмешивается Стив. Он выглядит так, будто вот-вот начнет стучать по головам. — Угроза второго уровня, если кто-нибудь помнит… — Мне плевать! Брату нужна помощь! — огрызается Ванда, но тут же сжимается и виновато опускает взгляд. Стив расстроенно морщится. Господи! Как будто путешествия во времени Клинта было недостаточно… Теперь у них Пьетро в крошечном теле… Неужели они смогут с этим разобраться? А вдруг они застрянут с супер-быстрым малышом на всю оставшуюся жизнь? — Стив, что нам делать? — спрашивает Клинт. — Командуй. Стив словно на автопилоте разворачивается, глубоко вдыхает и выпрямляется. — Ладно… Ванда. Все будет хорошо, я обещаю. Ты останешься с Пьетро. Тор. Иди и узнай, не угрожает ли ему какая-нибудь опасность. ДЖАРВИС. Контролируй жизненные показатели Пьетро и заблокируй башню, как только мы уйдем. Тони, Сэм и Клинт — со мной. И ДЖАРВИС… свяжись с Рамлоу и скажи, чтобы собирал своих. Мне плевать на их разногласия с Фьюри. Я реквизирую СТРАЙК. — Отличная идея, — кивает Тони, не поднимая взгляда от голографической ленты новостей в телефоне, освещающей его лицо ярким, синим светом. — Эти инопланетные киборги настроены воинственно и плюются кислотой. Джей, скажи СТРАЙКовцам, чтобы надели защиту. — Ты шутишь? — умоляюще смотрит на него Клинт. Маленькая рука хватает его за ремень колчана и тянет. Клинт нетерпеливо отмахивается. — Пьетро, прекрати! — Клинт! — кричит Ванда. — Я не возьму тебя с собой, — решительно произносит Клинт, глядя на Пьетро. — Я должен идти и сражаться с пришельцами из будущего. — Цами из бу, — повторяет Пьетро. Клинт моргает и медленно кивает. — Ладно, как скажешь. Пойдешь к Ванде? Пьетро кивает и позволяет вернуть себя обратно. Клинт облегченно выдыхает и хлопает в ладоши. — Так, ладно… Всем перестать ухмыляться и продолжать натягивать подштанники. Давайте убьем пару-тройку инопланетян! Мне и моей команде отъявленных засранцев пора пойти и защитить мир… — Кончай нести чушь, Эррол… — рассеянно произносит Стив, а потом моргает и начинает смеяться. Клинт удивленно смотрит на скатывающегося в истерику Роджерса, а потом качает головой и тоже смеется. — Эррол? — раздается голос Тони у них за спинами. — Сова из «Гарри Поттера»? — Нет, — отвечает Стив и улыбается. — Это шутка из… Ну, из прошлого. — Меня окружают одни старики, — жалобно говорит Тони и вздыхает. — По крайней мере, Тор не ведет себя так, как подобает вести себя в его возрасте. — Я приму это как комплимент, — Тор величественно кивает. — Идите. Я найду ответы и вернусь, чтобы как можно скорее поддержать вас в битве. — Хорошо, — Стив смотрит на дверь, а затем морщится и поворачивается к малышу. — А никак нельзя было хотя бы на час задержать превращение Пьетро? Тони вздыхает и смотрит на часы. — Сейчас время обеда. А истекающие кислотой инопланетяне должны, вообще-то, появляться по ночам. Клинт давится смехом от озадаченных взглядов, которыми обмениваются Тор со Стивом, но ничего не объясняет. Когда они вернутся, он просто включит им фильм. Хотя, скорее всего, Стив начнет возмущаться, что он последние несколько часов провел, убивая инопланетян, и не желает смотреть на людей, откровенно плохо выполняющих свою работу, спасибо. — Это что вообще такое? — спрашивает Клинт больше у себя, чем у кого-либо еще. — Как я тоскую по временам, когда нам нужно было просто сражаться с нацистами… Стив вздыхает и хлопает его по плечу. — Я тоже, дружище. Я тоже. *** Это, конечно, ужасно, но инопланетяне, с которыми им предстоит биться, выглядят почти как те, что в «Чужом». Вытянутые существа с тонкими конечностями, щелкающими челюстями и слабокислотной кровеносной системой. Единственное отличие состоит в том, что снаружи они покрыты каким-то металлом, и это заставляет команду искать в их телах слабые места. Тони довольно быстро приходит к выводу, что все они подключены к какому-то высокотехнологичному электромагнитному реле, которое позволяет им общаться телепатически и планировать свои действия с поистине ужасающей эффективностью. — Ненавижу инопланетных киборгов, — стонет Клинт, вонзая стрелу одному из них в глазницу и аккуратно — чтобы не забрызгаться кислотой — выдергивая ее обратно. — Я бы лучше посидел с Пьетро. — ДЖАРВИС говорит, что его только что стошнило на диван. Так что, может, и нет, — ехидно ухмыляясь, сообщает Тони. — Ты следишь за Пьетро? — раздается удивленный голос Стива. — Я многозадачный. — Э-э-э, — слышится еще один голос, который Клинт не привык слышать в комме. — Я, конечно, еще не видел Пьетро, но зачем ему нянька? Разве ему не двадцать два? Вопросы Брока Рамлоу звучат одновременно и настороженно, и растерянно. Как будто он уже жалеет о том, что подчинился приказу Капитана Америка и принял участие в его миссии. СТРАЙК оказывается довольно полезным активом — они хорошо стреляют и достаточно брутальны для того, чтобы размозжить череп инопланетянина чем-то, находящемся в диапазоне от оглушающих дубинок до задних дверей, снятых с брошенных внедорожников. У заместителя Рамлоу — огромного мужика с лицом бульдога по фамилии Роллинс — сильно обгорело бедро. Но он, похоже, воспринимает травму как личное оскорбление и решает использовать остальную часть джипа, чтобы раздавить как можно больше инопланетян. — Пьетро сейчас где-то от двух до трех лет, — отвечает Стив Рамлоу. — ДЖАРВИС говорит, что он повзрослел примерно недель на восемь с того момента, как мы ушли, — вставляет Тони. — Похоже, он довольно быстро возвращается к своему обычному детскому возрасту. — Слава богу, — прочувствованно говорит Сэм. — Не хотелось бы становиться Самыми Могущественными Нянями Земли. — Я все еще в замешательстве… — тянет Рамлоу. — Ребят, а вы в курсе, что абсолютно чокнутые? — Камень Времени, — хмыкает Стив, а потом в сторону: — Ага, а тебе лучше отвалить, ты, уродливый сукин сын. — Опять? — спрашивает Рамлоу. — Черт. Ладно. Кэп, двое прямо за тобой, возьми их, а я беру тех, что у Диснеевского магазина. — Подтверждаю. Тони, как периметр? — Держись крепче. Я сейчас столкну их с моста. — Боже, надеюсь, что успею состариться и умереть до того, как наступит вот такое будущее, — стонет Сэм. — А откуда они взялись? — Пока не знаю, — хрипло отвечает Тони. Потом раздается грохот и тут же — визг инопланетян, похожий на скрежет гвоздей по классной доске. — Черт побери, Стив, мне придется отключить комм, — Клинт морщится от звука, который достигает той частоты, которая бывает, когда случается массовое побоище уличных котов. — От этого визга у меня мозги плавятся. — Я иду к тебе. Подожди, не отключай. Клинт делает, как велено, и через пару минут появляется Стив. С горящими глазами и поднятым щитом. — Ладно, давай покончим с этими ублюдками, — говорит он точно так же как в сорок четвертом. — Спина к спине. Твой — верх, мой — низ. И они приступают. Стив выкрикивает приказы и, пока Клинт без связи, сообщает ему как там дела у остальных. Клинт непрерывно озвучивает все, что видит, позволяя Стиву своевременно корректировать планы. Они действуют как хорошо отлаженный механизм, и к тому моменту, когда падает последний инопланетянин, чья кислотная кровь плавит витрину «Starbucks», легко выполняют маневры, которые в этом столетии даже не обсуждали. Не говоря уже о практике. — Мы закончили, — наконец говорит Стив. Он тяжело дышит, и у него мокрый от пота лоб. — Команда, мы сделали это. Всем выйти на связь. — Э-э-э, у нас все хорошо… А когда это, черт возьми, вы с Китнисс научились так драться? — спрашивает Тони, зависая прямо над ними. — О, Боже, это было во время войны, да? Да? Стив пожимает плечами и усмехается, глядя на задыхающегося Клинта. — Что-то мне жутковато, — раздается рядом голос Рамлоу. Он спрыгивает с расплавленных остатков машины и приземляется легче, чем ожидал Клинт, глядящий на его ботинки со стальными носами. — Не хотел бы я оказаться против вас двоих. — Тогда тебе повезло, что ты на нашей стороне, — говорит Стив. — Как твои? — Нормально, — отвечает Рамлоу, постукивая по уху. — Два сильных ожога. Разберемся. — Спасибо, — говорит Стив. Рамлоу подходит и хлопает его по плечу. — Не за что, здоровяк. Может, потом по пиву? Ну, когда приберемся здесь? — Мне нравится ход его мыслей, — улыбается Клинт. — Я бы сейчас выпил бутылочку. Или… двенадцать. — Э-э-э, — говорит Стив. — Сейчас ты нужен в башне. Иди, проверь Пьетро и дождись Тора. Мы поможем все убрать, а потом займемся пивом. — Как всегда… Кэп обламывает все веселье… — вздыхает Клинт, и Рамлоу громко смеется. — Ладно. Вы занимаетесь инопланетными мозгами, а я — детской рвотой. — Приятно было сражаться с тобой, Хоукай, — говорит Рамлоу, и протягивает Клинту широкую ладонь, которую тот с улыбкой принимает. У Рамлоу крепкое, агрессивное рукопожатие, и он продолжает пристально смотреть на Клинта, даже когда разжимает пальцы и отступает назад, складывая руки на груди. — Взаимно, — кивает Клинт. — Приятно встретить еще нескольких человек, которые могут надрать вражеские задницы, и не быть при этом зазнавшимися супергероями. — Ага… Смейся… — кивает Стив, с отвращением разглядывая поверхность щита, на которой кислота разъела краску. — Давай посмотрим, что ты скажешь после того, как выпьешь с одним из этих зазнавшихся супергероев. — Вызов принят, — улыбается Клинт. Стив тоже, но в его исполнении улыбка выглядит немного мягче и печальнее. — Хотя нам все равно будет далеко до нашего напившегося в стельку сержанта, правда? Клинт чувствует, как постоянно ноющая в сердце рана становится глубже. — Да, — говорит он с такой же грустной улыбкой. — Очень далеко. *** Когда Клинт возвращается в башню, Пьетро, одетый в одну из его безразмерных футболок, крепко спит на диване. Присматривают за ним Тор с Вандой. Хотя Пьетро все еще крошечный, Клинт видит, что тот сильно подрос. Тор сообщает, что Пьетро ничего не грозит, просто Камень Времени решил, видимо, немного пошутить. Услышав это, Клинт замечает, что он же камень, и у него не должно быть чувства юмора. Тогда Тор улыбается, смотрит на Клинта с жалостью и не спорит. Ванда — предательница — во всем этом, похоже, на стороне бога. Она хлопает Клинта по руке и обменивается с Тором понимающими взглядами. Клинт решает, что больше никогда не отпустит ее в Асгард без присмотра. Но потом передумывает. Да, возможно, Ванда немного выросла из своих колдовских ботинок, и ей пора учиться и набираться опыта. Клинт не хочет и не будет ей в этом мешать. Эти двое говорят, что, по мнению ДЖАРВИСа, Пьетро сейчас четыре, и значит через несколько дней он вернется к своему нормальному возрасту. Клинт произносит обязательную шутку о том, что Пьетро нисколько не взрослеет, даже если и растет; уворачивается от выговора Ванды, сопровождаемого жгучим ударом магии; идет в душ и ложится вздремнуть, прежде чем вернуться в Бруклин. Он обнаруживает Стива с Рамлоу в том самом баре, в который не так давно водил Роджерса. На этот раз Стив не горбится и не выглядит испуганным и неуверенным. А сидит, откинувшись на спинку стула и бросив шлем на стол, и внимательно слушает Рамлоу. И это либо очень смелый ход, либо очень тупой. Клинт думает, что такое непринужденное поведение не продлится и десяти секунд, если кто-нибудь заметит Стива и подойдет за автографом. — Ну и денек, — выдыхает Клинт, усаживаясь рядом с ним. — И не говори… — соглашается Стив. — У вас с этим Камнем одни проблемы… — говорит Рамлоу. — Слышал о твоих приключениях, Хоукай. — Ну… не совсем моих. Моей копии. — Ага. Ты думаешь, что один Клинт шутит ужасно, — говорит Стив. — Представь себе двоих. Рамлоу смеется. Звук грубый, но странно приятный. — Было бы лучше, если бы задвоился ты, — улыбается он Стиву и подмигивает Клинту. Тот чувствует, что тоже начинает улыбаться. — Ах вот как… — смеется Стив. — Именно так, — кивает Рамлоу. — Ну, я точно знаю, где меня не хотят, — весело произносит Стив. — Клинт, сыграем в бильярд? — Зависит от того, вынесет ли такой удар твоя гордость, — отвечает Клинт. Стив поднимает бровь и выталкивает Клинта из-за стола, чтобы встать самому. — Игра, в которой рассчитывают траектории и углы, помнишь? — Ты выиграешь только если напоишь меня, — кричит Клинт ему вслед, и Стив машет рукой, показывая, что слышит. — Это единственное, что можно выиграть, если напоить тебя? Клинт моргает, не совсем понимая, правильно ли расслышал. Рамлоу нагло ухмыляется и с чем-то вроде злого вызова подносит бутылку к губам. Ну, этого Клинт совсем не ожидал. Он смотрит на него еще несколько секунд, потом понимает, что смотрит слишком долго и начинает паниковать, потому что забыл, как держать удар. Он предпочитает смущенно нахмуриться и сказать: — Погоди, тут Стив Роджерс, а ты решаешь подбить клинья ко мне? — Эй, я не говорю, что его задница не выглядит так, что за нее можно умереть, но он… товарищ… приятель… — отвечает Рамлоу. — И он все еще мечтает о Старке, не так ли? Клинт давится и начинает кашлять. — Это он тебе сказал? — Не совсем. Но… да, ладно тебе… — Согласен. Это немного очевидно, — кивает Клинт. — Сильно очевидно… Так позволишь угостить тебя пивом? — Нет, — Клинт качает головой и смотрит в стол. — Я, конечно, знаю, что у меня репутация человека, который постоянно делает что-нибудь безрассудное и тупое… — Ты назвал меня безрассудным и тупым? Клинт смеется. — Нет. И это ужасно. Ужасно. Я ведь живу с той разновидностью флирта, которую придумал Тони Старк. — Нет? — Нет, — повторяет Клинт. — И не только из-за того, что я всего лишь замена. Клинт Бартон — приз сам по себе. — Я не это имел в виду! — протестует Рамлоу. Клинт фыркает. — Я знаю, — он допивает пиво. — И все равно — нет. — Я по-прежнему буду уважать тебя утром, если тебя это беспокоит. На мгновение Клинт задумывается. Каково было бы послать все к черту, утопить разбитое сердце в пиве и безрассудно, бессмысленно трахнуться с Броком Рамлоу. Исторически Клинт довольно хорош в том, чтобы заглушать негативные эмоции отвратительным выбором. К тому же, Рамлоу явно не ждал бы ничего большего, и нет никаких сомнений в том, что он очень горяч. Красивое лицо, сильное тело, большие руки… Момент длится меньше одного удара сердца. Мысль не успевает родиться, а Клинт уже отбрасывает ее. Перед глазами появляется шальной взгляд из-под копны каштановых волос, кривоватая ухмылка с висящей в ней сигаретой, крепкие руки, держащие его за бедра. Он настолько увяз в Баки Барнсе, что запросто может утонуть… Клинт сглатывает и упорно продолжает разглядывать стол. — Э-э-э… Я вроде… — начинает он и вздыхает. — Я вроде как тоже о ком-то мечтаю. Брок сочувственно хмыкает. Когда он начинает говорить, в его голосе звучит настоящая искренность, и Рамлоу начинает нравиться Клинту чуть больше. — Вот отстой. Мне очень жаль. Знаешь, я всегда думал, что супергероям все это дается легко. Что парни и девушки выстраиваются в очередь, чтобы кто-нибудь из вас их трахнул. Или чтобы трахнуть тебя… не знаю, что ты предпочитаешь. — Черт побери, нет, — вздыхает Клинт. — Ну… не знаю, как обстоят дела с очередью, но обычно это не тот, кто тебе нужен. — Тебе надо расслабиться, — пожимает плечами Рамлоу. — То, что ты не можешь заполучить того, кого хочешь, вовсе не значит, что ты должен отказываться от веселья. — Ладно, давай поговорим об этом… Когда ты в последний раз трахался? — спрашивает Клинт, и Рамлоу начинает смеяться. — Шутки в сторону. Ты не слишком много стероидов принимаешь? Должно быть, у тебя теперь совсем крошеч… — Ладно, ладно, — смеется Рамлоу, поднимая руки. — Ты не можешь винить парня за попытку. Я отвалю. Пока ты не дашь добро… — Договорились, — Клинт улыбается и кивает в сторону бара. — Как думаешь, нам уже пора спасать Кэпа? Та девчонка, похоже, без предложения руки и сердца шары не отдаст. — Могу я пошутить о том, что, может, и тебе нужно предложение, прежде чем ты отдашь свои шары? — Нет, — отвечает Клинт, хотя все это его немного забавляет. — Давай, пойдем спасать Кэпа. Рамлоу встает и лениво потягивается. Потом ухмыляется и подмигивает Клинту. — Как скажешь, Хоукгай. *** Они спасают Кэпа и оккупируют бильярдный стол в углу бара. Рамлоу все-таки покупает Клинту пиво — и несколько рюмок текилы, — но делает это и для Стива. Больше он к Клинту не пристает. Правда, когда Стив уходит в туалет, принимается слишком рьяно слизывать соль с руки, но к тому времени Клинт пьян настолько, что находит это достаточно смешным. Клинту удается убедить их поиграть в дартс. Он разносит их в пух и прах и получает огромное удовольствие, метая дротики прямо над головой Рамлоу, идущего собирать свои. К счастью, Стиву это тоже кажется забавным, а не является причиной для стресса. Ему даже удается продолжать улыбаться, когда он вспоминает, как Клинт делал то же самое с Баки. Несмотря на то, что Клинт пьян, у него получается держать рот на замке. Когда Стив предлагает ему ответить на несколько вопросов Рамлоу о прошлом, он героически не говорит о Баки то, что действительно хочет сказать. Стив трезвый, твердит он себе. И не захочет слушать твои причитания о том, как сильно ты скучаешь по Баки. В конце вечера Стив оттаскивает Рамлоу к ожидающему его такси и доводит Клинта до дома. Прямо до кровати. — О, Боже, — бормочет Клинт, пока Стив терпеливо пытается вытащить его слуховые аппараты. Клинт отмахивается от него. — Ну и ночка… Где Пьетро, он все еще ребенок? — Пьетро спит. С ним Ванда и Сэм, — Стив, ничего не добившись, отпускает ухо Клинта. — С ним все в порядке. — Здорово… Эй, а у тебя теперь куча друзей, — говорит Клинт. — Сэм, я, Рамлоу… — Ага. Не надорваться бы… Спи, Клинт. Клинт хрюкает в подушку и отключается как свет. Слишком пьяный для того, чтобы видеть сны. *** — Боже… Как я устал… — стонет Баки, с трудом переставляя ноги по ступенькам. Он держится за стену, на которой грязные пальцы, скорее всего, оставляют ужасные следы. Двенадцать миссий. Три подряд, без перерыва. Вся команда коллективно вымотана. — Как же я устал. Никогда так не уставал. Я так устал, что, наверняка, не смогу заснуть. — Ага, знаю, — кивает Клинт, подталкивающий его в спину. — Давай, иди. Или я оставлю тебя здесь. — Не оставишь, — продолжает ныть Баки, спотыкаясь на последних ступенях. — Да, пожалуй, не оставлю, — устало соглашается Клинт. — Баки, давай. Еще немного. Все уже спят. Ты же знаешь, что завтра Стив вскочит ни свет, ни заря… Это, похоже, срабатывает. Баки стонет, но, вздохнув, продолжает подниматься по узкой лестнице. В комнату, которую им выделили на ночь. Коммандос уже разбрелись по всем пяти номерам в маленьком отеле, который они нашли в тихом, сонном городке у подножия Альп, и рухнули в постели. Клинту с Баки, которые очень любят поесть перед сном, номеров не досталось. Зато теперь их животы полны тушеного мяса. — Завтра у-у-утром явится Картер, — с трудом выдавливает Баки. Потом зевает и, шаркая ногами, продолжает восхождение. Точь в точь — зомби. — Значит, Стив будет занят, флиртуя с ней. А мы сможем поспать подольше. — Пытаясь флиртовать, — уточняет Клинт. Баки устало улыбается и согласно фыркает. — Вот что получают люди, которые ставят еду на первое место, — ворчит он, преодолевая три последних ступени. Клинт абсолютно уверен, что они не несут никакой смысловой нагрузки и не являются неотъемлемой и необходимой частью здания. Их, наверняка, приделали им назло. — Комнату под крышей. К которой ведут семь сотен гребаных ступе… Баки толкает дверь, резко замолкает и застывает на пороге. Клинт злится, отпихивает его в сторону и тут же понимает, что именно ввело Баки в ступор. Ванна. В комнате двуспальная кровать, выцветший диван, придвинутый к маленькому окну, но справа через открытую дверь видна ванна. Огромная. Белая. На ножках. Стоит и не подозревает, какую бурю чувств вызывает у присутствующих. — Что думаешь? — шепчет Баки, как будто громкий разговор может спугнуть ванну. — Не выйдет. — Но тогда ее бы здесь не было. — Там трубы. — У нее больше одной трубы. — Не получится. — Думаешь? — А мы должны быть именно в этой комнате? — Да нахер… — шипит Баки и медленно идет к ванне. Клинт поворачивается, захлопывает дверь, закрывает на замок и задвижку и слышит гул и журчание воды в трубах. Он ждет несколько долгих секунд, а затем… — Горячая! Он моментально оказывается рядом с Баки. Тот держит руку под струей, хлещущей из крана воды, и радостно скалится. Усталость отступает, растворяясь в волнении и предвкушении. — Ты шутишь, — говорит Клинт, пытаясь оттеснить его. — Подвинься. — Отвали, — Баки отталкивает его мокрой рукой. — Я собираюсь принять ванну. А ты только попробуй мне помешать. — Ты не добрался бы до этой чертовой ванны, если бы не я. Я первый. — Вот уж хрен… — возмущается Баки и хватает Клинта за плечи, пытаясь отодвинуть в сторону. — Первым иду я… Толкотня быстро перерастает в потасовку — оба изо всех сил стараются оттащить друг друга от медленно наполняющейся ванны. Баки пытается наступить Клинту на ноги, а тот ухитряется ухватить его за голову. Клинт уже собирается объявить о победе, когда Баки вытягивает руку, хватает его за яйца и сжимает достаточно сильно для того, чтобы Клинт вскрикнул. — Так нечестно! — выдыхает он, двигаясь крайне осторожно. — В любви и драках за горячую воду все средства хороши, — задыхаясь, отвечает Баки. Клинт тщательно взвешивает возможности. Он не думает, что Баки действительно пойдет до конца, ведь он так заинтересован в его члене, но на кону горячая ванна… — А знаешь, это довольно большая ванна… — произносит Баки, все еще согнутый Клинтом пополам. — Ты ведь гибкий, верно? Лицо Клинта медленно расплывается в улыбке. — Ага… Они отпускают друг друга, и начинается сумасшествие. Хихикая, как школьницы, они принимаются стаскивать с себя одежду. Баки бежит к двери, чтобы проверить — закрыто ли, и оба, смеясь и задыхаясь от жара, лезут в горячую воду. Баки садится в изголовье, а Клинт ложится между его ногами и свешивает свои с краев ванны. — О. Мой. Бог… — стонет Баки, со странно успокаивающим всплеском опуская руки в воду. — Тепло. — М-м-м, — отвечает Клинт, закрывая глаза и откидывая голову Баки на плечо. — Я тебя раздавил? — Ага, и мне плевать, — бормочет Баки и нежно гладит Клинта по груди, шее, ключицам. Клинт дрожит, поворачивает голову и поднимает подбородок. Баки целует его. — Не хочу больше никаких сражений с нацистами, — мурлычет Баки, целуя его в шею. Клинт прикрывает глаза и смотрит на струйки пара, лениво поднимающиеся из воды. — Давай останемся тут навечно. — М-м-м, — согласно мычит Клинт, гладя его по коленке. Это действительно смешно — быть настолько благодарным за горячую ванну. Там, откуда пришел Клинт, у него всегда был полный набор всевозможных удобств, но сейчас жизнь в башне казалась чем-то далеким и нереальным. Как будто все это происходило не с ним. Теперь это моя жизнь, думает Клинт и с удивлением понимает, что ему почти не больно. Он тяжело вздыхает и, погрузившись в тепло, перестает об этом думать. Он счастлив здесь с Баки. Он борется с Гидрой, создавая лучшее будущее для людей, которых оставил, или для вселенной, в которую попал, и он может с этим жить. Он закрывает глаза и позволяет себе насладиться теплом ванны и телом Баки, лежащим сзади. — Эй, Бартон, — через какое-то время шепчет Баки, поглаживая его по животу. — Мне жаль, что я… ты же знаешь, что даже если я не хочу, чтобы все это выплыло наружу, я все равно… без ума от тебя. Круто. Такого Клинт точно не ожидал. Он чувствует, как в груди разливается восторженная радость. — Ты любишь меня, — тихо говорит он. — Ну, если ты хочешь это именно так назвать… — бормочет Баки, прижимаясь губами к его плечу. — Меня это пугает. — Что? Из-за того, что я мужчина? — Не знаю. Я никогда не думал, что полюблю мужчину. Да, я знал, что мне нравятся люди обоих полов, но я не думал, что может произойти такое. — Все в порядке… Я тоже от тебя без ума. Баки кивает. — Если бы мог, я бы рассказал об этом всему миру, — шепчет он Клинту на ухо. Клинт оборачивается и утыкается носом ему в щеку. — Достаточно того, что ты сказал мне, — шепчет он в ответ и придвигается ближе. *** — Как насчет утренней ванны? Что скажешь? Клинт сонно смеется, когда Баки говорит это ему в ухо, обдавая теплым, влажным дыханием. Клинт ничего не отвечает, только еще глубже зарывается носом под одеяло и крепче прижимается к боку Баки. Клинт страшно рад тому, что находится в чистой постели с мягкими подушками и одеялами. Хотя, прижиматься к чистой голой коже тоже совсем неплохо. Он надеялся, что у Стива проснется совесть, и он даст им хотя бы пару дней отдыха от сна на открытом воздухе. Он чувствует, что Баки откатывается от него, разочарованно скулит и тянется к нему неуклюжими со сна руками. Баки быстро возвращается. В руке у него слуховые аппараты. Клинт понимает намек и вставляет один. — Утренняя ванна или завтрак в постель? — раздается голос Баки, который слышится теперь раз в сто яснее. Баки зевает, проталкивает колено между ног Клинта и трется колючим подбородком о его плечо. — Иди и найди нам немного еды. — Нет, это ты пойди и найди нам немного еды, — отвечает Клинт и закрывает глаза. — Я устал. — Можно постучать по полу азбукой Морзе и передать Джиму сообщение, — предлагает Баки. — Да, но после этого он, скорее всего, нас застрелит. И даже если он этого не сделает, одному из нас все равно придется вставать, чтобы забрать у него еду. Представляешь, каким станет его лицо, когда он увидит кровать. Баки зевает прямо в лицо Клинту. — Брось подушку на диван. Твоя одежда уже там. — Ну… можно… Их прерывает резкий стук в дверь, и они одновременно поднимают головы с подушек. Баки смотрит на Клинта, Клинт — на него. Потом они синхронно пожимают плечами и смотрят в сторону двери. Баки прищуривается и выглядит так, будто готов сорваться с места. — Джим? — осторожно спрашивает Клинт. Вдруг там и правда Морита, который услышал о чем они говорили и все-таки решил подняться и пристрелить их за — пусть так и не озвученную — просьбу о завтраке. — Не совсем, — отвечает веселый голос Пегги Картер. — Черт! — шипит Баки и выскакивает из кровати. Клинт машет ему рукой, пытаясь успокоить. Очевидно, что Пегги и так о них знает, а Баки, скорее всего, упадет и сломает себе шею в отчаянной попытке запрыгнуть в штаны. — Что? — шипит он, хватает брюки, сует в них ноги и остервенело застегивает. — Это наша первая ложь за четыреста лет. — Барнс может остаться в постели. Мне нужно поговорить с тобой, Клинт, — говорит она. — Откройте дверь, это смешно. Баки неприязненно смотрит на дверь, и Клинт поднимает вверх большие пальцы, глядя, как он хватает одеяло, стаскивает с кровати и, прошаркав по комнате, бросает на диван. Потом усаживается спиной к двери и раздраженно вздыхает. Клинт вставляет второй слуховой аппарат и открывает замок. Просачивается в щель, встает перед Пегги и быстро закрывает за собой дверь. — Что? Он видит, что она пытается сдерживать смех. Красные губы крепко сжаты, а в глазах пляшут веселые искры. — Ты действительно думаешь, что я хоть на секунду поверю, что он провел ночь на диване? Клинт стонет и трет глаза кулаками. — Что вы хотели? Вы же не просто так решили преодолеть четыре лестничных пролета. И прекратите, кстати, — добавляет он, даже не предпринимая попыток отрицать очевидное. — Если вас кто-нибудь услышит… — Да, да, хорошо, — нетерпеливо говорит Пегги, а потом вздыхает, и у нее с лица исчезают все признаки веселья. — Вообще-то, я здесь по поводу твоих бумаг. Вот же черт… — А что с ними? — Я не смогла их найти, — отвечает Пегги. — Когда ты появился, то сказал майору Винтергрину, что являешься членом Инициативы Ноябрь. Так вот, я не нашла ни одного документа, подтверждающего это. У Клинта есть несколько вариантов. Один — развернуться, выпрыгнуть из окна и убежать. Еще один — броситься на Пегги врукопашную, потом к лестнице и убежать. Третий — признаться во всей этой путанице с путешествием во времени, и последний — вести себя как Наташа. То есть — врать. — Хорошо, — говорит он, понижая голос до шепота. Он совсем не уверен в том, что Баки не станет подслушивать. — Изначально я не должен был быть здесь. Но после того, как руководству Инициативы стало понятно, что и я, и мои глаза заработали, мне дали совершенно новое задание. — И что это за задание? — Я не могу вам сообщить. Я не знаю, есть ли у вас допуск к данной информации, и могу ли я вам доверять. Пегги несколько секунд смотрит на него с абсолютно непроницаемым выражением лица. Клинт начинает опасаться, что перегнул палку, но если ему не удастся выкрутиться, то в лучшем случае его отправят обратно в Штаты, а в худшем — отдадут под трибунал и расстреляют как предателя. — Послушайте, — продолжает он. — Если вы хотите найти документы по Инициативе Ноябрь — ради Бога, вперед. Но если вы отстраните меня, то потеряете Барнса. А если вы потеряете Барнса, то точно потеряете Роджерса. Ваш ход, леди. Пегги отводит взгляд и складывает руки на груди. — Ну, раз ты позволяешь себе разговаривать так грубо и быть таким несносным, то я тебе верю, — говорит она, и Клинту хочется пнуть себя за то, что вел себя как придурок. — Я не думаю, что ты причинишь вред Стиву или кому-то еще. — Я бы десять раз умер за них. За Баки, за Стива, за всех. — Знаю, — кивает Пегги. — А они — за тебя. И если ты только подумаешь предать это доверие, то будешь отвечать передо мной. — Договорились, — говорит Клинт и протягивает руку. — Ни за что… Я знаю, где она была совсем недавно, — говорит Пегги, дерзко улыбаясь. — Оставляю вас наедине. Клинт смущенно улыбается и трет ладонь о штаны. — Оценил. — О, и еще две вещи, Клинт, — говорит она, поворачиваясь, но продолжая держаться за перила. — Во-первых, если ты еще раз назовешь меня леди, я отправлю тебя в нокаут. И во-вторых. Надень рубашку, пока не пришел Стив и не увидел засос, который, я уверена, Барнсу было очень весело тебе ставить. У Клинта отвисает челюсть. Он начинает осматривать себя, пытаясь понять, о чем это она. Пегги смеется, тыкает пальцем в его ключицу, качает головой и уходит. — Вот, черт, — уныло бормочет Клинт, возвращается в комнату и пинком захлопывает за собой дверь. — Ушла, — говорит он Баки, застывшему на диване. Баки хмыкает. Клинт закатывает глаза, стягивает штаны и забирается в постель. — Ладно. Тогда я буду наслаждаться этой большой, удобной кроватью в одиночестве, — говорит он и ухмыляется, когда Баки предсказуемо поворачивается и смотрит на него из-под упавшей на глаза пряди волос. — Зачем она приходила? — Поговорить о документах, — отвечает Клинт, и Баки хмурится еще сильнее. — И это дерьмо не могло подождать? — Забудь, иди сюда. Баки вздыхает, некоторое время выжидает, но встает и плетется обратно к кровати. Клинт довольно хмыкает и тянет его к себе за пояс штанов. Баки улыбается и встает на колени на матрас перед Клинтом, положив руки ему на плечи. — Надо было попросить Картер, чтобы принесла нам завтрак. — Ага, точно. Джим мог бы нас пристрелить за это. А она сделала бы это наверняка, — Клинт улыбается, целует Баки в живот и тянет на себя. В конце концов, он оказывается лежащим на спине, а Баки наваливается сверху и нежно смотрит на него. Клинт не может удержаться и проводит пальцами по его лбу, убирая с него волосы. — Вчера я сказал тебе правду, — тихо говорит Баки. — Даже если нам придется… — Да, я знаю, — Клинт цепляет его за цепочку с жетонами и, притянув ближе, медленно целует. Внезапно раздается грохот, скрип, и кто-то говорит громким, веселым голосом: — Вставайте сони, а то все съедят без вас. С выражением крайней степени ужаса на лице Баки матерится, бледнеет и принимается медленно сползать с Клинта. — Стив, это не то… — начинает он, когда Клинт инстинктивно, но до ужаса обличительно, хватается за одеяло и натягивает его до пояса, пытаясь не смотреть на совершенно ошеломленного Стива, стоящего в дверном проеме и беспомощно сжимающего пальцами ручку двери, которую Клинт забыл закрыть. — Стив, — с мукой в голосе повторяет Баки. — Стив, не смотри на меня так… Стив молча разворачивается и уходит, оставляя дверь открытой. Воцаряется напряженная тишина. Баки стоит, уставившись на дверь, и, похоже, собирается заплакать, а Клинт не может думать ни о чем, кроме неистовой мантры «о, черт, черт, черт, черт», крутящейся у него в голове. Ну что ж… Вот вам и вся тайна. *** У Клинта раскалывается голова. Он жалобно стонет и поднимает руку, чтобы вытереть губы. Похоже, его сейчас стошнит. Он больше никогда не будет пить со Стивом и Рамлоу. Внезапно к шуму в голове добавляется очень громкий и очень настойчивый стук, раздающийся где-то — по мнению Клинта — слишком близко. Он спал в аппаратах, поэтому теперь прекрасно слышит, как в дверь его квартиры кто-то сердито долбит кулаком. — Клинт! — ревет Стив. — Вставай, пока я не вошел и не вытащил тебя! Бедный похмельный мозг Клинта замирает. Потом начинает метаться, и на поверхность всплывает воспоминание. О том, как Стив Роджерс входит в комнату, резко останавливается, продолжая держаться за дверную ручку, и смотрит на полуголых Клинта с Баки, секунду назад жарко целующихся на кровати. — О, черт, — стонет Клинт. — О, черт побери. — КЛИНТ! — ревет Стив, и раздается зловещий треск. Дверь, видимо, решает, что с нее достаточно, и что она больше не в силах сдерживать ярость суперсолдата, только что узнавшего, что его новый лучший друг тайно трахался с его почти братом. Клинт успевает подумать, что в сороковые его, скорее всего, уже забили бы насмерть вибраниумным щитом, и дверь наконец поддается. — Я жду объяснений! Клинт крепко зажмуривается, гадая, не доведется ли ему все-таки познакомиться со щитом Стива чуть ближе. — Твою мать. *** Агент убеждается, что выбраться с базы довольно легко. Он помнит все, чему его учили; может передвигаться, не привлекая внимания; может растворяться в толпе, словно тень. Он эксперт в том, чтобы оставаться незаметным, невидимым для остального мира, даже когда он стоит прямо у него перед носом. Ему необходимо добраться до Нью-Йорка до того, как это сделает СТРАЙК. Там живет Клинтон Фрэнсис Бартон. Вместе с командой, называющей себя Мстители. Агенту интересно, является ли эта команда чем-то вроде СТРАЙКа или больше похожа на группу его хендлеров в России. Почему-то ему кажется, что не подходит ни то, ни другое сравнение. У него довольно много воспоминаний о Клинтоне Фрэнсисе Бартоне — Айове — и все они полны счастья, улыбок и тепла. Он находит одежду. Черные штаны, куртку и перчатки. Бейсболку, чтобы спрятать глаза. Темно-красную рубашку с длинными рукавами. Мягкую и поношенную. Это обычный хлопок, но в его пальцах он ощущается как шелк. Кожа куртки сильно отличается от жесткого кевлара его тактического снаряжения. Его смущает то, насколько она тонкая, и то, что на ней отсутствуют какие-либо защитные элементы. Кроме того, сильно разочаровывает отсутствие карманов. Хотя он признает, что для большинства людей наличие мест для хранения оружия не является приоритетным. Одежда и пахнет по-другому. Может, тот человек, у которого он ее украл, использовал что-то для того, чтобы оставаться чистым. Он закрывает глаза и пытается вспомнить запах Айовы, когда они лежали на кровати в маленькой темной комнате, целовались и раздевали друг друга. Он удивляется этому воспоминанию, но не настолько, чтобы отказаться от миссии. Он найдет Айову и узнает, что происходит с ними обоими. А может и то, почему для него вдруг стало таким важным помнить, как пахнет человек, находящийся в его объятиях.