***
Когда за Авалоной закрылась стена, одна из девочек, Лейвна Яксли, заговорила: – И какая из неё Темная волшебница? – Не знаю, – раздражённо ответила Джемма. – Мы вчера обсуждали эту тему! Вам мало! – Но как бы ты, Джемма, не раздражалась, а вопрос остаётся открытым. Почему она попала к нам, а не на Гриффиндор, вроде некоторые из них говорили, что Поттер попадёт на их факультет. Её родители учились на Гриффиндоре! – НЕ ЗНАЮ! – рявкнула Джемма. – Ты спрашиваешь меня, такое чувство, что я предсказательница и хожу на прорицания! – Хм, нет… – со смешком ответила Лейвна, вспоминая, КТО ведёт этот предмет. – Может у неё есть качества нашего факультета? – спросила Альма Блишвик, молчавшая до этого. – Не смеши меня, – фыркнула Лейвна. – Ты видела её вчера во время ужина? Она выглядела такой удивленной, растерянной и тихой. И ни с кем не разговаривала, кроме нашей дражайшей Джеммы. Фарли раздраженно посмотрела на Яксли. – И Тёмный Лорд действительно боялся ЭТО?! – ХВАТИТ! – гаркнула Джемма. – Мы вчера обсудили это! Сворачиваем разговор, а то услышат. – Ой. Ладно, ладно, – с напускным сочувствием сказала Лейвна. – И кто нас может услышать? Тут ВСЕ свои. – Ты поняла, о чём я. – Ладно, ладно. Но их всё же подслушали.***
В принципе, в Хогвартсе было неплохо, лучше, чем у Дурслей. И учиться оказалось интересно, магия вовсе не сводилась к помахиванию волшебной палочкой и произнесению нескольких странных слов. Что добавляло плюс. Но, всегда были но… Одной из проблем Авалоны был шёпот. Он окружал её повсюду. – Вон она, смотри! – Ты видел её лицо? – Ты видел её шрам? – Почему она попала на факультет к слизням? За дверями кабинетов, в которых у Авалоны были занятия, собирались толпы школьников, желающих взглянуть на неё. Одни и те же люди специально по нескольку раз проходили мимо, когда она оказывалась в коридоре, и пристально смотрели ей в лицо. Авалона предпочла бы, чтобы они этого не делали, потому что они её отвлекали, а ей надо было сосредоточиться на том, чтобы добраться до очередного кабинета. Но больше всех раздражался её одногруппник – Драко Малфой. Тот самый мальчик из магазина мадам Малкин. В первый учебный день у них вышел весьма занимательный разговор, который дал начало неприязни и зависти со стороны Драко и к безразличию со стороны Авалоны. Авалона спокойно завтракала овсянкой в Большом зале, на столе так же стояли яичницы с беконом, но что-то ей не хотелось кушать жирную пищу с утра пораньше. Народа было очень мало. Так же Авалона пыталась найти помимо тыквенного сока ещё какую-нибудь жидкость, хоть простую воду. Народ прибывал, и вот в проеме дверей появился Драко Малфой со своими друзьями (?) и сразу направился к ней и без разрешения сел напротив неё, со своим высокономерным видом, будто делая при этом ей великую честь. – Ты специально это сделала? – без пожеланий доброго утра, начал Драко, заметила Авалона, а Крэбб и Гойл тут же накинулись на еду. – Что именно? – слава богу, что она успела поесть до их прихода. – Сказала, что ты гря… маглорождённая, – быстро исправил себя он. А несколько ребят с их стола начали прислушиваться к их разговору. – Ты спросил, живу ли я с маглами и я ответила, что да. – Так, это одно и тоже! – Нет. – Нет… – как-то разочаровано промолвил Драко. – Нет, – повторила Авалона. – Что ж, тогда ты выбрала прекрасный факультет, – пафосно начал он. В это время Джемма раздала им расписание. – Я помогу тебе во всём разобраться, – и почему речь снова напоминала агитационную и покровительскую, что ли… – А как ты относишься к маглам? – чуть тише спросил её Драко. До этого молчавшая Авалона внимательно посмотрела на него, думая, что ответить, чтобы не обидеть. –Маглы не плохие, есть нормальные. Есть не очень, – как Дурсли. – Но они придумали много чего интересного, – и только сейчас Авалона заметила, как недовольно на ней смотрел Драко. – Ты одна из ЭТИХ?! – Кого? – не поняла Авалона. – Из маглолюбцев, – выплюнул это слово Драко, а потом скривился. – Нет, просто я – это Я. И у меня есть своё мнение, вот и всё, – изрекла Авалона, поднимаясь из-под стола. – А теперь лучше будет направиться на поиски кабинета. – Ты ещё пожалеешь об этом! Как поняла Авалона, Драко не давала покоя её слава. Да пусть забирает эту чёртовую славу себе! А ей верните тогда родителей! Он был единственным ребенком, как Дадли, и вёл себя как Дадли, только не гонял. Авалона надеялась, что такое ему в голову не никогда придёт. Каждое утро ему отправляли кулёк сладостей, и он со всеми делился, но не с ней. Нужны ей эти сладости, одиннадцать лет жила же без них, проживёт и дальше. Ещё Авалона поняла, что Драко видимо только и дай повод и он с радостью с кем-нибудь поругается. Как девчонка. За неделю, Драко успел собрать вокруг себя компанию, в которую входили с их курса - Винсент Крэбб, Грегори Гойл, что прочим не удивительно, и Пенси Паркинсон, мерзкая девочка. Со второго курса какой-то Пайк и кто-то ещё. Но смотря, как они сидят в гостиной на диване, а посередине Драко Малфой, словно он их король. Авалона подумала, что Драко у себя дома был одиноким ребёнком, а теперь он эту пустоту пытается кем-то закрыть, в основном подлипалами. Но одно Авалона понимала прекрасно, что такая «дружба» ничем хорошим не закончится. Ни для других, ни для него… Как Авалона узнала, в Хогвартсе было сто сорок две лестницы. Одни из них были широкие и просторные, другие – узкие и шаткие. Были лестницы, которые в определенный день приводили совсем не туда, куда вели в другие дни. Были лестницы, у которых внезапно исчезало несколько ступенек в тот самый момент, когда Авалона спускалась или поднималась по ним. Так что, идя по этим лестницам, надо было обязательно прыгать. С дверями тоже хватало проблем. Некоторые из них не открывались до тех пор, пока к ним не обращались с вежливой просьбой. Другие открывались, только если их коснуться в определённом месте. Третьи вообще оказывались фальшивыми, а на самом деле там была стена. Запомнить расположение лестниц, дверей, классов, коридоров и спален было очень сложно. Казалось, что в Хогвартсе всё постоянно меняется и сегодня всё иначе, чем было вчера. Люди, изображённые на портретах, ходили друг к другу в гости. И Авалона была убеждена, что стоящие в коридорах рыцарские латы способны бегать. Кроме проблем с лестницами, были и проблемы с преподавателями, точнее с преподавателем… Этот случай произошел на первом занятии зельеварения в пятницу, который вел профессор Снейп. Авалоне ещё на банкете показалось, что мужчина её невзлюбил, но причин этой ненависти, она не видела. Кабинет Снейпа находился в подземелье. Тут было холодно, не так критично, но по сравнению с другими кабинетами где у них проходили уроки, тут было холодно. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Снейп начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И, как другие преподаватели, он остановился, дойдя до фамилии Поттер. –О, да,– негромко произнёс он.– Авалона Поттер. Наша новая знаменитость. Драко, так же как и Крэбб с Гойлом, издевательски захихикали, прикрыв лица ладонями. Закончив знакомство с классом, Снейп обвёл аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были чёрные, как у Хагрида, только в них не было того тепла, которым светились глаза великана. Глаза Снейпа были холодными и пустыми и почему-то напоминали тёмные тоннели. –Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку,– начал он. Снейп говорил почти шёпотом, но ученики отчётливо слышали каждое слово. Он обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс, и никто не отваживался перешёптываться или заниматься посторонними делами. –Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки,– продолжил Снейп.– Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но всё это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. После этой короткой речи царившая в курсе тишина стала абсолютной. Авалона сидела неподвижно. Гермиона Грэйнджер, тоже странная девочка, по мнению Авалоны, нетерпеливо заёрзала на стуле – судя по её виду, ей не терпелось доказать, что уж её никак нельзя отнести к стаду болванов. –Поттер!– неожиданно произнёс Снейп.– Что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни? Авалона вздрогнула от неожиданности.Рука Гермионы Грэйнджер взметнулась вверх, показывая, что она знает ответ. –Я не знаю, профессор, – ответила Авалона, а сидевший рядом с ней Блейз Забини, странно покосился. Авалона растерялась от неожиданности. Если бы он предупредил, что будет опрос, то она успела бы собраться с мыслями. На лице Снейпа появилось презрительное выражение. –Так, так… Очевидно, известность – это далеко не всё. За это я сниму три балла со Слизерина, – ребята с её факультета как-то нехорошо посмотрели на неё. Зато гриффиндорцы ошарашенно смотрели на это представление, видимо их успели попугать рассказами, что Снейп снимает баллы со всех факультетов, но не со Слизерина. А тут тебе на, снял со Слизерина! –Из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. «Точно, в «Тысяча магических растений и грибов» об этом упоминалось…» – Но давайте попробуем ещё раз, Поттер. Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?– Снейп упорно не желал замечать поднятую руку Гермионы. – Его добывают в желудке козы, и он входит в состав противоядия от обычных ядов, профессор, – Ответила Авалона, вспоминая, что в учебнике по зельям есть этот рецепт, и они будут его изучать. Гермиона тут же опустила руку. А Снейп странно посмотрел на неё. –Хорошо, Поттер, а в чём разница между волчьей отравой и клобуком монаха? Гермиона Грейджер снова подняла руку. «Это мельтешение вверх-вниз раздражает. Разве она не понимает, что её не будут спрашивать!» – Это одно и то же название аконита, профессор. Рука гриффиндорки опустилась. Снейп скривился. – Записывайте все ответы, что прозвучали! –рявкнул от досады профессор. Так показалось Авалоне. И все поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментом. Баллы за ответы не добавили. «Это что? Была проверка какая-то, попытка унизить или спровоцировать?» Снейп разбил учеников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Она в паре оказалась с Блейзом Забини. С ним она сидела ещё на травологии, которая шла три раза в неделю, и которую преподавала профессор Спраут - низкорослая полная дама. На этом предмете они изучали науку о растениях, и профессор рассказывала, как надо ухаживать за всеми этими странными растениями и грибами и для чего они используются. Чем-то было похоже на ботанику, за исключением, что они изучали ещё и магические растения, помимо простых. И иногда, попадалось, что она была в паре с Блейзом, который видимо, не привык к работе руками и в земле, так как он кривился. Что впрочем, кривились и остальные слизеринцы, кроме неё. Так как копаться в грядках ей не привыкать. Спасибо Дурслям. А профессор Спраут хвалила её за аккуратность и бережность. От этого злился Драко, у которого не получалось ничего аккуратного и которому не нравилось возиться в земле. Тем времени Авалона покосилась на рядом стоящего Блейза, с которым не получилось подружиться, впрочем, как и с остальными слизеринцами, и тихо сказала: – Если что, я зелья не варила ни разу. – Ничего страшного, это простое зелье, я уверен, что мы справимся. Учитывая, что другие предметы тебе легко даются, –Блейз спокойно посмотрел на неё без зависти. И видимо припоминая случай на трансфигурации. Авалона только пожала плечами, и они принялись на «готовку». Забини стал растирать шесть змеиных зубов, а она пошла наливать воду и взвешивать крапиву. Снейп тем временем кружился по классу, шурша своей длинной чёрной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Снейп раскритиковал всех гриффиндорцев. Слизеринцам он ничего не сказал, кроме Драко, похвалил того как он что-то делает, и которому, очевидно, симпатизировал. Драко светился от счастья и с превосходством подглядывал на Авалону. «Взмахните волшебной палочкой, – прочитала про себя Авалона, переходя к следующему шагу. И покосилась на Снейпа. – И кто говорил, что махание палочки не имеет отношение?» Но Авалона ничего не сказала и продолжила варить зелье. В момент, когда Снейп призвал всех полюбоваться, как Драко варит рогатых слизняков, темница вдруг наполнилась ядовито-зелёным дымом и громким шипением. Невилл каким-то образом умудрился растопить котёл, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое готовилось в котле, стекало на каменный пол, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Через мгновение все с ногами забрались на стулья, а Невилл, которого окатило выплеснувшимся из котла зельем, застонал от боли, так как на его руках и ногах появились красные волдыри. –Идиот!– прорычал Снейп, одним движением ладони сметая в угол пролившееся зелье.– Как я понимаю, прежде чем снять котёл с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза? Невилл вместо ответа сморщился и заплакал – теперь и нос его был усыпан красными волдырями. Авалоне показалось, что Невилл сильно нервничал из-за профессора Снейпа, который ходил и смотрел на все как коршун, даже на Авалону. Но ей было как-то всё равно как на не неё смотрят. Спасибо опять Дурслям, выработался иммунитет. –Отведите его в больничное крыло,– скривившись, произнёс Снейп, обращаясь к Симусу Финнигану. А потом повернулся к Гермионе Грейджер и Дину Томасу, работавшими за соседним столом.– Почему вы не сказали ему, что нельзя добавлять в зелье иглы дикобраза? Или вы подумали, что если он ошибётся, то вы будете выглядеть лучше его? Из-за вас я снимаю пять баллов с Гриффиндора. Видимо Гермиона как-то успела достать, надоесть, взбесить Снейпа, что он решил как-то придраться к ней. Авалона краем глаза увидела, как у той задрожали губы и заслезились глаза. Да, это было несправедливо. Под конец занятия у неё с Блейзом получилось идеальное зелье, от которого шел пар в виде розового цвета, если судить по описанию из учебника. Снейп опять (!) на неё странно посмотрел, но ничего не сказал. Из класса она вышла одна из последних вместе с Блейзом. Как тот неожиданно повернулся к ней и сказал: – С тобой будет дальше интересно работать, – сказав это, он и направился прочь от класса, видимо в гостиную. «И что это значит?» – подумала про себя Авалона. С другими преподавателями дела обстояли куда проще. Каждую среду ровно в полночь у них проходили занятия по астрономии. Они изучали ночное небо, записывали названия разных звёзд и запоминали, как движутся планеты. Ничем от магловской астрономии не отличалось. Этот предмет вела Аврора Синистра, которая любила наряжаться в яркие и блестящие мантии. Она была строгим учителем, но не злой, так как она радовалось, когда ученики понимали её предмет. Авалона помнила её неподдельный восторг, когда та узнала, что она разбирается в звездах. Но Авалона разбиралась в звёздах, благодаря мисс Стронг, которая занималась с ней не только математикой, но ещё физикой и астрономией. И она помнила, как раздувались ноздри Драко от раздражения. С профессором Спраут у неё тоже не было проблем, как она надеялась. Профессор Бинс её… удивил. Авалона не как не ожидала, что историю магии будет вести призрак. Профессор Бинс был уже очень стар, когда однажды заснул в учительской прямо перед камином, а на следующее утро он пришёл на занятия уже без тела. Сначала она подумала что хорошо, что он призрак, так как он может рассказать что-нибудь интересное, того что нет в учебнике. Но Авалона ошиблась. Эти уроки оказались самыми утомительными. Бинс говорил ужасно монотонно и к тому же без остановок. От него некоторые студенты засыпали. Она видела как Гермиона Грейнджер и некоторые ученики с Равенкло и Хаффлпаффа поспешно записывают за ним. Но Авалона заметила, что профессор говорит в слово в слово из учебника. И зачем ей эта информация, если она и так это знает?! В общем Авалона поняла, что на уроке можно заняться переписыванием учебника, либо спать или заняться своим делом. Уроки по истории магии принесли полное разочарование. И видимо это разочарование возникло только у неё. Профессор Флитвик, преподававший заклинания, был такого крошечного роста, что вставал на стопку книг, чтобы видеть учеников из-за своего стола. На самом первом уроке он, знакомясь с курсом, взял журнал и начал по порядку зачитывать фамилии. Когда он дошел до Авалоны, то возбуждённо пискнул и исчез из вида, свалившись со своей подставки. «Серьёзно?..» А вот профессор МакГонагалл была совсем другой. Авалона была права, когда, увидев её, подумала что с ней лучше не связываться. Умная, но строгая, она произнесла очень суровую речь, как только первокурсники в первый раз пришли на её урок, и расселись по местам. –Трансфигурация – один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе,– начала она.– Любое нарушение дисциплины на моих уроках – и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернётся. Я вас предупредила. После такой речи всем стало немного не по себе. Затем профессор МакГонагалл перешла к практике и превратила свой стол в свинью, а потом обратно в стол. Все были жутко поражены и начали изнывать от желания поскорее начать практиковаться самим, но вскоре поняли, что научиться превращать предметы мебели в животных они смогут ещё очень нескоро. Потом профессор МакГонагалл продиктовала им несколько предложений, которые предстояло выучить наизусть. Затем она дала каждому по спичке и сказала, что они должны превратить эти спички в иголки. К концу урока только у Гермионы Грэйнджер спичка немного изменила форму – профессор МакГонагалл продемонстрировала всему курсу заострившуюся с одного конца и покрывшуюся серебром спичку Гермионы и улыбнулась ей. Эта улыбка поразила всех не меньше, чем превращение стола в свинью,– ведь казалось, что профессор МакГонагалл вовсе не умеет улыбаться. И наградила Гриффиндор пятью баллами. Авалона видела, как та зарделась от гордости, а Драко и некоторые гриффиндорцы засопели. Она перевела взгляд на Миллисенту, с которой сидела, у той тоже ничего не получалось. Авалона посмотрела на палочку, которую держала в правой руке, так как писала она всё правой рукой, из-за того что левой рукой было неудобно писать, так как руку постоянной пихали. Поэтому она продолжила всё делать правой рукой. Авалона решила попробовать поддержать палочку в своей рабочей руке. Она переложила палочку в левую руку и тихо произнесла, при этом представляя, как спичка превращается в иголку. –Верито, – и спичка тут же превратилась в иголку. Миллисента как-то странно уставилась на неё. – Ты никогда не видела иголок? – шепотом спросила Авалона у той, чтобы никто не услышал. Но ей не было суждено услышать ответ, как так в этот момент мимо них проходила профессор, и которая увидела иголку Авалоны – О, мисс Поттер у вас получилось! – как-то радостно произнесла она и теперь все смотрели на неё. – Замечательно! Пять баллов Слизерину! Впрочем, это не удивительно, ваш отец тоже был талантлив в трансфигурации. А Авалона вспомнила слова Олливандера: «А вот твой отец предпочёл палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Тоже очень гибкая. Чуть более мощная, чем у твоей матери, и великолепно подходящая для трансфигурации». Видимо у него был талант в этой области. Прозвенел звонок, а ученики начали собираться на следующий урок, при этом, не забыв записать домашнее задание. А для себя Авалона решила тренироваться в заклинаниях с палочкой и в правой и в левой руке. Вдруг пригодится. С особым нетерпением все ждали урока профессора Квиррелла по защите от Тёмных искусств, однако занятия Квиррелла скорее напоминали юмористическое шоу, чем что-то серьёзное. Его кабинет насквозь пропах чесноком, которым, как все уверяли, Квиррелл надеялся отпугнуть вампира, которого встретил в Румынии. Профессор очень боялся, что тот вот-вот явится в Хогвартс, чтобы с ним разобраться. Тюрбан на голове Квиррелла тоже не прибавлял его занятиям серьёзности. Профессор уверял, что этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби. Но по-настоящему никто не верил в эту историю. Во-первых, потому, что, когда Симус Финниган спросил, как Квиррелл победил зомби, Квиррелл покраснел и начал говорить о погоде. А во-вторых, потому, что тюрбан как-то странно пах, кто-то всех уверял, что это не подарок африканского принца, а просто мера предосторожности. По словам различных студентов, под одеждой Квиррелл был весь обвешан дольками чеснока, и в тюрбане его тоже был спрятан чеснок, поскольку профессор, боясь вампиров, желал быть полностью защищённым. И даже спал в том, в чём ходил по школе,– чтобы вампир не застал его врасплох. «И эти уроки принесли разочарование, – с тоской подумала Авалона. – Придётся самой заниматься по учебникам и дополнительной литературе…» Добавляли хлопот и привидения. Авалона сначала всегда приходила в шок, когда сквозь дверь, которую он пытался открыть, вдруг просачивалось привидение. Но к этому она быстро привыкла. Кровавый Барон не спешил общаться со слизеринцами, но если кому-нибудь нужна была помощь, то он быстро её оказывал. Ещё у него было странное хобби – издавать странные шумы в Астрономической башне. Но вот Пивз был опаснее двух закрытых дверей и ведущей в никуда лестницы – особенно если встретить его, когда опаздываешь на занятия. Пивз ронял на головы первокурсникам корзины для бумаг, выдёргивал из-под них ковры, забрасывал их кусочками мела или благодаря своей невидимости незаметно подкрадывался и внезапно хватал за нос с хриплым криком: «Попался!» Единственного кого боялся Пивз, был Кровавый Барон. Хорошо, что она попала на Слизерин, их Пивз не трогал. Пакостил, но не трогал. По словам некоторых, что хуже Пивза ничего и никого быть не может, может быть, школьный завхоз Аргус Филч. Он оказался куда более неприятной личностью. У Филча была кошка по имени миссис Норрис – тощее пыльно-серое создание с выпученными горящими глазами, почти такими же, как у Филча. Она в одиночку патрулировала коридоры. Стоило ей заметить, что кто-то нарушил правила – сделал хотя бы один шаг за запретную линию,– и она тут же исчезала. А через две секунды появлялся тяжело сопящий Филч. Завхоз знал все секретные ходы лучше, чем кто-либо другой в школе – за исключением, пожалуй, близнецов Уизли,– и появлялся так неожиданно, словно был привидением. Ученики его ненавидели, и для многих пределом мечтаний было отважиться дать пинка миссис Норрис. «Бедная кошка, все мечтают её отпинать, а она просто делает свою работу». «В принципе первая неделя в новой школе прошла неплохо, – подумала Авалона. – Надеюсь, что и остальные дни учебы пройдут так же спокойно». Никогда в жизни, Авалона Поттер так сильно не ошибалась в своих мыслях.